Лето 1677 года
Воин Афанасьевич честь по чести приветствовал датского принца Георга, раскланялся, проговорил все, что по чину надобно, – и с поклоном выслушал ответную речь.Да, вот так вот.Датчане сопровождали принцессу до границы, а уж тут, на Руси, он ее обязан встретить да приветить, покамест государь воюет.А кому ж еще?Царевнам невместно, царевичи все заняты, Федор в Соловецкий монастырь отпросился съездить, Иван в Португалию собирается, Володя дите пока...А он все ж таки государев дядька, причем в самом прямом смысле, на тетке государевой женат, дети подрастают... Жаль, отец его сорванцов не видит, вот уж кто счастлив был бы.Приятные мысли о жене оборвались, когда в комнату вошла принцесса. Воин Афанасьевич хоть и был опытным придворным, а все ж порадовался, что борода, да шапка высокая, да золота много – на первый-то миг оно от лица отвлекает. А на лице том читалась, наверное, жалость.Ульрика-Элеонора была откровенно некрасива. Костлява, длинноноса, тоща что та жердь... Единственно красивым в ее внешности были глаза. Огромные, ясные, искристые, глубокого темно-серого цвета, они сияли собственным светом доброй души и казались почти черными. И по тому, как говорила она, как двигалась, улыбалась, Воин Афанасьевич распознал в ней умного человека.А вот сильного ли?Будет, будет еще время присмотреться, но покамест впечатления сильной и несгибаемой она не производила. Мягкая, добрая, ранимая, очень уязвимая, несмотря на то что росла во дворцах. Бывает же такое чудо! А может, оно и к лучшему? Меньше скандалов в семье будет?Тут он мог только пожать плечами. Алексей Алексеевич умен, да ведь спать ему с этой девушкой. Со всей ее некрасивостью. И как? А коли любовница у него заведется? Да еще и детей принесет?Ох, не хотелось бы. Ни к чему на Руси новые бунты. А ведь всем известно, что за своего ребенка любая баба – зверь. Что хочешь сделает и глотку перегрызет. А эта...Ни единой крамольной мысли не отражалось на лице Воина Афанасьевича, когда тот дарил драгоценные подарки, приглашал дорогих гостей на Русь, извинялся, что государь-де в походе, потому как договоренности с вашим же братом, да-с, его величеством Кристианом, призывают его под знамена...Уж не обессудьте, гости дорогие, не побрезгуйте нашим гостеприимством...Все эти игры были хорошо знакомы участникам и шли словно по маслу. Все знали свое место и свои роли в пьесе. Ульрика также разглядывала боярина. И грустно вздыхала про себя.Не понравилась.Да, глупой принцессу никто не назвал бы. Она знала, что очень хороши у нее руки и плечи, что у нее густые волосы... Но все равно, не будь она королевской дочерью и сестрой, мало бы кто обратил на нее внимание. Она привыкла и смирилась, будучи неглупой. Но все равно – царапало по сердцу...А как-то ее еще будущий муж примет? Жениться – одно, а любить? Будет ли у нее хоть иллюзия семьи? Доверия, уважения?Ульрике было страшновато.Один Георг был доволен. Ему уже пообещали охоту, подарили сокола, и сейчас они с боярином обсуждали какую-то особо прочную сталь, из которой лили на Руси пистоли. Мужские игрушки.* * *– Сколько им осталось?– Дней десять пути.Ежи Володыевский был спокоен. Ну, турки. И что? Видывали, еще и не таких видывали! И колошматили их в хвост и в гриву, да так, что бежали, тапки теряя! Пяти лет не прошло, как били они это войско на границе Польши.Ян Собесский тоже был спокоен. Чай, на чужой земле воюет, не на своей. А вот кого снедала тревога, так это Леопольда. Император расхаживал по кабинету как тигр в клетке, блестя глазами.– Их много, слишком много! Вы справитесь?– На то Божья воля, ваше величество.А то чья же? Ежи спрятал в усах усмешку. Божья воля, то верно, а озвучил ее государь Алексей Алексеевич.– Бить будем, постараемся выбить отсюда, но войск у нас мало, ой мало.Леопольд недовольно сморщил нос.Мало?! И что?! Он и так предоставил всех, кого только можно! Целых десять тысяч человек! Ополченцев еще пять тысяч. Немного, конечно, но и сами они пришли не большим числом. А Польшу обороняли – и того не было!– Я приказал рушить дома за чертой города. Вену они взять не должны, но под стенами могут простоять долго. И чем дольше, тем лучше. До зимы, например.Поляки переглянулись. Да, если турки не возьмут Вену до зимы, у них начнутся бо-ольшие проблемы. Поди прокорми такую армию да фураж достань!– Народ послушался. Они верят вам, государь.– Да, мой народ верит мне. Но есть и те, кто не выдержит тягот осады.– Примерно тысяч шестьдесят, – кивнул герцог Мельфи.Раймондо Монтекукколи, назначенный недавно военным комендантом Вены, подходил к делу серьезно. Пушки были проверены и пристреляны, пушкарей гоняли в хвост и в гриву, склады спешно заполнялись...– Я временно переберусь в Линц вместе с беженцами.Леопольд объявил о своем решении и ожидаемо увидел на лицах военных облегчение. Все-таки воевать лучше, когда никто высокопоставленный над душой не стоит. Пусть едет.Леопольд считал так же.Трусом император не был. Просто искренне полагал, что его жизнь намного ценнее, чем жизни и обычных горожан, и поляков, и русских... Да и вообще – кого можно сравнить с ним? Он император! А эти... быдло и есть быдло. Бабы таких еще не одну сотню нарожают, а вот он...Император – и этим все сказано. Единственный, уникальный и незаменимый, вот!Не ожидают же они, что император подвергнет свою жизнь опасности, словно простой солдат? А если с ним что-то случится, кому тогда командовать? Кто тогда будет принимать решения, на чьи плечи ляжет тяжесть Империи?У него даже детей покамест нет, дочери не в счет! Жена хоть и беременна, но будет ли сын? И вообще – сделать ребенка мало, надо его еще вырастить императором. А это – время, силы, и, конечно, он должен оставаться в живых! Так что самому Леопольду его решение казалось весьма осознанным и взвешенным. А уж что там кто будет о нем думать...Солнце не волнует, о чем размышляют червяки.* * *– Сколько ж можно?! Сидим тут, что в клетке!Девушка, которая расхаживала по комнате, была красива. Синие глаза, темные волосы... Впрочем, две другие ей не уступали. Романовская кровь. Три царевны – Катерина, девятнадцати лет от роду, Мария, семнадцати, и Феодосия, пятнадцати, были хорошими подругами. Сдружились на почве неприязни к старшей своей сестре Софье и были верными союзницами. Понимали, что она сейчас больше брата властна в их судьбе, не любили, злились, завидовали – много чего было. И свобода ее, и супруг – Иван Морозов, и характер, и любовь брата...Стерва, одно слово! Гадина!И что самое печальное – умная. Это девочки уже могли оценить и понимали, что Софья заслуживает уважения. От понимания становилось еще горше.– Кать, а что тебя не устраивает? – Мария была более разумна, чем сестра. Вот Катюшка отличалась более импульсивным характером, а Феодосия свой пока вообще еще не проявляла: мала. – Мы не просто так сидим! Нас учат, к замужеству готовят...– Вот! А если я замуж не хочу?!– А кто тебе мешает? Иди в монастырь, чай двери не закроют.Катя топнула ножкой в дорогом сафьяновом башмачке. Жемчуга на нем было нашито столько, что три семьи год кормить хватило бы.– Машка, ты не понимаешь? Я хочу замуж, но за того, кого сама выберу! А не Сонька! Не Алешка! Вот!Мария прищурилась. Катерина была самой неистовой из сестер; Феодосия – самой внушаемой и податливой, Мария же предпочитала слушать и помалкивать. Или подзуживать, как сейчас.– Кать, а мы сумеем правильно выбрать?– А что мы – глупее Соньки? Она вот вышла замуж за своего боярина – и живет с ним, не жалуется. Да и тетки...Катерина не подозревала, что мысли эти были аккуратно вложены в красивую головку неким Сильвестром Медведевым, и возмущалась вполне искренне. Сестры переглянулись.– Ну... прислушивается-то Алеша не к нам, а к ней.– Это несправедливо! Гадко!– Кать, а что ты в делах государственных понимаешь-то? – Феодосия не насмешничала, но серьезность была хуже крапивы. И то сказать, учили их на совесть, а вот в текущие дела все ж не посвящали.– Да уж научилась бы, чай, не хуже Соньки, – буркнула царевна, но, видя, что сестры ее не поддерживают, с размаху упала в кресло. – Да пес бы с ними, с делами государственными! Но почему и в сердечных делах воли нам нет?– А ты забыла, что тетка Анна рассказывала? Что раньше царевнам вообще одна дорога была. В монастырь – и все. Или сиди век девкой, в тереме чахни!– Ты еще вспомни, что при Адаме с Евой было, – сморщила нос Катерина. – Отсталые мы. Вот в Европах царевны и на балах танцуют, и на охоту выезжают! А мы сидим, что те сомы под корягой, мхом покрываемся. Сначала здесь, а потом у мужа в тереме...– А то и мужа б у тебя не было.Мария вполне логично отвечала сестре, но безуспешно. Переубедить царевну Екатерину так и не удалось. Та была твердо уверена, что царевны обязаны выходить замуж по любви. Или хотя бы, как в просвещенной Европе, иметь аманта[3 - Любовника. – Прим. авт.]. Это же модно!Жаль только, что Софья – как собака на сене. Ей можно, а остальным царевнам нельзя! Где справедливость?!Полоцкий хоть и поплатился жизнью за свою наглость, но трудился не зря.* * *– Мой повелитель, Перх... порф... Перхтолсдорфе.Сулейман прищурился на стены города. Ну... так себе. Перед его войском смотрится и вовсе неутешительно. Янычарам – на два часа штурма, и горожане это отлично понимают.– Прикажи объявить, что если они сдадут город – мы их не тронем. А если нет... я сровняю его с землей, а жителей обращу в рабство.Гуссейн-паша почтительно поклонился и ускакал.Спустя пять минут заиграли трубы, забили барабаны, к воротам города поскакали всадники. Ну а там – все понятно. Бургомистр на стене уверял, что стены города высоки, а боевой дух народа крепок как никогда. Сломался на третьем обещании лично его после взятия города растянуть промеж четырех кольев, вспороть живот и насыпать в рану крупной соли. Потому как жизнь одного даже янычара в сто раз ценнее жизни всякой христианской собаки!Проняло несчастного чуть ли не до мокрых штанов. Так, что почти вымаливал обещание безопасности. И ключи от города сам вынес, на золотом подносе. И кланялся поминутно, и дрожал... А потел и вонял так, что едва лошади не шарахались.Сулейман милостиво принял ключи, чувствуя даже какое-то удовольствие. Так-то! Кто бы ожидал от бывшего узника?Янычарам строго-настрого запретили идти в город. Туда был отправлен личный отряд Гассана-паши, и Сулейман признал это мудрым.Чего уж там – вольница янычарская, она хороша. Сильная, дикая, хищная. Но это как пантеру на сворке водить. Рано или поздно, тебя ли, кого другого, а грызанет. А они сюда пришли надолго. Сулейману очень хотелось верить, что надолго. Взять Вену, оторвать себе кусок Австрии... ну там дальше – как получится. А для этого нельзя оставлять в тылу пожары и ненависть. Их должны... пусть не поддерживать, как не поддерживают их те же валахи, но руку и плеть хозяина они знать обязаны. Это Сулейман обговорил с визирем в первую очередь.Когда сменяется господин – крестьянин продолжает пахать. А когда его начинают жечь, резать, грабить – крестьянин либо бежит, либо оскаливает зубы ровно та крыса и вцепляется в ногу.Сулеймана это не устраивало. Ему не нужна была вымершая земля. Подданные – вот кто принесет золото. А для этого их надо беречь. С зарезанной овцы шерсти не получишь.Войска Сулеймана простояли под Перхтолсдорфе еще несколько дней, согласовывая все и утрясая. Была, конечно, и пара скользких моментов, когда десяток янычар решили погулять по городу, как они это обычно делали – с весельем, грабежом, насилием. А что?Их же город!Сдался?Терпи!Впрочем, ничем хорошим для буянов это не закончилось. Гуссейн-паша, недолго думая, распорядился повесить негодяев за ноги на воротах. Не из сострадания к жителям города, отнюдь. Но турки пришли сюда основательно. И уходить не собирались. К чему восстанавливать против себя мирное население?Сулейман полностью согласился с решением своего визиря. Янычары хоть и были недовольны, но впереди лежала Вена. Что рядом с ней этот убогий городок? Стоит ли нарушать приказы не из-за богатой добычи, а просто – чтобы их нарушить?Два дня спустя Сулейман назначил пашу Селима комендантом города, оставил в нем небольшой отряд янычар и отправился дальше.Его ждала Вена.* * *– Государыня, извольте прочитать?На стол Софье, которую никому и в голову не приходило называть боярыней, легла небольшая стопка бумаг. Сравнительно небольшая рядом с тем, что уже его загромождало.– Федор Юрьевич, это что?Вопрос был далеко не праздным, учитывая, сколько еще надо было сегодня сделать.– Да пришел тут ко мне один человечишка, Никитка Татищев... – С тех пор, как Ромодановский обрел власть, прошло уже достаточно времени. Он успел изучить характер царевны и был уверен, что сначала его хотя бы выслушают, а уж потом будут карать и миловать. И не особенно торопился, рассказывая обстоятельно. – Бросился в ноги, умолять стал. По его мнению, надобно нам на Исети железоделательный завод ставить.– Исеть, – Софья прищурилась, вспоминая школьную географию. Ну да, в ее времени на Исети стоял Екатеринбург, а здесь и сейчас... Петра же нет, значит, и Екатерины не будет, и кто ее там валяет по обозам – не важно. А вот город бы построить хорошо. Только вот Софья убей не помнила, с чего началось его строительство. С завода? – Знаю я такую речку. Что за завод?– Крупный. Четыре домны хочет поставить, сорок молотов, клянется, что до двухсот тысяч пудов железа выдать сможет, ежели в год. Да и разного: сталь, проволоку, жесть...[4 - Строительство подобного завода планировал и отстаивал его сын, Василий Никитич Татищев, лет на двадцать позднее, но в этой реальности могли и пораньше подсуетиться. – Прим. авт.]Софья прищурилась с явным сомнением.– А не больно ли приятные условия?– Клянется, что все сделано будет. Голову в заклад ставить готов...– Толку-то с его головы, – поморщилась царевна. – А это, я так понимаю, сколько чего нужно и что он сможет выдать?Ромодановский кивнул, глядя, как тонкая женская рука разворачивает бумаги.– Та-ак... Руда рядом, лес рядом, вода есть, движущая сила обеспечена. – Софья задумчиво крутила кончик косы. – Да и цены получатся неплохие. Казне вроде как должна быть выгода, да и себя Никита не забыл... Коли пуд железа казне обойдется в двадцать копеек, так все равно оно сорок стоит, а в Архангельске так и все шестьдесят. Но тут еще доставка, хотя по реке оно всяко легче. Волоки построить, дороги улучшить... вот что, Федор Юрьевич... Ты мне эти бумаги оставь, я еще подумаю над ними.– Слушаюсь, государыня.– С братом посоветуюсь, как он решит...Ромодановский привычно спрятал улыбку в густой бороде. Будучи в царском «ближнем круге», он знал, как это будет выглядеть. Царевна отдаст бумаги мужу, тот посчитает, выгодно сие или нет, потом государю доложат, и коли он одобрит – быть заводу.Людей подберут, чтобы приглядели за Никиткой. Может, и сам он этим займется, да и развернется строительство. А что? Смотрел он сию записку, дело там изложено. И неглупо, и толково, и вообще... Стоит ли по чужбинам железо прикупать, коли его на месте сделать можно?Богата Русь, а вот руки рабочие приложить и некому...Ромодановский как в воду глядел. Спустя две недели Никита Татищев был удостоен аудиенции у государя, пожалован деньгами, людьми – и отправлен в Сибирь. Строить завод, разведывать дальше месторождения и умножать богатство земли Русской. Если человек хочет работать – кто ж ему препятствия строить будет? Быть заводу на реке Исеть, а с него потихоньку и строительство города началось. Только вот не Екатеринбурга.Иван-города.* * *– Мерзавцы! Негодяи!Леопольд, узнав о сдаче Перхтолсдорфе, потерял самообладание. Метался по кабинету, швырялся разными предметами. Секретарь от страха залез под стол, да так и сидел там.Леопольд не думал о том, что сам сбежал в Линц от турецкой угрозы. О том, что Перхтолсдорфе турецкие войска смели бы, ровно траву косой. О том, что жертва их была бы бесполезна – врага бы и на неделю не задержали, и на чуть не ослабили. Не те силы, не те таланты... А жизни лишились бы все горожане.Это ему в голову не приходило, нет. А что пришло?Предатели, сволочи, клятвопреступники! Если турецкие войска удастся отбить, градоправителю придется весьма и весьма солоно. Чужие не повесят, так свои обезглавят. Но удастся ли?Леопольд потому и бесился, что понимал: его императорство висит на волоске.* * *– Будет очень сложно. Все ли готово?– Практически все.Алексей и Иван сидели над картами.Нотебург. Крепость, которая когда-то звалась Орешком и принадлежала русским. Крепость, которую было чертовски трудно взять. Ну да ничего, попользовался вражина землей русской, пора и честь знать. А за аренду с него взять – кровью возьмем.Крепость стояла на острове, в истоке Невы. То есть даже подобраться, даже переправиться...– Что пишет Ерофей?Ерофей, один из царевичевых воспитанников, еще когда был отправлен с важной миссией. Надобно было обеспечить достаточное количество кораблей на реке Неве. А как иначе? Шведы там как у себя дома. Переправляться, когда эти стервятники рядом кружат?Самоубийство.Зато у Алексея имелось достаточное количество кораблей в Азове. Как больших, так и мелких, вроде турецких фелюг или казачьих чаек. Вот последние-то и были потребны на холодной реке. Но как их доставить?Казалось нереально, пока не стали считать над картой. План оформился в слова, подсчеты, письма – благо кампания планировалась заранее, за год, время было. Как и любое важное дело. Например, выбор царицы. Не впопыхах же таким заниматься?Единственным достойным решением признали Большой Волок[5 - В реальной истории сие деяние получило название Государева дорога. – Прим. авт.].Проложить его из Белого моря до Онежского озера – воистину каторжный труд. Но люди были, деньги были, а потому строительство началось за два месяца до выхода Алексея с войском из Москвы. Строили двумя группами, обе по пять тысяч человек, продвигались навстречу друг другу.Северный участок – протяженностью в девяносто четыре версты. Кроме дороги строились временная пристань на мысе Вардегорский Белого моря и сухопутный участок до деревни Вожмосалма на берегу Выгозера. Южный участок – чуть поболее восьмидесяти верст. И все это время Ерофей отчитывался государю.Шведы волноваться не должны. Ну куда пойдет Алексей Алексеевич с его полностью сухопутными войсками? Ан нет, и войска были не такими уж сухопутными, и планы – оч-чень крупными. Скоро, очень скоро начнется переброска кораблей в Онежское озеро. Тут главное подгадать так, чтобы никто не успел ничего предпринять.Шведы-от там почитай сто лет сидят, опыта у них всяко побольше.– Волок готов. Так что отпишу – пусть перебрасывает потихоньку корабли.Иван усмехнулся:– Помнишь, как мы это задумали?Алексей помнил. Как сманивали англичан, как строили верфи – сопливым мальчишкой был тогда. Век бы ничего такого не придумал... но придумал же?! Сейчас и не упомнить, как идея возникла, а вот поди ж ты, где взялась.– Команды у нас тоже хорошие, подготовленные. Если возьмем Орешек – будет у него водный гарнизон. Всю Неву до устья вычистим.– Шведы тоже не лаптем щи хлебают.– Кристиан намедни отписал, что они шведов бьют в хвост и гриву, только перья летят. Те отступают, не до нас им будет.– Дай бог.Ваня посмотрел на стол.– Ну что – пишем Ерофею?Скрипит перо по пергаменту. Медленно, неотвратимо... Чаши весов раскачиваются все быстрее и быстрее.* * *– Дон Хуан?Софья размышляла над пергаментом. Было время, было и желание. По Испании она мало чего помнила из той, прошлой жизни. Разве что бои быков. Но еще отчетливо помнила, что Габсбурги закончились на каком-то Карле. И вроде бы как во времена того самого Людовика.Тот это оный Карл или нет?В пользу того самого говорили печальные донесения шпионов. В свои двенадцать лет ребенок был развит, дай бог, лет на пять. И это еще очень, очень много. Наследственный сифилис – это вам не фунт изюма, особенно в отсутствие антибиотиков. Там и размягчение мозга, и эпилепсия, и дистрофия... папа уже того-с. Мама, в отсутствие папы, еще одного наследника не сделает. Размножится ли этот конкретный? Не факт.Но... А что она теряет?Если это – последний Габсбург, значит, она кругом права. Если же нет... в худшем случае они приобретут талантливого полководца и умного мужчину. Дона Хуана Хосе Австрийского. Единственного признанного бастарда короля Филиппа Четвертого. Так-то ублюдков король нарожал весьма и весьма много, штук тридцать, что ли, но этого и признал, и выделил из всех, и даже даровал титул Князя морей.Есть ли возможность заманить его на Русь?Есть. Не добром, так волоком, вот уж такие мелочи Софью совершенно не смущали.Цель?Получение здорового (ну хотя бы относительно здорового) потомства с кровью Габсбургов. И желательно без сифилиса. А даст двоих-троих детей в законном браке – и может проваливать обратно в Испанию. Вот тут Софья даже и не задумывалась. Захочет человек остаться – к делу приспособим. Нет?Пусть проваливает ко всем чертям, в рай еще никого за уши не тянули!– Сидишь, малышка?Тетка Анна скользнула в кабинет. Софья подняла усталые глаза и послала ей нежную улыбку. Мало кому она разрешала такие вольности. Но царевне Анне? Этой можно все. Не билась бы тогда царевна за двоих малышей, не быть и Софье в живых.– Думаю, тетушка.– О чем же?– Да есть тут один носитель королевской крови. Вот хорошо его к нам на Русь заполучить, да чтобы он тут свое семя и оставил.– А что потом?– Потом, тетушка... брат его младший, что ныне на троне испанском – одно слово, что законный, все остальное и плевка не стоит. Десять лет проживет – уже чудом будет. А у нас и наследник готов!– По себе ли дерево рубить будем, Сонюшка?Блеснули в полуулыбке-полуоскале белые зубы. И в этот миг Софья вдруг очень напомнила тетке... Степана Разина! Ей-ей, не знала бы, что не родня, точно в его отцовство поверила. У него такой же хищный вид иногда бывал. И откуда что вылезло?– А что нам той Европы? Ее за десять лет так потреплют, что дай дороги. А мы осильнеем, закрепимся, поддержку получим. И в нужный момент карту-то на стол и выложим. Испания – страна сильная, у них и колонии, и корабли, и много чего хорошего. Нам еще сотню лет до того расти... что б и не попользоваться?– На чужом-то горе?– Не я безумных королей на трон сажала, не мне и ответ держать.– А сколь старшему брату лет-то? И на ком ты его женить хочешь?– А вот лет ему почти пятьдесят.– А сможет ли...– Любовницы довольны. Авось и жена довольна останется.– Тогда и жена ему нужна хоть и молодая, да не слишком. И чтоб плодовитая, чтобы сразу рожать могла...– Где ж я ему такую царевну возьму? – Софья скривила губы. – Так и о Дуньке пожалеешь.– Она мне недавно отписывала. Счастлива, дочь у нее родилась, теперь следующего хотят. Дочку Тамарой крестили.– Отлично. Я про Катюшку думала, да мала она. Девятнадцать лет – и пятьдесят? Про Машку и речи нет... Тетя, кто у нас еще из царских родственниц?– Думать надобно, Сонюшка. Из Милославских кого приискать?– Перебьются, пиявицы ненасытные. Хотя невеста полбеды, жениха бы сюда вытащить. Да и сестренки... надобно посмотреть, если которой власть важнее окажется, так и замужеству быть.Анна пожала плечами:– Может, и стоит тогда попробовать. А сможем ли?– Чтобы я – да не смогла?– Ох и самоуверенна ты, Сонюшка. А я ведь с тобой о другом поговорить хотела.– О чем же, тетушка?– Да о семье твоей. Сколь ты Ивана вокруг пальчика-то водить будешь?– Я надеюсь, ты мне сейчас не про любовника скажешь?Анна фыркнула. Об отношениях Софьи и Голицына она была отлично осведомлена. Как и о том, что окажись Васька в одной постели с Софьей – венцом его карьеры стало бы креститься и молиться. А на большее ловелас вряд ли был бы способен. Запугала его Софья до дрожи в коленках.– Нет. О другом тебе скажу. Детей вам надобно.– Надобно, тетя. Да нельзя пока.– Вот как? А почему ж?– Чтобы у Алешки первыми дети родились. Им править.– А твои тут при чем? По женской линии трон не перейдет, сама знаешь. Да и ты уж не царевна, а боярыня Морозова.– Знаю. Но тут другое. Мы с Иваном во дворце живем, мы все время при Алеше, у власти. Нам она не нужна, правил бы братик счастливо... а дети мои такое испытание выдержат?Анна задумалась.И верно, Софью уже звали Про?клятой царевной. А еще – царской тенью. Вспоминали великую старицу Марфу, кою и монастырь от власти не отвратил. И ежели ее дети...– Ты братоубийства боишься?Сказала – и словно оледенела. Страшное то дело, но Софья-то какова?! Нет еще детей, а она в них уже усомнилась?– Боюсь, тетя. – Софью это и не пугало ничуть. – Алексей силен. Федя слабее, Ванечка, считай, не наш уже, Володя пока место чистое, что еще напишем на нем? Какие у нас дети получатся? Бог весть. А я хочу, чтобы старшими в выводке были Алешкины. Чтобы верховодили, чтобы команду себе собирал его сын, как когда-то Алеша меня нашел с Ванечкой...– Не далеко ли ты загадываешь?– Нет, тетя, – и вот тут темные глаза блеснули сталью, холодом, стужей от них по комнате повеяло. – Мало править. Мало царствовать. Мало царство свое крепить, надобно его еще в достойные руки передать. Которые все твое нажитое и сохранят, и преумножат. Купцы – и то о сем пекутся. А ведь на нас не лавка с ситцем, от нас судьбы людские зависят. Не угадаем – кровь прольется. Али тебе Смута не памятна?– Страшный ты человек, Соня.Царевна закрыла лицо руками, вздохнула – и словно постарела за тот миг на десять лет. Не девчонка сидела перед Анной Михайловной, ровесница. Или и того старше?– Пусть страшный, тетя. Пусть потом осудят, пусть грязью закидают – все равно все сделаю, чтобы Русь стояла. Понадобится – сама под кого угодно лягу. Понадобится – казню, куплю, войной пойду... перед Богом я сама отвечу. А уж с детьми-то подождать пару лет – дело и вовсе не сложное.– Травы пьешь?– И это тоже. И дни считаю, чтобы опасные пропустить. И уксусом пользуюсь. В гареме таких тайн много, ты же с Лейлой сама говорила, знаешь.– Знаю.– Страшно мне, тетя. Словно по ниточке над пропастью, да с грузом за плечами. Очень страшно.Что могла сделать царевна Анна?Только одно. Подойти и обнять племянницу. Крепко-крепко, как обнимала ее в детстве. И зашептать что-то глупое и ласковое. О том, что все будет хорошо, и справится со всем умничка Сонюшка, и всех плохих мы прогоним, а всем хорошим будет хорошо, и лето будет теплое, и дети будут бегать по траве босиком, и роза в цветнике зацвела...И проклятая царевна плакала, словно ребенок, выплескивая в истерике и тоску, и усталость, и страх. Завтра она будет сильной. Завтра. Сегодня же... спаси тебя Бог, тетушка Анна. Тетушка?Или – мама?* * *– Ну, каков улов, адмирал?– Две галеры, боярин!