Эпизод 5. Воспоминания.
Как и ожидалось, мне позволили остаться, только вот в гостевом отделении, в котором пришлось ночевать с какими-то мамочками. Поспать так и не удалось, потому как всю ночь одна из них рыдала, забыв о приличии.
Утром я зашла к Маршалу, около него крутилась полноватая медсестра. Завидев меня, она похихикала себе под нос, а затем вышла. Аллен посмотрел на меня и замахал обеими руками. Я подошла ближе, улыбнувшись.
-Ну чего? Кто кого? – усмехался он, - Где там твой бывший?
-Не так быстро, - осадила я его, подтащив стул ближе к кровати, - Ты кое-что вчера обещал.
За моими словами последовал тяжёлый вздох и поникший взгляд. Помню, что за всё моё общение с ним, я видела его таким только один раз. Когда он рассказывал про отца. В его глазах застыли слёзы, но он умело сдерживал их.
-Когда мне было 19, я устроился на хорошую работу. Не ерундовую. Мне платили много, - снова вздох, - В общем, хватало. Ну, и там работала одна девушка. Блондинка, глаза такие, знаешь, необычные, ярко серые. Я сразу потерял голову! Помню, как вчера, что взял её за руку и встал на одно колено перед ней..., - горькая усмешка, - Она ещё посмеялась, потому что подумала, что это шутка. Но я не шутил. Свадьба была красивая, денег я не пожалел. Казалось, мы действительно любим друг друга. Вики было мало. Меня мало. А я люблю работать, - я немного прыснула, - Я очень изменился с того времени, можешь не верить! Сейчас мне 25, а я всё ещё люблю её. Три недели назад я видел её с новым мужем и вот, - он приподнял ногу в гипсе
-Извини, что посмеялась, - стыдливо прошептала я
-Всё в порядке, Хоуп. Я знаю, что звучит это как сказка какая-то, - он достал из-под подушки пакетик, - Только не ори, а то полбольницы соберёшь здесь! Я немного!
-Твою мать, - я подскочила, когда он высыпал белую смесь на тумбочку рядом, - Как давно ты это делаешь?
-Не помню уже, - он начал собирать смесь в дорожки, - Таблетки перестали работать. И один парень предложил мне это.
-И ты подсел, - констатировала я
-Подсел, - он вдохнул порошок в себя, - Зато так мне реально лучше.
-Ты совсем ненормальный? – разгорячилась я,- Оно же убьёт тебя!
-Убьёт – не убьёт. Разница? – усмехнулся, - Все там будем.
-Я тебе не позволю страдать этой хернёй! – я протянула руку, - Давай сюда!
-Ещё чего! – усмехнулся, - Своей жизнью займись сначала..., - только сказал он, а потом осёкся, - Блять, я не это имел в виду, Хоуп! Прости!
-Да пошёл ты! – разозлилась, - Ещё жалею тебя тут, жду, когда поправишься, а ты, блять...
-Хоуп, - протянул Маршал,- Пожалуйста, прости меня! Я придурок! Сказал – не подумал. Хочешь ударить меня? Плюнуть? Руку сломать? Второй синяк мне поставить? Делай что хочешь, только не уходи...
Я села обратно на стул, закрыла лицо руками. Чёртова эмпатия к нему меня просто душила каждый раз. Это не любовь, и даже не дружба, это эмоциональная привязанность, от которой отделаться я уже была не в силах. Он привязал меня слишком умело, каждый раз затягивая ремешок на моей шее, когда только было нужно. Может, Маршал и не знал об этом, но точно пользовался моей слабостью. Он молчал, ждал, пока начну говорить сама. Может, ему было и правда стыдно, хотя я этого совсем не ощущала. Каждый раз с ним одно и тоже. Сначала весело, хорошо, спокойно, а потом больно, мерзко, обидно, и так по кругу.
