Подлинная Реальность

Пыльный, полуразрушенный зал, почти на окраине Нью-Йорка, пропах запахом пота, и металлическим запахом крови. Джон, любитель крепких напитков и выражений, встретил Кейт привычной ухмылкой на потресканном, морщинистом лице.

Несмотря на его ехидные замечания, и частые колкие комментарии, Кейт и Джон ладили. Она знала, что за саркастичным тоном Джона скрывалось беспокойство о её здоровье.

Джон Хеир был одним из тех людей, что скрывают свою истинную суть за маской, притворяясь кем-то другим.

- Я хочу позаниматься в одиночестве, - хмуро бросила Кейт.

Джон хмыкнул, принимая оплату за аренду зала. Он не горел желанием помогать Кейт, лишь изредка давал советы. Он называл её сумасшедшей девчонкой с отбитым инстинктом самосохранения. В её манере боя присутствовала неописуемая ярость, практически звериная жестокость. Выйди Кейт на ринг, она смогла бы с лёгкостью одолеть любую соперницу. Своим стилем боя и упорностью Кейт заслужила уважение Джона, что было отнюдь не просто добиться, учитывая сложный характер Джона Хеира.

- Подумай о бое. Мы могли бы поднять неплохих деньжат, - Джон щедро отхлебнул из старенькой, потёртой фляжки, что всюду носил с собой.

- Всё лучше, чем работать официанткой, - презрительно выплюнул он, хлопая дверью своего кабинета. Больше похожего на замызганную каморку, покрытую толстым слоем пыли, чем на кабинет владельца спортивного зала.

- Бариста вообще-то, - запоздало буркнула Кейт.

Тишина обволакивала, Кейт вздохнула полной грудью. Удушливый запах мускуса не отталкивал её, он напоминал о человеческих сражениях с прошлым, за идеальное тело, за лучшую жизнь. Каждый, кто приходил в этот почти заброшенный зал, где аренда была ниже остальных. Пытался обрести душевное равновесие, избавляясь от того, что сковывало разум, сердце и душу.

Вдох, выброс левой руки, удар. Залатанная чёрная боксёрская груша покачнулась, звякнув ржавыми цепями. Кейт разогревалась, методично нанося точные удары в пол силы. Её собственное, прерывистое дыхания, звучало особенно громко в абсолютной тишине.

Стойка, шаг, удар. Стало легче, по телу пробежал лёгкий разряд адреналина. В такие минуты апатию сменяла неутолимая жажда. Жажда острых ощущений. Выпады стали резче, жёстче, яростнее. Кейт вскрикнула, на задворках сознания мелькнуло старое воспоминание. Из глубин подсознания зазвучал голос. Кейт закричала, наполненный болью крик разрезал тишину.

«Ты неудачница»

Вещал голос в её голове. Она зарычала словно разъярённая пантера, загнанная в угол безжалостными браконьерами. От боли хотелось плакать, но не от физической, а душевной. Мрачные тени прошлого вырвались наружу, насмешливо застыв перед хрупкой девушкой, выплескивающей свою ярость жёсткими ударами в боксёрскую грушу. Кейт чудилось, что рядом с собой она видит серебристо-голубоватых призраков, людей из прошлого, изменивших её суть.

«Ты станешь такой же, как твоя мать! В шестнадцать принесёшь в подоле!»

Кейт прикусила губу, боль увеличивалась. Силы стремительно покидала её хрупкое тело. Чёрная кожа перед её глазами окрасилась в красный, багровая капля крови скатилась вниз, ударившись о заляпанный пол. Кейтлин вздрогнула, переводя дыхание. Белые, эластичные бинты пропитались кровью от разбитых костяшек пальцев. Она удивлённо покрутила рукой совершенно не чувствуя физической боли. Эмоции застилали всё восприятие мира. Казалось что на время, она лишилась всех органов чувств. Осталась лишь пустая оболочка. Кейт повалилась на пол, тяжело дыша. К горлу подкатывал тошнота, она не слышала звуков окружающего мира, не видела перед собой ничего, кроме пугающей темноты вокруг. Замызганный плафон, с едва горящей лампочкой, единственный источник света в этом зале, и тот не спасал её от тьмы. Это была совершенно иная тьма, невидимая человеческому глазу. Она приходила вместе с призраками прошлого. Тьма была их вечной спутницей, неотделимой частью прошлого Кейт.

«Ты тупая! Не можешь учиться нормально!?»