Павел Мельин недавно пришвартовался у пристани и был радостно встречен Ромодановским. Русские уже заполонили Азовское море, чувствовали себя в нем спокойно и свободно. Да и Черное постепенно осваивали. Пусть пока и ходили вдоль берега, чтобы чуть что – нырнуть под защиту своих пушек, пусть не слишком опытны были команды, но это ж нарабатывается. Зато все корабли оснащены пушками и имеют четкий наказ туркам в плен не сдаваться.Да и не собирались. Сколько порассказали бывшие галерные рабы – русские теперь зубами глотки турецкие готовы рвать были, лишь бы не попасть в полон. Да и не надо тех сражений. Научиться бы, сработаться, чай, дело новое, незнакомое...А вот турки иногда пробовали русские кораблики на зуб.По зубам же и получали, ну а официально... Был кораблик – да утоп. Неизбежные на море случайности, как тут еще скажешь?А нечего на торговцев нападать!– А народу там сколько?– Да с сотню турок. Пристроишь?– Как не пристроить! Дорога известная!На Русь, на Канал, а про выкуп забудьте. Сами-то вы не слишком милосердны к христианам были, вот теперь вам те слезки и отольются.– Есть ли с Руси новости?– А то ж! Государь наш шведов воевать отправился.– Шведов... – С этими Поль Мелье не сталкивался, но... – От нас чего надобно?– Чего надобно, того я пошлю. Деньгами, сам понимаешь. Война их в три горла жрет.– А корабли?– Пока вы туда дойдете, аккурат война кончится.Давно уж боярин и адмирал перешли «на ты», оценив друг друга по достоинству.– Ты все равно государю отпиши. Коли понадобится, все мы как один...– Отписал уж. Вояки...– А ворчишь чего?– Да Митька тоже просился в войско, едва отговорил...Поль мудро промолчал о том, что боярин и гордится приемным сыном, и боится за него – сам грешен.– Хороший сын у тебя, боярин.– Знаю. А вот ты покамест не знаешь, что он в твой дом зачастил...– И зачем?– Да уж не ради латыни. Дочь твоя ему нравится...– Вот даже как? Ну... Дело, конечно, молодое, но ты учти, что за блуд я ему...– То он и сам понимает. Не знаю, чем уж у них закончится, но глядишь... и посватаемся?Поль ухмыльнулся:– Рад буду, боярин.Вот так и врастают в чужую землю. Корнями крепятся, семьями, детьми, внуками, для коих русский уже родным будет. Два-три поколения – и окончательно обрусеют Мельины.* * *Двадцать второго июня турки подошли к Вене.Со стен на них спокойно смотрели комендант города герцог Мельфи и пан Володыевский. Яна не было. У него войска-то – сплошь кавалерия, а от таких за стенами толку чуть. Пришлось отойти подальше. Ударят, когда момент придет.– Много их...– И не таких видали, а и тех бивали, – на русский лад пожал плечами Ежи.Маленький рыцарь чувствовал себя спокойным. Вот в Каменце – там да, там другое дело. За спиной была Бася, земля родная, там костьми лечь стоило. А тут что? Политические интересы?Ну-ну...Да сожри турки ту Вену три раза и все три поперек, у Ежи не заболит.Затрубили трубы, и вперед выехал турок в расшитых золотом одеждах. Помахал белым флагом, вызывая на переговоры.Герцог вздохнул и направился к воротам. Обязанности...Хотя что там будет, наперед знал. Предложат сдаться, дело житейское. Он, конечно, предложение отвергнет, потому как его император за такое повесит, словно последнего вора.А потом...Потом останется только молиться Богу и почаще заряжать пушки.Ежи остался на стене. Сощуренными глазами оглядывал окрестности. Постройки вокруг Вены снесли, чтобы облегчить работу ее защитникам. Попробуют турки волной накатиться – и расстреливать их будут что ту волну. Безжалостно и каждой пулей в цель. Только и они не дураки. Апроши рыть будут, траншеи ладить, редуты...Могут, конечно, ринуться на приступ, чай, их двести тысяч тут будет. И взять крепость могли бы при таком раскладе. Да только это им несвойственно. Тогда ж, почитай, каждый пятый в землю ляжет. Куда им, собакам...Внизу что-то отвечал комендант Вены. Потом парламентер развернулся и поскакал обратно.Осада началась.* * *Приходилось ли вам приговаривать к казни свою любовницу? Мать своих детей? Просто любимую женщину?Нет?Тогда не понять вам страданий Короля-Солнца. А у него было оч-чень плохое предчувствие. Посланцы от Папы Римского прибыли более двух недель назад и торчали у короля, как гвоздь в неудобьсказуемом месте. Им-то что?Сказано – искать и хватать, вот они и будут. Допрашивать с применением истинно христианских методов (дыба, вода, огонь), увещевать (вода, огонь, дыба), доискиваться правды...Под эти поиски попало уже человек двадцать придворных, в том числе и герцог де Вивонн. А где герцог, там и его сестра.Атенаис пока не трогали, но Людовик почти кожей ощущал свое бессилие. Рано или поздно, так или иначе... не будут ее покрывать. Не те людишки!А скандал разгорелся шумный!Его имя полощут на всю Европу, особенно голландцы стараются, словно не понимают, что Нидерландам будет только лучше под его милостивым владычеством! Ежели так дальше пойдет, второй Фронды не миновать.Кто-то людишек подогревает, но кто? Зачем?!Мысли были печальными.– Мой друг, вы позволите?В комнату скользнула темная тень.Франсуаза Скаррон, маркиза де Ментенон. Она одна из первых согласилась побеседовать с посланниками Папы, она настаивала, что дети все равно невинны, в чем бы там ни подозревали их мать, она защищала малышек словно львица – и Людовик был ей благодарен. А еще она была достаточно симпатична. И – умна.С ней можно было поговорить обо всем. Она кожей чуяла королевское настроение, и все чаще Людовик задумывался: где были его глаза? Рядом такая женщина, а он соблазнился на золотые кудри Атенаис.Или та его правда приворожила?– Мы рады видеть вас, Франсуаза.Его величество благосклонно кивнул. Маркиза присела в глубоком реверансе, чуть улыбнулась. Короля невольно царапнуло простое закрытое платье, убранные в узел волосы – ничего общего с веселой легкомысленной Атенаис. И все же...Франсуаза была красива. Темные волосы, темные глаза, нежная мраморная кожа – недаром когда-то ее прозвали «прекрасной индианкой». А когда к красоте добавляются ум и внутренняя сила, женщину можно опасаться. Или просто – опасаться за свое сердце?– Что-то не так с детьми?– Ваше величество, я боюсь за них. Толпы осаждают мой дом. Пусть малышей сейчас там нет, но... это страшно. Люди кидаются грязью, кричат такое, что страшно повторить...– Я пошлю войска, чтобы разогнать этих тварей.– Гнев людской так просто не остудить, ваше величество. Они требуют маркизу де Монтеспан – и рано или поздно ее получат.Людовик и сам это отлично знал. Но...– Маркиза, вы понимаете, сколько значила для меня Атенаис.Франсуаза не позволила себе улыбнуться, хотя отметила это важное «значила». Людовик уже отрекся от своей любовницы. На расправу он ее не выдаст, но...– Народ настроен к ней очень... холодно. Вы сами помните Лекюера...Помнил ли Людовик? Да, он не забыл священника, который отказался дать мадам де Монтеспан отпущение грехов. Еще и высказался в весьма нелицеприятных выражениях. Конечно, Великолепная Атенаис бросилась жаловаться возлюбленному, священника строго наказали, а толку?Как люди ее не любили, так и продолжали, а теперь вообще возненавидели.– Я не могу отдать ее на расправу, маркиза.– Но этого и не надо, ваше величество. Есть ведь решение, которое устроит все стороны? И я не верю, что вы, с вашим блестящим умом, до сих пор его не приняли. Хотя, конечно, это безумно тяжело. Я вам так сочувствую, сир, просто безумно...Судя по бараньему взгляду короля, решения он в упор не видел. Но не признаваться же?– Какое бы решение я ни принял, маркиза все равно будет мертва...Хоть суди сам, хоть отдай святошам – результат один.– Ваше величество, но «мертва» и «мертва для мира» – это все-таки вещи разные? И дети смогут ее навещать, и вы проявите свое милосердие. А монастырь можно выбрать... подходящий?Франсуаза смотрела невинно. А до Людовика доходило.И то верно, монахиня – уже не человек. И позором на ее детей это не ляжет! Не будет Атенаис, будет сестра... Мария, например. Где-нибудь в глуши, там, где птица лишний раз не пролетает? И на него уже позор не падет, он не станет закрывать королевским именем чернокнижницу. И...Какая же умница Франсуаза. Не зря он ей детей доверил!– Вы правы, маркиза. И монастырь уже выбран.Франсуаза присела в реверансе.– Я и не сомневаюсь в вашей мудрости, сир. Так я могу объяснить это детям? Что их мама, в ужасе от подозрений, решила очистить свое имя единственным возможным путем и уйти от мира, чтобы на них не пало пятно подозрений?– Да, разумеется.– Благодарю вас, сир! Вы так добры...Людовик галантно распрощался с дамой и вернулся к делам. Но сейчас ему было уже намного спокойнее. Скандал, конечно, разразится, но королевскую фамилию не затронет, а это уже отлично!Умничка мадам де Ментенон.Надо будет чаще с ней общаться. И как он ее раньше не заметил?Франсуаза тоже была довольна. Ей удалось натолкнуть короля на хорошую мысль и устранить с дороги одно из главных препятствий. Она была так близко от трона, так близко от Людовика! Казалось, руку протяни! А вот воспользоваться властью не могла. Атенаис порвала бы горло любому, заподозрив в покушении на ее право или место. Сейчас же...Интересно, какой монастырь выберет для любовницы его величество?Франсуаза оценила бы иронию, знай она, что Людовик подумывает о парижском монастыре кармелиток, в котором уже жила его бывшая любовница Луиза де Лавальер. А что? Короля дамы уже делили, в соседних покоях уже жили, теперь будут делить иного жениха. Вечного.Королю, хоть он и звался Милосердным, был свойствен легкий моральный садизм.Увы...* * *Осада Вены проходила спокойно и даже как-то буднично. Турки подкапывались под стены, сверху их обстреливали, но методы противодействия были давно известны, так что сильного ущерба нехристям нанести не удавалось. Так, потрепать нервы.Для обеих сторон в осаде были и свои плюсы – и свои минусы.Плюс для австрийцев – выигранное время, невзятый город, недокорм в турецкой армии, да и союзники могут подойти в любой момент. Минусы? Так у них тоже нервы не железные, людей намного меньше, и припасов решительно не хватает. Продлись осада полгода – сапоги варить придется.Плюс для турок – минимальный расход людей, все-таки регулярной армии оставалось не так и много, поражение в Польше янычарам на пользу не пошло. Минус – то же время. Поди прокорми такую толпень? А еще животные... фураж никто не отменял.Сложная ситуация. Но пока обе стороны тянули время.Тем временем собиралось Воинство Священной Лиги. Священная Римская Империя отжалела аж сорок тысяч войска. Венецианская республика на пару с Мальтой – двадцать. Поляки были представлены Яном Собесским. Слали письма и к русским, но царь отговаривался. Мол, мы как только, так и сразу... а брачный договор уже подписан? Ах, нет еще?Ну, тогда извините. Утром деньги – вечером стулья. Намеки, что так договор никогда и не подпишут, русских тоже не пугали: люди целее будут. Тем более что Алексей Алексеевич ушел в поход, а царевна Софья торговаться умела. В ее фирме без частичной предоплаты не работали, и триста лет, отмотанных назад, на ее мнение никак не повлияли. Знаем мы таких... котов Леопольдов. Сначала попользуется, а потом лапками разведет: «Денег нету, ребята, давайте жить дружно?» И что? Заказывать его киллеру?Всех не перестреляешь.Так что император, скрежеща зубами, писал в Эскуриал и в Португалию. Дело двигалось, но с таким скрипом... Турки двигались намного быстрее. Ян выступил бы под стены Вены, если бы ему не ударили в спину.Дело в том, что турецкая армия была громадна. Двести тысяч – это много, очень много. И всей толпой идти не могла. Была растянута-рассеяна вдоль коммуникаций. Но несколько отрядов, в которые, кстати, входили и остатки татарской конницы, мечтающие поквитаться за польский и крымский разгромы, шли достаточно быстро. А еще были валахи, венгры и молдаване под командованием Имре Текели. Им идти было куда как ближе. Габсбургов они терпеть не могли, а потому согласились на предложение турецкого султана.Сулейман спешил к Вене, а войска Имре продвигались тихо, вдоль польских границ. И в нужный момент – ударили. Легкие, мобильные, конные и оружные. Мало того что они ударили – еще, вот кошмар-то, вот беспорядок, начались опять волнения в Чехии. Еще не высохла там кровь, пролитая во время Тридцатилетней войны.Чего уж говорить – в начале века там было более двух с половиной миллионов людей. Сейчас – не более восьмисот тысяч. И оставшиеся не хотели поквитаться? За свою свободу? За навязанных на шею иезуитов? Да там стоило только спичку поднести – и полыхнуло.Имре и поднес.И в тылу у Леопольда вспыхнула самая страшная война – партизанская.Войска Имре передвигались по землям Чехии невозбранно, их встречали с радостью, а провожали с грустью. Тем более дисциплину Текели установил железную. И то сказать – не было у него в войске наемников с большой дороги, коим бы пограбить и потешиться. Люди Ракоци, люди Зринских, люди самого Текели, валахи – все, кто сам натерпелся от Габсбургов.Солдат Леопольда давили, травили, выцеливали из дубрав и рощ – одним словом, им в спину стрелял каждый куст. А потому необходимая помощь к осажденной Вене просто не пришла. Леопольд вынужден был бросить часть союзных войск под командованием Яна Собесского на усмирение бунтующей провинции – иначе рисковал остаться аккурат с одной Веной.Ян не возражал, ему вовсе не хотелось класть своих людей за чужие интересы. А вот погоняться за негодяями, которые мутят народ?О, это сколько угодно!Так и получилось, что под стены Вены вышло совместное австрийско-венецианское войско под командованием графа Эрнста фон Шатермберга.Но птицы летят быстрее, чем идут войска.* * *– Готовы ли царские покои?Софья носилась по Кремлю ураганом. Вот-вот должна приехать Ульрика-Элеонора, а у них еще тут крокодил не ловился!– Да все готово, Сонюшка. Успокойся.Тетка Анна, которая надзирала за приготовлениями, смотрела ласково.– Да я и не беспокоилась.Соня немножко лгала.На правах свекрови ее сегодня уже помучила боярыня Морозова, выговаривала за бесплодие.Не брюхата ли ты, невестушка? Нет? А коли что с Ванечкой случится, род без наследника по твоей вине останется... может, ты и вообще бесплодна?Долго Софья слушать ее не стала, но осадочек никуда не делся.У Шан опять же...Да, девушка полностью покорна и мила, но... гадюки – они тоже тихие и милые. И тенденция в поведении малявки была весьма неприятна.Пять истерик за последние двенадцать дней. Можно понять девчонку – осталась без служанок и евнухов, которых вежливо отослали на родину... Ну как – отослали? Уехать они точно уехали. А вот куда доедут?В зависимости от политической ориентации данного персонажа. Вот евнухов точно надо передавить, большую часть, а служанок можно и оставить. Поживут в Дьяково, а там и к делу пристроим. Язык преподавать или еще что полезное... Замуж выдадим.У Шан оказалась окружена русскими и принялась действовать.Слезы, крики, скандалы... Все прекращалось в присутствии Федора. Братец гладил невесту по голове и чувствовал себя большим и сильным рыцарем. А как еще, если девушка (пусть девочка, но надолго ли) бросается тебе со слезами на шею, лепечет что-то благодарное, затихает в твоих руках...Так и озлишься, что воспитывала в братьях ответственность.Любовница пока помогала отвлечь Федю, но У Шан настроилась на долговременную осаду. Активно изучала язык, интересовалась христианской верой, перенимала обычаи – так что боярыни были в восторге.Тетки радовались – мол, помощница будет.А Софья видела другое.Долговременную интригу. Не привыкать этой девочке, она среди таких росла. Она будет выжидать и год, и два, и пять лет – и ударит. Рано или поздно, но в уязвимое место.У вас паранойя?Это еще не значит, что за вами никто не следит.Возможно, Софья преувеличивала возможности малявки, но все, все в ней кричало о том, что в царскую семью вползла змея. И избавиться сейчас от нее нет никакой возможности, нужна хотя бы пара наследников.Что остается?Терпеть и ждать. И искать противовесы. В виде Ульрики-Элеоноры. Еще не приехавшая принцесса уже обречена на дружбу с Софьей. Хороша ли она, плоха ли – царская семья должна быть безупречна. Приятно и то, что на стороне Софьи играет время. У Шан пока рожать детей не может, а вот Ульрика – вполне. И воспитывать своих детей надо в нужном духе. Да и у китаянки детей заберут сразу после рождения.Конечно, девушка будет сопротивляться, кто бы спорил. Но... традиция. Такая приятная и нужная штука! Или даже без традиций – отправить их с Федей куда-нибудь по делам, а ребенка оставить с кормилицами. Не тащить же малыша в дальние дали без всяких условий?Ладно. Время что-нибудь придумать еще есть.Эх, сложно это.Так что Софья готовилась к приему очередной невестки и просчитывала последствия. Вариантов было много. Ульрика окажется еще одной У Шан, Ульрика окажется неким вариантом Любавы, Ульрика окажется редкостной стервой...Царевне заранее было грустно, а доставалось окружающим.* * *– Мой повелитель, позволено ли будет мне...Сулейман раздраженно махнул рукой. Гуссейн-паша тут же отбросил льстивый тон и заговорил деловито и серьезно.– На подкрепление выступило около пятидесяти тысяч человек. Чуть поболее, но все равно много. И скоро они будут здесь. Тогда исход боя станет... сомнительным.Сулейман кивнул. Глупцом он не был, книг тоже прочитал достаточно, а потому понимал: как только придет войско, они окажутся в печальном положении. Бить их будут и из города, и за городом. Его братец так и попал – в Каменце. А тут вот сам Сулейман может оказаться в ловушке.И что делать?– Дозволено ли будет скудоумному...– Гуссейн!– Мой повелитель, я бы советовал сейчас собрать войска в единый кулак и пойти на штурм. У нас достаточно людей и пушек, мы возьмем город в два дня.– А сколько при этом потеряем?– Не менее четверти.– Вот видишь...– Неужели моему повелителю так угодны янычары?Угодны ли?Спору нет, сила они хорошая. Но неуправляемая настолько, что Сулейман бы их кому хочешь сбыл. Еще и приплатил бы. А тут...В глазах мужчины мелькнуло понимание.– Ты предлагаешь...– Мой повелитель, я не смею...Глаза Сулеймана стали холодными, и Гуссейн-паша поклонился.Да, именно это он и предлагает. Начать обстрел, под прикрытием послать на стены янычар, пусть полягут одни, но по их телам пройдут другие. Вена богата, добыча будет королевской.К тому же – будем честны – повелителю ведь не угодно двигаться далее и воевать всю жизнь? Австрии вполне хватит, можно будет даже дать кусочки свободы тем, кто изнывал под игом Леопольда. Пусть верят в своих богов, пусть ставят храмы... Опять же, можно назначить род Текели вассальным правителем и выдать ему ярлык...Мозаика складывалась легко. Дело было за последним кусочком – взять Вену. Потери будут громадными? Так что ж! Пусть будут. Или – не громадными?Последние слова визиря медом пролились на сердце султана.– Правда ли это?– Я готов отвечать своей седой головой, мой повелитель. Если завтра не... я сам выпью яд!Сулейман решился.– Завтра с утра начнется штурм.Гуссейн-паша поклонился, пряча в глазах хитрые искорки.* * *И штурм начался.Более всего Вена походила на шестиконечную звезду. С одной стороны в крепость втекал ручей Вин, с другой ее прикрывал дунайский канал, но оттуда нападений и не было. К чему?Куда как удобнее обстрелять крепость с той стороны, где ручей не мешал поближе подтащить пушки. А вот приступ начался, наоборот, со стороны ручья. Переправиться через него не так сложно, но укрепления там поменьше. Толщина стен Вены вообще кое-где доходила до двух метров. Шансы были, и очень хорошие.Герцог Мельфи метался по стене, стараясь разорваться, но быть везде. Под обстрелом, чтобы подбодрить людей, с той стороны, где турки словно сумасшедшие лезли на стену...На них скидывали бревна, лили кипяток, слышались крики и стоны раненых и умирающих, но останавливаться ни одна из сторон не собиралась.Приказ султана был прост и понятен: умри, но не отступи. Да и некуда отступать-то! Сзади янычар поддерживал пушечный огонь, так что дезертиров могли просто пристрелить свои.Пушек у турецкого войска хватало, так что двусторонняя атака была весьма и весьма неприятна. Отвлечешься с одной стороны – там под прикрытием пушек подберутся да взорвут ее. Отвлечешься с другой – так там или взорвут, или залезут...Ежи Володыевский меланхолично отметил, что атака идет по всем правилам, и понадеялся, что уцелеет. Будь что будет, но от пуль прятаться он не станет. Иначе Басе в глаза посмотреть не сможет.Но этого и не потребовалось.Про домик у стены, купленный чуть ли не полгода назад, Ежи не знал. И про планы государя – тоже.Кто б ему доверился, зная почти болезненную порядочность шляхтича?А вот покупателям только и осталось, что углубить подвал домика, доведя его почти до стены, заложить в подкоп побольше черного пороха, добавив для верности еще и динамита, – и в нужный момент поджечь фитиль.Какой момент нужный?Так все согласовано с Гуссейном-пашой.Недаром переписывались Алексей Алексеевич и великий визирь Гуссейн-паша. Не султан, нет, ни к чему султану входить в такие мелочи. А вот Гуссейн-паша интересовался, и сильно. Взятием Крыма. Сведениями, полученными от бежавших татар... И приходил к выводу, что есть у русских какое-то оружие. Что-то такое – точно есть.Что?Да кто ж такие секреты раскрывает?Но, дав полунамеками понять, что войска Великого султана будут искать себе новую цель не на Руси, Гуссейн-паша получил понимание и одобрение со стороны царя. Переписка завязалась оживленнее, и паша намекнул, что, может быть, русских тоже позовут воевать супостата.Алексей Алексеевич ответил в том смысле, что обязательно позовут, но кто там супостатом будет – еще больший вопрос.Слово за слово, письмо за грамотку – так и завязалась гроздь союзничества.Гуссейну-паше не нужна была Русь. Далеко и холодно. А вот Австрия, Венеция... самый раз!Алексей Алексеевич сначала сомневался, но Софья заметила, что в политике врагов нет. Союзников тоже. Есть инструменты и есть те, кто их использует. Не хочешь стать первым? Учись быть вторым.Понятное дело, что Гуссейн-паша собирается нашими руками решить какие-то свои проблемы. Работа у человека такая. Визирем вообще жить несладко. С одной стороны – вечно недовольный народ, с другой – такой же султан. И хорошо, если султан хоть неглупый. А то...Так что переписка продолжилась к обоюдному удовольствию, и уже под Веной Гуссейн-паша получил письмо от одного из «троянских коньков». Мол, вы штурм начните, а мы для вас вот эти ворота-то и откроем.Выкуп?Наши отряды отпустите без выкупа, сами понимаете. Остальных хоть с кашей ешьте.Жестоко?А вот не нравились почему-то русским подданные Леопольда. Смотрят, как на тварь, слова сквозь зубы цедят, свято уверены, что «рюсски отшень глюп...». Ну так и не обессудьте, сами напросились.Взрыв?Ну и взрыв, и что? На войне всякое бывает, может, это турки постарались. Это у них надобно спрашивать. А коли не верите, ищите чудаковатого голландца Якоба Визеля, пусть отчитывается.Найти не можете?Бывает.И «Якоб Визель», и его «сыновья», сменив внешность и переодевшись, направились в другой дом, также купленный на царские деньги. Только тот уж никто не подорвет.Тяжко это было.Даже царевичевым воспитанникам – тяжко. Почитай, год прожить в чужой стране, говорить, как они, думать, как они, двойной жизнью жить, предательство готовить...Хотя это кому предательство, а кому и триумф.Леопольду они ничем не обязаны, а вот государь их из сточной канавы достал, отмыл, выучил – так что ж они, добром за добро ему не отплатят?Мысль о том, что они предают христианский город в руки мусульман, то есть нехристей, мужчин тоже не посещала. Что нехристи, что католики. Разве Якоб иногда переживал по этому поводу, но стоило ему пройтись по улицам Вены – и турки начинали казаться меньшим злом. Не дай бог Москве такой стать!Так что один из «троянских коньков» поджег фитиль – и ушел. Кто там будет обращать внимание на мальчишку на улицах города? Особенно когда войско что есть сил отбивает штурм турецких янычар, а те лезут словно обезумевшие...А через пятнадцать минут и громыхнуло.Да как!Часть стены просто осыпалась наружу – и в образовавшийся пролом через пару минут хлынула волна турок.Не янычары, нет.Один из отборных полков, который жалко бросать на стены. Это не тупое пушечное мясо, сюда Гуссейн-паша чуть ли не лично каждого человечка подбирал. Вот их и поставил ждать, пока стена рухнет от взрыва. Остальное было делом техники: расширить пролом, ворваться внутрь и начать резню. Жестокую и беспощадную.С этой минуты итог боя был предрешен. Ни одна крепость не выдержит предательства.* * *Сулейман въезжал в Вену победителем.Не важно, что победа была предрешена заранее и обеспечена предательством. Важно другое: Вена лежит у ног покорной одалиской. Да, при штурме полегло более тридцати тысяч человек. Но янычар не так жалко.– Кто командовал обороной?– Герцог Мельфи, мой повелитель.Герцога, увы, живым взять не удалось. Сопротивлялся до последнего, чуть ли не зубами глотки рвал, а потом захрипел, за сердце схватился...Убить смогли бы, а вот откачать – не было специалистов, не ходят лекари на штурм крепостей.Ежи Володыевского одолели хитростью. И самого лихого фехтовальщика можно окружить да сеть набросить.Теперь маленький рыцарь сверкал глазами, а Гуссейн-паша сортировал пленников.Кого – на выкуп.Кого – на рабские рынки.Кого – вообще гнать за стену.Последнее – стариков, крестьян, которых по причине страхолюдства не удалось бы и слепому продать...Ежи, кстати, о готовящемся предательстве не знал, и сообщать ему никто не собирался. Слишком непредсказуемой могла быть его реакция. Вплоть до отъезда в родимые края. А к чему лишаться такого кадра?А потому...Уже ночь пала, когда к загону с пленниками пришел Гуссейн-паша. Вену отдали на ночь янычарам – и сейчас оттуда доносились крики и хохот. Там резали, грабили, насиловали, а воины могли только сжимать кулаки. Но что они сделают? Они проиграли. Бежать из рабского загона можно, но кому ты поможешь? Свою бы шкуру спасти...Тем неожиданней для Ежи было то, что его вытащили из загона и повели к шатру великого визиря. Султан праздновал, а Гуссейн-паша работал. Там вежливо показали саблю и объяснили, что при малейшей попытке напасть неверный лишится головы с помощью этого полезного предмета.Ежи в ответ образно послал своих охранников в пеший эротический тур, был оборван затрещиной и впихнут в шатер с напутствием: «язык отрежу».Языка было жалко. Но и кланяться Ежи не собирался. Впрочем, визирь и не требовал. Кивнул слугам, так что Ежи быстро усадили на ковер и подвинули поближе чашу с вином, чтобы шляхтич мог дотянуться связанными руками.– Пейте, ясновельможный пан. Я рад, что вы живы.Ежи так удивился, что послушно поднес чашу к губам. И верно – вино. Гуссейн-паша наблюдал за ним с легкой улыбкой.– Правоверные это не пьют, но вам сейчас надо. Вы целы?