Я вспомнила, как Майк относился ко мне, как относился к окружающим. Воспоминания, закидывали меня в то время, когда я была маленькой девочкой, которую было легко купить обещаниями, подарками, чувствами. И всё казалось тогда таким большим, необъятным, а я самой маленькой, которую легко было обнять даже самыми маленькими, детскими ручками. А потом... Краски сгустились. Наступила взрослая жизнь? Нет. Я просто познакомилась с реальностью. Жестокой, скользкой, пугающей, пробирающей своим ознобом до костей. Мне было тяжело смириться с этим. Но приходилось. Первые синяки на лице, шрамы на руках, ожоги... Воспоминания об этом упали на меня как валун, и стало так невыносимо душно, тяжело и страшно. Снова... На последнем своём вздохе я поняла, что теряю контроль, что уже несколько минут плачу, Аллен что-то кричит, пытаясь меня привести в чувства. А затем звон в ушах заменяет почти не ощутимая боль. И когда я открываю глаза, лежу на полу в объятьях Маршала. Он тихо шепчет, что всё хорошо, что я не одна и по-отечески гладит меня по голове.
Когда я пришла себя окончательно – не помню. Но когда это случилось, я наконец решилась взглянуть на Аллена. Боль сдавливала грудь где-то изнутри, но я молчала и просто смотрела в его чёрные испуганные глаза.
-Хоуп..., - пытался он сдерживать слёзы, - Прости меня...
Но я молчала. Потому что не могла сейчас говорить. Внутри было погано. И я не понимала, почему вообще заслужила это дерьмо. Я была хорошим, послушным ребёнком. Никогда не позволяла задирать других, и себе не позволяла никаких вольностей. Но именно Майк стал тем, кто сломал во мне ту самую девочку, которая была такой доброй, такой наивной. И просто перемешал во мне все мои качества, превращая всё внутри меня в какую-то сумбурную кашу. Слёзы снова наворачивались, и не знала я, как их держать. Я никогда не плакала из-за Майка. Просто молча выносила и терпела все его выпады. А теперь, когда больше не в его власти (или мне только кажется), я могла дать наконец волю всему, что накопилось во мне за все эти годы, рядом с тем, кто ни за что меня не осудит. Маршал продолжал меня обнимать, поглаживая по голове. То, что и было мне нужно, как бы я не припиралась. Парень плакал вместе со мной, только о своём. И нам было всё равно, для нас существовала только эта комната, это время, и эти минуты. Мы, что держали в себе всю эту боль – могли её наконец выплеснуть. Как могли.
На следующий день Маршалу сняли его гипс и отправили домой, долечиваться. Он взял обещание присматривать за мной, на что я лишь махнула рукой. Такого охранника только поискать. Напьётся, обнюхается, да, уснёт! Я не могла повлиять на него никак. Пил он, действительно уже не так много, как раньше. Но это лишь потому что нашёл чем заменить алкоголь. А я пообещала быть осторожной.
Каждый день мы ходили друг к другу, пили чай, делились тем, что было на работе. И в один из таких дней, накупив сладкого, я подошла к дому Маршала. Меня тут же качнуло и прошибло. Дыхание участилось, тревога сдавила лёгкие до такой степени, что если бы я осознавала хоть что-то, то, наверное, умерла бы не то от боли, не то от нехватки воздуха. Я встала, не в силах пошевелиться. Ко мне медленно приближался высокий парень с тёмно-русыми волосами. Тот, кого я так пыталась забыть все годы. Тот, кого я боялась всем своим нутром снова встретить. И именно тот, от кого я бежала все последние годы. Когда он подошёл на расстояние меньше одного шага, в нос ударили ноты его одеколона, который он никогда не менял. Ноты сандала и гибискуса, по мне, никогда не сочетались, но ему же, безумно нравились.