Кейт разразилась безумным, хриплым смехом, что часто слышат стены психиатрической больницы. Как же жалко она выглядела. Она презрительно поморщилась, испытывая омерзение к самой себе.

Страдать из-за подобных слов? Ну, разве не глупо изводить себя из-за пустых слов, сказанных в далёком прошлом?

Кейтлин дрожащей рукой стёрла капельки пота со лба, её всё ещё мутило, а металлический запах крови усиливался, забивая ноздри. Больше не было сил подняться, разговор с психотерапевтом раскроил с таким трудом залатанные душевные раны. Вскрыл запечатанные под корку воспоминания, о которых не хотелось вспоминать. Они разворошили душу Кейтлин, уничтожили ту хрупкую грань между прошлым и настоящим. В разуме Кейт, как и в её душе, всё перепуталось, прошлое и настоящее перемешалось. Она потерялась в датах, именах, образах тех людей, которых когда-то знала.

Перед глазами пылали разноцветные пятна. Маленькие точки чёрного, зелёного, и белого. Чёрный цвет был её прошлым, зелёный настоящим, белый будущим, к которому она стремилась. Кейт усмехнулась, чёрного цвета было больше. Внезапно накатила усталость. Она так устала бороться со своим прошлым, что до сих пор не отпускало её. Устала от борьбы с самой собой. Зависть к людям способным легко забывать, и отпускать своё прошлое снедало её. Она так не могла, и сомневалась, что когда-нибудь сможет. Эти воспоминания навсегда будут с ней, незримыми, прикованными к ней призраками с лицами родных людей и их голосами.

Голоса причиняли вреда больше, чем фантомы близких. Если от призраков Кейт могла избавиться, просто прикрыв глаза. То от вкрадчивого, до боли знакомого голоса, набатом звучащего в её голове она избавиться не могла. Перепробовала сотни способов, снотворное, бокс, музыку, занятие спортом, чтение книг. Но надоедливый голос, издевательски всплывал в голове снова, снова, и снова. Желая свести её с ума, уничтожить то хрупкое душевное равновесие, что у неё имелось.

- Вставай, чего расселась? – гаркнул Джон.

Его совсем не волновали чужие душевные переживания. Всё что волновало этого прожжённого пессимиста, так это бутылка односолодового виски, и хрустящие купюры за аренду зала. Неспособность Джона сопереживать, и его безразличие к людям, глубоко симпатизировало Кейт, как бы безумно это не звучало. Кейт выбрала этот зал, только лишь из-за того, что здесь никто не задавал вопросов, уважал границы личного пространства, и не лез в душу. Тут ей было гораздо спокойнее, чем в респектабельном, современном фитнес клубе. Словно заправский лепрекон ревностно оберегающий сундук с золотом, Кейт оберегала своё прошлое от посторонних ушей и глаз.

- До встречи Джон, - ухмыльнулась Кейт, набрасывая на плечи куртку с длинным капюшоном.

- Ага, - всё, на что хватило скудного лексикона Хеира, состоящего в основном из бранных, крепких слов.

Раздражающий гудок мобильного телефона, заставил Кейт нахмуриться. Кто мог звонить ей так поздно? Цифры на экране смартфона указывали половину одиннадцатого вечера. Роберт должен был позвонить только утром, их с Кейт разделяли часовые пояса. Узнав о тренировке Кейтлин, Роберт улетел на все выходные в Болгарию, отдохнуть с друзьями.

Кейт смахнула экран заставки, глупой, смешной панды. Номер был незнакомым, но местным. Она сбросила звонок хмыкнув. Кейтлин Бетроу никогда не отвечала на незнакомые номера. Велика была вероятность того, что номер мог принадлежать кому-то из её прошлого. Это конечно было маловероятно, но всё же.

Телефон снова завибрировал, Кейт выругалась, опуская взгляд на экран смартфона.

«Кейт, это Элизабет Лайтред. Прошу ответь, нам нужно поговорить»

Сообщение удивило её, вздохнув Кейт остановилась, набирая номер доктора Лайтред. Пошли гудки, Элизабет ответила спустя всего несколько секунд. В трубке зазвучал голос, охваченный неподдельным беспокойством. Элизабет говорила быстро, так что Кейтлин едва могла различить отдельные слова из-за громкого, сбивчивого дыхания.

- Нужно пройти обследование... некоторые тесты...возможно шизофрения, - сбивчиво бормотала Элизабет.

- Дыши, - спокойно перебила Кейт, с поразительной невозмутимостью подкурив сигарету.