– Да, вполне. Зачем вы меня позвали сюда?– Вы служите русскому государю. А мы ему не враги.– Зато моей родине вы враги! Никогда не забуду, как горел Каменец! – Ежи сверкнул глазами.– Это хотел сделать султан Мехмед, за что и поплатился. Жизнью. Разве этого мало?Ежи задрал голову, намекая, что вообще-то да! Мало! Вот коли бы всех султанов перевешать, да лучше с визирями...Гуссейн-паша наблюдал за мужчиной с легкой улыбкой. Воин, что тут скажешь? Не политик, не дипломат – воин. И хорош на своем месте, просто не надо его нагружать излишними сложностями жизни.– Вы сейчас пойдете и разыщете по загонам всех своих людей. А через несколько дней мы вас отпустим с условием никогда не возвращаться на эту землю.– Что?!Ежи был искренне удивлен. Как так?! Так не бывает!Ему и в голову не приходило, что Гуссейн-паша сейчас отрабатывает полученный аванс. Вену взял?Оплати!– Мы вернем вам коней и оружие. Но вы уедете на родину. Здесь не ваша война.Вот эти слова отозвались в Ежи медным колоколом. Что верно, то верно. Не их. Где были все эти австрияки, когда на польскую землю враг пришел? Ни один не помог, ни одного не коснулось – и голову не повернули!Подумаешь – поляки. Пусть их воюют, лишь бы до нас не добрались! И не пришел бы Ежи сюда воевать, кабы не приказ государя. Надобно было кого послать на подмогу – почему бы и не Ежи.– Я дам вам фирман повелителя, с которым вы пройдете мимо наших войск.– Султан приказал...– Да. Он тоже не хочет ссориться с русским львом. Два великих государя легче договорятся между собой, чем с трусливым шакалом, который бросил людей и сбежал, пряча свою вонючую шкуру. Ваш государь воевал сам – и султан оценил его храбрость.Ежи тонул в восточной патоке, но главное понял.Их отпускают. Можно ехать домой и жаловаться государю. Алексей Алексеевич поймет. А коли нет – повинную голову и меч не сечет.Но... повинную ли?– Вы нас просто отпускаете?– Не просто так, нет. Вы погостите у нас около месяца. Этого будет достаточно, чтобы передать письмо вашему государю и получить ответ.– Ах, вот оно как... за выкуп, значит?Гуссейн-паша спрятал улыбку.Ни к чему Ежи Володыевскому знать о переговорах между ним и русским государем. Султану – Вену. Русскому – его людей.Но – репутация.Русские не могут позволить себе ввязываться в свары с Австрией, никак не могут. А потому Гуссейном-пашой уже пущен слух, что крепость в нужный момент взорвали его люди. Что русский государь выкупит свои войска из плена за дорогую цену. Султан знает, этого достаточно.Конечно, никакого выкупа не будет. Но привезти его – привезут. Слухи пойдут, что и требуется. И Ежи уедет домой, к своей семье... о чем это он?– Мой друг остается здесь. Я не могу его бросить.– Пан Собесский. О, он блистательный воин. Но вы ошибаетесь. Скоро он тоже вернется на родину.Ежи не верил, но и крыть было нечем. Тем более визирь непрозрачно намекал, что рыцарь в ответе за своих людей, что присягу он не приносил Леопольду и служить ему не обязан, что коли он тут голову сложит во имя неясно чего – русский государь не одобрит. И вообще... Коли так, отправьте гонца, пусть принесет вам ответ государя?На последнее Ежи, конечно, не согласился. И провести ночь в шатре визиря – тоже. Отправился обратно в наспех устроенные загоны. Утром он пойдет искать своих людей. Если этим нехристям можно верить.Можно ли?* * *– А ну навались!– Еще раз!– Ух, е...Государева дорога была сбита в рекордные сроки и полностью оправдывала не родившуюся еще поговорку про дороги и дураков. Да и как не оправдать? Пройти из Архангельска Белым морем в Онежскую губу, оттуда волоком в Выгозеро, потом в Онежское озеро, да и по Свири в Ладогу... Тут люди нужны, и люди – особые. Те, кто с деревом, с кораблем отродясь знается.Но даже с такими – каторга.Строили наспех, кое-как. Дерево сырое, тащить тяжко, то одно, то другое ломается, несколько десятков человек уже эту дорогу полили своей кровью. Пара смертельно, остальные – так, по мелочи. Государевы деньги тут не утешают. Они хоть и обещаны уже, но здоровье-то кто вернет?Корабли разобрали на части – и тащат. Кое-где едва ли не на руках. Люди идут сами. Кто-то падает, кто-то матерится, но идут.Потому что Орешек разгрызать надобно. Эти две крепости – Нотебург и Ниеншанц – как кость в горле на реке Неве. И надобно это сейчас делать, покамест войска шведские связаны войной с Кристианом. Там и флот сейчас, а на Неве – так, остаточки.Если ударить в спину, можно много людских жизней сберечь.Подло?В войне сие слово неуместно. Десанты на наш берег высаживать, да селения русские разорять – не подло? А шведы частенько этим грешили, пользуясь тем, что не до них русским государям.Вот за это Алексей отца очень корил, хоть вслух и не высказывался. Соня знала...Толку, что Алексей Михайлович сына хотел королем польским сделать? Тоже – король! Морда чистая, а зад в навозе! Польшу воюем, а чтобы оборотиться да посмотреть, кто твои тылы разоряет, да о людях позаботиться...На юге сейчас хоть жить начали, а то существовали от набега до набега. Теперь вот еще шведов вразумить и финнов – и можно будет жить спокойно.Вот уж каких планов себе не ставил Алексей Алексеевич, так это постоянно воевать. Колоссы – они часто на глиняных ногах стоят. А ему нужно крепкое государство, кое он в наследство детям и оставит. Пусть не сильно Русь землями прирастет, да те, что он примучит, крепко за его руку держаться будут.С тем он войско на Нотебург и вел.– Государь, дозволишь ли пред твои светлые очи гонца допустить?Иван поблескивал голубыми глазами весело и хитро. Алексей сдвинул брови.– Ванька... откуда гонец?– А с Ладожского озера.– И ты молчишь?– Докладываю, вон гонец.Иван кивнул в сторону запыленного парня, который кое-как держался в седле. Алексей Алексеевич сделал царственный жест кистью, разрешая допустить. Тем более что, приглядевшись, узнал одного из своих «воспитанников». Как же его зовут... Антип? Да, кажется, Антип.Обстановка была походная, так что останавливать войско, чтобы соблюсти приличия, Алексей Алексеевич не стал. Принял пакет, не слезая с коня, распечатал и быстро проглядел несколько строчек, наспех нацарапанных на пергаменте.– Отлично! Молодец, Антип!Парень аж расцвел, рассыпавшись в благодарностях. Как же! Государь его имя помнит!– На словах Ерофей ничего передать не просил?– Государь, лодок собрали достаточное количество, корабли будут на реке дней через пятнадцать. Лестницы заготовлены, фашины навязаны. Все будет исполнено по вашему приказу.Дней через пятнадцать... Алексей прикинул, где будет его войско, и кивнул. Должны успеть, причем почти одновременно. А это важно.В «корабельной команде» воинов почти нет. Мастера – да. Моряки – да! Но на земле они воевать не обучены. Вот на море – там довелось и походить, и чужие корабли попугать. Чай, уже десять лет его личному флоту, хватило за это время приключений.А шведы не дураки.Понимают, что как только русские корабли коснутся вод Невы – им можно топиться всем составом. А потому попробуют устроить диверсию. Поджечь суда, порубить или угнать в плен людей. Вот чтобы этого не произошло, нужно его войско.– Шведы пока не волнуются?Все ж таки волок – не игрушка. Строить его тяжко, и шум стоит большой. А места те не безлюдные. Охотники, рыбаки... Достаточно одного, кто заметит и донесет, и будет их ждать теплая встреча.– Ероха... ох, то есть Ерофей просил передать, что троих пришлось убить. Охотники. Хотели было живьем взять, да те не дались. А уйти дать никак нельзя было.– Молодцы. Благодарю за службу, Антип. Ты сегодня поешь, отоспись, а через день опять тебя пошлю с письмом.– Повинуюсь, государь!Алексей Алексеевич похлопал парня по плечу и повернулся к Ивану:– Что скажешь?– Натиск, напор, согласованность – и мы победим. – Ванька улыбался задорно и весело. – И вообще, Бог за нас – так кто против нас?Алексей вздохнул.Да, за нас. Но... на Бога надейся, а пушки отливай. И думай, как расставить. А то ведь стены Орешка они не пробьют, да и... Чертова крепость стоит на острове! Что заметно усложняет штурм.Ничего. Они с Иваном еще не раз посидят с картой, они прикинут, как лучше. Главное, ядер хватит. А то у него появилась интересная идея, которую он и собирался проверить вечером.Главное богатство – люди, их беречь надо. А ядра...Соберем потом!* * *Слово, хоть и нехристь, Гуссейн-паша сдержал. На следующий день Ежи уже отбирал своих людей по загонам. Впрочем, сразу их не отпустили. У султана было много забот и без некоего пана Володыевского. Принять трофеи, подсчитать, укрепить стены Вены... Вообще ситуация складывалась сложная.Вену султан взял, но чтобы идти дальше, сил не хватало. Большая часть регулярной янычарской армии была просто выбита в войнах. Часть – в Польше, часть уже здесь. И еще б полегли, да взрыв помог: осажденные просто руки опустили. Что толку спихивать янычар со стены, когда в другом месте они строем входят?Тем не менее от янычар осталась едва ли половина. С этими силами можно удержать Вену, но идти дальше? А куда? Навстречу войскам Лиги? Или попробовать взять Линц? Захватить Леопольда? Извините, дураков нет. У них конница, и много, а у султана ее маловато. Опять же, они здесь дома, а турки пока еще нет. Разобьют как пить дать. А это не нужно ни Гуссейну-паше, ни султану.К тому же...Захват Вены – это уже не война, это политика. Если европейцы не начнут отвоевывать ее обратно, Гуссейн-паша даст себе бороду сбрить. Всю Европу поднимут – ну, кого смогут. И в это тяжелое время нечего здесь делать ни султану, ни его верному визирю.Так что...Комендантом Вены останется Сары Сулейман-паша. Ишь, выдумал? А то Гуссейн не знает, кто метит на его место и заигрывает с янычарами? Все знает старый волк из семьи Кепрюлю. У Сулеймана-паши еще зубки не выросли – на старших скалиться.Пусть держит город что есть сил.Под его командованием остается и войско. Все его победы будут победами султана и его верного визиря, а поражения – поражениями глупого Сулеймана-паши, который саблю-то не знает, с какого конца в руки брать. А тем временем, избавив Османскую империю от смутьянов, можно сделать многое.Реорганизовать чиновников. Перешерстить армию – где это видано, что должности за деньги покупаются? Это у нечестивых христианских собак так принято, а османы себе такого позволить не могут! Тем более султану там и монетки не перепадает.Сформировать новые корпуса, которые не будут бунтовать, как янычары.Опасно?Кто б спорил.Гуссейн-паша подозревал, что не умрет своей смертью. Но... Власть всем нужна для разных целей. Кто-то наслаждается ею, как дорогим вином – и как люди, пьющие эту отраву, запрещенную Аллахом, они больны. Власть, как вино, разъедает и подтачивает разум человека.Кто-то стремится к власти ради богатства, которое она приносит с собой.Но и это не нужно Гуссейну-паше, семья Кепрюлю и так богата. Ему власть нужна ради родной страны. Он видел, что, если так пойдет и дальше, Турция рухнет на колени под натиском Европы, – и не хотел родине этой судьбы.Пусть его проклянут при жизни!Потомки поймут и восславят его после смерти!А потому – русский отряд отделить и потихоньку, когда султан направится домой, освободить. Дать фирман и пусть убираются.И отписать русскому государю.Два льва должны дружить, чтобы их не заели шакалы.Можно бы и Людовику отписать тоже – хоть и коварен сей христианский король, а только происходящее и ему выгодно. Чем дольше затянется война, тем спокойнее в Турции, тем громче шум в Европе. А он под этот шум себе что-то из германских княжеств приберет, он может.Но поделится. Пусть только попробует не поделиться.Гуссейн-паша планировал длительные интриги и усмехался. Ему повезло вдвойне – с двумя государями. Один хочет жить и не мешает своему верному визирю тянуть страну из ямы. Второй хочет, чтобы жила его страна – и в это время их цели совпадают. Русь сейчас османам не угроза и долго угрозой не будет.А там – кто знает?* * *– Государь.Посол Руси в далекой Португалии, боярин Федор Федорович Куракин, склонился в низком поклоне. Европейское платье и завитые парики он не носил, но высокая шапка тоже мела пол не хуже мушкетерской шляпы с перьями.А что ж и не поклониться? Ежели миссия его, кажется, успехом увенчивается?Педру смотрел вполне благосклонно.За время пребывания Куракина при его дворе он уже убедился, что мужчина сей умный и обстоятельный. И даже пару раз соблаговолил побеседовать с русским послом.Умен, очень себе на уме, с характером. Сам в европейское платье одевается, и жену с дочерьми ко двору вывозил, но никакой излишней галантности им не дозволял. Ни множества кавалеров, ни любовников, хоть поползновения и были. Но как-то... рассосалось.Может быть, потому, что и посол, и вся его семья были весьма остры на язык, хотя и безукоризненно вежливы? Таких задеть – что на ежа усесться: иголки потом долго вытаскивать будешь. Да и случай был, когда один маркиз решил дочку посла в темный уголок утащить... разумеется, с самыми благородными намерениями! Он бы потом женился, честь по чести, в чем и клялся, когда из него кинжал вытаскивали. Ибо девушка на протянутую к ее персям руку ответила ударом. Не смертельным, но три месяца маркиз провалялся бревнышком.Скандал был, но не сильный. И посол, и его дочь настаивали, что на Руси так и поступают с насильниками. Ах, это галантное ухаживание было? Когда тебя затаскивают в темный угол и лапать начинают? Простите, не разобралась. Глупая девка, что тут скажешь!С тех пор ни одной попытки, кстати, не было.Политес посол знал, разве что за дамами не ухаживал, блюдя верность жене, ну и привычки у него были странные. Чего только стоила одна баня! Ладно еще знаменитые римские термы. А это? Педру доносили: строение крохотное, жар адский, выдержать его невозможно, а русские знай вениками себя нахлестывают. Плоть умерщвляют?Не иначе.И все же...– Вы поедете на родину, князь. И повезете мой ответ вашему государю.Куракин опять низко поклонился.– Я согласен выдать Изабеллу Луизу за вашего царевича Жуана. Здесь изложены мои условия. И вы можете с ними ознакомиться.Как ни выдержан был Куракин, а внутри медные трубы запели радостно! Победа!ПОБЕДА!!!На свадьбу согласился – и на их условия согласится. Тут главное барьер сломать, а там уж...Глубокий поклон, чтобы король не заметил хищного блеска глаз.– Дозволено ли будет мне, государь, сделать это сей же час?– Даже сию минуту. Вы можете взять наши предложения и удалиться.Что Федор и сделал, кланяясь, расхваливая на все лады мудрость его высочества и всячески изображая восторг. Хотя и изображать сильно не приходилось.Победа...Восторг его чуть поумерился дома, в белокаменном здании посольства. Победа-то, да, она победа. Но поторговаться еще придется. Плюсы – помолвка будет заключена в ближайшее время, а брак – когда невесте стукнет пятнадцать лет. Минус – Ивану придется жить здесь. Он будет объявлен консортом, что неплохо. Но придется перейти в католичество. Приданое? Ну, тут вопросы скорее имущественные, чем территориальные. Общих-то территорий нет.Русские будут поставлять лес, пеньку и прочее по хорошим (для португальцев) ценам, но у русских купцов будет право беспошлинной торговли в португальских колониях. К тому же военная поддержка Португалии против внешних врагов...Одним словом, в этом виде договор был невыгоден для Руси.Ничего. Поправим. Самое главное-то уже сделано! Они уже согласились на брак принцессы с православным! А там, с Божьей помощью, и по условиям их чуток подвинем.Государь будет доволен.* * *Теплым летним днем, уже за полдень, кортеж принцессы Ульрики-Элеоноры Датской вступал в Москву Златоглавую. Вступал покамест тихо и спокойно. Не к лицу устраивать пышные торжества в городе, когда государь вдали воюет, так и беду накликать можно. А потому – тихо приехала, тихо проехала в Кремль, никто, кроме вездесущих уличных мальчишек, и не заметил...Зато заметила царевна Софья.Встречали принцессу всей царской семьей. Почти всей – потому что вот горе-то, вот беда, У Шан вынуждена поехать в монастырь, в паломничество. А вы как думали? Помолвка еще не свадьба, а свадьба может быть только с православной. А как ею стать?А вот так вот! Пожить в монастыре, правила изучить, веру христианскую душой принять... Тут высокое происхождение не подмога, скорее – помеха. К Богу-то в паланкине не въедешь.Федор хотел было поехать с невестой, но удалось остановить. Протопоп Аввакум – не только движущая сила, факт. Он еще и тормозящая, когда надобно. Федора удалось притормозить вопросом – ты, отрок, под стенками женского монастыря лагерем встанешь али как? Сестру одну на государстве бросишь?Второй аргумент был не очень убедителен. Федор давно понял, что Софья не только с государством – с упряжкой чертей справится, коли надо будет. Но и первый... стоило только представить себе всеобщий смех – и ехать с У Шан уже расхотелось.А потому Ульрику-Элеонору встречала небольшая делегация.Царские тетки – Анна и Ирина, которая временно приехала сюда из Новгорода. Царские братья – Федор, Иван и Владимир. Царские сестры – Софья, Мария, Катерина, Феодосия. Маленькую Наташеньку таскать во двор не стали – нечего ребенка мучить. Любава тоже осталась с дочерью.Ну и куда ж без бояр, стольников, постельничьих и прочей дворцовой шушеры? Проще, кажется, тараканов вывести, чем этих прихлебателей. Вроде бы и не жалует Алексей чинами да золотом за то, что ему вовремя на глаза попались, а все одно – старые привычки так не искоренишь.Софья пристально вглядывалась в окно кареты. Какая она – Ульрика? Что удастся сделать с ее помощью? Что можно сделать из нее?Оружие? Орудие? Союзницу? Врага?Сама Софья предусмотрительно вперед не лезла – в этот раз. Пусть Воин Афанасьевич представляет датчан, пусть Федя их принимает по всей форме – она покамест со стороны посмотрит. Как царская сестра.Софья знала, что у датчан наверняка есть о ней сведения. Но...Немного игры жизнь не испортит. Да и церемония приветствия на царевича рассчитана, не на царевну. Пусть бояре грызутся, пусть Федя себя взрослым лишний раз почувствует, а она просто посмотрит.И посмотрела.Георг Софье не показался. Никак. Одутловатое, несмотря на молодость, лицо, пышный парик, избыточно красные губы – и только-то. А в остальном – самое выдающееся на его лице – нос. Больше там ничего нет. Ни ума, ни решительности, ни отваги... просто – ничего. Скука и пресыщенность. И священная уверенность в том, что ему все должны. Просто по праву рождения.М-да, такого и в Англию отдать не жалко, пусть наглам кровь портит.Кажется, о том же подумала и Катерина, потому что больно ткнула Софью кулачком в бок. Хорошо хоть, незаметно.– И ты мне это предлагала?– Цыц, малявка. Зато он дрессируется легко.– Им ворон пугать можно!– Тобой тоже, так что не обольщайся, – срезала Софья сестру. – И помолчи, а то неприлично.Катенька засопела, но Софья отлично знала, что вечером в ее покои вломятся сестрички со скандалом. И если его повернуть в нужную сторону...Чем хорош у Катерины характер – коли ей намекнуть на несовершенство, она в лепешку разобьется, а доведет все до идеала. Вот и ладненько, а то кто-то последнее время к булочкам пристрастился, а о танцах забывать начал. А это женскому здоровью не на пользу. А Машка за старшей вьюном тянется. В результате следующий месяц девчушки будут делом заняты.Эх, сговаривать их надо...Наконец из кареты вышла Ульрика-Элеонора.Софья проглотила матерное выражение и подумала, что брак будет счастливым, но без любовниц не обойдемся.Никак.Не красавица?Ну, мягко говоря.Даже бояре притихли. Нос длинный, волосы непонятного цвета – под париком не разглядишь, белила-румяна в комплекте... авось там оспин нет?Зубы... нет, зубы вроде как все целы.Платье...Да уж, Петра за эти абажуры с рюшечками, кои он на Русь притащил, стоило всеми венерическими заразить, какие Европа знала. Корсет, кринолин, грудь наружу, зад назад, обручи топорщатся, руки голые, зато оборки всю грязь метут...Надо будет девчонку лекарям показать. Софья отлично помнила экскурсии в музей, еще в средней школе. И как объясняли, убыток аристократии наступил еще и от естественных причин. Мамаши утягивали себя корсетом так, что внутренние органы вообще функционировали наполовину. А что родится от такой больной? У которой сколиоз, лордоз, кифоз и черт его знает, что еще? Кишечник переплющен, печень в легкие ушла, матка, наоборот, в малый таз съехала и чудом наружу не вывалилась?Неаппетитно?А зато чистая правда[6 - У автора лично случилась такая экскурсия, на которой даже дали померить корсет. Из тех самых, которые ввела Екатерина Медичи, металлических. И последствия от него были именно такими. – Прим. авт.].И помолчите, ради бога, за экологически чистую косметику на основе сурьмы, ртути и свинца! Там же отравы – не на одного ребенка, а на взвод солдат! И все наверчено на несчастной соплюшке.Отмывать, переодевать, осматривать... выбора нет. А то вон бояре как косятся. Кто помладше – те еще более-менее, а старики сейчас плюнут, да и рявкнут – мол, срамота!Нет уж, лучше нормальный сарафан, чем вот это.Постепенно очередь дошла и до представлений. И по тому, как на нее посмотрели Георг и Ульрика, Софья чуть перевела дух.Георгу явно все было безразлично. Подумаешь там, русская царевна. Разве что на Катеньку посмотрел внимательнее, знал планы русских. Но – прости. Прозевал царевну, будешь жить с английской жа... то есть, конечно же, леди.А вот Ульрика вгляделась серьезно. Словно что-то искала в лице Софьи. И царевна не стала разочаровывать девушку – улыбнулась. На лице Ульрики дрогнули, чуть расслабляясь, уголки сжатых в улыбке губ, и Софья перевела дух.Неглупа. Слава богу – не дурочка! Узнала, куда едет и кто какую роль играет. И явно настроена на мирные переговоры.Ф-ф-ф-фу-у-у-у-у-у, камень с плеч.Ладно. Сейчас небольшой прием в честь приезда будущей царицы, скромный пир, где можно присмотреться к гостям повнимательнее – и отдыхать. А уж потом...Софья знала, что завтра с утра она придет в покои Ульрики-Элеоноры. Для Георга уже составлено богатое меню из праздников и развлечений, охот и поездок, а вот с девочкой надо серьезно работать. Не оставлять же ее в таком виде?Да Алешке все устрицы мира не помогут!* * *Сам Алексей в этот момент о невесте не думал. Они с Иваном сидели над картой Нотебурга, который упорно именовали Орешком. А что? Кем был построен, тем и будет жить!– Что у нас есть?– Остров. На котором пушки не установишь, – Ваня привычно играл роль «адвоката дьявола», подвергая все слова друга жестокой критике.Невместно сие?А как еще хорошие идеи-то отточить?– Но рядом у нас есть еще островки. Да и река тут узка. Новыми – дострелим.– А стен не пробьем. Разве что с кораблей стрелять?– Корабли нам и так понадобятся, для перевозки людей. Да и не те у нас пушки. Нет, Вань, корабли тут не выход. Батарею надобно на островках располагать, и оттуда уже стрелять.– А стены как? Подрывать? Шведы на это смотреть коровьими глазами не будут. Они раньше заряд взорвут, чем ты его заложишь.– Нет. Я о другом думал. Вот смотри, коли правильно пушки установить, то все ядра будут попадать прямиком в крепость.– Та-ак... а сможем?– Не первый раз воюем, опыт есть. И надобно не с дурика лупить, а целиться по башням.– Ну-ка, подробнее?– У нас семь башен. Наугольная, Погребная. Пасторская, Воротная, Королевская, Колокольная, Княжая. Вот и надобно нам стрелять до упора, сосредотачивая огонь на них. Часа по два-три на каждой.– Так рухнут же... Лешка! Ты гений!– Я знаю, – улыбка царя была откровенно кошачьей. – Если правильно поставить пушки – лупить будем прицельно по башням, но даже если кто не дострелит или перестрелит, ядра все равно будут попадать в крепость. А если повезет – развалим им верхний боевой ход, да и часть артиллерии угробим!– А еще лишим защиты стрелков и завалим оставшиеся внизу пушки! Пусть выходят и чистят амбразуры сколь им влезет!– У нас-то пушки дальше добивают. Отстреливаться они будут, ну да потерпим. Недолго.– Батареи придется ночью перевозить и ночью собирать.– И за одну ночь мы не успеем.– Кораблями отвлекать шведов будем, пусть ядра тратят. Переговоры начнем.– Думаешь, сдадутся? – Сам царь в это не верил. Ну вот ни на капельку Невской воды.– Думаю, захотят время потянуть, нет? Понадеются, что им из Выборга на помощь придут али с Нарвы.– Потому нам стоять долго и нельзя. Захватили, гарнизон оставили – и вперед! Ниеншанц мне тоже надобен! А потом шведы утрутся. Две крепости мои, на реке корабли – мои, пока они прежнее влияние восстановят – много водички утечет.– Нам бы потом тут еще пару крепостей отстроить.– Будут деньги – будет стройка. Сам знаешь, мы в эту войну вложились...– И не только в эту.Ване ли не знать, когда половина счетных листов через его руки проходила. И больше бы повисло, но Софья придала в помощь царевичевых воспитанников, и дело двигалось все легче.Иван такого слова не знал, но для царя он был и личным бухгалтером, и ревизором, жестко проверяя все траты и находя воров. А сам воровать... Он не воровал. Ему это было просто неинтересно, да и не нужно. К чему?И так богат – за семь жизней не потратить. Да и Соня не одобрит.– Сколь там гарнизона?– Человек семьсот. И пушек в достатке.– Справимся.– Еще как. И пойдем дальше воевать шведов. Мне нужна Русь, на которой люди будут жить, а не выживать от набега к набегу. Моим детям ею править... вы-то скоро озаботитесь?– Сам сначала оженись, а потом уж чужих детей считай, – отшутился Иван.– Куда я денусь... Надо. Царский венец, шапка Мономаха. Почему я не родился крестьянином?Вопрос был чисто риторическим, так что Иван предпочел вернуться к карте и потыкать грифелем.– Сюда будешь пушки ставить?– Вот сюда и сюда...Обсуждение затянулось до поздней ночи, но друзья принимали это как должное. Там, где чужими жизнями будет оплачена любая твоя ошибка, – никакого времени на планирование не жалко. Люди – вот главный ресурс.Остальное – мелочи.* * *Людовик с отвращением смотрел на Великолепную Атенаис. Да, в кои-то веки он не хотел эту женщину. Сейчас она его... бесила одним своим существованием! Своей гордостью, заносчивостью, да просто тем, что подставила его! И даже не раскаивается, это-то он видит! Изображает скорбь, и талантливо изображает, но не раскаивается.– Сир, я счастлива...– Прекратите, маркиза, – оборвал король.Атенаис изумленно замолчала. Никогда еще Луи не говорил с ней так. Смотрел раздраженно-досадливо, словно на... мелкое насекомое, которое осмелилось осквернить его корону.– Сегодня к нам прибыл папский легат. Он требует выдать вас.Атенаис не смогла справиться с собой. Ахнула, поднесла руку к горлу. Жемчугов на этом горле хватило бы корабль построить. Может, даже и не один.– Сир...– Я сказал ему, что это невозможно.– Благодарю вас, сир!