10.3
Настроение Пак Канчжуна было на грани, он понимал, на каком уровне находится актёрское мастерство Ли Шихёна.
Когда Ли Шихён появлялся в роли второстепенного персонажа, Пак не мог не отметить его привлекательное лицо, но, если взглянуть трезво, за этим не скрывалось ничего существенно ценного. Все его недостатки стали очевидны в предыдущей главной роли. Это была типичная мелодрама с запутанными эмоциями, в которой Ли Шихён, глядя на женщину, которую любил, оставлял семью и друзей.
Особенно в сценах поцелуев или физических контактов его нахмуренные брови не могли не бросаться в глаза. Почему ему приходилось допускать этого бездарного айдола на съемки и портить дораму? Он выключил телевизор еще до завершения показа. Но теперь ему предстояло работать с этим актером.
«Он всё еще не пришёл?»
«Что? Э, еще не время встречи, режиссер.»
«Ха, если бы не он, все бы были в порядке. Он должен был прийти заранее и ждать. Раздражает, черт возьми...»
На самом деле, съемки не сильно задерживались. Персонаж Ли Шихёна, "Чжихан", появлялся с четвертого эпизода, и график не был таким напряженным, так как они снимали сцены с другими актерами. Но, как только появляется ненависть, каждая мелочь начинает раздражать, и помощник режиссера не мог ничего сказать.
На самом деле, он был очень удивлен, когда услышал, что Ли Шихён попал в аварию. Он слышал, что в результате отказа тормозов он выехал за пределы ограждения и погиб на месте. Я на мгновение потерял сознание, когда вспомнил о контракте, который Ли Шихён подписал, и о месте, которое осталось свободным в актерском составе.
Хотя это было ужасно для погибшего, я все же считал это наполовину удачей, наполовину бедой. Персонаж "Чжихан" был незаменимым в этой дораме. Я думал, что было бы лучше найти другого актера с хорошими способностями, когда я услышал новость о том, что Ли Шихен жив.
Это было как удар молотом по голове.
Я перестал звонить другим актерам и погрузился в замешательство, и, вероятно, его чувства были еще сильнее.
Пак был самодовольным, но в нем также имел детскую сторону, и когда он сталкивался с чем-то, что ему не нравилось, это было очень заметно. Он не стеснялся открыто критиковать актеров, которые не умели играть, и, хотя он был веселым, когда дело доходило до работы, его язвительные замечания не имели фильтров, и он превращался в настоящего тигра.
Поскольку это были справедливые замечания, у меня не было возможности возразить. Естественно, что Пак не мог не ненавидеть Ли Шихёна. Он презирал бездарных актеров и особенно тех, кто, не обладая талантом, имел связи.
Ли Шихён как раз был таким актером.
Думать о том, насколько откровенно его будут «топтать» в будущем, было как-то жалко, и я покачал головой. Хотя я сам не был его большим поклонником, тем не менее... Пак продолжал ворчать, явно произнося ругательства в адрес Ли Шихёна, и вскоре съемочная площадка начала странно оживать.
Что происходит? Я повернул голову в сторону шума и увидел, что кто-то входит.
«...Здравствуйте.»
Разумеется, это был Ли Шихён с его потрясающим лицом.
С тревожным выражением, постоянно поглядывая в зеркало заднего вида, он выглядел так, словно уже потерпел неудачу. Менеджер, сосредоточившись на вождении, не мог не отвлекаться на происходящее сзади и чувствовал себя ужасно нервно.
Действительно ли это хорошее решение? Зачем я бездумно привел сюда человека, который ничего не помнит? В то время как его уже «передавили» на съемках, мама...
Менеджер вспомнил вопрос Шихёна, который тот задал несколько дней назад, и это добавило ему реальной тревоги.
После возвращения в гостиницу, он смотрел на Шихёна, который делил комнату с Чаном, как на бомбу с замедленным действием. Он ожидал, когда все взорвется, но, к его удивлению, все шло гладко. Ситуация менялась, и тревога постепенно превращалась в облегчение. Казалось, что вот-вот раздастся крик, но, наоборот, в комнате Шихёна и Чана было удивительно тихо. Наоборот, в комнате Саню и Ыхёна было даже шумнее.