Голос Кейт подействовал на Элизабет умиротворяюще. Глубоко вздохнув, она взяла эмоции под контроль, продолжая:

- Я не могла понять что с тобой, и всё это время ломала голову просматривая свои записи. Потом я вспомнила о твоих словах, о деревьях, и дожде, - доктор Лайтред неловко прервалась.

Кейт не перебивала, терпеливо дожидаясь пока Элизабет, наберётся смелости сказать вслух то, о чём думала все прошедшие дни с момента их встречи.

- Когда ты сказала что видишь призраков, слышишь музыку дождя. Ты говорила образно, или ты правда видишь и слышишь их? – еле слышно спросила Элизабет.

Кейт закашлялась сигаретным дымом от столь неожиданного вопроса.

- Хочешь сказать, что я сумасшедшая? – горько усмехнулась Кейтлин, выбросив тлеющий окурок на мостовую.

Слова Элизабет зацепили и обидели её. Столь примитивное предположение доктора Лайтред вызвало лёгкую досаду. Кейт так надеялась, что Элизабет отличается от всех представителей своей профессии. Но, похоже, она снова ошиблась. Элизабет оказалась точно такой же, как и её коллеги, пытающиеся вылечить Кейт ещё в далёком детстве. Порой, Кейт веселило то, с какой изобретательностью они ставили ей диагноз. Депрессия, биполярное расстройство, обсессивно-компульсивное расстройство. И это ещё далеко не весь список ложных диагнозов, поставленных психотерапевтами, в попытках понять уникальное мышление, и восприятие мира Кейтлин. До сих пор это не удавалось никому, не поддавалось объяснению, будто Кейт являлась девочкой не от мира сего. Девушкой непонятной для других. Непостижимым, редким камнем, не поддающимся инструментам современной психотерапии.

- Нет, я не это хотела сказать, - пристыженно шепнула Элизабет, - Просто ответь на вопрос.

- А что если я и правду вижу их? Отчётливо слышу голоса? – с раздражением ухмыльнулась Кейт.

Разумеется, она видела и слышала всё это только в собственном богатом воображение, а не в реальности. Однако иррациональное желания позлить доктора Лайтред внезапно охватило всё её естество, мешая здраво мыслить.

- Тогда возможно у тебя ранняя стадия шизофрении, - испуганно выдохнула Элизабет.

За несколько часов в обществе с Кейтлин Бетроу, Элизабет впервые за всю свою профессиональную карьеру, необъяснимым образом привязалась к ней, и искренне беспокоилась о её душевном здоровье. Прежде, Элизабет хранила профессионализм, неукоснительно разделяла работу и собственную жизнь. Пациенты были для неё всего лишь людьми, нуждающимися в её помощи. Элизабет умело абстрагировалась, не позволяя себе не каких посторонних чувств кроме желания помогать по отношению к своим пациентам. Кейт к удивлению доктора Лайтред смогла пробиться сквозь прочную стену отчуждённости, стирая границы выстроенные Элизабет, между личной жизнью и работой. И при этом даже не старалась сделать этого. Элизабет на секунду показалось, будто Кейт владела магическим даром проникать в сердца и умы посторонних людей, располагая к себе.

- Нужно лишь пройти обследование, - поспешила добавить доктор Лайтред, - Если шизофрению запустить это может привезти к непредсказуемым последствиям. А порой и вовсе может...

- Нет, - в бешенстве рявкнула Кейт.

- Нет? - сконфуженно переспросила Элизабет.

- Моё восприятие мира, и моё воображение это всё что у меня есть. Лишь это помогает мне просыпаться по утрам. Это и есть моя жизнь Элизабет. И я не стану проходить обследование. Не позволю лишить меня того, что является неотъемлемой частью меня.

Кейт осеклась, смаргивая слёзы с пушистых ресниц. Слова Элизабет переполнили чашу весов терпения Кейт. Впервые за многие годы она заплакала. Телефон выскользнул из ослабевших пальцев. Звонок оборвался, экран покрылся трещинами разбитого стекла, Кейт закричала, в ярости ударяя кулаком в стену. Кровь хлынула из руки, ещё не зажившие раны, полученные на тренировке, вновь кровоточили, пачкая безразличный ко всему, серый кирпич многоэтажки багрово-красной кровью. В квартире сверху зажегся свет, она накинула капюшон на голову, стремительно покидая спальный район. Её дрожащая от слёз, фигура скрылась за поворотом, растворяясь в темноте осенней ночи. Телефон так и остался лежать на мокрой от дождя земле, покинутый и сломанный, какой когда-то была и Кейт.