Вот теперь Атенаис искренне упала высокородному возлюбленному в ноги. Чего ей хотелось меньше всего – так это оказаться в жадных руках папского легата. Знала, чем кончится. Допросят, выпотрошат как рыбу – и она будет гнить в какой-нибудь темнице, где у тюремщика и соломы не допросишься.Как она могла быть такой неосмотрительной?!Но ля Вуазен обещала... и может быть, даже сдержала обещание? Ведь король ее не отдает? Может, она ему еще дорога?! Огонь любви еще не погас в сердце монарха?!Увы, подняв голову, Атенаис увидела тот же безразличный взгляд.– Мы не отдадим мать своих детей в руки Папы Римского, – произнес Людовик. – Но мы отдадим ее в руки Бога.ЧТО?!Женщина замерла. Не ослышалась ли?!Но как...– Сегодня вы будете сопровождены в один из монастырей, настоятельница которого абсолютно предана короне. Там вы будете жить в уединенной келье, а впоследствии примете постриг.– Ваше величество!!! Смилуйтесь!!!Вопль, вырвавшийся из груди Атенаис, слышали, наверное, в Гаскони. Он растрогал бы даже крокодила, но у того было сердце. У короля же – только власть.– Вы знаете нашу волю, маркиза.Атенаис еще пыталась цепляться за ноги любовника, умолять, что-то лепетать, но...Бесполезно. Вошедшие в кабинет люди ла Рейни подхватили ее, словно тюк с грязным бельем, и поволокли к закрытой карете. Карьера Великолепной Атенаис закончилась полным провалом.Сам же Людовик, не в силах оставаться бесстрастным, вышел из кабинета и пошел по галерее. Куда? Зачем? Королю все-таки было больно. Ради власти он сегодня вырвал с корнем из сердца дорогую ему женщину – и внутри словно рана истекала кровью.Больно...И все же он будет улыбаться. Будет задавать балы и никому не покажет своей слабости. А рана... рана зарастет, как всегда. Сердца иногда разбиваются и болят. Но слава богу, стучать они не перестают!Людовик Четырнадцатый стоял и смотрел на парк Версаля. И в душе его разливалось умиротворение. Атенаис будет жива, пусть даже и не рядом с ним. А он...– Анжелика! – раздался чей-то веселый голос. – Вас зовет герцогиня Елизавета!– Иду!Людовик чуть внимательнее вгляделся в обладательницу ангельского голоса. Юна и невероятно прелестна. Блондинка, очень светлая, с громадными голубыми глазами... у кузины Лизелотты водятся такие птички? Пожалуй, надо навестить ее. Атенаис... да. Больно. Но сердце тогда и податливее на новую любовь, когда еще не остыло от старой.Не так ли?* * *Ульрика провела ночь плохо. Кровать была не такой, перина недостаточно пышной, в окна проникал свет, от лампадки пахло... одним словом – новое место во всей красе.И – нервы.Как-то принцессу еще примут на Руси? А жить здесь. Детей рожать, детей растить...Страшно.Фрейлины сказать по этому поводу ничего не могли. Даже не знали, оставят их здесь или прикажут убираться домой. Возможны оба варианта.Так что девушки переживали за себя.А поутру, когда Ульрика проснулась и как раз собиралась заняться туалетом, в спальню постучали. И вошла одна из русских девушек.– Государыня Софья принять просит.На датском она говорила как на родном – безупречно. Всего четыре слова, но у Ульрики сердце захолонуло.– Проси.Поправила пеньюар, встала – и поклонилась той, которую за глаза называли «тень за троном». Кристиан рассказывал, что русский государь прислушивается к сестре и она при его дворе на особом положении. Предупреждал Ульрику не ссориться – и принцесса вняла словам.Вчера она плохо разглядела царевну и ждала этакой... бой-бабы? Или ледяной принцессы? Кого-то жестокого, подавляющего, холодного... А вместо этого на пороге комнаты возникла невысокая темноволосая женщина в простом платье, улыбнулась и ответила поклоном на ее приветствие.– Рада видеть вас, сестра. Вы позволите называть вас так, Ульрика? Ведь скоро нам предстоит стать сестрами.Ее датский был не безупречен, но вполне хорош. Ульрика уставилась на Софью, как баран на новые ворота. И это – женщина, которой пугают? Про?клятая царевна?! Да она и на царевну-то не похожа! Слишком молода и хороша собой, слишком улыбчива, слишком...Не похожа!– Да, разумеется. Я буду счастлива... сестра?– Меня можно называть сестрой, можно – Соней. Родные меня так называют, – сообщила девушка.И это она вскрыла горло иезуиту и пила его кровь? Невозможно поверить!– Со-ония... – попробовала Ульрика на вкус новое имя.– Я позволила себе побеспокоить вас с утра пораньше, чтобы предложить кое-что новое. – Софья взяла Ульрику за руку, вполне естественно усадила на кушетку у окна (чисто автоматически – лицом к свету). – Я вчера подумала, сестра, что у вас нет русской одежды, а ваша не совсем подходит к нашим обычаям...– О да!Ульрика кивнула. Она тоже заметила, как кривились вчера бояре. Старались не показывать, но смотрели... как на девку продажную! Разные моды, разные народы... что вы хотите, если во Франции, например, вырез должен открывать грудь чуть ли не до сосков, а тут выйдешь так на улицу – потом не отмоешься. Срамота.– И я хотела тебе предложить побеседовать с нашими швеями.Ульрика едва не расплакалась от облегчения. Она-то ждала, что ей придется добиваться, требовать, просить, а ей сейчас предлагали помощь. Вряд ли бескорыстно. Но... не стоит плевать в протянутую ладонь, не так ли?– Я буду очень признательна, Сония.– Я позову девушек?– Да, пожалуйста!Что Софья и сделала. А сама наблюдала за примеркой, оценивала, делала выводы... где еще можно и распознать женщину, как не в магазине? Ну, в это время – у портного? Есть ли у нее вкус, транжира она или нет, умеет ли себя подать, насколько кокетлива, насколько настроена кружить головы мужчинам и многое другое.Пока Ульрике были выставлены средние оценки. Вроде бы вкус есть, но подать себя не умеет. Не транжира, но и не скряга, все в меру. Со слугами вежлива, но без панибратства.Но внешность!Длинный нос, конечно... челкой его, что ли, попробовать замаскировать? Или прической попышнее? Фигурка-то вроде как ничего, есть и талия, и остальные места вполне округлые...Надо подать брату невесту так, чтобы он хоть годик после свадьбы налево не бегал.* * *Брат в это время был занят. Штурмовал Орешек.Часть пушек была установлена на кораблях, часть перевезли на островки – и с утра ударили что есть ядер. Лезть на остров никто не собирался. Под шведские-то пушки? Еще не хватало! Нет уж, сначала своими пройдемся... И на Нотебург обрушился огненный ад.Откуда?Да отовсюду. Алексей Алексеевич, совместно с ближниками, нашел почти идеальное решение. Были взяты несколько судов. С них убрали все, что мешало: мачты, весла, лишний такелаж, зато само судно обильно закрыли мокрыми кожами. Установили пушки с одной стороны, а с другой, чтобы не было крена, уложили балласт. Более того, вдоль борта с пушками устроили еще одну переборку, и промежуток между ними забили глиной, смешанной с камнями. Получилась этакая разновидность естественной брони, очень удобно.Сами по себе, конечно, эти суда идти не могли, но их буксировали более мелкие суденышки. Довели до места, поставили на якорь – и ушли. И стреляйте сколько угодно.Чем и занялись русские, дав понять шведам, что их время ушло.Ядра летели, казалось, со всех сторон, пушкари не жалели пороха, причем, по приказу государя, не били просто по крепости – куда полетит, туда и попадет. Нет! Били четко по башням. Сначала по Погребной и Наугольной, потом – по Воротной и Княжей... Каждая башня оказывалась в перекрестье огня – и последствия были разными.Например, прясло между Наугольной и Воротной башней попросту обрушилось, погребая под собой часть шведских пушек, так, что с этой стороны крепость стала практически безопасна. Между Наугольной и Погребной башней было чуть получше, но верхнюю площадку разнесли и там. И разносили со всех сторон. Шведы бы вытащили пушки, они бы разобрали завалы, но под непрерывным, неумолчным огнем?Самоубийц в крепости не имелось.И такая обработка продолжалась почти шесть часов, в течение которых русские только палили, даже и не думая подводить корабли и высаживать десант. Еще не хватало! Ядра мастера отольют, а людей не вернешь!Когда стих огонь на одном из участков стены, шведы таки попробовали что-то сделать. То ли разобрать завал, то ли пострелять по врагу... еще пары залпов хватило, чтобы вразумить самых воинственных.На штурм русские войска пошли примерно в три часа дня.* * *– Смотри, Петь, как их! А вот еще бы туда же!– Думаешь, рухнет?– Ставлю грош, что рухнет.– Два, что выдержит.– Принято.Мужчины в любом возрасте – мальчишки. А если приходится ждать своего момента, а твои товарищи в это время дерутся... ладно, пусть не дерутся, а просто обстреливают крепость, но все-таки!И как тут усидеть спокойно?Вот и бились об заклад двое приятелей-стрельцов, Петр да Ерофей, ожидая, пока настанет их время. Идти на лодках и кораблях на штурм, крепость брать... кто тут лучше стрельцов будет?И Петр, и Ерофей были как раз из тех, кто в приснопамятном бунте участия не принимал. Надо сказать, не по политической позиции, а просто – у Петра именины были, ну они с Ерофеем и загуляли немного. А как проспались – так им и дурно стало. Пока они по кабакам гуляли, иезуиты царя отравили да еще людишек на бунт подбили. Парням не нагорело, даже полк их не расформировали, но... неприятно.И не украл, и не украли, но была там какая-то история. Вроде как и не виноваты, а и правыми до конца не оказались. Ну да ладно, на войне много чего сглаживается. Опять же, Алексей Алексеевич себя зарекомендовал как хороший полководец, из тех, что людей бережет... Вот мужики и не злились.Наоборот – драться собирались не за страх, а за совесть.Государь сказал, что первым десяти, кто в крепость ворвется, медаль именную пожалует и деньгами не обидит. Да и на пушки людей не гнал. Так – воевать можно. Так – правильно.Но наконец отгремели выстрелы – и стало непривычно тихо. Поднялась и опустилась рука с красным платком.На штурм!Крепость молчала. Молчала, пока гребли к ней так, что весла трещали, молчала, когда высаживались, – то ли не могли поверить, что обстрел кончился, то ли храбрость по штанам собирали...Впрочем, последнее предположение не оправдалось. Потому что шаг, другой, третий – и тут из крепости ударили ружейные выстрелы. Охнул, хватаясь за плечо, Ерофей. Из-под пальцев проступило красное... Петр выругался черными словами и бросился вперед. Ах вы, твари! В наших стрелять?! Да мы вас сейчас как слизь по камням размажем!И размазывали, и рвались вперед, через завалы, рискуя сломать ноги, под огнем, не кланяясь пулям – на штурм!Это русская крепость! Ее русский князь Юрий ставил!И они пришли обратно, и не уйдут...И шведы дрогнули.Эти выстрелы были последней попыткой сопротивления, о большем не помышлял уже никто. Ни камни на людей сбрасывать, ни кипяток лить – не с чего было это делать. Просто – не с чего. Массированный артиллерийский огонь привел крепость в небоеспособное состояние, лишив большинства площадок для стрелков, да и самих стрелков – тоже.Чудом уцелевший комендант попробовал поднять выживших в атаку, но...Страшная это штука – кинжальный артиллерийский огонь. Пусть полноценным огнем Софья это не назвала бы, скорее, его прадедушкой, но люди-то в это время и того не знали! И не видели ранее!Так что боевого духа у гарнизона не осталось. Вообще.А уж когда русские ответили на их выстрелы – своими...Петр ударил одного шведа прикладом, сбил с ног другого, выхватил саблю и полоснул третьего, отбрасывая бесполезную сейчас пищаль. И – врукопашную, чуть ли не зубами в глотку врагу вцепиться, выгрызть победу...Покр-рошу, твар-ри!В число десяти первых он не попал – увлекся дракой. Но и так государь их отряд отметил, похвалил и пообещал деньгами пожаловать по возвращении домой. Ну и сейчас чуточку малую из полковой казны выдадут.Ерофей оставался в Нотебурге, которому отныне и навечно зваться Орешком. Как и все, кто был ранен, кому требовались покой и уход. Пусть отдыхают да шведов гоняют. Из-за них крепость разрушить пришлось – вот пусть пленные теперь завалы разбирают, крепость восстанавливают, чинят, что могут...А войска государя Алексея Алексеевича отправляются брать Ниеншанц.* * *– Турки взяли Вену!!! Взяли! Вену!!!Илона всегда была красива. Но сейчас, когда свершилась, пусть частично, ее месть – сейчас она была невероятна. Она просто сияла изнутри, как драгоценный черный бриллиант. Да так, что даже ее люди замирали восхищенно и провожали госпожу глазами.Как же она была счастлива!Хоть кто-то отомстил за нее проклятым Габсбургам!Имре писал быстро, но самое главное в письме было.Илона поняла так, что турки уходить не будут, а будут держать город сколь смогут. Леопольд пока сбежал в Линц и сидит там. Вот бы на него нашлась какая-нибудь благородная рука. Вроде той, что оборвала жизнь Эдуарда Второго в замке Беркли или Генриха Четвертого на улице Ферронри.Илона понимала, что это вряд ли осуществимо, но помечтать-то можно? Леопольду, значит, убивать ее супруга разрешено, а ей и подумать – грех? Нет уж, пусть монахи о том плачутся, а она к святым себя не причисляет! Получив удар по левой щеке, правую подставлять не будет!А теперь надобно прикинуть как лучше.Отправлять или нет детей на Русь?Хотя сына можно и при себе оставить. А вот дочь, как залог мирных намерений... она поймет. Она очень умная девочка. Да и безопаснее там, на Руси, ей будет. И кровь, если что, уцелеет.Леопольду пока будет не до них – и можно попробовать отделиться в исконных границах. Можно... Только вот придется полякам присягать. Или османам?Илона была неглупа и отчетливо понимала, что долго османы Вену не удержат. Год-два, безусловно, они там простоят.А пять лет?Десять?Нет.Их вышибут на исходные позиции.Сейчас Папа Римский начнет шум, все поднимутся – и турки уйдут. А она останется. И Имре – тоже.Если они будут пособниками турок – о, тут хорошего для себя ждать не придется. Как бы еще не пришлось бежать куда-нибудь в Стамбул. А вот если они отложились на том основании, что император их защитить не может, а польский король смог, так что простите – теперь они его вассалы...Можно попробовать.С поляками, за которыми стоит Русь, Леопольд ссориться не будет.Польские войска и сейчас принимают участие в войне, на стороне Леопольда. Но...Илона знала, кто такой Ян Собесский.Да пожелай он – турки давно б с австрийской земли вылетели! С польской же удирали вперед своего визга? Да еще как, трофеев на две армии хватило! И в Крыму он себя проявил! Да и до того еще Ферек собирал о нем информацию, и выходило так, что Ян – гений войны.А тут поскромничать решил?Не лезет вперед, не стремится выгнать врага, не наносит внезапных ударов в уязвимые места? Просто охраняет Леопольда и следит, чтобы никто лишний раз не пострадал?На него это не похоже!Значит, у него есть приказ – не лезть лишний раз. Не участвовать в войне Михайло Корибут не может, но и участвовать не хочет. Надо писать русскому государю, потому что это только кажется, что год-два – длительное время. Оглянуться не успеешь, как пролетят.Илона быстро прошлась по замку, зашла в часовню и плотно притворила за собой двери. А потом упала на колени перед Девой Марией.– Пресвятая Богородица...Кому еще молиться матери, как не ей?Защити и оборони моих детей, помоги принять правильное решение, направь меня на истинный путь.Илоне было страшно, но женщина знала – она шагнет вперед. А что будет дальше?Помоги мне, Дева Мария...* * *Людовик ожидал многого, но не такого. Папский легат был встревожен, хоть и скрывал это по мере сил. Но от Людовика не скроешь. О маркизе вообще почти не говорили. А вот о чем...Турки взяли Вену. И теперь святое дело каждого христианина – выкинуть их обратно с австрийской земли. Разумеется, его величество тоже пошлет свои войска.Людовик задумался.С одной стороны – не было у него лишних войск. Те, что есть, заняты в Нидерландах. Хоть он себе кусок и оторвал, да пережевывать его еще долго придется. Не понравилось почему-то голландцам становиться французами, и бунты шли чуть ли не раз в месяц. То один город, то другой, то замок полыхнет, то отряд пропадет...А теперь ему надо идти воевать с турками?Да горел бы тот Леопольд синим пламенем! Пусть с него шкурку сдерут – не жалко! Лично сам Людовик под шумок откусил бы себе еще германских земель или что-то потребовал у Леопольда за помощь. А тут...Помощь с него требуют, а оплатой будет служить плохая память Папы относительно каких-то грешков маркизы? Э, нет. Так дело не пойдет.Атенаис, конечно, мать его детей, но и мать плохая, и королю она уже поднадоела, и вообще, если за каждую бабу государством жертвовать – никакой Франции не напасешься.Так что Людовик заверил легата в своем самом дружеском расположении к Леопольду и сообщил, что будет собирать войска.Разумеется!Как только, так сразу!И всенепременно!Папой клянусь! Римским!У него сейчас все, кто есть, – все заняты. Вот он и прикажет подсобрать полк по дальним гарнизонам, сбить тысяч так пять человек в единую силу, вымуштровать – и тогда отправить на помощь Леопольду. Не отправлять же абы кого? Это даже оскорбительно! Нет! Он готовить солдат будет!Король выпроводил гостя и подумал, что искусство вечно. Кто скажет, что эти строки неверны? И не важно, что здесь и сейчас речь идет не о нелюбимом женихе, а о благе государства! Смириться надо вам для вида, но тянуть. Кто время выиграл, все выиграл в итоге...[7 - Г-н де Мольер. «Тартюф, или Обманщик». – Прим. авт.]И приказал вызвать ла Рейни.Великолепная Атенаис заболела от тоски и умерла. Как же, разлучили с любимым. Или сначала умерла, а потом заболела. Есть люди, которые исполнят и такой приказ. А тяжесть на сердце?Переживем.Забыть маркизу де Монтеспан поможет очаровательная Мария-Анжелика де Скорай де Руссиль.Прощайте, Великолепная Атенаис.* * *Ежи Володыевский чувствовал себя не пленником, но гостем у турок. Непривычное ощущение. С него взяли честное слово, что он не станет бежать и не причинит первым вреда – и практически отпустили на свободу. Отвели шатер, дали слуг, разрешили гулять по городу и лагерю.Гуссейн-паша (к султану Ежи, естественно, не допустили, не по чину), приказал отделить всех людей пана Володыевского и сообщил, что отправил письмо русскому государю. Вот придет ответ – и поедете на родину. Мы с русским государем не воюем, нам делить нечего. Понимаем, что в стороне он остаться не мог, а потому потребуем выкуп. Его выплатят – и отправляйтесь.Про вовремя взорванную стену Ежи, конечно, не знал.Никто не знал, даже турки. Думали разное: от удачного подкопа и мины до агентов визиря в городе. А вот что это были люди русского государя... Гуссейну-паше ни к чему было делиться славой, а Алексею Алексеевичу, напротив, такая слава и даром не нужна. На том и сговорились.В Линце тоже были люди русского государя, но туда Гуссейн идти сам не хотел. Не надо широко рот открывать, не прожуешь кусок-то. Надо, надо возвращаться домой, устраивать реформы, чтобы Османская империя еще тысячу лет стояла!Жаль только, что его султану до русского государя далеко. Хоть Сулейман и старается, и умен, а все же... Иногда Гуссейну-паше было грустно. Толковый султан да умный визирь – каких дел бы они наворотили! Всю Европу подмяли бы!А так...Час – дело сделать, да три – султана убедить, да объяснить, да постоянно лизоблюдов пропалывать, чтобы никто другой на Сулеймана не повлиял...Тяжко.Конечно, пан Володыевский об этом не знал. Да и ни к чему ему было. Он русскому государю служил честь по чести, и ему тяжело было бы принять вот такую, подлую и тайную войну. А все ж и без нее никуда не денешься.Чтобы жили такие, как Ежи, должны быть и такие, как Софья, кто не боится замарать руки в крови и грязи. Быть – обязаны. А вот знать о них благородным людям вовсе и ни к чему. И душа болеть не будет.Так что Ежи ждал отправки на Русь. Как-то там Басенька без него? Как дети? Есть, есть в жизни нечто такое, за что голову сложить не жалко. Но это – защищая семью. А вот так, на чужбине, невесть за чьи интересы...Нет уж!Потому и не было у турок проблем с храбрым паном, потому Ежи и не собирался бежать и пробиваться к войскам Леопольда. Ни к чему такие геройства во имя чужой мошны.Не родину защищаем!* * *– Садись и слушай. Завтра вы отправитесь в Португалию.Иван послушно опустился в кресло. Посмотрел на сестру.– Сонь, ты думаешь, меня мало учили?– Ванечка... – Софья прищурилась так, что царевич мигом притих. Вспомнил, как сестра ему в детстве беспощадно драла уши. Не за шалости – за глупость. Шалить-то ты можешь сколь хочешь, а вот жизнью рисковать не смей! Ни своей, ни чужой. А то выдумал – сам, без Глаубера, в лабораторию пролезть! Спасибо, жив остался! – Ты реши, кто ты. Царевич или дурак? Сейчас речь о серьезных делах пойдет, не о том, чему тебя учили. Язык, да этикет, да прочие кунштюки скоморошеские – это одно. То, что наставники говорили, – другое. А есть еще и третий слой. О коем никому, кроме нашей семьи, и знать не надобно.– А вся ли семья о нем знает? – прищурился в ответ царевич.Софья взгляд отводить и не подумала.– Ровно столько, сколько нужно. Все ниточки – в руках одного Алексея.– И моя – тоже?– Ты не марионетка. А там, куда попадешь, – из тебя попробуют ее сделать. Там ты будешь в сложном положении. Принц-консорт. С одной стороны – страна наша богата. С другой – далеко и в политических играх Европы не участвует. С одной стороны – принц. С другой – всего лишь при королеве. Разумеется, тебя начнут провоцировать, подначивать и всячески перетягивать на свою сторону. Ты это понимаешь?– Не дурак.– Ньютон тебя хвалит, да вот беда: ум академический и хитрость житейская – суть вещи разные. А потому... Ты понимаешь, что тебя постараются убить?– Зачем?– Потому что ночной король может со временем стать и дневным. Потому что ты будешь влиять на Изабеллу в пользу Руси, а кому это нужно?– А я буду влиять?– Надеюсь, ты этот вопрос задал из чувства противоречия? Потому что если по глупости... – Софья нахмурилась. Привычно покусала грифель.Иван вздохнул.Ему не нравилась вся эта затея.Ему не хотелось ехать.Да видел он всю эту Португалию, и эту Изабеллу, и вообще... страшно сказать – где! Но... Ульрику он тоже видел. И портрет Изабеллы. Так что понимал: ему еще повезло. Могла бы оказаться такая каракатица, что и сказать страшно. А жениться пришлось бы. Отказаться, заупрямиться, поругаться Ивану и в голову не приходило: уж ответственность-то перед своей страной Софья братьям привила. И понимание, что власть дается не для гулянок и воровства, – тоже.– Извини, Сонь. Просто... тяжко.– Мне тоже, Ванечка. Но мы должны справиться, чтобы Русь еще десять тысяч лет стояла. Ты же понимаешь...Иван кивнул. Все он понимал, просто... хорошо, когда в книжках о подвигах читаешь. А когда от тебя жить требуют? А это ведь тоже подвиг – и не разовый. Не так, как в бою, но иногда намного сложнее.– Что я должен знать? И что делать?Софья облегченно выдохнула. И положила перед братом небольшой свиток.– Читай здесь. И учи. Это шифр. Кодовые слова, фразы, знаки – будешь домой письма писать или получать из дома, проверять станешь. Людей я тебе тоже дам, но до конца ни на кого полагаться нельзя. Мало ли что в дороге случится. Так что будем... учиться.Очень хотелось сказать – делать из тебя шпиона.Промолчала.Пусть Ваня и будет именно что шпионом, но к чему брату такие неблагозвучные ярлыки? Сам разберется со временем.А того, что Иван начнет работать против Руси, Софья не боялась.Пусть Педру умен, да вот дураков при его дворе никак не меньше, чем во всех остальных местах. Ивана никогда не примут до конца. Своим он не будет. Даже дети его – и то будут ли своими? А значит – Русь, и только Русь. И каждый раз, приезжая на родину, Иван будет чувствовать себя царевичем. Софья позаботится. А там...А там и Изабеллу удастся на Русь перевезти, кто знает?Поживем, посмотрим... А пока – учи, Ванечка. Коли ты царевич, так не будь дураком.* * *Ниеншанц.Алексей считал, что ударили они как нельзя более вовремя. Из Швеции доходили вести, что король собирается укреплять крепость, строить стены, копать еще один ров – и тогда все было бы куда как сложнее. Но пока шла война с Данией, Карлу было не до захолустной крепостицы.Вот и чудненько.Если Орешек стоял на острове, то Ниеншанц удобно устроился на слиянии Охты и Невы. И простреливал обе реки. Так что атаковать его с кораблей было занятием гиблым. Только по суше.С другой стороны, разрушать его и не собирались. Так что массированный обстрел, наподобие того, которому подвергли Орешек, был не нужен. Хватит и внезапности.Из Орешка никто не ушел, так что войска Алексея Алексеевича появились под стенами крепости совершенно неожиданно. Пятьсот человек под командованием воеводы Андрея Языкова прошли вдоль берега Невы, затаились, дождались, пока часть гарнизона, и без того некрупного, окажется за стенами, занятая обычными делами, – и тогда атаковали. Сначала выстрелили из ружей, чтобы положить побольше врагов, а потом бросились на штурм, стараясь производить побольше шума.Шведы были настолько ошеломлены, что даже не оказали сильного сопротивления. И русские беспрепятственно принялись зачищать пространство под крепостью. Вот в ворота ворваться не успели – жаль. Нашелся кто-то умный, захлопнул, и внутри крепости что есть силы зазвонил-забился колокол.Языков махнул рукой, приказывая отступить. Ратники быстро дорезали всех драгун, кои подвернулись под руку, – и отступили, таща за собой пленных. Женщин, детей... Дома, в которых жили семьи шведов, частично находились вне крепости.Ну и...Андрей Максимович не собирался шантажировать шведов заложниками, это было против всех правил чести, но... лишний козырь на руках? Пусть полежит, авось не залежится.Из крепости ударили ружья и пушки – и Языков порадовался, что вовремя дал команду. Не ушли бы – куда как больше русских полегло бы. А сейчас – отступили, залегли на хорошем расстоянии и ждали. Ждали, пока крепость не прекратит стрелять и шведы не будут готовы к переговорам. А чтобы быстрее дошло – выставить несколько женщин и детей.Жестоко? Но ведь убивать или насиловать их никто не собирается. Пусть постоят, пусть их родные в крепости подумают, что их ждет.Языков понимал, что его силами крепость не возьмешь. И стены велики, и пушек у него десять штук, а в Ниеншанце семьдесят пять, кабы не поболее, и... не надобно ему ту крепость брать. Ошеломить, осадить и задержать до подхода основного корпуса.Ну а если удастся захватить? Тогда благоволение ему от государя, слава и почет. А то куда это годится? Отец воевал, а сын покамест еще ничем прославиться не успел. Исправляться надобно.С такими мыслями Языков и прождал пару часов, пока не прекратилась ленивая перестрелка с обеих сторон и над крепостью не метнулся белый платок приглашением на переговоры.