.1.
Когда он вышел из больницы, оказалось, что на улице шёл снег, и ледяные снежинки, направляемые холодным ветром, мелкими осколками впивались в лицо Хэ Чжишу. Только ощутив этот колющий ветер, он начал медленно осознавать, что, похоже, снова наступила зима.
Зима в Пекине действительно холодная.
Хэ Чжишу, почувствовав озноб, неуклюжим деревянным движением поправил свой шарф, пряча лицо от промозглого холода, сжимая в руке несколько мятых листов с результатами лабораторных исследований. При этом он чувствовал что на сердце у него было ещё холоднее чем этот ветер со льдом, от которого мог спасти шарф, от холода же внутри его груди не спасёт уже ничего.
Он стоял на остановке и ждал автобус, который придёт неизвестно когда. Достав телефон, бледными и онемевшими от холода пальцами быстро, не задумываясь, набрал знакомый набор цифр, звук вызова был отчётливо слышен из динамика. Через некоторое время, когда никто так и не ответил, телефон автоматически сбросил вызов. Хэ Чжишу снова набрал тот же номер, затем снова, снова и снова...
В конце концов, ему так никто и не ответил.
Хэ Чжишу, убрав телефон в карман, вздохнул и, отрешённо глядя на документы в своих руках, медленно скомкал их в один большой шар и выбросил в мусорный бак.
Прошло более получаса, прежде чем автобус, наконец, подъехал к остановке. В автобусе было на редкость мало людей. Заняв одно из свободных мест, он устало прижался лбом к стеклу и, прикрыв глаза, ни на что не надеясь, снова набрал тот же номер.
На этот раз кто-то, наконец, поднял трубку.
- Сегодня идёт снег. Снова наступила зима. - Голос Хэ Чжишу был спокойным, скорее даже меланхоличным, ведь уже прошло четырнадцать лет и наверное поэтому он не мог остановить незваные слёзы, выступившие на его глазах и размывающие чёткость пейзажа за стеклом.
На другом конце провода Цзян Вэньсю махнул в сторону своего маленького любовника, сидевшего рядом с ним, что бы тот молчал, чувствуя разрастающееся раздражение от того, что Хэ Чжишу сегодня говорил так, словно весь день загадывал ему шарады, и это уже начинало понемногу бесить.
- Что-то случилось? Я занят. Я работаю сверхурочно, - резко бросил он.
- Ты придёшь сегодня вечером на ужин? Тебя давно не было дома. - Хэ Чжишу опустил голову, снова и снова поглаживая простое серебряное кольцо на безымянном пальце правой руки, наблюдая, как горячие капли остывают падая на тыльную сторону его ледяной ладони.
Цзян Вэньсю подумал, что Хэ Чжишу сегодня какой-то странный. Он чувствовал это интуитивно, в конце концов, они были вместе четырнадцать лет:
- Что с тобой не так?
Хэ Чжишу проигнорировал заданный вопрос, как будто ничего не слышал и снова тихо, но настойчиво спросил:
- Ты вернёшься сегодня ночью? В такой холодный снежный день самое время поесть пельменей, я приготовлю их для тебя.
- Я правда не могу вернуться, - Цзян Вэньсю начал понемногу раздражаться. Резкий тон, а в устах всегда мягкого и покладистого человека это было именно резкостью, а также само отношение Хэ Чжишу разозлили его. - Тебе не нужно ничего готовить, я попрошу Сяо Суна заказать и привезти тебе пельмени из ресторана, ужинай один. Короче, я вешаю трубку и не беспокой меня, я буду занят.
Хэ Чжишу слушал гудки мобильного телефона, а его сердце сжималось от боли. Он застыл, на некоторое время, а потом очень медленно, как будто кто-то нажал на кнопку медленной перемотки, положил телефон в карман.
Хм...
Как может существовать компания, в которой даже босс настолько занят, что у него нет времени пойти домой на ужин?
Не смешно ли...
Всю эту занятость очень легко объяснить: У Цзян ВэньСю был кто-то снаружи.
Как он мог не знать?
На протяжении четырнадцати лет сердце Цзян Вэньсю было необузданным и диким, и он последние годы часто играл вне дома, так как же Хэ Чжишу, будучи таким чувствительным и умным, мог не замечать этого?
Просто Хэ Чжишу всегда закрывал на это глаза.
Дело не в том, что ему всё равно, и даже не в том, что он не осмеливался говорить об этом.