Хотя это было неправильно, менеджер вдруг осознал, что, возможно, потеря памяти Шихёна - это даже к лучшему, и вздохнул с облегчением.
Когда их взгляды встретились, и Шихён вышел из комнаты, менеджер почувствовал себя, как будто его поймали на плохом поступке. Неужели он услышал мои мысли? Хотя это было внутренним размышлением, он все равно отвел взгляд. Словно у него действительно было дело, он подошел к дивану, на котором сидел, и спросил:
"Ты занят?"
«Нет, разумеется, я не занят. Ха, ха.» Я старался улыбнуться, но Шихён, не обращая на это особого внимания, просто кивнул и протянул мне сценарий.
Что это? Менеджер, полный вопросов, увидел, как Шихён начал задавать вопросы.
"Что такое E, а что такое N? Я примерно понимаю, что такое флешбек, но... а, L тоже."
С медленным указанием на текст сценария, его вопросы заставили голову менеджера опустошиться. А, он действительно потерял память. Не то чтобы я не знал об этом, но когда он стал задавать такие конкретные вопросы, это стало особенно ощутимо.
Вопросы, которые задавал Шихён, касались базовых терминов сценария. Обозначения типа «Джихан E», «Джихан N» и другие термины определенно были слишком сложными для понимания человека, который никогда с этим не сталкивался. Сможешь ли он вообще сниматься?
Несмотря на то, что в голове начали всплывать сомнения, менеджер начал по очереди объяснять ему термины и обозначения. E - это сокращение от Effect, а N - от Narration...
Каждый раз, когда он объяснял, Шихён кивал так, словно впервые слышал эти слова, и это вызывало у менеджера желание заплакать.
Для Ли Хаджина, который изначально не смотрел дорамы, все это было ново, и он старался запомнить только что услышанное, переворачивая страницы сценария. Наконец, не выдержав, менеджер спросил дрожащим голосом:
"Э... Шихён, ты...?"
"......?"
"Ты действительно уверен, что сможешь это сделать? Ты сможешь сниматься в дораме?"
«Если ты не можешь, если это слишком трудно, просто скажи. Я сделаю все возможное, чтобы обойти это! Ты понимаешь?» У него было такое лицо, словно он вот-вот заплачет. С немного недоуменным выражением лица Шихён смотрел на него и, наконец, улыбнулся.
Ты смеешься? Ты сейчас смеешься?
Менеджер продолжал ворчать с голосом, полным слез. «Шихён, это не шутка. Если потеря памяти станет явной, это будет конец... А сколько людей ждет, чтобы поймать тебя на этом? Сколько людей готово «поджидать», чтобы поймать тебя на чем-то? Ты не знаешь, но на самом деле... у тебя миллион антипоклонников! Хотя я этого не говорил, ты раньше действительно был ужасен! Твоя актерская игра была просто ужасной. Какой актер может так смотреть на женщину, которую он любит? Я сам был в шоке, но что подумают зрители? Но, в конце концов, ты только и делал, что показывал свое лицо, ах!»
«..........»
В конце концов, не выдержав своей слабости, менеджер заплакал, и его слова стали почти оскорбительными. Шихён смотрел на него с недоумением. Он действительно плачет. Хотя он этого не говорил, возможно, он действительно сильно переживал, глядя на него, который без конца перечислял текущие ужасные ситуации. В итоге он не смог не улыбнуться в ответ. Похоже, объект для слез изменился.
«Если бы это было нормально, то, потеряв память и не зная, что к чему, я бы плакал, а ты должен был бы меня успокаивать.»
Представляя это, я смотрел на смеющееся лицо Шихёна и видел, как менеджер начал всхлипывать еще сильнее. Шихён, все еще улыбаясь, наконец протянул руку.
«...Мы же договорились не плакать, и ты уже ответил.»
Касание его пальцев, скользящих по мокрой щеке, было мягким. Я догадывался, что он переживает.
«На самом деле не могу с уверенностью сказать, что смогу справиться.»
По крайней мере.
«Я не стану посмешищем..., не переживай.»
На эти слова глаза менеджера округлились от удивления, и он спросил: «Как?»