После некоторых согласований под стенами Ниеншанца встретились двое – русский дворянин Языков и шведский комендант Александр Пересветов-Мурат. Бывший русский человек, ныне швед во втором поколении...Надо ли говорить, что Языков смотрел на коменданта не то чтобы с отвращением, но, безусловно, с легкой неприязнью. Перебежчиков нигде не любили, а отец Александра именно им и был.Что уж подвигло боярского сына из Ростова перейти на сторону шведов? Неизвестно, но, учитывая, что королева Кристина внесла его лично в дворянский матрикул, какие-то заслуги у него были.Наверное.Первым начал Языков. Они пришли, им и говорить.– Я хочу предложить вам сдачу в плен.– Нет.– Тогда вы обречены. Нас много, стоит нам начать осаду по всем правилам...– Начинайте. Но поступите, как честный человек. Отпустите женщин и детей.Языков криво усмехнулся:– Сыну предателя говорить мне о чести?Пощечина вышла на славу. На скулах коменданта заалели алые пятна.– Придержи язык, щенок, или я тебе его вырву.– Я тебе эти слова напомню, когда войду в Ниеншанц.Андрей, в отличие от коменданта, головы не терял. На сдачу он и не рассчитывал – экая глупость! Понятно же, что комендант будет выслуживаться что есть сил. Сдать крепость для него смерти подобно. Русские хоть и оценят, да не наградят, а к шведам тогда лучше и не соваться. Так что...Только бой.Но...– Пока я жив, вы, собаки, в крепость не войдете.– Мы не шведы, мы глотки молча рвем.– Верните заложников.– Нет. Им не причинят вреда, но и отпустить их туда, где опасно и стреляют, я не могу. Приказ государя – невинные пострадать не должны. По возможности.Взгляд Пересветова-Мурата был полон презрения.– Верить вам...Языков возвысил голос так, что его было слышно и на стенах.– Слово русского дворянина, не предателя, что вреда я им не причиню! Если кто решит присоединиться к своей семье – препятствовать не будем, отпустим на все четыре стороны! Но и в крепость безвинных на смерть не верну!На том и разошлись.И началась осада.У Языкова и верно не было с собой пушек, достаточных для разрушения стен. Зато были люди, которые перекрыли все выходы из крепости. И шанцевый инструмент, так что русские принялись копать окопы и траншеи.Пересветов-Мурат попытался отправить голубя – застрелили.Гонцов перехватили.И спокойно и упорно сооружали валы для батарей.Шведы видели это из крепости, но противодействовать не могли. Их было меньше, к тому же русские, отступая, рушили все, что под руку подвернется. Идти по открытой местности? Заметили бы и убили.Через шесть дней валы для батарей были готовы. А там и подкрепление подоспело. Корабли с пушками спустились вниз по Неве, причалили вне досягаемости шведов и принялись выгружать орудия.Языков еще раз предложил коменданту крепости почетную сдачу, опять получил отказ и разрешил начать обстрел. Тем более вести были хорошие. Орешек взят, теперь, коли он успеет расколоть Ниеншанц до подхода основных сил, государь будет весьма доволен.И Андрей Максимович приказал начинать обстрел.Надо сказать, тут еще вмешалась судьба. Может, шведы и потрепыхались бы подольше, но Языкову неоправданно повезло. Одно из ядер уже на второй день обстрела попало в пороховой погреб крепости – и громыхнуло так, что даже пушки подпрыгнули.А спустя какое-то время над Ниеншанцем заколыхался белый флаг.И снова те же, и снова там же, но на этот раз Языков лучился самодовольством, а вот комендант крепости был белым от ярости.– Я хочу обсудить условия сдачи.– Без условий, – отрезал Языков. – Выходите и сдаетесь на милость победителя. Дальше вашу судьбу решит государь.– Я могу остаться в плену. Но отпустите моих людей.– Нет.– Мы можем продолжать сопротивление.– Не можете. Сколько у вас там осталось пороха? На два выстрела? На три?– Вам хватит.– А мы не пойдем на штурм. Я прикажу стрелять и стрелять, пока не размолочу вашу стену в ошметки. А сколько при этом останется от гарнизона – плевать. Государь меня ругать за это не станет.– Отпустите хотя бы женщин и детей.Пересветов-Мурат смотрел на русского и понимал, что торга не будет. Да и жизнь у него вряд ли останется после сдачи. Этот человек не лжет, он и правда будет уничтожать. А он...Он может погибнуть в бою.А может, и не в бою. Гарнизон – это живые люди, и после таких известий они его просто на штыки поднимут. Запросто.– Тех, кого мы взяли? Отпустим. Но когда подойдет основной корпус, и они уже не будут представлять опасности.– Я переговорю со своими людьми. Что их будет ждать в плену?– Работа. Крепость укреплять надобно.Вежливые слова, спокойные лица – и глаза. У Языкова – презрительные и жестокие. У Пересветова-Мурата – полные ненависти.Ровно через шесть часов после этого разговора крепость Ниеншанц выбросила белый флаг.Шведских воинов выводили, связывали и переписывали. Завтра же их приставят к работе. Копать рвы, укреплять стены... в Ниеншанце отныне стоит русский гарнизон. А называться крепость будет...Алексей Алексеевич приговорил – Желудем. А что, тоже орешек, тоже грызть потребно. А Бог не выдаст – шведская свинья не съест.Впереди лежал Выборг.* * *– Турки взяли Вену.– Сонюшка, да ты что?!Соня весело улыбнулась:– Божий промысел, тетушка. Что тут скажешь?– Нехристи! Ужасно! – выдохнула Ульрика-Элеонора.Софья улыбнулась девушке:– Конечно, неприятно. Но для меня это значит, что турки не будут разорять наши рубежи. Своя страна мне важнее, чем проблемы Священной Римской Империи.– А если они пойдут вперед? – Феодосии было искренне любопытно.– Вряд ли. Сил не хватит.– А что мы теперь будем делать?– Ждать пана Ежи из плена и государя с войны.Ульрика чуть покраснела. Да уж, ждать государя... что-то он еще скажет? С другой стороны, пусть девочка и не красотка, но Софья с Лейлой уже успели над ней неплохо поработать. Сарафан подчеркивал и грудь, и бедра, волосы, отмытые от пудры, оказались пепельно-русыми, нос, конечно, никуда не делся, но правильно выщипанные брови зрительно чуть изменили форму глаз, и он стал казаться не таким огромным. А так – девочка неплохая. Мягкая, тихая, неглупая... золото будет, а не жена.А лицо... ну что, ночью все кошки серы, только гладить надо уметь.Брат Ульрики пропадал то на охотах, то на выездах, а девушка кочевала по Кремлю. От Софьи – к Любаве, Анне, Катерине с Марьей и Феодосией, общалась, училась русскому языку, ну и ее изучали. Пока впечатления были положительными. Ульрика усердно занималась русским, изучала православие, старалась всем понравиться. Но что еще Алексей скажет?– Бася рада будет, – сбила Софью с мысли Анна.– Да уж, этим двоим расставаться – хуже ножа. Рика, мы тебя обязательно познакомим. Пани Барбара Володыевская – замечательный человек. Умница, каких поискать. Надо вообще тебя свозить в Дьяково. Алексей там любит бывать, вот и тебе заранее покажем, что к чему.Ульрика ответила благодарным взглядом.Вообще в семье русского государя она чувствовала себя очень комфортно. Ждала иголок, неприязни, насмешек, а получила живое участие и дружескую помощь.Сестренки у него вообще были замечательные. Умные, веселые, красивые. Тетушки отличались заботой. Царевна Ирина, правда, резковата. Но, узнав, сколько она делает для людей, вернувшихся из плена, Ульрика мгновенно простила ей жесткость характера. Тем паче царевна не хотела ее задеть, просто отвечала, как привыкла. Да и царевна Софья оказалась вовсе не страшной. И почему Кристиан отказался от Катеньки для Георга?Зря...Ульрика не возражала бы еще ближе породниться. Хорошие они, теплые, душевные...– Там, наверное, много людей в плен к туркам попадет, – произнесла тетка Анна.Они сегодня с мужем присутствовали на обеде.– Они не русские люди, – Софья пожала плечами. – Их судьба в воле их правителя.– А сколько прекрасного будет уничтожено. Скольких мастеров уведут в плен...Царевна Софья прищурилась:– А и верно.В темноволосой голове незримо для окружающих завертелись колесики. Надо бы отписать визирю. Он мужик умный. Пусть мастерами поделится?Конечно, на Руси и так неплохо, но почему бы не перевезти еще пару-тройку десятков? Или сотен?Отпишем Ежи, пусть выкупает там, кого можно, и везет домой. В хозяйстве все пригодится.* * *Дон Хуан осмотрел письмо.Прочитал, пожал плечами, перечитал еще раз.Если Вы хотите узнать, кто виновен в покушениях на Вашу жизнь, приходите сегодня после захода солнца в дом купца Ортини. Можете взять с собой стражу.Доброжелатель.Интересное письмо...А еще интереснее, откуда этот неизвестный узнал о покушениях? Хуан Хосе как-то объявлений в газеты не давал. А покушения были. Уже два.Один раз ему пыталась подлить яд любовница. Второй раз натравили шайку бандитов, которых в Италии называют «брави». Девку он чудом поймал за руку, а бандиты... Хуан, между прочим, не просто так получил титул «Князь морей». Он отлично знал, с какой стороны браться за шпагу.Недооценили.Решили, что раз ему уже почти пятьдесят, он ни на что и не годен! Ан нет!Мужчина потянулся, как никогда ощущая каждую клеточку своего тела.Он еще многим двадцатилетним фору даст! Любовница могла бы подтвердить... хотя сейчас она никому и ничего не подтвердит. А не надо подливать в вино всякую пакость. Особенно стоя напротив окна.Но – кто?!Дон Хуан был еще и любопытен, как кот. И, разумеется, собирался сходить, поинтересоваться. А стражу можно с собой взять, окружить дом. Лишним не будет. Арестовать неизвестных всегда успеется.Так что вечером дон Хуан уже стучал молоточком в дверь. И открыли ему практически сразу.– Проходите, сеньор. Госпожа ждет вас.Служанка скользнула куда-то в тень, и благородный дон тут же забыл о ней.А зря.Милая девушка, профессионально улыбнувшись и окинув взглядом улицу, уже знала, сколько людей пришло с гостем, где спряталась часть из них, да и сам гость... Реши она убить его – уже лежал бы трупом.Дон Хуан прошел в гостиную и вежливо поклонился.– Сеньора...Женщина развернулась от окна. Ну, что тут сказать. Не во вкусе благородного дона. Слишком высокая, худая, со впалыми щеками и темными волосами. Густые брови и твердый подбородок дополняют картину. Одета очень просто – так могла бы одеться небогатая горожанка.Но руки...Руки – единственное, что выбивается из образа.Идеально белые, холеные, а камни перстней на тонких пальцах стоят столько, что хватит три таких дома купить.– Дон Хуан Хосе, я рада видеть вас под этим скромным кровом. Не желаете ли вина? Фруктов? Не бойтесь, у меня нет желания травить вас. Я могу первой сделать глоток из вашего бокала.Женщина не улыбалась, она была совершенно серьезна.– Я пришел сюда не пить вино, сеньора. Я пришел сюда из-за письма...– А я могу назвать вам имя человека, который стоит за вашими... невзгодами. Но могу ли я просить потом о милости?– Какой, сеньора?Дон Хуан не позволил усмешке скользнуть по губам. Неужели все так просто? Деньги и еще раз деньги?– Отнюдь не о деньгах.Мужчина дернулся, как будто укушенный.– Сеньора?!– Вы же думали об этом? Я не нуждаюсь в деньгах. В любой момент к моим услугам казна одного из богатейших домов.Женщина подняла руку, демонстрируя кольца.– Моя госпожа щедра к тем, кто верно служит ей.– Ваша госпожа?– Это и будет той милостью, о которой я прошу. Когда вы услышите имя – вы смирите ярость и дослушаете меня до конца. И обещайте подумать над ее предложением.– Чьим?– Я всего лишь голос, благородный дон. Тень, отражение... меня нет здесь, как и вас скоро не будет. Вы ведь мечтаете о власти.Дон Хуан прищурился.– Сеньора?Рука словно сама легла на кинжал. Женщина словно и не заметила опасности.– Сколько вы продержитесь, благородный дон? Вы одиноки. Смерть подстережет вас в глотке воды или на клинке убийцы. И даже дети не оплачут вашу могилу. Не обидно ли вам будет за своего отца? Этого ли он от вас хотел, когда признавал вас, Князь морей?– Это бессмысленный разговор, сеньора.– Марианна.– Простите?– Вы хотели имя? Вам объяснить, какая Марианна? Или – как мать должна реагировать на угрозу своему сыну?– Что вы об этом знаете?!– То же, что могли бы узнать и вы, дон Хуан. Ваш отец совершил ошибку, женившись на своей племяннице, но его можно понять. Умер единственный законный сын, нужен был наследник.– Карлос...– Болен. Неизлечимо. И здорового потомства не даст, на ком ни жени.Сейчас женщина была страшна. Она говорила с таким ледяным равнодушием, что у Хуана мурашки по спине побежали.– Что вы можете об этом знать?– То, что приказала узнать моя госпожа. Эскуриал вовсе не закрытый котел, варево можно и помешать, и рассмотреть. У вашего сводного брата эпилепсия, у него множество наследственных болезней, он не развивается и править не сможет. Ему сейчас шестнадцать лет, но по уму – не больше семи.– Он вырастет.– Не лгите себе.– Не много ли вы на себя берете, сеньора?!Дона Хуана стоило бояться, но странная женщина даже и не пошевелилась. Подняла темную бровь, чуть улыбнулась, словно видела перед собой не разъяренного мужчину, а милого котика, потягивающегося на диване.– Вы уже говорили с его матерью. Вы хотите стать его регентом и править за племянника единовластно, потому что сейчас это занимает много времени. Да и кто, если не вы? Любимец народа, герой, полководец... Сколько пройдет времени, прежде чем бедняжку Карла запрут в монастыре? И народ выкрикнет ваше имя?– Я так не поступлю!– Госпожа... Марианна вам никогда не поверит. Она ощутила вкус власти – и вы ей тут не нужны. Кем ей легче править – сыном или вами?– Она не способна править. Как женщина...– О, тут вы правы. В большинстве своем женщины править не способны. А вот устранить неугодного родственничка или намекнуть об этом фаворитам... Кто сейчас в ее постели? Де Валенсуэла?– Вы хорошо осведомлены.– Да. А потому, если вы станете регентом, вы долго не проживете. Два года назад это началось благодаря уму вашего сводного брата, и закончится теперь только с вашей смертью. Валенсуэла не простит, да и ваша мачеха – тоже.– Мне не нужно их прощение.– А что вам нужно? Сильная Испания? Королевство, которое не раздерут на части? Между прочим, у французского Людовика есть все шансы пережить вашего брата. И он своего не упустит.– Довольно!– Вот и еще один ваш враг. Зачем ему – вы? Такой умный и сильный, способный поднять Испанию с колен? К чему?– Клянусь, вы служанка самого дьявола!– О нет. Так далеко моя госпожа не властна.– Так кто же она?Дон Хуан задавал вопрос, чтобы выиграть время, хотя... знал. Уже – знал. Марианна...Ненавижу.– Женщина, от имени которой я предлагаю вам решение проблемы. Вы уедете из Испании, поживете несколько лет в другой стране, женитесь, наконец обзаведетесь детьми – это ведь тоже важно. И вернетесь. Когда ваш брат умрет.– Так что вы мне предлагаете и на каких условиях?– Условий не ставится. Вы просто соглашаетесь и уезжаете.– Оставив свою страну на власть взбалмошной женщины?– Почему такой уж взбалмошной? Ее величество неглупа, вполне способна справиться со знатью. А вот вы... Вы провоцируете недовольных одним своим присутствием.Продолжая разговаривать, женщина взяла одну из бутылок, стоящих на столе, и протянула дону Хуану.– Откройте, прошу вас.Бутылка и верно не открывалась уже давно. Затвердевший сургуч, паутина – такое не подделаешь. Дон Хуан повиновался – и вино наполнило бокал.Женщина подняла его, спокойно отпила пару глотков.– Не хотите? Жаль...Дон Хуан взял со стола второй кубок, наполнил и выпил в несколько глотков. Ему тоже дорого обошелся этот разговор.– Сеньора... мне тоже жаль. Можете не говорить, кто ваша госпожа. Меня это не волнует. Я не брошу свою родину.– Вас убьют.– Возможно.– Это будет бесполезная смерть. Бесцельная.– Я постараюсь, чтобы она таковой не стала.– Мне жаль. – Женщина смотрела загадочно и надменно, как кошка. – Простите, что приходится действовать такими методами.– Что?!– Я бы предпочла, чтобы вы ушли со мной добровольно. Не бойтесь, это не яд.Мужчина вскочил, но странная слабость, быстро охватывая тело, распространилась к ногам. Последним усилием он выхватил шпагу и повалился вперед.Женщина усмехнулась краешками губ. Взяла в руки его кубок, повертела...– Наивный... Мог бы и подумать, что не обязательно травить вино, если есть бокал.Пары капель настойки хватило. Нанести заранее, чтобы высохла и не была заметна. Цвет и вкус вина она сильно не поменяла, а вот свалить с ног – свалила.Женщина метнулась к двери в комнату.– Вася!!!Ровно через минуту в гостиную влетел молодой парень.– Груз готов.– Отлично. Не согласился?– Я с самого начала говорила, что он на это не пойдет.– Ничего, потом еще благодарить будет.Парень взвалил на плечи тушку благородного дона и потащил в соседнюю комнату.Гримировать, переодевать и вообще – укладывать в гроб. А как его еще вывезти из города? Ничего, и вывезем, и на Русь довезем, а там уж пусть государь с ним сам разговаривает. Авось найдут общий язык.Жалко ведь мужика. Прикончат его тут...Женщина подошла к зеркалу, достала тонкое полотно и принялась осторожно снимать грим с лица. Если она правильно поняла свою царевну, дон Хуан поедет на Русь. И будет там жить. Она тоже вернется домой рано или поздно, и лучше, чтобы Князь морей ее просто не узнал.Вроде бы разговор прошел нормально. Теперь, если правильно повести себя в дальнейшем, дон Хуан будет свято уверен, что на него покушалась королева Марианна. Еще и мстить пойдет...А мы поможем.Впалые щеки волшебным путем превращались в обычные, улетела в угол накладка темных волос, высвободив обычные русые пряди, стерлись черные брови, показав светло-коричневые, как и должно быть при таких волосах...И что самое приятное – даже не солжем. Все равно бы его убрали. И именно ее величество. Мы просто предупредили удар.Да, и надо подкинуть куда-нибудь труп в одежде дона Хуана. Только выбрать не слишком похожий, чтобы народ не поверил.Так, на будущее.* * *Алексей Алексеевич отчетливо понимал, что долго везение не продлится. Нужно идти вперед – и БЫСТРО! Эстляндия должна лежать у его ног. То есть Нарва, Дерпт, Феллин, Виттенштейн, Везенберг – это основное. А еще – Выборг и Кексхольм.Так что никуда не денешься, надо драться. Особенно пока Карл не опомнился. Принцип один и тот же: внезапность, скорость, ярость. Пока враг еще там почесывается, мы уже тут победили. Уже и укрепления строим.И строили.Краше прежних крепости встанут.– Итак, мы сейчас здесь, – кончик пера уперся в точку на карте. – Теперь надобно довести дело до конца.Иван усмехнулся.Все было обдумано заранее, все было очень серьезно. Под руководством английских корабелов в Архангельске не только купеческие лоханки строились. Хотя назвать это лоханками?Хорошее дерево, просушенное, все пригнано, подогнано – такие корабли долго служить будут, десятилетиями. Стоило, конечно, дорого. Алексей помнил, как ругалась Софья, заказывая то одно, то другое, а сейчас вот оценил. И слова сестрички, что потом мы этот флот с огнем искать будем, а он – будет. И что строить на века надобно. Не настолько страна богата, чтобы позволить себе говнострой.Грубо, да правдиво.И сейчас по Государевой дороге уже без спешки перетаскивали остальные корабли. Не пять штук, а несколько десятков. С избытком хватит.Погрузить войска – и отправить к Нарве. Взять ее, пока шведы не опомнились. Кристиан пишет, что у них со шведами вялотекущие стычки. Датчане стоят под Мальме, шведы под Ландскруне. Карл рвется вперед, а значит, время дорого.Удастся ли взять Нарву до подхода подкрепления?Алексей Алексеевич не знал, но собирался проверить. Сейчас комендантом Нарвы был Герворт фон Фонкен. Что ж, посмотрим, насколько он сможет противостоять русским.А еще...Нотебург и Ниеншанц брали без применения динамита и кое-каких технических новинок русской промышленности. А вот Нарву... Просто так ее не возьмешь. Бастионы, толстые стены, двухтысячный гарнизон, пушки числом более сотни, причем не старья, как во взятых крепостях, а новенькие. Нарва – это вам не заштатная крепостица на краю света, это, почитай, ключ ко всей Эстляндии.Если ее взять, да укрепиться...Хотя больших планов Алексей Алексеевич не строил.Ему вполне хватит куска побережья до Ревеля включительно. Ну и Дерпт. Это от Швеции. И кусок Карелии.Хватит.Получить, укрепить, отстоять – и жить без войн.Раньше... ему нравились войны. До первого умирающего. Когда Алексей увидел, как разлетаются кусками разорванные тела, как плещет кровь, что делают ядра, выкашивая ряды солдат...К чертям такую войну!Любая война должна идти с минимумом потерь с русской стороны. А потому – отвоевать выходы к морю и успокоиться. Карлу не понравится?К чертям того Карла!В буквальном смысле слова! Посмотрим еще, кто ему будет наследовать, а там... война – штука сложная, на ней и убить могут.Что касается своей смерти... Алексей знал, что может сложить голову так же легко, как и любой солдат. Но в сестру верил. Софья и Русь удержит, и Федора, коли понадобится. Никуда братец не денется, будет прыгать через веревочку как миленький. Так что за свое государство он спокоен.– Часть войска пойдет пешком. Часть поплывет на кораблях. Думаешь, хватит нам этого полка под Нарвой?– Думаешь, не хватит? Справимся.Иван кивнул. Он и не сомневался, но...Слишком уж неравны силы.А Алексей... тот свято верил, что все получится. До осени не так далеко, и на зимние квартиры русская армия уже должна встать в Нарве и Дерпте. Остальное – в следующем году.Сложно?Это все для будущих поколений.Соседи должны уяснить, что с русскими связываться нельзя. Никогда. Ни при каких условиях. «Русский солдат» должен стать синонимом «непобедимого воина».Сначала – так.А время мира положим на то, чтобы Русь стали уважать и в Европе.– Вань, мы вернемся с победой. Я знаю.– Да, я тоже знаю... но домой уже хочется.– По Соне соскучился?– Можно подумать, ты по ней не скучаешь?Мужчинам иногда до боли не хватало третьей в их компании. Чтобы Соня встала рядом, откинула за плечо мешающую косу, покусала кончик пера и что-нибудь сказала. И все стало просто и понятно. Сестра ли, жена ли... часть души и сердца. И без нее оно втрое хуже бьется.И писем – мало.* * *– Соня, как ты думаешь, я понравлюсь Алексею?– Шанс у тебя есть. Ты миловидна. Будешь следить за собой – вдвое лучше станет, – Софья отвлеклась от мыслей об Австрии и посмотрела на Ульрику.Ну, ничего так. Ни помады, ни белил, ни прочей вредной химии. Румянец на щеках, глаза чуть подкрашены... Сойдет.Алексей, конечно, та еще привереда, но годика на два его хватит, а там... сделает Ульрике пару-тройку ребятишек, она и не заметит, что муж иногда налево гуляет. Здоровый левак укрепляет брак.– Страшно мне.– Ульрика, успокойся. Помолвку расторгать уже никто не будет, поженитесь вы в любом случае. Дальше все от тебя зависит. Ну а мы поможем, чем сможем.– Вы другие. Совсем другие. Я такого при дворе никогда и не видывала...Софья фыркнула про себя. Знала б ты, лапа, сколько я тут прополкой занималась, прежде чем что-то получаться начало! Одни Милославские чего стоят! Эх, недаром Гайдай дал Жоржу эту фамилию! Как в воду глядел великий режиссер.Вслух этого Ульрике сказано не было, Соня перевела разговор на другую тему.– Ты имя себе еще не выбрала?Девушке были предоставлены святцы, и последнее время она сидела, выбирала, кем ей креститься в православие.– Выбрала. Ульяна.– Ульяна Иоанновна. Красиво получится. Думаю, дней через десять тебя и покрестим?– Ты все-таки хочешь, чтобы Ваня? А то, может, Федор? Он старше...Софья пожала плечами:– Уля, поверь, у меня есть на то причины. Иван будет в Португалии, а нам нужны тесные связи. Если тебе он крестный отец, это важно. А Федя... есть у меня мнение, что рано или поздно он себя церкви посвятит. Будет у нас еще один Патриарх из Романовых.– А жена?Софья пожала плечами:– Кто знает, как сложится. Просто у меня такое предчувствие, а я им привыкла доверять.Даже если и не посвятит – Софье откровенно не нравилось, как Федя смотрел на У Шан. Решительно. Как на икону. А там разве что из-под халата чертячьего хвоста не хватает. Ох, не к добру...Успокоив Ульрику – девчонка должна быть свято уверена, что Софья и за нее, и для нее, и вообще ангел небесный, – Софья вернулась к своим делам.Так, письмецо из монастыря. Место хорошее, там что хочешь наружу вытянут, перетряхнут и обратно вложат.У Шан она раскусила правильно. Тянет соплячку к власти, тянет. И Федьку она тянуть будет. Так что роды или двое, а потом – прости, деточка. Я буду долго плакать.Там посмотрим, что лучше. То ли яда подсыпать, то ли какое медицинское светило на роды пригласить. На них слой грязи такой, что заражения крови долго ждать не придется. Блюментроста вон год пинала, прежде чем тот приучился руки мыть да спиртом протирать. По местным меркам – революционе де профессиональ. Не бывало на Руси такого компота, как говорил один поручик.А вот теперь – стало.Но то Блюментрост, он умный. А скажи его европейским коллегам такую ересь?Париками закидают!Так что посмотрим.Письмецо от Илоны Зриньи. Ответ уже и отписан, и отправлен. Вассалами Руси им пока становиться нельзя. И далековато, и общих границ нет. Польше тоже ссориться не стоит. Но вот присягнуть лично Михайле Корибуту...Лучше для гордых венгров и не придумаешь. Конечно, потом Леопольд сильно изобидится, но так то потом, потом. А уж поберечься Михайло сумеет, не первый год замужем, да и на троне не первый... Так что отписываем еще и Марфе, чтобы берегла супруга, он ближайшие лет двадцать живой нужен. А там поглядим, на кого вассалитет перекинуть. О, великий и мудрый Ходжа Насреддин, который сказал про ишака и падишаха! Да славится имя твое во веки веков!Отдельно письмецо.Дон Хуан, как легко догадаться, не согласился и теперь едет на Русь грузом 400. А как его еще обозначать? Пленный и ценный. А тут его еще обрабатывать... Надо Катьке свистнуть – пусть готовится. А вот куда Машку пристраивать?Хм-м...А ведь идея...Мир со Швецией заключать надо, вот и выдать ее за Карлушу? Вместо Ульрики? У того, конечно, мать – гадюка, но и Машка кому хочешь три литра яда на макушку сцедит и дальше пойдет. Софьина школа!Попробовать протолкнуть идею?Надо намекнуть Алексею, чтобы побольше захватил. Лучше и то, что им не надо. А потом в качестве извинений и Машкиного приданого отдал обратно.На губах Софьи заиграла коварная улыбка.А что?Соседи орусячены, иначе и не скажешь. У Михайлы – русская, в Картли – русская, датчанка есть, китаянка есть, надо теперь еще шведов для полного комплекта. А там поглядим. Кровные узы – они завсегда сильные.Вообще Софья историю помнила отвратительно. Но то, что сейчас Карлуша Одиннадцатый, а Петр воевал с Двенадцатым... Уж это-то и дети знают. Вопрос!Что случилось с этим Карлом и долго ли он прожил?А то ведь можно и войска ввести для помощи вдове, а там... Мирная интеграция – она завсегда полезнее. Списочки составим, кого посадим, кого потравим – и будут шведы русскими подданными. А фамилии и язык... Да они еще сами попросятся русскими стать!Недаром же большинство национальностей отвечает на вопрос «кто?». Кто?