Глава 8
Питер
Просыпаюсь от трели будильника ...Смотрю на часы, 6 утра. Чёрт. Глубокий вдох и выдох. Ещё один рабочий день, такой же, как и остальные. Безысходность. Череда однообразных будней, называемых моей жизнью.
День за днём теперь я на службе и уже втянулся в рабочий ритм, хоть она и не приносит мне удовлетворения. Я просто не могу подвести Дженса и Макса, вытянувших меня из моей скорлупы, полной изоляции, где я скрывался от внешнего мира в своем фермерском доме.
Сборы занимают немало времени, но я уже привык. Всё в этой квартире приспособлено для инвалида, кем я и являюсь. Усмехаюсь. Хорошо хоть сиделку мне не приставили.
И всё как обычно. Комплекс упражнений для поддержания тонуса мышц, чтобы не атрофировались к чертовой матери. Привычка физической нагрузки утром, как чертова программа в твоих мозгах, она будто бы вмонтирована еще со срочной службы в тело.
Рубашка, галстук, костюм. Кобура со Спрингфилдом. 45 калибр - старье нешуточное. Нож в правом кармане кресла. Только выгляжу как пижон. Муляж. На собраниях замыливают ребятам глаза новыми разработками, технологиями, а оружие выдают на руки - явное д*рьмо. Хотя на хрена даже такое выдавать архивщику, да ещё калеке с перебитыми ногами?
Осмотрев себя в зеркале и поправив галстук, покидаю квартиру.
– Клоун.
Возле крыльца дома уже ждёт машина. Не могу к этому привыкнуть, к грёбанным барским почестям. И от этого чувствуешь себя еще более д*рьмово и беспомощнее.
В офисе настроение не улучшается. Опять эта рутина . Работа с базой данных, проверки, поиск, запросы.. Все одно и тоже, каждый день, иногда хочется просто выть... Надо брать себя в руки... Нажимаю пуск... и работа началась.
– Дэвис? – распахивается входная дверь и на пороге появляется Скотт, один из инструкторов по учениям. – Как настрой?
Поднимаю на него взгляд исподлобья. Настрой хреновый. По-моему на моем лице это чётко видно, нет?
– Ооо, я всё понял, – он поднимает руки и пятится назад, – не буду отвлекать, но к тебе приставлен инструктор по реабилитации. С тобой будут проводить специальные занятия.
– Да, и я встану и побегу, вприпрыжку. – Опускаю глаза в монитор, всем своим видом показывая ему, что у меня нет желания обсуждать с ним мою физическую форму, и тем более свои искалеченные ноги. – Я работаю, Скотт. Когда смогу, тогда и явлюсь на ваши занятия.
– Тебя включили в график. И Дэнджел утвердил его приказом. Явка обязательна. Сам понимаешь, приказ есть приказ... Так что ты давай... вливайся в график...
Скотт уходит, а во мне вскипает ярость. Во вспышке гнева отшвыриваю клавиатуру и в отчаянии опускаю голову на руки. Как же надоело это всё. Год за годом очередная обманчивая надежда стать на ноги, и каждый раз несбыточные надежды , лопающиеся в конце, как мыльный пузырь. Пшик.
– Чёртовы бумаги! – в кабинет врывается Ривз. Его лицо покрыто испариной и искажено паническим страхом. – Где? Где же она?! – Он рыщет по всем ящикам дрожащими пальцами. – Чёрт, – тихо ругается.
Молча анализирую его поведение. Нервозность первой бросается в глаза. Он не спал. Резкость в движениях, бегающий взгляд. Что-то произошло.
– Ривз! – окликаю парня. – Что ты ищешь?
– Спиннера, местного торговца оружием сегодня нашли мёртвым. Я думал, дожму его. А теперь всё дело летит к чертям. Они знали, что за ним слежка. Пытались убрать следы, но помимо этого... Дэвис, они угрожают мне. Это люди, о которых я даже не подозревал. Я просчитался и конкретно. Спиннер был чересчур осторожен, его связи выходят на более серьёзных людей, чем я представлял и на которых вышел в своём расследовании. Он был всего лишь курьером, очень мелким связным, но видать всё же что-то важное знал. И главное... – его беспокойные глаза расширяются, и зрачки от бессонной ночи кажутся еще больше,– Питер, они знают обо мне. За мной кажется, следят.