Шихён, с каким-то странным выражением на лице, ответил: «Просто не позволяй мне смеяться.»
И в итоге, в день съемок.
В отличие от менеджера, который выглядел так, будто его вот-вот отвезут в больницу, Шихён по-прежнему выглядел совершенно спокойным. На пути к съемочной площадке он не читал сценарий и, задумчиво глядя в окно, вызывал у меня желание закричать от беспокойства. Но я с трудом сдерживался и, посмотрев в зеркало заднего вида, открыл рот, чтобы сказать уже в пятый раз.
«Шихён, когда придешь, поздоровайся нормально. Поздоровайся со всеми членами команды, если попросят автограф или пожать руку на удачу, не смотри на них, как на мусор...»
«..........»
«В любом случае, они уже знают твою натуру, так что таких не будет... но все равно... все равно...»
«Особенно с режиссером нужно быть очень вежливым, понял? Его характер не плохой, но он известен своей странностью... Если он на тебя обидится, тебе не поздоровится. На самом деле, мне кажется, мы уже попали под его прицел... Ха-ха, ха-ха. Неужели он убьет меня? Ха-ха, Шихён, что мы будем делать, если умрем? Кажется, у меня сердце болит от волнения. Что делать?»
«...Может, мне сесть за руль?»
Только тогда взгляд Шихёна вернулся к окну, увидев, как менеджер плотно сжал губы.
Через некоторое время мы прибыли на съемочную площадку, где царила суматоха. Шихён, для которого это было в новинку, удивленно моргал, оглядываясь вокруг, и, похоже, почувствовал беспокойство. Менеджер потянул его в гримерную, говоря, что нужно переодеться и сделать макияж.
Хотя он был вынужден следовать за ним без сопротивления, Шихён продолжал оглядываться по сторонам, и напряжения в нем не ощущалось. Ох, лучше бы уже умереть. Менеджер глубоко вздохнул и начал здороваться с людьми, которые встречались им по пути, а Шихён, следуя примеру, лениво кивал и приветствовал.
......?
«Это точно Ли Шихён? Ли Шихён здоровается? Неужели я ошибся...?»
Люди знали, что Шихён, известный своей застенчивостью, либо сидел в гримерной, либо проходил мимо, не здороваясь. Увидев, как он приветствует их, все были в шоке и терли глаза от недоумения, и, когда он исчез, они снова начали сомневаться, не показалось ли им это.
Не подозревая о таких вещах, Шихён вошел в гримерную и смотрел на команду стилистов и персонал, приехавший из салона, с недоумением.
Несмотря на то что это была команда стилистов, которая работала с Ли Шихёном с самого начала его карьеры, он всегда доезжал на отдельном автомобиле, и Шихён, не зная этого, просто бросил взгляд на лица, полные напряжения, и, вместо того, чтобы задать вопросы, быстро подошел к менеджеру.
«Говорят, нужно переодеться и сделать макияж. Я покрасил волосы в салоне, но не успел сделать макияж.»
С тихим голосом, словно пришедший в себя, к стилисту подошел Шихён и указал на наряд, разложенный на столе. «Вам нужно переодеться в этот костюм, а потом сделать макияж и прическу там...»
Словно стыдясь, стилист объяснял дрожащим голосом. Шихён всегда не любил, когда к его телу прикасались, поэтому поправлять его одежду или делать макияж было настоящей мукой, и он часто приходил в салон, чтобы подготовиться заранее.
Хотя они не ладили, это была первая встреча после аварии, и стилист, почувствовав неловкость, увидел, как Шихён кивнул и сказал «спасибо».
«Что? Он только что сказал 'спасибо'?» - с изумлением переспросил стилист, когда Шихён повторил: «Я сказал 'спасибо'».
Стилист, не ожидая этого, растерялся и, быстро выбежав из гримерной, оставил Шихёна в недоумении.
Что это было?
Хотя это поведение было совершенно непонятным, Шихён просто переоделся, как ему сказали. Чёрный костюм плотно облегал тело и выглядел довольно привычно.