Швед, датчанин, немец...Какой?Русский.Наводит на размышления, верно? Не важно, кто ты. Важно – какой.Обдумаем план?* * *– Милая, радость у нас!– Вот как?Марфа искренне удивилась. Какая радость вдруг случилась?– Я письмецо получил. Фамилия Ракоци тебе ведь знакома?– Ференц Ракоци еще мал, чтобы письма писать. Мать его Илона отписать решилась?– Умничка ты у меня.Михайло посмотрел на жену с искренней любовью. И красавица: после четырех родов не располнела ни на грамм, кожа по-прежнему бархатистая, волосы черные, глаза – утонуть можно, и умница. Вот с кем бы он так еще поговорил? Советника завел? Или любовницу? Нет уж, лучше гадюк завести, те, может, и не покусают.– Решилась, да еще как. Предлагает мне личный вассалитет.– Ох!Понятное дело, для Марфы сие не новость, Софья еще когда отписала. Но изумление было сыграно на «отлично».– Соглашаться будешь?– А и соглашусь. Леопольд, конечно, взбесится, но я туда Яна потихоньку отошлю, пусть новые границы защищает.– Там и свой герой, кажется, есть. Текели?– Есть такой. Илона Зриньи за него замуж собирается.– Сильная связка получится.– Но полезная. И мы территорией прирастем, и им защита. А там видно будет. Может, и сыну моему присягу принесут. О русских они очень хорошего мнения, а ты, дорогая моя супруга...– Постараемся их не разочаровать? К тому ж у Илоны вроде как и дети есть. И наши...– Надобно это бы обдумать.Муж и жена обменялись нежными улыбками. А после того как Михайло ушел, Марфа быстро набросала записочку Софье. Она не сомневалась, что у той на детей Ракоци есть свои планы. И не хотела ни сорвать их, ни перебежать сестре дорожку. Ни к чему ей такие кошмары.Да и потом... У нее с Михайлой уже и мальчики есть, и девочки. Как сестра скажет – полезный брачный ресурс. А у Илоны двое детей. Может, поделить их? Одного ребенка на Русь, второго – им? Стерпится – слюбится, потом дети пойдут...Политика в действии.* * *Царевна Софья Алексеевна в это время гостила в Университете, беседовала с Исаком Ньютоном. И рассказывала ему то, что сама помнила о генетике и наследственности. Горох с желтыми цветами, горох с зелеными цветами, цвет глаз, генетические нарушения, близкородственные скрещивания...Исак слушал очень внимательно, даже и не думая поинтересоваться, а откуда государыня царевна такие вещи знает? Понимал уже, что отговорятся ему старой Ивановой либереей, легендарной библиотекой Ивана Грозного, которую никто не видел, и есть подозрения, что никто и не увидит. Уж больно удачно списывать на нее все новые знания.Кое-что он даже записывал, размышлял, задавал вопросы. И самый простой:– Государыня, а для чего вы это рассказываете?– А для того, сэр Исак, чтобы в Университете было и это направление. Вы в курсе, что творится сейчас в Испании? Знаете о трагедии короля Карлоса?Знал. Об этом только ленивый не знал.– Я хочу, чтобы в Университете был факультет... пусть несколько человек... которые будут заниматься только этим. Есть же и такие, кто внимателен? Умен, прилежен, но не способен на полет фантазии? Есть наверняка.Ньютон кивнул, соглашаясь. В науке без таких никак нельзя. Кто-то должен парить в вышине, а кто-то – прилежно регистрировать следы крыльев.– И пусть ведут Книги, – Софья произнесла это так, что стало ясно – не про обычные книжки говорит. – Хочу, чтобы для каждого государства были составлены справочники. Кто на ком женился, кто с кем породнился, велись родословные, составлялись генеалогические древа... Сие возможно?– Это каторжная и громадная работа.– Знаю. Но если ее проделать сейчас, наши потомки смогут избежать многих ошибок.Исак Ньютон подумал.А потом уважительно попросил:– Царевна, а нельзя ли еще раз объяснить про гены и хромосомы?Софья вздохнула.Можно. Что помнит – все объяснит. И не надо говорить про прогрессорство. Она просто изложит материал на уровне седьмого класса средней школы, а уж как его потом применят... Ее имя даже упоминаться не будет, открытие будет принадлежать Исаку Ньютону. И точка.Но генетика необходима.* * *Дон Хуан был не просто в ярости.Убил бы! Зубами бы разорвал, загрыз заживо! Марианна, сучка...Это был еще один из самых приличных эпитетов, коими он награждал свою родственницу. Похитители вежливо объяснили, что раз уж он не согласен уехать куда-нибудь к чертовой матери, то...Рисковать народными волнениями и убивать его мачеха не стала. Просто заплатила, чтобы его увезли. Например, в колонии.И везли.То опаивая, то перегружая из сундука в сундук...Благородный дон пробовал сопротивляться – его просто оглушили. Отказывался от еды – кормили насильно, через воронку. Грамотное похищение – оно тем и отличается от бездарного, что во втором случае можно сбежать. А в первом – лежи и не рыпайся.При этом о его здоровье заботились. Даже конечности массировали, чтобы те не затекли, и одежду меняли, но...Сууууука!Впрочем, вой не вой, сделать дон Хуан не мог ничего. Так что до побережья его доставили совершенно невозбранно, погрузили на корабль – и поплыли. Ругайся не ругайся... Трюм – место такое. Приковали за ногу цепью – и хоть озверей.Дон Хуан и зверел сколько мог. Но ему вежливо объяснили, что греха на душу ее величество брать не хочет, а потому – жить будешь.Но ты этому не обрадуешься.Так что он постарался с максимальной пользой провести время: придумывал новые способы казни для мачехи. Очень мешало одно. Убить хотелось парой сотен разных способов, а на деле получится лишь единожды.Так что надо приложить фантазию.* * *– Ваше величество, мы настаиваем...Людовик Четырнадцатый тяжко вздохнул. Вытер слезы.– Оставьте меня, я в печали.Папский легат сверкнул глазами.– Если ничего не предпринять, турецкая зараза...– Да-да, мы обязательно... Я должен прийти в себя. У меня умерла любимая женщина, почти жена, мать моих детей...Легат проглотил едкие слова о черных мессах и о том, что если бы маркиза (ну очень своевременно) не умерла, королю пришлось бы ее казнить. И интересно, не его ли люди постарались?Вслух он, конечно, такого не сказал – не идиот же. Но принялся давить как мог.Увы, закончилось тем, что его величество вытер слезы платком и отправился к себе – меланхолить.Это – официально.Неофициально – общаться с турецким послом и уточнять, что входит во взаимовыгодное соглашение? Потому как ему совершенно неохота воевать с турками. А если его еще ласково попросят... да еще и подарок дадут... Например, пошлины понизят или что-нибудь еще предоставят... Как тут не воспользоваться случаем?Леопольд ему кто?Да никто. Даже хуже – конкурент за влияние и территории. Так что помогать ему... пусть сидит в Линце и радуется, что его величество туркам не пособляет!Свою выгоду Людовик видел четко. Знал, что войска ему понадобятся, и не собирался класть их за веру. Нет у него оравы дураков, которую спихнуть бы и порадоваться – уехали! Кончилась эпоха Крестовых походов, кон-чи-лась.Так что нечего! Его величество страдать изволит! Да еще как! Весь в тоске, весь в печали... Хорошо хоть, Анжелика де Скорай де Руссиль отвлекает. Глупа, конечно, как пробка, но в постели – великолепна! А для бесед и мадам де Ментенон есть. В постель ее не хочется, но вот пообщаться – приятно. Пригласить для беседы?Да, наверное...И скорбеть.Читать доклады ла Рейни, отчеты о допросах – и страдать. Страдания очищают и возвышают душу, к тому же его величеству так к лицу траур...Анжелика оценит.* * *Когда Ежи позвали к Гуссейну-паше, он обрадовался.Ну наконец-то.Надоели уже эти турки, слов нет. Да и вообще, тут, в Европе, войска собираются, а попасть на чужую войну Ежи вовсе не хотелось. Сидит он в плену – вот и ладненько. Потом на Русь поедет. Домой, к Басе.Гуссейн-паша был любезен и обаятелен. Угостил Ежи кофе со сладостями, похвалил еще раз русского государя, который сейчас воюет, и сообщил, что гонец прибыл. Ежи хоть завтра может отправляться со своим отрядом на родину.Да, и вот еще письма.Две штуки. Одно – от жены, Басеньки. Второе – от государя. Если храброму воину еще что-то понадобится, пусть только намекнет.Ежи поблагодарил и отправился к себе. Читать.Записку от Баси он прочел быстро, зато раз десять. Мало ли что все и с ней, и с детьми в порядке! Зато как приятно читать эти строчки и касаться губами пергамента, коего касалась ее ручка!Записку от государя – один раз. И задумался.А потом попросил проводить его к визирю. И вместо объяснений протянул письмо.Гуссейн-паша прочитал (словно догадываясь, что разговор примет такой оборот, государь писал по-латыни), подумал.– Да, пожалуй, я могу это разрешить. Ваш государь прислал достаточно денег для выкупа сотни, а то и больше рабов. Так что выбирайте, и я отправлю их с вами на Русь.Ну, была бы честь предложена. А кто нужен в Дьяково – Ежи знал. Остается выбрать и предложить людям угон в рабство к туркам заменить поездкой на Русь. Лет на пять, до отработки выкупа. Можно – с семьей.И обрадовать своих людей. Дня через три-четыре они поедут на Русь.Домой...* * *– Скотина такая! Тварь! – Когда бы грязные ругательства не сыпались с королевских уст, все было бы вполне обычно. Но сейчас Кристиан был в гневе.Доверь идиоту!Зигфрид фон Бибов сделал все, что мог. Он прорвался внутрь крепости и удержался бы! Но подмога не пришла вовремя, и героя просто изрубили в куски! Это ж надо – осаждали Мальме, а взять не взяли!И все из-за этих... г-героев!Один инициативу вовремя не проявил, второй подкрепления не подвел – и что в итоге? Потеряно время, силы, инициатива, шведы воспрянули духом... А ведь стоило только взять Мальме – и считай, войне конец!Не взяли.Теперь остается только отходить к Ландскруне и закрепляться там в надежде, что удастся отстоять город. Но тут были у Кристиана кое-какие идеи, почерпнутые, кстати, из переписки с русским королем. И укрепятся, и постоят... На два фронта шведы войну вести не смогут, никак не смогут. Поэтому датчанам надо просто немножко продержаться.– Можешь убираться, Руссенштайн! Генералом тебе больше не быть!Кристиан в ярости швырнул в генерала свою шляпу и вышел из палатки. Холодный воздух чуть умерил ему злости.Отобьются.Они сильнее шведов, и позиция у них лучше, ее только правильно использовать надо. Он справится. Должен. А там и от русских весточка придет, Бог даст...* * *– Русские?!Карл Одиннадцатый не принимал их всерьез, чего уж там. Давно не принимал.– Захвачены Нотебург и Ниеншанц. Русские войска скорым маршем движутся к Нарве и Дерпту.Рутгер фон Ашеберг смотрел с сочувствием.– Черт!Юный король выругался, не стесняясь полководцев. И это в такой момент! Когда вот-вот надо будет идти сражаться... Ландскруне.Ладно! Здесь и сейчас надо разбить датчан, а уж потом идти вперед. Можно и на русских. Но не оставлять же за спиной Кристиана?Карл задумался. Он был талантлив, этот юный король. Неглуп, серьезен... Не его вина, что его образованием занимались от случая к случаю.Даже если здесь и сейчас он разобьет датчан – это мало что изменит. На суше они достаточно сильны, война продлится еще минимум год, а то и два. Они в любой момент могут перебросить подкрепление в Сконе. И русские...Воевать на два фронта он не сможет. Физически, финансово... И ресурсов нет, и аристократы... черти б их драли! Значит, надо сесть за стол переговоров.Не хотелось?Да еще как!А если сначала победить, а потом уже попробовать поговорить с Кристианом? Должен ведь тот понять, они даже с его сестрой были помолвлены...Кстати, расторжение помолвки у Карла сильных эмоций не вызвало, разве что кроме сочувствия к русскому государю. Какова там Ульрика-Элеонора в душе – еще вопрос. А вот портрет... За такое имеет смысл еще и поблагодарить русского государя.В Карле боролись два желания.Либо он вступает в схватку, побеждает или проигрывает – и идет на переговоры, либо сейчас посылает гонца.Победило первое.Все-таки Карл был еще очень молод.* * *Утро четырнадцатого июля тысяча шестьсот семьдесят седьмого года выдалось теплым и ясным. Полководцев это радовало – далеко видно.Солдат...А кого интересуют солдаты?Две армии выстраивались под Ландскруне.Карл делил свою армию на четыре части и собирался начать наступление.Кристиану предложили отвести армию с холмов и сесть в засаду, однако он чуть ли не пальцем у виска повертел.Засада?В несколько тысяч человек?Да помилуйте, что за бред?Засада на то и засада, что никто ее не видит до последнего момента. Найдите же идиота, который не заметит несколько тысяч датчан?! Они протаскаются по холмам, потеряют удобную позицию...А вот что Кристиан одобрил – так это расставить небольшие секреты на две-три пушки.Наконец зарокотали барабаны.Армия шведов двинулась вперед. Но датчане-то стояли на холмах! Атаковать вверх по склону – это вам не по равнине бегать. Особенно под артиллерийским огнем. Армия Кристиана палила и из пушек, и из ружей. Разброс, конечно, был велик, но практически каждая пуля и каждое ядро находили свою цель. При такой-то плотности мишеней!Конечно, надолго бы шведов это не задержало. Сильнее смутило другое.Сложно ли найти воду?Да нет, колодцев везде хватает. Теперь представьте, что вы лезете на холм, который вообще-то глинистый, а тут вам – воду под ноги.Скользко.И лезть становится намного сложнее. А с холмов, сверху вниз, поливают пулями, бьют пиками, забрасывают камнями...Карл в бешенстве сжал подзорную трубу.– Отступить! В обход!Идея тоже была неплоха: обойти холмы, на которых закрепились датчане, и атаковать со стороны долины. Авось на две стороны воевать тем будет сложнее?Успеха идея не получила.Теперь заговорили спрятанные заблаговременно секреты. Стреляли с обеих сторон, но в кого легче попасть? В шведов, которым, хочешь не хочешь, надо идти вперед и не кланяться пулям? В датчан, у которых было время и укрепиться, и окопаться, и щиты поставить?Отчаявшись, Карл сам попробовал возглавить атаку. Верхом на коне, с саблей наголо... Из-за холмов ему навстречу вылетела датская кавалерия.Едва отбился.К четырем часам вечера шведы откатились на исходные позиции и принялись подсчитывать ущерб. Больше всего досталось ополчению, чуть ли не половина полегла. Но там и понятно: ни опыта, ни сноровки. В остальном же...Атаковать еще и завтра? С тем же результатом?Не было у шведов подкрепления, а вот к датчанам оно подойти могло. Карл, при всей своей взбалмошности, дураком никогда не был. А потому просчитал риски и направил посла к Кристиану.* * *Война – это кто кого перестреляет? Возможно.Но! До перестрелки надобно еще дойти и закрепиться на позициях. Алексею хорошо было памятно давнее, детское. Организованные им учения для своих ребят.УЖАС!То люди, то телеги, то лошади, то снабжение... В походах он такого уже не допускал, урок оказался очень действенным. Обоз – важная составляющая победы. Это оружие, боеприпасы, питание да просто сухая одежда...Сейчас войска быстрым маршем двигались к Нарве. Им предстояло с налету взять город, не размениваясь на окопы и обстрелы. Нарва – это вам не Орешек. Там и пушек поболе, и людей, и комендант куда как серьезнее. Фон Фонкен себя зарекомендовал как бравый служака и воин хороший, его голыми руками не возьмешь.А мы и не голыми...Динамита у Алексея хватило бы и на Нарву, и на Ревель. Еще и осталось бы. Сейчас эти несколько телег двигались в середине обоза, под тщательным присмотром «троянских коньков».Бог даст – справятся!* * *Сары Сулейман-паша смотрел вслед уходящему султану. А и верно, не будет же Великий султан сидеть в той Вене? Ее захватили, теперь надобно удержать.Тяжко?Ну, коли турки до зимы продержатся, легче будет. Там и австрияки уйдут на зимние квартиры. Опять же, французы помогать не намерены, поляки... Там как будет, так и будет, но вроде бы они сейчас другим заняты.А к стенам Вены идет войско под командованием Эрнста Рюдигера фон Шатермберга. Отобьются ли? Почитай, тысяч десять народу, пушек поболее сотни – Леопольд сильно перепугался...Ну и пусть. Сары Сулейман и сам не дурак.Отобьется.Надобно только по округе провизии запасти да фуража побольше...Крестьяне?Да пес с ними, с христианскими собаками! Кого волнуют их жалкие жизнешки? Уж точно не доблестных янычар! Пусть хоть все передохнут – не жалко.* * *Кристиан внимательно выслушал посла.– Мой венценосный брат предлагает переговоры?– Да, ваше величество.– Мне нужно подумать...Шведский посол поклонился, стараясь по возможности сохранить достоинство. Воевать на два фронта шведы и верно не в состоянии. Договариваться – только это и остается.Чего потребует Кристиан?Что делать с русскими?Хотя... договориться бы с датчанами, а уж русских собак они со своей земли вышибут, не в первый раз!Посол не знал, что между Кристианом и Алексеем существует переписка. Не знал об их договоренностях, планах, замыслах... Общих, уже общих. Русский царь теперь Кристиану не только естественный союзник, но и родственник. Карла ждут неприятные сюрпризы...* * *Дон Хуан хоть и был в бешенстве, а к происходящему на палубе прислушивался чутко.Мало ли...И момент нападения на корабль не пропустил. Да и сложно было пропустить: стрельба из пушек и в трюме оглушала, кораблик содрогался, дон молился только об одном: выжить. С нападающими он объясниться сможет, но как же обидно будет сдохнуть подобно трюмной крысе!Ему повезло.Когда перестрелка прекратилась, крышка трюма поднялась, и в нее просунулась басурманская рожа. Простите – турецкая.Это не утешило. Признаваться, кто он, – теперь равноценно гибели. Поэтому, когда дона Хуана доставили к командиру небольшой турецкой эскадры из шести галер, он назвался именем близкого друга, маркиза Мануэля Алькансара, и пообещал за себя большой выкуп.Турок покивал, пообещал подумать, и дон Хуан сменил один трюм на другой. На галере, принадлежащей Селиму-паше. По крайней мере, к галерному веслу не приковали – и то хлеб. Откуда ж было знать, что все это – лишь часть хитроумного плана? Что на абордаж корабль, конечно, брали, но – понарошку. И лежащие в крови трупы после его перегрузки спокойно встали и пошли отмываться. И с турецким пашой была договоренность. Деньги на руки и право беспошлинной торговли на три года.А он доставит дона Хуана туда, где от него будет польза: в Крым. А уж из Крыма его перевезут на Русь. В результате сей комбинации для дона Хуана русские окажутся спасителями и освободителями. А уж уговорить его принести пользу...Куда он денется с Руси-матушки?Обошелся сей план, конечно, дороже чугунного моста, но, по мнению Софьи, на такое денег жалко не было. Дружественная Испания?Берем!Уж больно перспективы хороши! Тут и многоходовые комбинации крутить начнешь, и заплатишь сколько надо.Лишь бы не узнал сам подопытный, а то обидится, расстроится...Встреча кораблей состоялась в районе Сицилии, а сейчас галеры шли в Стамбул. Оттуда уже в Крым. Не страшно, тем удобнее. Как раз дон Хуан попадет на Русь к зиме, так что до весны остаться придется...* * *Карл нервничал.Кристиан тянул время, выдвигал какие-то немыслимые требования, как мог тормозил переговоры! Шведам-то нужно скоренько договориться – и бодрым маршем отправляться выкидывать русских из Эстляндии.Ан нет!И уйти не удастся, могут ударить в спину. И переговоры абы кому не доверишь – Карл доверял только себе.И время, время...Сейчас Карл бы с радостью женился – хоть завтра! Лишь бы определиться с договором. Но Кристиан выжидал неведомо чего, требовал кусок земли чуть ли не до Стокгольма, настаивал на контрибуциях, на море бесчинствовали его корабли, губя любую торговлю...Не война, но и не мир... не пойми что!Если бы Карл Одиннадцатый играл в шахматы, он сказал бы: патовая ситуация. А уж сколько ей длиться...* * *– Какой великолепный бастион! – Иван Морозов смотрел на Нарву чуть иронично. – Восхитительный просто.Алексей это убеждение разделял. Ему Нарва тоже нравилась. Этакий цветик-шестицветик с бастионами.– Вот его и...Обоим очень нравился бастион под гордым названием «Королевский вал». Как бы с намеком.– Ремонта потом будет...– Ничего, свое отстраивать, не чужое.– Лишь бы Карл не появился не вовремя...– Съезди к Фонкену, предложи почетную сдачу.Иван пожал плечами:– Так не согласится же.– Пусть не соглашается. Предложить мы обязаны.Впрочем, угадал Иван до точности. Герворт фон Фонкен чувствовал себя неуязвимым за Нарвскими бастионами и пушками, а потому и ответил невежливо. Предложив глупым русским варварам убираться обратно в свои леса и болота.Иван в ответ лаяться, конечно, не стал, не мужское это дело. Прикинул, как лучше штурмовать, и уехал обратно.Ночь русское войско провело спокойно.Утром принялись готовить окопы для якобы обороны от Карла, примерно в двух верстах к западу от реки Наровы. Шведы наблюдали со стен, кричали что-то оскорбительное, но русским было не до них. Пользуясь постройкой как предлогом, русские осмотрели каждый метр нарвских стен, прикинули количество пушек, местечки, где ремонтировали стены, где нет... И остановились-таки не на Королевском бастионе, а на заделанных воротах Виру. Их хоть и заложили камнями, но не так давно, и кладка там потоньше.И ночью...* * *– Осторожнее, индюк неуклюжий!– Сам гусак!Шепот был почти неслышен, ребята голов от травы лишний раз не поднимали. Но как не обругать «ползуна» спереди, который случайно попал тебе сапогом по плечу?Трудно.И проползти неувиденными и неуслышанными, и протащить с собой взрывчатку. Но опыт уже есть. Это не Азов брать, сейчас-то рука набита.Шестеро «троянских коньков» тащили три бочонка с динамитом. Скромненькие такие, но их с лихвой хватит, чтобы ворота Виру улетели на другую сторону крепости. А там уж...Войска-то давно готовы. Они в большинстве своем днем отдыхали, проверяли оружие, а видимость бурной деятельности изображали обозники. А что? Надеть мундиры – и кто их там со стен отличит? Солдаты – не солдаты...Найти место, облюбованное еще днем, было несложно. И найти, и бочонки положить, и на фитиль искорку высечь – со стены даже и не услышали.Было что-то?Али нет? Поблазнилось?И то сказать – тревожно. Русские отступать не привыкли, а умирать шведам не хотелось. Понятное дело, дезертировать никто не собирался, но жить-то хочется, это естественно!Алексей Алексеевич стоял вместе с остальными генералами и полковниками. Он сам в крепость не полезет, его дело не саблей махать, а полками командовать.– Скорее бы...Иван до боли вглядывался в темень... да разве что увидишь? Словно благоволя русским, ночь так сгустила полог, что в трех метрах от себя разглядеть ничего не удавалось.Только гадать можно.Сейчас ребятам пятьсот метров до крепости.А сейчас вот триста.А может, они уже под стенами.Отче наш, иже еси на небеси... помоги им, Господи, если не на тебя, то на кого и надеяться...И все равно. Ждали не ждали, а оказалось неожиданностью.Когда под стеной крепости встал столб огня и земли.Когда рванул по ушам жуткий грохот.Когда послышались слабые крики раненых...Затрубили рога, забили барабаны – и русские бросились вперед.И над шведской землей разнесся клич, который будет вселять ужас в сердца противника!– За Русь! За царя! Ур-р-раа!!!Шведы не успели ничего. Ни собраться, ни ударить из пушек, ни попытаться отразить атаку.КАК?! Никто не ждал, не бывало такого в военном деле!Осада ведется совершенно иначе! Копаются рвы, закладываются мины... Защитники крепости пытаются то ли взорвать подкоп, то ли засыпать... В любом случае не меньше месяца!Не рассчитаны шведские крепости на русский динамит, который уже и доработан, и улучшен. Слишком наглым получился захват. Стену проломило так, что по получившейся насыпи можно было не только взобраться в крепость, но и спуститься...Что русские и сделали.Кровь потекла по улицам Нарвы в эту ночь.Русские старались не убивать всех. Отбросить, оглушить, взять в плен... Царю не нужны лишние смерти, но иногда вспыхивали ожесточенные схватки.Одна разгорелась у центральной башни, там, где находился комендант.– Подлецы! Негодяи! Мерзавцы!!!Герворт фон Фонкен был прекрасным фехтовальщиком. Один на один его живым бы не взяли, но против сети нет приема.Набросили, сбили с ног и потащили к государю, как диковинную рыбу. А что? Комендант – личность полезная, много чего знать может... Не убивать же сразу? Пусть государь сам решает!К утру крепость Нарва полностью перешла под контроль русских. Остатки шведского гарнизона увязывали и переписывали, горожан не трогали, при условии, что те не лезли на улицы. Их черед еще настанет.Потери шведов в эту ночь составили триста двадцать человек убитыми, около ста пятидесяти было ранено. Потери русских – восемь человек и двенадцать подвернутых ног: так торопились в крепость, что в ров сверзились.* * *Фон Фонкен был в ярости. Мягко говоря.Плевался, вращал глазами, орал, ругался и вообще вел себя как дикий лесной человек, а вовсе даже не благородный.Алексей и Иван посмотрели на это дело, плюнули да и пошли осматривать свои новые владения. А комендант пусть посидит, поскучает, подумает. Опять же, более пригоден для обработки будет.Что сказать? Динамит – великая вещь! Взрывчатки, конечно, не пожалели. В дыру в стене могли пройти трое, не особо толкаясь при этом.– Глаубер – гений, – Иван только головой покачал.– Еще раз убеждаюсь, что лишние знания лишними не бывают. И лишние ученые тоже. Был он у себя на родине никем и ничем, а тут – расцвел! Такой талант!– Софья, кстати, говорит, что этим веществом хорошо для разработки рудников пользоваться.– Умница она у нас...Мужчины переглянулись, охваченные одним и тем же теплым чувством. Умница. И – у них. В этом-то никто не сомневался.Вместе с крепостью русским досталось больше сотни пушек, хотя половина из них и старые, большой запас ядер и пороха, неплохие оружейные склады, опять же, казна крепости...Вполне приличная сумма.– Местных обдирать будем?Ваня спрашивал вполне по-деловому, в духе времени. Контрибуция – священное слово!– Не стоит. Динамит, считай, уже окупили. На премии тоже хватит и еще останется. А грабеж... нет, нужно, чтобы они нас принимали как добрых господ, а не злых хозяев.Ваня кивнул:– Пусть так. Куда далее?– Ревель и Дерпт. Ну и что там по пути будет – мелкие эти городки.– Если они еще сопротивляться будут.Ответом была веселая ухмылка.– На Ревель у нас динамита хватит. А Дерпт...– Кстати, думаю, шведы нам кого-нибудь пошлют навстречу. Что говорит разведка?– Встретим, – беззаботно отмахнулся Алексей. – Разведка говорит, что Карл сейчас занят датчанами у Мальме или где-то в тех местах. А здесь... Делагарди?– Да, пожалуй. Магнус?– И его скромный такой корпус в тысячу пятьсот человек.– Может доставить хлопоты.– Разобьем. Разведка донесет, если он двинется вперед. А пока нам самим идти ему навстречу. Дерпт в руки не прыгнет.– До осени мы должны освоить Остляндию.– Не споткнуться бы...– Да, завязнуть не хочется. Итак, три дня на отдых – и ускоренным маршем вперед.На Ревель!