Чёрт. Это наше дело. Я уже был уверен, что мы его закроем. По словам Ривза, сам Спиннер, был не опасен.
Уолтер наконец то находит нужную бумагу, выуживая её из ящика стола, и плотно сжимает в кулаке.
– Вот она, эта чертова запись. Здесь досье, на те связи и поставки, которые я смог отследить, но теперь это – моя жизнь, Дэвис. Это нужно уничтожить, пока никто другой сюда не добрался. Я и сам толком не знаю, во что я ввязался и кому могу доверять, но это очень мутное и опасное дело. ФБР - огромная организация, тут работают и свои ребята , а могут быть и продажные крысы ,работающие на своих хозяев из мафии.
Меня тяжело задеть, но его тревога моментально инстинктивно передалась. Я чувствую напряжение в руках и жуткое желание схватиться за кобуру. Когда я в последний раз хотел это сделать? Скорее всего, еще на задании. Тогда я мог многое. Тогда я был полноценным. Я жил. Сейчас – осталась лишь оболочка, слабое представление того, кем я был когда-то.
Только мой порыв никак делу не поможет. На счету у парня могут быть часы. И мне кажется, я могу ему помочь. Самое важное сейчас – это его скрыть и понять, кому можно доверять. Это будет опасно, ввязываться в такое, но это мой шанс почувствовать себя не куском д*рьма, почувствовать, что я хоть на что-то еще сгожусь, даже если и погибну. Погибнуть на задании для моего существования будет лучшим концом. Это лучше, чем доживать свои дни, в этом грёбанном инвалидном кресле. С полной решимостью и понимая, чем мне это светит, я достаю свой мобильный. Я хочу быть в этом деле.
– В ком из парней ты уверен, что это проверенные люди?
– Не знаю. Я думаю, что Файнс, Брукс, может быть, но... – Ривз нервно сглатывает. - Дэвис, кто-то меня сдал. Как я могу сейчас быть в ком-то уверен?
– Какого рода угрозы тебе поступают? – внимательно просматривая список контактов в мобильном, начинаю искать номера ребят, которые смогли бы помочь. Макс? Нет, его девчонка беременна, Макса это не должно коснуться. Дженс? Возможно... Я вспоминаю боевого друга, выжившего после бойни, когда полегло много наших ребят. Когда мы потеряли Ронни, Джона и Бэка. Тогда мы с Максом еле выжили. С тех пор у нас всё закрыто татуировками, пытаясь скрыть от внешнего мира то, что не способен вырвать из собственной души и с тех же самых пор находясь в кресле. В этом чертовом инвалидном кресле.
– Что ты делаешь? – Ривз недоверчиво переводит взгляд на трубку в моей руке.
– Пытаюсь вытащить твою задницу из д*рьма, в которое ты вляпался. У меня есть знакомые, благодаря которым я здесь. Этим людям я могу довериться полностью.
– Дэвис, – Ривз тяжело вздыхает и еще сильнее сжимает бумагу в кулаке, – я не могу тебя просить о таком, это слишком... Ты мой напарник, но это дело приняло опасный поворот. Я не могу тебя так подставлять.
– Ты считаешь меня ни на что не годным? – прямо смотрю в глаза Ривза, – Я уже калека. Мне нечего терять. А для тебя я хоть что-то сделаю полезное. Ну прикончат меня, может, перестану мучиться от этого существования.
Умру на задании, как солдат, а не буду вести жалкий и скучный образ жизни в инвалидном кресле.
– Это мое решение, я тебе помогу, и не спорь, возражений я не приму.
И в полной тишине я просто жду его ответа.
Уолтер молча смотрит. Ни протестует, ни уговаривает меня отказаться. Скорее всего, он оценивает свои шансы и думает о моём решении. Накал напряжения от тревоги усиливается теперь ещё и ожиданием. Всё зависит только от Ривза. Моя судьба зависит от Ривза.