Ослабив галстук, он сел на стул, который упомянул стилист, и к нему подошла женщина с коробкой для макияжа, которая с радостью начала делать ему макияж. Шихён был известен своим плохим поведением, но, судя по тому, как он только что общался со стилистом, выглядел не слишком испуганным.
У какого мужчины будет такая идеальная кожа? Сотрудник, пришедший на замену, восхищался кожей Шихёна, глядя на него вблизи, и спешил завершить макияж. Хотя он делал макияж, это почти не было заметно, и, полон зависти и восхищения, он остановил руки, которые собирались коснуться лба Шихёна.
Открывшись, глаза Шихёна казались как будто из стекла. Они светились, отражая свет, и это было довольно вызывающе.
У него было такое маленькое и милое лицо, и при этом такая красота! Неужели он спас страну в прошлой жизни? Или был каким-то великим человеком? Если так, то, похоже, я продал всю страну... размышляя об этом, Шихён неожиданно открыл рот.
«Готово?»
«Что? А, нет... я только немного добавлю оттенка на глаза, закройте их еще раз, пожалуйста.»
Он послушно снова закрыл глаза. Шихён думал, что его ресницы выглядят как будто они были наращены. Когда он открыл глаза, чтобы взглянуть в зеркало, ему показалось, что что-то изменилось, но он не мог точно сказать, что именно. В любом случае, он выполнил все инструкции, так что, наверное, этого достаточно. Сказав спасибо стилисту, он заметил, как тот удивленно уставился на него.
Разве так не должно быть?
Пока он размышлял об этом, вернулся менеджер. Посмотрев на его неаккуратный галстук, он нарисовал вопросительный знак, поправил его, а затем быстро схватил Шихёна и потянул к съемочной площадке.
И вот снова эта ситуация.
Пак Канчжун, смотря на Шихёна, который поздоровался с ним, не мог не нахмуриться. Шихён в черном костюме выглядел не как холодный и мрачный ростовщик, а скорее как модель, которая заблудилась, выйдя с подиума. Его белое лицо, выделяющееся на фоне строгого костюма, выглядело слишком свежим, и даже помощник режиссера подумал про себя: «О, всё пропало».
«Эх... ну и что... ты в порядке?»
«Да, всё хорошо. Я слышал, что съемка немного задерживается из-за меня...»
«А, это...»
«Извините.»
«Что?» - неожиданно увидев, как Шихён вежливо кланяется и извиняется, люди, которые до этого времени смотрели на него, задержали дыхание. "Он извиняется и кланяется? Ли Шихён? Тот самый Ли Шихён, который известен тем, что не здоровается?" О, боже...
Пак Канчжун тоже был в шоке. Он собирался сделать замечание, но увидел, что Шихён кланяется так, словно это было искренне и не похоже на формальное извинение. Слухи о его плохом поведении были известны, но теперь, когда он так вежливо извинялся, Пак не мог сказать ничего в ответ.
«Если ты попадешь в кадр, то это будет конец.»
Сияя глазами, как ящерица, он махнул рукой Шихёну, который все еще кланялся, а помощник режиссера, прочитав его мысли, с сочувствием посмотрел на Шихёна.
Сцена с первым появлением "Чжихана" была подготовлена, и Шихён начал слушать объяснения о том, как перемещаться по площадке. В любом случае, он, вероятно, многократно провалит сцену. Думать об этом, он схватил съемочную группу и, дождавшись более детального объяснения, наконец получил четкие ответы.
Сцена была довольно простой.
Чжихан, как обычно, сидит один на диване в офисе с невозмутимым лицом, ожидая чего-то, но не выглядя при этом нервным. Вдруг двери резко открываются, и несколько мужчин врываются в комнату, таща с собой уже избитого мужчину. Чжихан, сидя на диване, открывает рот, указывая на мужчину.
«Говори.» Всего лишь одно слово, но оно звучит так, что у мужчины слабеют колени, и он начинает качать головой. Чжихан, погружаясь глубже в диван, коротко кивает, и на мужчину обрушиваются удары. Чжикан наблюдает за этим без эмоций. Он встает и подходит к мужчине, который стал еще более измученным. Их взгляды пересекаются, и Чжихан снова открывает рот...
В общем, это было примерно так.