* * *К моменту возвращения государя фон Фонкен уже достиг нужной степени промаринованности. Неизвестность – она неплохо ломает. Поди побеспокойся и о своей судьбе, и о судьбе своей семьи... Поседеешь к вечеру.Фон Фонкен не поседел, но уважения прибавил.Алексей с Иваном уселись напротив, прищурились. Первым взял слово боярин Морозов. А что? Государю невместно.– Поговорим?– Что с моей семьей?– Да ничего. Сидят дома, под замком. Караул приставлен на тот случай, если они захотят кому навредить...– Они?– Комендант, – глаза Ивана были усталыми, – если ваш сын решит на кого-нибудь напасть, солдаты не будут разбираться. Просто прибьют. А потому – охрана обязательна.– Что с нами будет?– Отпустим за выкуп, когда договоримся с Карлом.– Когда он придет сюда и разобьет вас?– Вы так в этом уверены?– И никакие дьявольские хитрости вам не помогут! Я не знаю, что вы сделали со стеной, но против армии чернокнижие бессильно!Алексей и Иван переглянулись и звонко расхохотались.– Чернокнижники!– Потрясающе!Фон Фонкен понял, что ляпнул что-то не то, и обиженно засопел. Ладно бы – испугались, отрицать начали, ругаться... Но потешаются! Что он – комедиант на ярмарке?!– Комендант, – наконец просмеялся Иван Морозов, – вы о греческом огне слышали?– Секрет его утерян – и давно...– Так на Руси его не теряли. Напротив: нашли, восстановили да улучшили.Легенда была именно такой.Не раскрывать же истинное происхождение динамита? Ни в коем случае! Пусть ищут рецепты огня!Фон Фонкен задумался. Кивнул.– Понятно... И все равно – вы победили обманом!– А лучше было бы, если бы мы предприняли штурм? Положили тысячу своих людей, тысячу ваших? Ну, ваших нам и сейчас не слишком жалко, а русских солдат и так мало. Каждый ценен, каждый важен. – Иван Морозов даже и не подумал сердиться.Как смеялась Софья, правда всегда побеждает. Кто победил, тот и прав. А значит, они правы. Остальное – личные проблемы бывшего коменданта.Впрочем, тот и сам понял, что глупость сморозил.– Делагарди вас порвет в клочья!– Попытается. Безусловно. Вы подали ему весточку?– Еще вчера шесть голубей отправил.Мужчины переглянулись.– А мы сколько перехватили?– Четырех.– Сокольничьих выругать, чтобы запомнили. Расслабились тут, – ругнулся Алексей. – Привыкли по охотам скакать!– Значит, – продолжил Иван, – сейчас Делагарди знает, что мы подошли к Нарве и окапываемся под ней.Фон Фонкен помедлил, но кивнул. Чего уж теперь...– Отлично. Пока он получит донесение о нашей победе, пока соберется, пока выступит...– Мы можем подобрать место, где его бить.Алексей задумался над картой.Иван привычно принялся просматривать документы, относящиеся к хозяйству крепости, расспрашивая коменданта о бытовых вопросах. Казна, склады, гарнизон, купцы, дела крепости, что надо ремонтировать, что простоит, запасы, провизия, боеприпасы...Комендант отвечал, понимая, что с ним сейчас еще по-хорошему. А могли и на дыбу кинуть, и ремней из спины нарезать. По-простому, по-походному.Алексей думал над картой. И когда коменданта увели, наконец усмехнулся.– Кажется, я нашел отличное место для встречи с Делагарди.– Какое?– Вот тут, неподалеку от Ревеля, есть отличная местность. Холмы, болото...– Хочешь его туда заманить?– Почему бы и нет? Нужна победа малой кровью – и быстро. Меня еще дома невеста ждет...– Которую ты у Карла отбил.– Не исключаю, что он за это будет благодарен.– Может, ему замену предложить?Алексей задумался.– Катька? Или Машка? Почему нет... Надо Соне отписать.– Я напишу.Иван не знал о планах Софьи, иначе точно бы сказал что-нибудь про мужа и жену – одну сатану. Но надо ж пристраивать девчонок?Надо!Не за бояр – за королей, между прочим. А что не по великой любви – пусть еще спасибо скажут, что пристроили. При Алексее Михайловиче такое и вообразить нельзя было.* * *– Ванечка, ты понял. Пиши.– Понял я все, Сонюшка. Обещаю...Провожали царевича всем миром. Научным. Университет, то есть его зародыш, собрался в полном составе. Сэр Исак (сейчас уже, кстати, боярин, царем Алексеем Алексеевичем жалованный) не мог сдержать слез. Даже ехидный Галлей смотрел куда-то в сторону и старался слишком откровенно не шмыгать носом.Про теток, мамок, нянек, сестер и говорить-то не стоило. Пусть не навсегда, пусть вернется, а все равно – другая страна, другой мир...Сохранит ли мальчишка себя?Веру, душу, преданность родине? И тех, кто поопытнее, ломали.Софья, конечно, подстраховалась почти дюжиной людей в свите брата (знал он только о четырех), ну так ведь и играть не против глупцов. Один Педру чего стоит!Но выбор сделан, подарки погружены, предварительные договоренности подписаны, бояре проинструктированы, священники тоже... крестины не грех, пусть даже в католичество. Все равно Ваня останется православным, сколько бы над ним ни махали библиями католики. Вот иезуитов поберечься стоит, но и то – не веры, а интриг.А еще как там с доном Хуаном?Из Испании пришла весточка, что дело сделано, но когда он окажется в Крыму? И окажется ли? Доверься туркам... Но теперь уж будь что будет.Выживет – неплохо.Умрет? От этого ничего не изменится.Доплывет до Крыма? Воспользуемся.Не доплывет? Тоже воспользуемся.Если вернется в Испанию, найдется кому ему на уши присесть, сам же восстание и поднимет.Софья понимала, что планов должно быть несколько. Тогда, и только тогда они увенчаются успехом. Не один, так другой, не третий – так четвертый. И каждый надо быть готовой осуществлять.Время? Силы? Нервы на подготовку?Плевать! Зато она получит все, что нужно.Последний раз обнять брата, еще раз напомнить про своих людей – и только пыль столбом.Софья не заметила, что крестит ему вслед дорогу привычным благословляющим жестом. Сколько ни играй чужими жизнями, а все же любишь, привязываешься, привыкаешь заботиться, чувствуешь себя ответственной...Как сложно принять, что твой младший братик уже вырос!* * *Пели рога, развевались знамена...Султан Сулейман, наместник Аллаха на земле и Меч Ислама, уходил из Вены. Очень уж удобно получалось.Шатермберг пока еще не подошел, был занят. Вот беда-то, вот горе, половина войска с поносом свалилась. Жестоким. А не надо абы где припасы закупать! Не просто ж так русские обещали Гуссейну-паше помощь, ой не просто. Продал купец несколько десятков мешков муки, например. Или крупы. А что там еще и посторонняя примесь имеется – да кто вычищать-перебирать будет? Сварили кашу – и жри, солдат!Точнее и сам Гуссейн-паша не знал, но воевать с русскими не собирался. Сила – это не страшно, сильных много. Но когда к силе прилагается еще и коварство – вот в этом случае свернут в сторону даже львы. С русскими выгодно не воевать, а торговать. И он – будет.Да, русские захватили Крым, но, правду говоря, что толку от татар? Только рабы? А в остальном – больше жрали да требовали, чем дела делали. Русские, конечно, рабами не торгуют, но – русскими! А сколько на свете других стран?Не только на его век хватит.Крым простить можно, тем более что купцам турецким там и почет, и уважение. Товары везут, кое-какие деньги платят, соль розовую к столу султана поставили вовремя, чего от татар в жизни добиться не удавалось... посмотрим, как дальше будет.Но Веной русские уже часть своего долга оплатили.Государь Алексей Алексеевич так и намекнул – мол, и взять поможем, и удержать, главное, сами не оплошайте.Ну, удержать – дело такое, сложное. Но самых бессовестных смутьянов Гуссейн-паша здесь оставил. Пусть на австрияков поорут, авось полегчает.Да и... раз взятое – это уже почти твое, родное и кровное. Можно и тайники устроить, и тайные ходы... много чего можно. Опять же, с Австрии уже больше рабов получили, чем с Крыма за пять лет. Нет, все не так плохо, вовсе даже хорошо.А дома он развернется.Уходили домой и русские.Ежи Володыевский вез на Русь более двухсот человек разных специальностей. Ткачи, стеклодувы, краснодеревщики... всех и не перечислить. А поскольку выкупал он не только мастеров, но и членов их семей, народу набралось изрядно. Но люди соглашались.Лучше отработать свой долг на Руси и вернуться домой, чем жить в рабстве у турок. На Руси-то, говорят, христиане живут, только странные. Справа налево крестятся, как неучи какие...Маленькому рыцарю хотелось поскорее вернуться домой. Да, ему нравилась война. Лететь вперед на коне, побеждать, рубить врага... Но и дом манил к себе.Жена, дети, школа, в которой он занимал почетное место наставника... Старость?Скорее, зрелость.* * *Софья быстро проглядывала корреспонденцию, когда к ней постучался Федор.– У Шан вернулась.И чего ее в этом монастыре до зимы за ногу не привязали? – с раздражением подумала Софья. Хотя такую привяжешь...– Ты ее встретил?– Да.– А от меня что надо?– Соня, пока Алешки нет, ты ведь главная...– Это громко сказано.– Мы просто хотели пожениться пораньше.Софья почувствовала себя так, словно все зубы разом заболели. Вот ведь... с-стерва. Приехать не успела, а уже за свое.– А креститься кто будет?– Она хоть завтра готова.– А имя?– Сказала, что ей имя Мария нравится.– Нравится – пусть крестится, только лучше не Марией, а то от Маш не продохнуть. Пусть другое выберет, чтобы путаницы не было, пусть принимает нашу веру, обычаи... Федя, тут я не возражаю. А вот со свадьбой придется подождать.– Почему?– Какая свадьба, когда Алешка воюет? Ты что – хочешь жениться без брата?– А какая разница? Жить-то нам? И Шан рада будет, ей без меня жизнь не в жизнь...– Фе-дя...Когда Софья говорила таким тоном, брат понимал, что лучше помолчать. Уши ему еще были дороги.– Я не против вашей свадьбы, если ты без сантиментов объяснишь, почему ее выгодно устроить сейчас. Когда царь воюет, и мы все вынуждены экономить. Летом, хотя свадьбы лучше справлять осенью. Да и Алешка обрадуется, если ты его дождешься. Итак?– Ну... Шан плачет...– Поплачет – успокоится. Федя, ты не знаешь, что в некоторые периоды девушки в принципе крикливы и плаксивы?Теперь смутился уже братец.– Н-ну... знаю.– Вот. Объясни девочке, что стоит немного потерпеть. Не за конюха замуж идет – за царевича.– Шан боится... Она здесь совсем одна.– И она серьезно считает, что после брака станет своей и родной? Федя, милый, это долгий и тяжелый труд.– Она тебе не нравится?– Если бы она мне не нравилась – я бы нашла способ расстроить вашу свадьбу. Как договорились, так и переговорили бы. Уж поверь – У Саньгуй не в том положении, чтобы от нашей помощи отказываться. Даже если я его сестру с кашей сварю и съем.Федя невольно хихикнул:– Ты можешь.– Могу. А потому не провоцируйте. Свадьба – осенью, когда вернется Алешка. Федь, уж ты-то понимать должен. Проектов масса, война обходится дорого, закатывать две свадьбы – никакого бюджета не хватит. А так сольем ваши венчания в одно, хоть как-то, да сэкономим.– Корыстная и расчетливая женщина.Софья показала брату язык, и Федор удрал за дверь. А царевна разозленно топнула ногой. Чего боится У Шан?Да того же самого! Сложно ли просчитать?!Если сейчас что на войне случается с Алешкой, кто ж ее за государя замуж выдаст? Найдут кого попроще. А если она уже будет Федькиной женой... О, тут будущая государыня сможет развернуться.Что же с ней делать?Отравить?Или куда-нибудь отослать?Посмотрим... жизнь карты выложит, а Софьино дело – ими воспользоваться наилучшим образом. А пока – вызвать девчонок и прочесать поперек шерсти! Почему так плохо занимаются Федором? Он в принципе должен сейчас не думать о невесте! У него должна быть любовь, а он?!Чем они там занимаются, косами груши околачивают?!Увы... вместо девушек пришел Василий Голицын.Нельзя сказать, что Софья отнеслась к нему дружелюбно, но тот уже не пугался ее злого взгляда. Понятно ж все: устала царевна что та тягловая лошадь, вот и злится.– Что нового?– Не знаю как сказать, государыня.Софья смотрела молча. Узнает – объяснит.– Понимаете, с тех пор, как вы Медведева взяли, они словно... не знаю, как объяснить. Давит как перед грозой!Софья задумалась, потом кивнула:– Кажется, понимаю. Что-то назревает, но что – ты сказать не можешь.– Очень вы им не по нраву.– Именно я? Не государь?– Государя женить можно. Или еще что. А вы...Софья кивнула.И верно, иезуитам ее любить не за что. Давила и давить будет. Ни к чему нам на Руси иноземные пауки, свой бы гадюшник разогнать чуток.– А еще я там англичанина видел.– Какого? Кого?!Софья резко насторожилась. И по отдельности врагам ее любить не за что, а уж объединившись...– Не видел, скорее, слышал. Я подъезжал как раз, а он отъезжал. Из возка крикнул трогать, да по-англицки.– Вот как...Усилим пригляд. Авось и выловим супостата.– За новости благодарствую. Это все?– Да, государыня.Софья чуть усмехнулась. Василию она денег не платила, Голицыны не из бедных. А вот подарками баловала. И сейчас выложила на стол крупный изумруд, хоть в перстень, хоть в серьгу.Василий принял его с поклоном.Эта игра устраивала обоих. Понятно же, что шпионить благородному боярину невместно. И плату принимать от женщины – тоже. А так – подарок и подарок. А что не из дешевых – так не крестьянка ж дарит, царевна. В знак милости...Голицын ушел, а Софья крепко задумалась.Ну, с иезуитами там все понятно. Им и Ванечкина помолвка – что тот еж поперек шерсти, и ее действия, и то, что на Русь не пускают. А англичанам она где ноги отдавила? Что Георгу вместо англичанки русскую предложила?Так не согласились ведь...Или все проще?У шведов любовь с Людовиком, у англичан – с Данией. Но и те, и другие преследуют свои интересы. На море датчане не хуже англичан, а то и получше будут. Кому выгодна война между двумя странами? Долгая, затяжная...Да обоим, что Франции, что Англии. Второй так даже выгоднее загнать Данию по максимуму. Сейчас Вильгельма нет, Нидерланды им не конкурент, а вот датчане могут заполнить нишу.С русской помощью Кристиан может и шведов разгромить, и в торговлю влезть... откажутся русские купцы торговать с кем-то кроме датчан – у англичан целый пласт отвалится.Софья уже думала над этим вопросом.А вычислить, кто за Алексеем стоит... разве это сложно? Она бы вычислила, так что не стоит недооценивать местные спецслужбы.Надо ждать покушения?Она и так всегда начеку.Справится. Должна. Ей еще так много надо сделать...* * *Магнус Делагарди русских всерьез не принял. Не привык.Ну что там может быть серьезного? Пришли, постоят под стенами Нарвы, потом он подойдет со своим корпусом, разгромит – и закажет впредь являться. Хотя эти русские тупые, может сразу и не дойти...Надо будет кого-нибудь высокопоставленного в плен взять. Например, русского царя. А что? Хорошая добыча... за такое можно и министром сделаться. Да и пожалует король много чего.Магнус предавался мечтам целых двенадцать дней. А потом прискакал гонец.– Не может быть!!!Нарва была захвачена русскими. За одну ночь!Звучало это полным бредом, но измученные глаза гонца не давали отмахнуться.– Но там же укрепления, стены...Магнус сам не верил своим словам.За одну ночь?!Даже с учетом того, что ремонт в Нарве только планировали[8 - В реальной истории ремонт Нарвы и строительство бастионов начали в 1683 году по проекту Эрика Дальберга. В 1676–1680 гг. был построен только один бастион со стороны реки, а остальные укрепления только ремонтировались. – Прим. авт.], – это было невероятным.Не такой уж там беззащитный город.КАК?!Гонец не мог поведать ничего вразумительного. Якобы русские заложили мину или что-то такое под стену. Но – за одну ночь?! Да что там за мина должна быть?!Этого гонец, понятное дело, не знал.Делагарди задумался. Мина, бомба... простите, такого не бывает. Вот во что он готов был поверить более – так это в... предательство! Точно! Наверняка у русских собак был сообщник в крепости, который и впустил их! А стену потом подорвали, чтобы никто не догадался об их подлости и трусости!Магнус порадовался своей сообразительности.Итак, русские взяли Нарву и теперь движутся к Дерпту? Надеются, что и там поможет предательство? Ха! Надо выкинуть негодяев из Швеции! Полторы тысячи солдат хватит? Должно хватить. Плюс пушки, плюс кавалерия...Через два дня корпус Магнуса Делагарди выступил в поход.* * *Софья потянулась, отпила еще воды. Кофе хотелось по-страшному. До судорог в мышцах. И то верно – устала. Уж полночь на дворе, а она все сидит за бумагами. А как вы хотели? Мало войну выиграть, важно при этом мир не проиграть. А потому Алексей совершает подвиги на полях сражений, а она – среди писем и бумаг. Эх, как же не хватает Ванечки с его чутьем на финансовые аферы! Пусть он не знает, как это называется, но воровство нюхом чует. Скорее бы мальчишки вернулись.Кофе?Опять не уснешь, и сердце биться будет... это ж не суррогат из пакетиков, здесь все натуральное... Софья поборолась с собой еще пару минут и проиграла.Звякнул колокольчик, возникла на пороге кабинета служанка.– Чашку кофе мне принеси и перекусить чего...Та понятливо испарилась, а Софья оглядела фронт работ.Донесения, доносы, справки, просьбы, требования... от умных до откровенно глупых. Жалоба на дочь окольничьего Свиньина, дескать, в полнолуние на свинье летала и голыми грудями трясла, не иначе волховала, а от дочери окольничьего Суханова из-за того жених ушел. Дескать, дурна ему девка стала. Как есть парня попортили! И это Свиньина, ух, чтоб ей!Письмо из Архангельска – скоро еще один корабль на воду спустят.От Строганова – опять будет торговаться. Хорошо, на Урале теперь и царевичевы воспитанники есть, все не без пригляда самодурствует.От...– Можно, Сонюшка?В комнату скользнула царевна Екатерина, зябко переступила ногами в шитых шелком башмачках.– Можно, чего ж нельзя. Что случилось?– Да вроде как все в порядке... Соня, а что с моим женихом?Что с доном Хуаном? Скорее всего, едет.– Думаю, к зиме тут будет. Хочешь быть испанской королевой?Катерина вздохнула:– Сонь, а если я другого люблю?Софья прищурилась.– Любишь – или если?Царевна подумала, потупилась.– Пока – если. Просто... старый жених-то! Старше батюшки!Соня пожала плечами:– И что? Твое дело от него пару детей родить, а потом пусть хоть помирает.– Сама бы так попробовала! – с неожиданной злобой выпалила Катерина. – Легко тебе говорить, за молодым-то мужем!– Можешь и вовсе без мужа. Машка согласится, заменить тебя несложно, на край еще и Феодосия есть. А ты сиди, пока плесенью не покроешься.– Ты-то не покрылась, – прищурилась Катерина.Софья равнодушно смотрела на сестру. Оправдываться здесь и сейчас было равносильно поражению, как и петь о долге перед родиной. Этот разговор часами вести можно будет. Она об одном, Катерина о втором, а в результате – пустота.– Так то я, а то ты. Тебе уже сколько, девятнадцать? И так перестарок. Еще пару лет просидишь в тереме – и ни один мужчина не позарится.– Тетка Анна замуж вышла. И тетка Татьяна.– Не за царевичей. Титул мы потом даровали. И Степан теперь боярин Разин, с владениями в Крыму, и Ордин-Нащокин род хоть и древний, но если б не старый Афанасий, Анне б такого счастья не видать. И Ване Алексей думает титул князя даровать.Софья не кривила душой. Народ хорошо запомнил, как пытался сдержать бунт старый Ордин-Нащокин и чего ему это стоило. Жизнью заплатил.А Степан...Тоже проблем не возникло. Молодые после свадьбы в Крыму обосновались. Не на глазах – потому и тихо, а то б бояре каждый раз копья ломали.Кстати, и от Степана письмо есть в этой куче, прочесть надобно... Хоть проглядеть, ответ уж завтра надиктуем.– Так и мне царевич не надобен.Нет, это точно неспроста.– Катька, не крути хвостом. Кто?– Да нет пока никого!Врала откровенно топорно. Сейчас ее расколоть или потом задание девочкам дать? Но ведь не докладывали ни о ком... значит, кто-то из своих. Стрельцы, бояре, стольники, у кого есть доступ во дворец... Кто решил таким образом с царской семьей породниться? Интересно-то как...Ладно, сейчас, в первом часу ночи, Софья точно ее допросить не сможет. Завтра – дело другое.– С чего ты сегодня поговорить решила?– А коли завтра уже поздно будет? Я ж не знаю... Сонюшка, ну не выдавай меня за этого старого дона замуж! Ну миленькая!– А что в том плохого? Королевой станешь!– Я за любимого замуж хочу! Не абы за кого! Ты-то вот за Ваньку замуж вышла!– От Вани пользы больше, чем от трех королей.– Вдруг и от моего мужа тоже будет?!– Ты его сначала найди, а потом говори.– Можно подумать, ты согласишься! Ты же всех под свою гребенку ровняешь!– И кому от этого хуже? Мальчишки женятся, Евдокия замуж вышла, Марфа... думаешь, будь батюшка жив, ты смогла бы из терема выйти? Да никогда! Так и засохла бы бездетной!– И все равно – несправедливо.– Катя, я делаю больше вас всех, вместе взятых. Потому мне и привилегий больше. Нравится тебе это, не нравится – я полезнее дома. А ты будешь полезнее в Испании.– Сонь, ну не хочу я за старика!– Пока на него ни одна любовница не пожаловалась. И вообще – вопрос не в возрасте, а в умении.– А я не хочу! Не выйду я за него! Не выйду! Машку предложи! Вот!Царевна топнула ножкой, подчеркивая серьезность своих слов. Софья смотрела вполне равнодушно. Тоже мне... гордая и непреклонная нашлась.– Кать, а за кого соберешься? Не маленькая, понимать должна, что коли мы младшую сестру предлагаем, старшая должна быть уже сговорена. Или в монастырь захотелось?– Скажи, что я сговорена! Что такого?!– Врать неохота.– Да ты всегда врешь!– И где я тебе соврала?– Не мне! Но...– А на чужие сплетни нечего и оглядываться, – отбрила Софья.Оххх, а вот и ОН! Кофе!Небольшой кофейник, маленькие чашечки из прозрачного фарфора – две штуки, на обеих царевен, рядом на отдельном блюдце сахар, молоко в молочнике, на подносике – несколько булочек, которые так одуряюще пахнут сдобой, ванилью и миндальным орехом, что рот сам слюной наполнился.И видимо, не только у Софьи. И слова сказать не успела, не то что остановить. А служанка, как назло, поставила поднос ближе к сестре...Катерина потянулась к кофейнику.– Можно?– Разумеется.Софья искренне рассчитывала, что когда в дело пойдет желудочный сок, голова начнет работать лучше. И у сестры тоже. Да и выспросить у нее, кто это там такой активный, тоже надобно. А за кофейком, да с плюшками...Катерина тем временем коснулась губами чашки, а потом протянула руку за сдобой и впилась зубами в булочку.– Вкус... но...И вдруг схватилась за горло, оседая на пол, разинула рот, словно пытаясь не то закричать, не то вдохнуть, но ничего, ничего не получалось. Софья вскрикнула, отшатнулась на миг, потом бросилась к сестре, упала рядом на колени и замерла в растерянности. Не была Софья реаниматологом, даже не предполагала, что в таких случаях делать. Кричать? Даже и на то воздуха не хватило, словно весь он в единый миг сгустился в легких, оборачиваясь густой стеклянной массой.Катерина корчилась на полу.Софья слишком хорошо знала эти признаки.Видела, как бледнеет лицо, как уходит жизнь из глубоких синих глаз, как запрокидывается девичья головка и медленно падает на пол из разжавшихся пальцев изящная чашечка.И только когда раздался звон осколков, Софья закричала.Бросилась к сестре, коснулась шеи, нащупывая дыхание, поднесла к ее губам полированный нож для разрезания писем – все напрасно.Что бы ни добавили в кофе – действовало оно практически мгновенно.– Государыня!!!На крик вбежала служанка и замерла. Примчались стражники...Софья усилием воли взяла себя в руки. Она оплачет свою сестру. Потом, все потом.Сначала она прольет кровь убийц на ее могилу.* * *Расследование затянулось до утра. Прибыл Ромодановский, но и без него Софья справлялась. Начали со служанки. Но та-то явно была невиновна. Подсыпь она яд в кофе – уже убегала бы за тридевять земель от дворца. Виновна там, невиновна, а кого первого трясти будут?Девчонка держалась стойко даже под взглядом Ромодановского. Твердила, что просто пришла на кухню и дождалась кофе. А, да. Еще немного полюбезничала с поваром. Но кому ж с того плохо?И хоть каленым железом ее жгите!Расследование переместилось на кухню. И вот там обнаружилось нечто интересное. Кофе-то был безвреден. А вот булочки – с добавкой. Цианидом. А что? Крупинки и крупинки, посыпали ими и посыпали, еще и размололи специально, главное, что на сахар похоже...Тут Софья сама подставилась. Сахар на Руси был продуктом весьма ценным и дорогостоящим, обычно его заменяли медом, но она пару раз позволила себе плюшки и пончики с сахарной пудрой. Ну и... понравилось. Что Ване, что Алешке...Пристрастились, герои. Она и сама иногда, вот как сейчас... почувствовала бы она? Или нет?Цианид действует почти мгновенно, запах легко списать на орехи, которыми усыпана булочка, к тому же ночь, она устала, запах кофе сильный, перебивает все остальные...Могла сейчас и она лежать рядом с Катериной. Точнее – просто она. Лежать.Но – кто?!У Шан?Не успела вернуться – и уже? Софья посмаковала эту версию и откинула в сторону как бредовую. Как бы она так исхитрилась? Невозможно! Тут союзники нужны...А еще куда-то делся повар. Один из. Младший.Виноват – или его просто подставил истинный виновник? В любом случае Софью волновал заказчик, а не исполнитель. Вот заказчик – да, когда она до него доберется, эта мразь кровью заплачет. А она – дура!Расслабилась!Ох рано.Видимо, долгоиграющим ядом ее травить не решились, понимали, что и она распознать сумеет, и яд может не подействовать... А цианид – это да. Это сейчас он неизвестный и заморский...Кстати, а ведь след.Ромодановский получил описание яда. На Руси им не баловались, тут больше природные токсины в ходу, например, бледные поганки. Тоже крепкая вещь! Хоть и не цианид, а потом не откачаешь.Задумано отлично. За полночь засиживается из царской семьи она одна, периодически пьет кофе – и да! Любит плюшки! Какое счастье, что сюда не пришла еще индустрия скелет-моделей! Здесь-то считают, что лучше качаться на волнах любви, чем биться о кости. Потому она себе иногда и позволяет мелкие ночные радости-сладости, потому и повара знают, что можно прислать что-нибудь вкусненькое...А если бы Лешка не уехал и они полуночничали вместе?Или с Ванечкой?Руки сжались в кулаки.Она найдет того, кто задумал покушение. И травить его будет не цианидом. Катерину жалко до слез. И сестра, и умничка, и...Софья вспомнила, как мать просила ее беречь младших. Перед смертью просила...Не справилась. Пусть в одном случае, а не во всех, но – не справилась! Остается только принять к сведению, ввести должность дегустатора и отомстить за Катьку.Да так, чтобы потом все с опаской перешептывались и оглядывались. Про?клятая царевна, говорите?Будет вам проклятье!Фараоны позавидуют!Кстати, а кто Катеньке голову морочил? Надо бы разобраться, а то еще есть Марья, есть Феодосия, да и Любава вон мелкую воспитывает... И не связаны ли эти две вещи друг с другом? Скажем, Софью травят, под шумок Катерина выходит замуж за кого пожелает, а там и до трона недалеко?