– Ладно, - кивает Уолтер, – будь по-твоему. У меня всё равно нет вариантов. Никаких. И... – тяжело выдохнув, Ривз закрывает тяжёлые уставшие глаза от бессонной ночи, – спасибо Питер.
Я молча киваю. Не привык к проявлению чувств. Но впервые за последние годы хочется кричать. Меня переполняет волнение и победное чувство. Я на задании, настоящем. Я смогу почувствовать себя на службе. Пусть не так, каким я был тогда в разведке, пусть лишь отдалённо, но будучи калекой, я стану офицером вновь, не отставным и на жалкой пенсии, а настоящим боевым солдатом.
– А твои друзья? Мы не подставим твоих ребят? – нервно теребит скомканную бумагу в руках. Перевожу взгляд на неё.
– Ты же говорил её надо уничтожить, – указываю кивком головы в сторону бумаги.
– Да, – Ривз, спохватившись, достает из ящика зажигалку и подпаливает документ в руке. – Только дело это не решит. Мне нужна защита, и убежище спрятаться.
Заметив, наконец, номер своего друга, нажимаю кнопку вызова. В трубке слышны гудки и за несколько секунд на том конце провода слышится тяжёлое дыхание.
– Дженс? – спокойный ровный тон. Мои прошлые задания натренировали выдержку. Я знаю, как это оставаться спокойным, когда твоя собственная жизнь на волоске или еще хуже – от тебя зависит чья-то жизнь.
– Пит? Что-то случилось?
– Нужна помощь! Мне и моему напарнику нужна информация в расследовании одного дела. Моему напарнику угрожают. Больше ничего не могу пока рассказать, это слишком опасно. Мы пока не знаем, кому можно доверять даже здесь, среди своих. Ты понимаешь насколько это серьёзно, в другом случае я бы тебе не звонил.
– Я понял, Пит. Тогда жду вас у себя на базе. Безопаснее всего вам будет сейчас именно у нас.
– Вылетим сегодня. Остальное расскажем по месту. – С экрана компьютера перевожу взгляд на напарника. Он, сжигая бумагу, переводит взгляд на меня и кивает. Я завершаю разговор с Дженсом. Обсуждать дело здесь в подробностях очень опрометчиво, не зная на каких людей мы выйдем в нашем расследовании.
– Теперь идём дальше. По данным, что у нас были по делу оружейников нужно поменять пароли и лишнюю информацию лучше забрать с собой. На моём компьютере информации минимум о твоём деле, что у тебя?
– Я тоже перестраховывался. У меня здесь практически ничего нет. Но на домашнем ноутбуке информации побольше будет. Но это всё равно не тот объем информации, чтобы получать угрозы. Я не могу еще понять, до чего я докопался.
– Хорошо. Если мы сейчас теряем твой ноутбук, ты по памяти воспроизведёшь свои находки, чтоб мы отследили эту связь заново.
– Я не могу сказать с уверенностью, что вспомню всё. Но можно попробовать подойти к моей квартире, хотя думаю, что если мне целенаправленно оставили угрозу, то в моей квартире они могли уже побывать и всё забрать.
– Хорошо. Тогда соберём всё, что у нас здесь имеется. Удалять это нет смысла, кто захочет – сможет всё восстановить.
Ещё просидев в кабинете около 20 минут, мы собрали всю информацию на флешку и проверив ящики столов, поспешили покинуть офис. Ехать к Ривзу не было никакого смысла – мы не знали, какого удара ждать следующим. За дверью его квартиры нас могла ждать засада. Но то, что я решил помочь напарнику не знал никто, если в нашем кабинете не успели поставить жучки на прослушку. Выход существовал только один – заехать ко мне за самыми необходимыми вещами и сразу в аэропорт. На базе в Сан-Диего, на данный момент, Ривзу будет находиться безопаснее всего. Там свои ребята, и там можно спокойно продолжить расследование. Думаю и Дженс сможет помочь информацией. Вопрос в том, во что ввязался Ривз, кому перешел дорогу своим расследованием, и насколько все серьезно. Почему он не отказался от него. Это мне ещё предстояло узнать, а первостепенным было – спасти жизнь напарнику.