Я задрожала. Опустила глаза, зажмурилась, снова открыла. Дышать было ужасно страшно и тяжело. Он же молчал, видимо изучая моё лицо всё это время. И как только моей руки коснулась его ледяная рука, я зажмурилась, а слёзы инстинктивно рванули из глаз по обеим щекам. Меня забила крупная дрожь, и тогда Майк, почувствовав это, отпустил мою руку.
-Хоуп, не рада мне? – спокойно поинтересовался он, будто насмехаясь
-Прошу, уходи, оставь меня в покое..., - я не смотрела на него, - Хватит меня преследовать.
-Хоуп, я так соскучился, а ты меня встречаешь вот так. Что значит «оставь меня в покое»? – его ровный тон каждым звуком отбивал мне прямо по лёгким
Боясь шевельнуться, я осмотрелась кругом. На улице было пусто, где-то в соседнем доме звучал Николас Бриттел со своим адажио в до-миноре. Мне казалось, что это конец, пока я не заметила, как из дома выходит Аллен, застыв в каком-то немом шоке. Я знала, что он всё понял, но всем своим видом пыталась показать, чтобы он прошёл мимо. Но Маршал был бы не Маршал, если бы не сунул свой зад в неприятности.
-Хоуп, чего так долго? – сказал он достаточно громко, - Жду тебя уже час! Никогда же не опаздываешь!
Я молчала. Он спокойно забрал у меня пакет из рук, слегка наклонился и прошептал:
-Ничего не бойся. Он тебя не тронет. Идём.
Всё также молча кивнув, я последовала за ним, надеясь, что это сработает, но как только я сделала пару шагов, холодные пальцы сжались вокруг моего запястья. Я же чувствовала их будто на своей шее, которые сжимались сильнее и сильнее. Обернувшись, я в ужасе смотрела на бывшего.
-Далеко собралась? – наигранно улыбнулся он, сбросив наконец маску
-Секундочку, - начал Маршал, - Вы кто?
-Жених её, а ты? – усмехнулся ему Дженкинс
-Её совесть. Отпускай, - Аллен схватился за его запястье
-Ал, не надо, - прошептала я, не надеясь на хорошее
-Я не понял, - возмутился Майк, - Кто ты, чтоб мне указывать? Это моя женщина.
-Что-то я не слышал, что рабство приняли в закон обратно, - он, видимо, надавил сильнее, - Отпускай, говорю.
Майк, не ожидая, что кто-то даст ему словесный отпор, отпустил мою руку. Маршал подтолкнул меня в сторону дома.
-Иди в квартиру. Я сейчас приду.
Насколько бы я не была напугана появлением бывшего, оставлять его наедине с Алленом не хотелось. Мне было страшно за него. Зная нрав Майка, и его спутанное представление о том, кто есть кто, о том, что можно и нельзя, мне совершенно точно в голове представлялись картины того, что может произойти. Да и Аллен был не паинькой. Заметив, что я никуда не двигаюсь, Маршал подошёл ко мне, сжал мои ладони в своих и заглянул в глаза.
-Всё будет хорошо, Хоуп. Иди в квартиру. Я скоро приду.
-Ал, я не могу тебя оставить, - зашептала я, - Он тебя убьёт!
-Я не так прост, как кажусь, ты же знаешь, - он улыбнулся, - Я справлюсь. Иди.
И я ушла. А он остался там. И действительно решал мою проблему, как и говорил. А я сидела в четырёх стенах и тряслась, как осиновый лист, потому что ничего не могла сделать. Я сползла по стене, прикрывая руками рот, чтобы мои крики не вырвались наружу. И просто плакала. От страха, боли, воспоминаний. И когда уже прошло достаточно времени, я очнулась. Поднялась, преодолевая страх и открыла дверь, чтобы найти Аллена, но когда он оказался перед дверью, заплакала и бросилась ему на шею. Он усмехнулся, и зашёл со мной в квартиру. Ему потребовалось около двух часов, чтобы успокоить меня окончательно, пока я не расслабилась, не перестала бояться и плакать, а просто уснула.