Он просто всегда боялся, что, как только прояснит это, то не сможет больше насладиться даже тем малым процветанием, которое у него ещё оставалось.
Это была не та так называемая любовь, которая была слишком импульсивной, скорее вызванная всплеском подростковых гормонов, а не чем-то глубоким в его юности, но это была скорее его преданность былым чувствам и привычка, выработанная на протяжении более чем десяти лет.
Это была пресловутая терпимость и как же без неё прожить в долгих отношениях?
Он, Чжишу, лгал самому себе, что не чувствует запаха женских духов на теле Цзян Вэньсю, не видит отпечатка губной помады на вырезе его рубашки и не может распознать неубедительную отговорку о том, почему его любимого мужчины нет дома.
Раньше они так сильно любили друг друга, почему же они стали такими сейчас?
Очевидно, что они даже спокойно пережили трудное время первых нескольких лет напряжённой работы в борьбе за выживание среди акул бизнеса...
Толчок остановившегося автобуса вывел Хэ Чжишу из задумчивости.
Прибыв на станцию, он спокойно вышел из автобуса, по-прежнему оставаясь для всех человеком с мягким и непритязательным лицом. Его глаза были слегка покрасневшими, а лицо - слишком бледным.
Направляясь домой, он не покупал еду, да и, если честно, у него совсем не было аппетита. Сегодня Хэ Чжишу приложил столько усилий, чтобы упросить Цзян Вэньсю вернуться домой... только потому что действительно не знает, сможет ли всё ещё есть пельмени с ним в ночь первого снега в следующем году.
Вскоре появился ассистент Сун. Мужчина в деловом костюме, казалось, только что вышел из компании. Он протянул коробку с едой и почтительно поздоровался с мистером Хэ.
Хэ Чжишу смущённо махнул рукой:
- Ай! Просто позаботься о делах компании в будущем. Не позволяй Цзян Вэньсю заставлять тебя выполнять эти ненужные поручения каждый день.
Ассистент Сун вежливо улыбнулся.
- Этому ассистенту просто нечем было заняться. Если много не работаешь, то и не заслужишь высокой зарплаты, - ответил он Хэ Чжишу и, попрощавшись, ушёл.
После того, как ассистент Сун ушёл, Хэ Чжишу молча сел за круглый обеденный стол в тёмной гостиной, неподвижно охраняя маленькую коробку с пельменями.
В течение прошедших тринадцати лет за этим столом в это время всегда сидели два человека.
Первые десять лет на этом столе было полно муки и всевозможных начинок. Цзян Вэньсю всегда был рядом в это время, чтобы помочь завернуть всё. Он всегда по-мальчишески дурачился, заворачивая много счастливых монет вместо начинки, постоянно жалуясь, что Хэ Чжишу забирал все благословенные пельмешки, и если завернуть меньше, то ему совсем ничего не достанется.
Хэ Чжишу смиренно усмехнулся своим воспоминаниям и снова почувствовав дискомфорт, достал салфетку, чтобы вытереть тонкую струйку крови из носа. Последнее время участившиеся носовые кровотечения были уже чем-то, что не вызывало ни удивления, ни беспокойства. Это стало для него тем, к чему он постепенно привык.
Воскресив в памяти эти пельмени с благословениями, Хэ Чжишу наконец-то понял, почему у него такая болезнь. Разве Цзян Вэньсюю давным-давно не было отдано всё его благословение? Тогда, давным-давно, каждый год слушая эти липкие жалобы, он молча выуживал из кастрюли каждый пельмень с благословениями, и отдавал их Цзян Вэньсю. Так что ему самому вообще не оставалось никакого благословения.
Отложив грязную салфетку, Хэ Чжишу решил всё-таки отдать дань традиции, поужинав пельменями, но так как у него напрочь отсутствовал аппетит он съел только четыре пельменя из этой коробки.
Четыре благословения для Четырех сезонов.
Четырёх вполне достаточно, верно?
Хэ Чжишу в оцепенении подумал, что у него небольшая лихорадка, а негативные эмоции очень утомили.
Что ж, с ним всё будет в порядке, если он вздремнёт немного.
Наверное.
Хотелось бы, но реальность такова, что его душевная боль, перекочевав в долгий сон, приведет к ещё более острому одиночеству.
Хэ Чжишу осознавал это, но он так устал...
...........................................
Автор: 无仪宁死
Перевод: weramax
Редактор: mzikina
Уважаемые подписчики и просто читатели, проголосуйте и нашу историю увидят больше читателей на wattpad.
Спасибо всем, и приятного прочтения.