Поездка ко мне и перелёт в Сан-Диего оказались безопасными, но всё время мы были на чеку, не теряя бдительность. То, что мы смогли беспрепятственно подняться в воздух, ещё не означало благополучной поездки. Напряжение Ривза чувствовалось в каждом движении, он был на пределе и держался из последних сил. Его выдержка давала слабину. Я знал, что везу его к проверенному годами и совместной службой человеку, но прекрасно понимал, что ему я смогу что-то доказать только на деле. Поэтому заранее успокаивать его не стал.
– Твоя выдержка, – горько усмехнулся Уолтер, – заставляет уважать. Скажи, а ты тогда... на том задании... ты боялся тогда умереть?
Уолтер спрашивал о запретном. О том, что я зарыл глубоко в себе и старался никогда не выпускать наружу. В прошлом я был другим. Прошлое осталось в прошлом и я смирился с этим.
И перед глазами снова возникли болезненные воспоминания. Картинки сменялись одна другой, напоминая о тех днях, когда я ходил, свободно и беззаботно бегал, чувствуя твёрдую землю под ногами, стаптывая подошву солдатских сапог в километрах дорог. Покорять высоты, пустыни, горные местности и искать неприметное место для разведки и меткой стрельбы было моим призванием. Моя снайперская винтовка так и осталась при мне, её я не смог отдать даже когда покинул госпиталь.
– Я тогда верил в честь, доблесть и прочую ерунду, которой нас пичкали. Мы служили государству. На задание ты шёл, как герой, чувствуя, что ты – справедливость, что ты делаешь что-то нужное и правильное, искореняя зло. Но... у каждого своя правда, каждый выживает по собственным законам существования и иногда защита этих постулатов может обернуться жестокой игрой на выживание.
В аэропорту по нашем прибытии уже ждал внедорожник. Дженс обо всём позаботился, и машина была с порогом для кресла. Я мог без особых усилий забраться в машину. Да и я в новом кресле уже не чувствовал себя так беспомощно, в нём столько «наворотов», в задумке и сборке этого агрегата чувствуется высокотехнологичная рука профессионала.
Но всю дорогу мы обменивались репликами только по необходимости. И только оказавшись в кабинете Дженса мы были готовы к серьезному разговору. Это сейчас было единственным местом, где нас не потревожат и можно в спокойной обстановке подумать, не опасаясь за жизнь напарника.
– А теперь рассказывай, – я вставил флешку в привод и развернул экран к Дженсу.
Дженс молча, без лишних вопросов пристально рассматривал Ривза, явно изучая. Это первое правило морпеха – изучить, кто стоит перед тобой, друг или враг. Понять его подноготную и составить своё собственное досье на него. Я хорошо знал этот взгляд и выражение лица. Он именно это и делал.
– Всё началось с обычного звонка в полицию по убийству мальчишки в уличной драке. Но когда полиция докопалась до того, что здесь идёт торговля оружием и это не просто уличные разборки, а делёжка территории по интересам, дело передали в ФБР для дальнейшего расследования. Я взялся за него. По опросам местных вышел на торговцев оружием в округе. Их всего-то трое по Вашингтону было, точнее двое – дилеры поменьше, а вот Спиннер был покрупнее. Он арендовал за городом склад, о котором мне удалось узнать. Я смог кое-что заснять и потом выяснить, что за оружие они там хранят. Это и различное огнестрельное оружие, но так же там было несколько рефрижераторов, что меня насторожило.
– И что там в них? – впервые подал голос Дженс, заинтересованный и в то же время встревоженный.
– Кейсы. Сыворотка. – Ривз быстрыми и точными щелчками переключал просмотр фотографий. Фото местами были немного размыты, но достаточно чётко были видны очертания холодильников. Дело принимало новый оборот. Безусловно, Ривз расследовал что-то опасное, с совсем не понятными границами и масштабами. Биологическое оружие, это не просто пушки различного калибра с патронами, это намного серьёзнее. И обычно за этим стоят серьёзные люди, втихомолку затевающие войну, эпидемию или подстроить мир под себя, указав на имеющееся у них средство управления, в частности - на эту сыворотку.
«Спасти государство», «спасти свой народ» - не раз под этим лозунгом начиналась утренняя разминка или ночная тревога на учениях. Миссия всегда была с одной целью. Но теперь эти слова принимали новую окраску и более чёткие грани. Теперь я чётко понимал их смысл. Интересно, с какой целью это хранили за Вашингтоном, и в какой из своих теорий я окажусь прав. Хотя мысль моей правоты откровенно ужасает. Лучше бы это были только мои догадки и предположения. Но наивно полагать, что таким видом оружия будет интересоваться человек неосведомлённый, какой властью может обладать. Если это попадёт в руки психу, то нация может быть обречена. Такое допустить мы не можем, будучи в лице ФБР, морпехов, или другой структуры по охране государства, ценой своей жизни мы должны предотвратить опасность – дав присягу, мы сделали это своим долгом.
Мы с Дженсом вникали в дело с мельчайшими подробностями, которые могли заметить. Ривз рассказал немало информации, но всё равно зацепок в дальнейшем расследовании было мало. Его находки были связаны с оружием, дилерами, путями реализации, но нынешние следы и улики заводили в тупик. Это настораживало.
– Дилеров и связных особо не расколешь, – разочарованно развёл руками Уолтер. – Но есть и другая ветка, к которой я ещё не подобрался. За эти холодильники я не знаю ничего. Может если копнуть в этом направлении, то что-то разъяснится?
– Сегодня мы уже точно ничего нового не узнаем. – Дженс глянул на часы и, покрутив их на запястье, отошёл от стола. – Отоспитесь в казарме, а завтра будем думать, и искать новые зацепки. Главное сейчас оставаться в тени, не оставляя следов и не выдавая лишней информации о себе.
Расположившись в длинной казарме на неудобной и неприспособленной под мои потребности кровати, и смотря на тусклое свечение фонаря на плацдарме и тень, отбрасываемую от веток дерева, стоявшего чуть поодаль от яркого блика света, я размышлял о том, что меня может ожидать. Это расследование не будет простым. Мысленно я возвращаюсь в Вашингтон, вспоминая, что помнил сам по этому делу. Но вспоминается не только работа. Внезапно передо мной возникает образ ... девушки с рыжей копной и горящим взглядом, милой улыбкой... Я поневоле улыбаюсь. Как она танцевала...ее изящные движения... Как я ни старался выбросить ее головы и из сердца, я так и не смог этого сделать. Для меня это оказалось непосильной задачей, ее образ глубоко засел во мне. Аманда была для меня чем-то... запретным и недосягаемым. Я не мог впустить её в свою жизнь для ее же блага, а она это так и не поняла. Вспоминаю нашу последнюю встречу... ее слезы... Я видел слезы женщин, но они у меня никогда не вызывали особых чувств, а те ее слезы, они вывернули меня на изнанку, въелись, проросли где то глубоко во мне. Я сам еще не разобрался в своих эмоциях, для меня это ново, и моя броня тогда дала трещину, вызывая тупое чувство тоски и безнадеги.
В сон я просто провалился и не помню, сколько проспал. В казарме было еще темно, когда громогласно раздался такой знакомый и одновременно забытый звук тревоги.
– Вставай. – Протянутая рука Дженса застыла в ожидании. Я не стал медлить и, открыв глаза, схватившись за неё, подтянул кресло и сел в него.
– Учения? – вопросительно уставился на Дженса. Ночные тревоги не были для меня в новинку, прошедший обучение именно на таких тренировках, я знал своё дело очень хорошо.
– Для всех да. Но для тебя и твоего напарника есть новости. Через час жду вас у себя в кабинете, кажется, мы напали на след ваших ребят.
То, что дело двигалось с такой скоростью, было отличной новостью. Я помнил, что Дженс по ночам не спит, но что за... Посмотрев на часы, я отметил, что спустя наш разговор прошло всего 4 часа. Но с Дженсом без всяких лишних подписей и бюрократической бумажной волокиты можно было получить данные разведки намного быстрее. В этом и были все преимущества.
– Что о них известно? – Ривз за 4 часа сна выглядел немного посвежее и уже не таким подавленным и встревоженным, каким я его увидел прошлым утром.
– Я отследил покупку холодильников по номерам на эмблемах, которые удалось считать с фото. Они не принадлежат убитому. Эти модели числятся как имущество одного подпольного игорного заведения с сомнительной репутацией.
– Игорного? – переспросив, я сам усмехнулся своему вопросу. Конечно, там где идёт торговля оружием, запросто может быть и другой подпольный бизнес. А нелегальная игра – зачастую это так и есть.
– Покупка производилась из игрового дома. Но я не могу пока залезть дальше, не затронув их сервер и не считывая внутренних ID. Обычно такие ребята хорошо защищены, на компьютерную поддержку и защиту они денег не жалеют. Здесь нужен другой подход, более осторожный. – Дженс с минуту молчит, угрюмо уставившись в монитор и скрестив руки на груди, затем перемещает свой взгляд на меня и внимательно изучает. – Можно отправить туда наших ребят, но что если?.. Пит, ты отставник, твоё дело давно засекречено и лежит в архиве. Тебя точно не рассекретят. В отличие от твоего напарника твоих документов в Вашингтонской квартире ФБР нет, всё осталось здесь, у нас. И ты, в тебе заподозрить лазутчика сложно. Мы тебя замаскируем под предпринимателя-фермера, кем ты и был, желающего попробовать себя в покере. А ты может, и сможешь собрать немного информации непосредственно там, на месте. Дело конечно рискованное, решать тебе.
Я – разведчик. Вопрос Дженса повисает в воздухе, а я от внезапно нахлынувшего волнения прячу лицо в руки и шумно выдыхаю. Твою ж мать. В разведке я был, еще работая в группе с ним и Максом. А справлюсь ли я сейчас, когда мои возможности сводятся к минимуму? Бл*ть. Я не уверен, что смогу выполнить это задание и не подвести парней. – Дженс, я не могу. Это слишком рискованно для всех. Что я могу сделать в этом чертовом кресле?
– В том-то и дело, что много. В тебе меньше всего заподозрят человека из разведки.
– Я справлюсь с ролью совсем отчаявшегося в жизни мудака, способного зарабатывать копейки и проматывать их на азартные игры, но вопрос, что я смогу полезного добыть?
– Ты не мудак Пит. Ты отличный друг и напарник. Разве что с бабами когда-то был мудаком, – посмеивается надо мной друг. Ривз с интересом косится на Дженса. – И ты вызвался помочь напарнику. Ты сейчас бросишь это дело, когда у нас в руках эта зацепка? Ну же, Дэвис?
Чёрт. Он знает, на что надавить. Я всегда доводил до конца начатые дела. И Дженс отлично понимает, что от начатого я не отказываюсь. Я сейчас на хрен готов разорвать все свои принципы и правила, но это вшито под кожей, с чертовой присягой морпеха.
– Б*ять, – тихо выругавшись, от злости на самого себя плотно, до побеления костяшек, сжимаю подлокотники кресла. Сейчас я подпишу приговор себе и им, и дороги назад уже не будет. – Хорошо. Твоя взяла.
Дженс что-то печатает на клавиатуре, ритмично стуча пальцами по клавишам, затем поворачивает экран в мою сторону и яркий свет монитора поначалу слегка ослепляет. Прищурившись, смотрю на данные в мониторе.
– Твой рейс послезавтра. Снова Вашингтон. Но домой к себе не заезжай, для тебя снимем номер.
– Хорошо.
В кабинет стучатся и заходят морпехи и мы с Ривзом уходим. Выезжаю на плацдарм. Не могу толком разобраться с нахлынувшими эмоциями, задираю голову и смотрю на ночное звездное небо, делая глубокий вдох.
– Не знаю, Уолтер... может и не выйдет ни хрена.
– Питер, твой друг в тебе уверен. Уверен и я. – Он кладёт руку мне на плечо. – У тебя всё получится. И имея такую поддержку, мы раскроем это дело.
Возможно, я смогу. До конца уверенности у меня нет. Я калека и дело может сорваться. Но я сделаю все, что от меня зависит. Я – морпех и моё призвание защищать.
EwMBAZ7[XAj