А ведь этот расклад вполне возможен, особенно пока Алексей на войне! Вот Ромодановский допросит всю челядь, а потом будем думать. Вместе с ним думать. Умный же мужик, ему бы в роли Шерлока Холмса цены не было. Не кровь ему подавай, а дело и только дело. Справится. Найдет злоумышленника и на части порвет.Софья вздохнула.Поспать?Куда там спать! Сейчас мелким надо объяснять, что случилось, потом о похоронах распоряжаться... Хотя нет. Последнее свалим на Аввакума, чтобы без дела не ходил, а сама...Взять, что ли, Машку за косу и обыскать Катины покои?Вдруг что интересное найдется?* * *Дон Хуан потерял представление о времени. В трюме не было ни солнца, ни звезд – ничего, кроме поганого ведра и цепей на стене. Время словно остановилось.Молиться?Хоть и верил Хуан в Бога, как всякий испанец, но молиться предпочитал со шпагой в руках. Такая молитва Богом лучше услышана будет. А потому оставалась ненависть. И – планы мести.Ненавидел дон свою мачеху. А вот месть... Она будет. И будет сладка. Марианна пошла на это ради власти? Тогда он отберет то, что она ценит больше всего.Корону и власть.Пусть официально правит Карл. Но...Врать ли себе?При виде сводного брата, непропорционального, уродливого, с большой головой и вытянутым телом, первое, что думалось, – дурная кровь. Только вот – чья? Не отца же...Марианны. Ее, гадюки...Еще бы она не боялась! Случись что с Карлом – и дон Хуан имеет все права на корону! Он и его дети. А детей-то нету... Почему, почему он до сих пор не женился?То родину защищал, то по морям шатался... нет бы жениться и детей завести! Троих или четверых? Пока отец был жив, никто б и слова дурного не сказал. Он хоть и бастард, да признанный! Но все что-то доказывал – кому?!Если вырвется на свободу – обязательно женится! И детей сделает! Штук пять!* * *Когда поздно ночью в Софьину спальню поскреблась одна из доверенных девушек, царевна не разозлилась. Сама их учила, не за страх, а за совесть, так что по пустяку не побеспокоят. А серьезное что...– Что случилось?Выслушала доклад и принялась одеваться. Переплела косу, накинула серебром шитый летник и выскочила из опочивальни, спеша туда, где ее помощь нужна была.К царевне Феодосии.С первого взгляда стало понятно, что не напрасно ее позвали, ой не напрасно. Феодосия была в истерике. Правда, по полу не каталась, косу не рвала, но сидела ровно каменная. Только слезы текли и текли. А сесть рядом, обнять, утешить, никто и не решился. Не по чину. Царевна ж!Хорошо хоть услышали да за Софьей сбегали.Она вздохнула. Присела на кровать рядом с сестренкой, обняла, погладила по худым лопаткам, выступающим под тонкой тканью ночной рубашки.– Тише, Федосьюшка, тише, маленькая моя, все будет хорошо, все пройдет, боль уйдет...Софья шептала что-то ласковое, как некогда ей тетка Анна, и с горечью думала, что даже этого толком не умеет! Не дано! Интриги плести, в бумагах разбираться, людьми командовать – да, тут она может. А сестренке-то сейчас не команды, ей просто материнская ласка нужна.Ох, матушка...Что ж ты наделала в попытке привязать к себе отца? Была б ты жива, и не рыдала бы сестрица сейчас так отчаянно, словно у нее душа разрывается.Не меньше часа прошло, прежде чем стихли последние, сухие уже всхлипы. Софья принялась ласково расспрашивать сестренку.А оказалось все просто.Феодосия винила себя в смерти Катерины. А то как же? Это ведь они с Машей соглашались во всем со старшей сестрицей, они накрутили себя до небес, они подбили ее идти к Софье, а там уж...Софья только головой покачала. Вот как объяснить малышке, что нет тут ее вины? Ребенок ведь еще! Пусть в этом возрасте на Руси уже женят, а все равно ведь малявка![9 - Царевна Феодосия в РИ (29 марта (8 апреля) 1662—14 (25) декабря 1713 г.) – Прим. авт.] Тут ведь не годами измеряется, нет. Тут опыт важен, характер, опять же, сколько человек в жизни пережил. А Федоська что пережила?Смерть родителей?Так матушку она, почитай, толком и не помнит, а отца не знает. Пожалуй, Софья еще и поболее младшими занималась, чем родители.Еще-то что?А ничего больше. Тепличное во многом растение, теремная девушка, да и характер у нее отцовский. Мягкий, трепетный. Машка вот – та другая. Та в дедов-прадедов пошла, не согнешь! Феодосия – словно игрушка плюшевая, всяк ей голову оторвет. Недаром же Феодосия ревет сейчас у нее на плечае, а Машка спит, сопя в две дырочки. Может, и поплачет когда, только никто о том не узнает. Кремень-девка выросла, в отличие от младшенькой.Софья утешала сестренку, а сама с горечью думала, что ее в расклады включать нельзя. Найти ей хорошего мужа, чтобы прожила малявка жизнь словно за каменной стеной и не заморачивалась сложными вопросами правления и престолонаследия. Чтобы не травил ее никто и не гонял...Надо.Недаром она матери обещала о маленьких позаботиться. Катеньку не уберегла, так хоть этой жизнь не поломать. Вот что ей стоило больше внимания девочкам уделять? Тогда бы и подлец Полоцкий к ним в души не пролез, и Катя жива была бы... правда, тогда Софья сейчас лежала бы в гробу, а что творилось бы в Москве?Она передернулась от представившейся картины.А кто возьмет власть, если ее здесь не будет?Федя?Нет, не способен.Даже не так. Взять власть он способен, а вот вернуть ее брату – нет. И не допустить розни в семье – тоже. Неглупый, добрый, хороший... но слишком им легко вертеть будут. И настрополят, и науськают, и все, что они с Алешей и Ванечкой уже сделали, по бревнышку размечут.За У Шан следить буду. Она у меня лишний раз головой не поведет. И за Федором тоже. Чтобы рядом с Москвой его не было.Вот ведь... Сестру утешаю, а сама о чем думаю? Чудовище, как есть чудовище. Только и выбора нет. Если не я, то кто-то другой подумает. И не так, как я, – сначала о государстве, а потом о себе, а наоборот. Сначала о своем кармане помыслят, потом о государстве, да еще свою шерсть с государственной перепутают, не задумаются. Так что лучше я. Для меня-то многое виднее, с моим опытом...А кто останется после меня?Детей надо воспитывать с рождения. И смену себе заранее приглядывать. Обязательно. В сопливом возрасте начинать, пока малышня поперек лавки лежит. И начну. Второй раз ошибок не повторю и Алешке их совершить не дам.Господи, помоги мне!* * *Москва погрузилась в траур. Добрую царевну Екатерину любили. Вся семья Романовых шла за гробом. Плакали, чуть ли не волосы на себе рвали. Ульрика не знала, как быть, идти или ограничиться соболезнованиями, но Софья лично явилась к ней с траурным платьем в руках.– Ты часть нашей семьи, ты должна.Лучших слов девушка давно не слышала. Она уже поняла, что для Софьи долг – главная движущая сила. Долг перед семьей, страной... И если она признала Ульрику частью семьи – о, это дорогого стоит!– Да, разумеется. Но кто мог...– Пока неизвестно.Софья чуть кривила душой.Да, отравителя еще не нашли. Но про возлюбленного Катерины уже узнали. Князь Петр Григорьевич Львов, изволите ли жаловать. Ничего не скажешь, симпатичный, лет тридцати, неглупый, иначе не взят был бы сначала стряпчим, а потом и стольником, но...Чего гаду не хватало?!Власти? Денег?Голицыну позавидовал?Сейчас с этим вопросом подробно так разбирался Ромодановский.Вдумчиво...Начав с иголок под ногти на ногах и неспешно продвигаясь выше по организму. Так, чтобы клочка целой шкуры не осталось.Жалела ли Софья мужчину? Да ни минуты! Не лез бы куда не надо – и остался бы цел. А Катя – жива. Если бы она не нервничала, если бы не пришла к сестре... Софья ненавидела это «если». Слишком плохая замена тем, кого не спасли.Плакали все.И бояре, и простой народ, и царевны...Единственный плюс, который Софья нашла в этой истории, – отложенная свадьба с У Шан. Теперь точно никаких поползновений до осени.Алексею она лично сообщит о своей оплошности. Найдет негодяев – и сообщит. Казнить их сама тоже не будет.Агентура по Москве зашевелилась, выползали из своих канав воры, прислушивались на папертях нищие, навострили ушки купцы... Софья готова была наградить любого, кто прольет свет на смерть сестры.Через два дня после похорон разрешилась и эта тайна.* * *– Государыня, у меня новости есть. О вашей сестре.Была бы Софья кошкой – у нее бы хвост дыбом встал от такой новости. Но...– Какие?Василий Голицын был бледен и взволнован. Насколько могла судить Софья – непритворно.– Мне кажется, к этому приложил руку английский посол.– Вот как? Почему?– Я недавно был в Немецкой слободе...Софья поощрила его кивком. Ну, Немецкая слобода, знаем, плавали. Боярин туда регулярно являлся с отчетом. И Медведев бегал... Пока еще было чем. Софья подозревала, что и Голицына уже раскрыли, пора уводить из-под удара, но пока медлила. Не сказать, что она хорошо организовала работу с агентурой, но за ней-то – опыт двадцатого века с его промышленным шпионажем и наработками, а за соперниками... Ну, их опыту на три века меньше.– И есть у меня там одна девушка...– Только одна? Василий, разве можно так обижать девушек? – мягко поддразнила Софья. А что делать, если этот поганец на баб действует, как валерьянка на кошек? Ее девушки – и те ведутся. Пусть не все, но многие.Улыбка была ответом царевне.– Вы ведь хотели Катеньку с Георгом сговорить...– Та-ак?– Вот девушка о том и обмолвилась.Софья насторожила ушки. Она-то хотела, но откуда девица из Немецкой слободы так осведомлена о ее политике? Кристиан перед ней точно не отчитывался, здесь тоже узнать неоткуда. Вывод?.. Кто-то об этом говорил. И недавно, иначе бы стерлось в памяти, заслонилось.– И?– Она убирается в домике одного англичанина. А тот служит Московской компании.Вот теперь Софье и зашипеть захотелось.Вот откуда ноги растут?Вырвем! С корнем!Что такое Московская компания? Ну, если политкорректно – зародыш колониальной торговли. Если честно – наглая английская обдираловка русских купцов. Это дело постарался прикрыть еще Алексей Михайлович, когда в Англии Карла обезглавили. И неплохо так прикрыл, остаточки хоть англичанам и попадали, но по сравнению с тем, что было, – капля в море.Потом уже, когда на престол взошел второй Карлуша, приезжал лорд Карлейл, пытался наладить отношения. Естественно, получил отлуп и разобиделся. Да настолько, что от пристального изучения Сибири его спас только добрый характер Алексея Михайловича. Тоже выдумал, ответные подарки возвращать и нос перед царем драть... Быдло английское. Хоть и лорд, а быдло. Ну и не до него просто было. Шестьдесят третий год. Только что Медный бунт отгремел, тут финансовую систему тянуть надо, а не на идиотов обижаться...А она не помнит – почему?Хотя странный вопрос. Ее тогда интересовали Алешка и Дьяково. Или наоборот – Дьяково и Алешка.А Московскую компанию она зря из вида упустила, додавить надо бы...– Подробности?– Да почти нет. Только поговаривают, что у представителя сей компании в гостях недавно интересный человек побывал.– И кто же?Улыбка у Василия была такая... как у кота, который сожрал все сливки, поимел всех кошек и твердо знает, что его за это похвалят.– Некто Эдвард Говард, скромный английский купец.– Говард?– Государыня, вы, может, не в курсе, но Карлейлы-то – Говарды. И наследника Карлейла так и зовут. Эдвард Говард...Софья посмотрела на Голицына.– Василий... если это правда... слов нет!– А вы проверьте, государыня. – Наглец ухмылялся, но Софья не злилась. За такое – не жалко.Доказать, конечно, ничего не удастся, тут и говорить не о чем. Но... картинка-то получается непротиворечивая! Англы, узнав о матримониальных планах Софьи, начинают сильно обижаться. У них самих две девицы на выданье. К тому же на Русь ни одна не сгодилась. А хотелось, ой как хотелось. Это в той истории.Московская компания жива лишь потому, что на нее не обращают внимания, Алексей Алексеевич успешно воюет уже третью войну, его сестра крепко держит в руках вожжи... а отрави ее сейчас?Софья представила, что ее нет.Кто возьмет все в свои руки?Федька, и к гадалке не ходи. А У Шан...Софья быстро черканула пару строчек Ромодановскому. Срочно проверить все Федькино окружение. Если откуда и могла стечь информация о сестре, о ее делах, привычках, вкусах – то от него. Девчонки в изоляции, Ванька уехал, Любава тоже с кем попало откровенничать не будет, к тетушкам не подберешься, свекровь вообще не вариант. Сам того не желая, брат мог что-то и сболтнуть... Аввакум постоянно пеняет, что Федька зла в людях не видит...Дохлопался ушами... б-братец!В злой умысел или желание Федора свет Алексеевича сесть на трон Софья и на минуту не поверила. Глупости. Ему этот трон как ежику эпилятор – даром сто лет не сдался. Парень и помыслить не может, чтобы брата предать. А с другой стороны – он не может, так кто еще найдется? Идеалисты опасны. Брата Федя не предаст, а вот для блага родины или семьи много чего сделать может. Это как бомба с часовым механизмом – никогда не знаешь, где рванет.Софья медленно сняла дорогое кольцо с рубином, протянула Голицыну.– Если правдой окажется... клянусь – не забуду.– Вы меня и так своими милостями не забываете, государыня.– А все же милости много не бывает. Так что подумай – чего желаешь?– Подумаю, – Васька ухмылялся. – Позволите идти?– К Ромодановскому зайди, записку ему передай да все, что мне обсказал, – ему расскажи подробно.Улыбка померкла.И почему Федора Ромодановского так не любят? Милейшей же души человек! Ему только кота Матроскина не хватает, и будет вылитый дядя Федор!– Слушаюсь, государыня.Софья кивнула, лихорадочно набрасывая план.Англичане?Ну... что сказать? Не первый раз островитяне пытаются вершить континентальную политику, ой не первый. Но по рукам получат в первый. Если это они – с корнем все грабушки повырывает! Им сильная Русь невыгодна, они ее давили и давить будут, но раньше ответить было некому. А сейчас – есть. И ответ будет страшным, в духе этого века. К черту гуманизм! Поднявшему меч... она его вот туда и вколотит!По листу пергамента побежала первая строка. Черная, тяжелая, как мысли самой царевны.Карлейлы?Вся семья и весь род. Жалости Софья испытывать не собиралась. Надо хорошо вколотить в головы всех нерусских простую истину. Поднявший руку на русского обязан умереть. Быстро и мучительно. А коли это член царской семьи... ладно. Медленно и мучительно.А то навострились... нет уж. Вы мне еще за Елену Глинскую ответите, за Ивана Грозного с его детьми, за Смуту, а уж про некоего Артура Ди, который крутился возле деда, вообще помолчим. Софья не исключала, что если бы Алешка не оказался в Дьяково, и его бы отравили. Да и у Матвеева жена была англичанкой... не многовато ли совпадений?Впрочем, отвечать любезностью на любезность и травить Карла или Якова Софья не собиралась. Сами подохнут. Еще и страну до ручки доведут...О нет.Получат от всей широкой русской души исполнители – это первое. Идеолог – наверняка не Карл, у того мозгов что у жеребца. И – торговля. Самое нежное, уязвимое и чувствительное место англичан – их кошелек. Вот туда и будем бить. Жестоко. И ногами.Надо написать проект письма в Португалию – это первое. И... дон Хуан... вы попали! Черта с два вы теперь вырветесь из цепких женских лапок. Кристиан же пусть женит Георга на англичанке, такого короля Англии в самый раз подсунуть. Тряпка и есть.А мы...А нам пора запустить в Англию оружие массового поражения.Миледи Винтер.* * *Этот проект Софья готовила уже пять лет. В Дьяково, в строгом секрете, среди своих девушек. Туда и отправилась. Уселась в кресло в своем кабинете, вздохнула мечтательно... Как же хорошо! Вернуться бы в те дни до смерти отца, в тишину и спокойствие, когда самым страшным вопросом было, где взять денег на свои авантюры.Но не вернешь, ничего не вернешь...– Вызовите Марию.Долго ждать не пришлось.Девушка, которая вошла в кабинет, была... нет, не просто красива. Нечто воздушное, хрупкое и нереальное. Громадные голубые глаза, длиннющие, до пояса, платиновые волосы, белоснежная кожа, тонкие черты лица... и при этом – абсолютное отсутствие моральных принципов. Девушка из сточной канавы во всей своей красе.Там Машка и родилась, и воспитывалась аж до восьми лет. Потом мать убили, и малявка оказалась перед сложным выбором: продавать себя или воровать. Попробовала воровать, получилось, но плохо. Продавать себя не пробовала, видела результат, жить хотелось. А однажды ее заприметила Софья. Просто шла к заутрене вместе с царевичами – и наткнулась на недетский взгляд голубых глаз. Очень недетский. В сточной канаве рано взрослеют.Она забрала девчонку, привезла в Дьяково, отмыла и учила вот уже шесть лет. За что и получила горячую благодарность подзаборницы. А еще... У Машки обнаружились авантюрный характер, полное неуважение авторитетов и стремление к власти. Грех не воспользоваться.– Государыня?..Голубые глаза смотрели серьезно и внимательно. Софья кивнула на кресло напротив.– Располагайся, разговор будет... неприятный.– Честное слово, это не я, – тут же отперлась нахалка.– Честное слово – не о том, – передразнила Софья. И получила в ответ дерзкую улыбку.– А о чем тогда?– О твоем будущем.– Слушаю внимательно.– Очень внимательно, Маша. Сейчас тебе придется выбирать. Или ты остаешься на Руси и рано или поздно мы найдем тебе хорошего мужа... Нет?Судя по сморщенному носу – точно нет.– Зато это тихая и спокойная жизнь. Тебе не придется рисковать, спать с разными мужчинами, опасаться яда...– Уже интересно.– Нахалка малолетняя, – проворчала Софья, отлично зная, что девчонка не обидится. – Есть второй вариант. Можешь поехать в Англию.– А там меня кто ждет?– Английский король.– Старина Роули?– Наводила справки?– Уж это-то нам рассказывают, – обиделась девчонка. – А делать что надо?– Там сейчас Карл. Потом будет Яков. Твоя задача – крутить ими обоими так, чтобы они чихнуть лишний раз не смели. Понадобится – спать с обоими. Нет – морочить головы. Но чтоб оба тебя обожали до позеленения.– Задачка не из легких.– А легкую тебе предлагать и не стоит. Оскорбительно.Довольная улыбка была ответом Софье.– Ты – первая среди сверстниц. У тебя лучше всего развито логическое мышление, ты умна, опасна, знаешь языки и не склонна к тихой жизни. Потому я и говорю с тобой. Твоей задачей будет сделать так, чтобы все деньги из английской казны уходили только на тебя. Не на армии, флот, колонии, войны и прочие глупости. На твои прихоти, твои наряды, твои украшения, твои развлечения... А фантазия у тебя богатая, я знаю. Ты много чего придумаешь. Можно должности продавать, можно праздники устраивать, можно что-то бесполезное строить вроде Версаля.В голубых глазах загорелся хищный огонек. Клюнула девочка.– Я не стану тебя просить шпионить. На то будут другие люди, уж поверь. Ты просто должна размотать на мертвые и ненужные проекты всю английскую казну. Чем дольше – тем лучше. Ясно?– Более чем. С этим я справлюсь.– Самоуверенность – не порок, но большое свинство.– А не свинство сидеть на своем островке, который ногтем накрыть можно, и ко всем лезть с указаниями?– Хм-м... вот и займи короля, чтобы не лез. Ага?– Будет исполнено, государыня.– Легенду тебе подготовят. А пока... привыкай к новому имени. Отныне ты Анна Мария де Бейль, миледи Винтер.– Леди Зима?– Снегурочка. Скажешь, тебе не идет?– Привыкну, государыня.– Практикуйся в английском и французском. Легенда будет примерно такой: ты из Нидерландов, протестантка, дворянка, отец был французом... ну, это ты потом все прочитаешь и выучишь. Карл очень падок на красивых женщин, вот и постарайся, чтобы он не просто обратил на тебя внимание, но и прикипел.– Я девушка?– По-моему, до сих пор – да?– Да.– Вот и отлично. Умничка, что не размотала себя на кого попало. Девственность – тоже товар. Найдем мы тебе престарелую тетушку, которая вывезет тебя ко двору. И начинай рыдать по погибшим от рук подлых французов или там испанцев, и конкретно коварного Людовика родителям.Из глаз Марии выкатились две слезинки. Скользнули по мраморным щечкам, потом еще две... и хоть бы нос покраснел! Нет! Рыдала бывшая беспризорница так, что хоть сейчас на большой экран! Красиво, элегантно, изящно... Станиславский сам бы рыдал с ней в обнимку от счастья.– Ну и последний пряничек. Задание продлится ровно столько, сколько ты сама пожелаешь. Потом вернешься на Русь с другим именем и другой историей жизни. Полагаю, боярыня Мария – это звучит.– А если не захочу возвращаться?– Значит, и там поможем. Русские своих не бросают. Романовы – тоже.И в голубых глазах медленно зажигаются огоньки глубокой признательности.Своих...Этими словами царевна причисляет девчонку к своим людям. А что это значит для бывшей девчонки из канавы... да все! Спокойствие, защищенность, уверенность в будущем. За такое и душу продать не страшно.Держись, Англия! На свет появилась миледи Винтер – и в этот раз шкуркой Бэкингема тебе не отделаться!* * *Роковая для Магнуса Делагарди встреча двух войск произошла на равнине, недалеко от Везенберга. Алексей Алексеевич двигался в сторону Ревеля, так что два войска столкнулись у озера Сурро.Везенберг сдался без боя – оно и понятно, там населения-то не намного больше, чем войска у русского царя. Так что задерживаться Алексей там не стал.А вот разведчиков вперед выслал.Те и донесли, что Магнус с войском уже в пяти днях... трех днях...Грех было не приготовиться к встрече.Алексей так и поступил – на свой лад. Два войска «столкнулись на марше», якобы обнаружив друг друга примерно за день пути. И – остановились. Алексей Алексеевич у озера, Магнус – наготове, собираясь напасть.Логично было бы русскому государю пойти вперед. Но... зачем?У озера Алексей Алексеевич уже устроился, оборудовал пару «сюрпризов» и покидать выгодную позицию не собирался. Магнусу его надо выгнать?Милости просим!А мы подождем, посмотрим...Или лучше спровоцировать?Провоцировать Магнуса не понадобилось. Фаворит давно ощущал тревожные покачивания мягкого креслица, и сейчас, когда у него появился такой шанс отличиться, попер в засаду что тот кабан через камыши. То есть сначала-то он прислал гонца...С предложением сдаться.Достаточно наглым, с точки зрения Алексея и Ивана. Они тут более чем с десятитысячным войском, с орудиями, уже сколько захватили, сколько отбили, а им, как каким соплякам, предлагают сдаваться? Так и быть, обещают обращаться со всем уважением и вернуть за выкуп?Хамство какое!С другой стороны... ну хамство. Но – спровоцированное. Просто Алексей Алексеевич позаботился с помощью своей разведки, чтобы до Магнуса дошла нужная информация. Что у русского государя намного меньше войск, чем в реальности. Раз так в десять.И получилось ведь!Правда, пришлось разделить войско и самому выступить в качестве приманки, но овчинка стоила выделки. Магнус видел самое простое. У него больше пушек, больше людей, больше кавалерии – надо бить! Ну и побьем!Пришлось ответить на ультиматум... невежливо.До высокого искусства, с которым запорожцы составляли письмо султану, Алексей с Иваном не поднялись. Так, по-простому ответили, что ежели господин Делагарди сдастся – они его вернут после окончания войны. Без всякого выкупа, ибо грех требовать деньги с женщины. Ну а решит воевать – пусть пеняет на себя. Поедет на Русь, изучать язык и обычаи. В частности – этикет и манеры.Естественно, получив такой ответ, Магнус обиделся. И ранним августовским утром двинулся вперед. Может, кого-то другого он и застал бы врасплох, но не Алексея, для которого разведка уже давно стала ближе отца родного. Так что войска Делагарди встретили в полном строю.У озера – примерно двести стрелков. То, что у озера они не просто так и за их спинами спрятаны тщательно замаскированные пушки и парочка сюрпризов для лошадей, Делагарди не понял. Далее – пушки. И как-то многовато?Хотя... старые, мелкокалиберные... Серьезного вреда от них быть не должно.Знал бы Делагарди, что вот это старье Алексей Алексеевич специально притащил из Нарвы, чтобы замаскировать хорошие и скорострельные орудия...Потом стоит пехотное каре, кавалерия... как-то ее подозрительно мало? Может, удрали? Всем известно, что русские трусливы! Немного пушек – и русский стяг. То есть государь находится неподалеку от кавалерии. У Магнуса аж слюнки потекли.Да, захватить в плен русского государя, это ж... это такое... И войне конец – и милостям начало! И побольше, побольше милостей!Подумать о том, что русские не особо трусливы, да и вроде как людей у них побольше было, и куда девалась кавалерия – не подумал. Хотя потому кавалерии и мало осталось, что большая часть пошла в обход, намереваясь в нужный момент ударить шведам в спину.И Делагарди приказал наступать.Если русские так глупы, что даже войска расставить нормально не могут, кто ж им лекарь? Грех вражьей глупостью не воспользоваться! Бить в каре – опасно, можно потерять много народа. А вот если ударить вдоль озера по стрелкам...Ну да, пока до них пехота не добежит, потери будут. Но сколько будет тех потерь? Ничего, рискнуть можно. Сейчас мы опрокинем стрелков, захватим артиллеристов – и считай, война выиграна.Магнус окинул взглядом свое войско. Ближе к озеру оказалась пехота, за ней – артиллерия. Кавалерия переместилась в арьергард – и отлично! В самый раз!И отдал команду.В атаку!Гулко запели рога, и армия шведов двинулась на русских стрелков.* * *– Он что – идиот? – Алексей оглянулся на друга, не веря своим глазам.Иван развел руками. Согласно данным разведки – неглупый тип, а вот такие поступки? Ох не от ума это сделано, не от ума.С другой стороны, не работай русские над улучшением своего оружия вот уже больше десяти лет, мог бы план и удасться. А сейчас – простите. Стрелки даже команды не стали дожидаться. Первые ряды привычно припали на колено.– Готовьсь! Цельсь! ОГОНЬ!!!И приближающихся шведов накрыло залповым огнем.Стрелять по команде русские умели. Немало времени в войсках отдали ради согласованности движений. А что такое залповый огонь? Это двигался ты, двигался, вроде бы и на врага, и в толпе, а потом вдруг просвистели пули – и оказываешься ты один, в чистом поле. А рядом корчатся на залитой кровью траве товарищи. И отчетливо понимается, что ты – следующий.Какой тут, к черту, боевой дух?Пехота заколебалась, но Магнусу было не до них. Он сосредоточил внимание на артиллерии, приказывая пушкарям накрыть огнем укрепления русских в центре войска.Увы...Шведы просто не достреливали до русских редутов. А с того расстояния, с которого они могли попасть, уже до них добивали русские пушки. Алексей Алексеевич приказал их развернуть и слегка передвинуть – и пушкари принялись развлекаться. Шведские пушки оказались весьма неустойчивы к обстрелу.Артиллерийский огонь просто выкашивал шведов.Магнус не верил глазами своим.Бой еще не начался, а он уже несет потери! И в пехоте, которая... Ч-черт!!! Пехотинцы просто колебались! А где натиск?! Где ярость?! Они по-прежнему надвигались на врага, но так неуверенно, что враг успел бы и пообедать за это время!– Вперед!!! Вперед, свиньи!!! – заорал он.Пехота послушно ускорилась. Магнус бросил бешеный взгляд на русские пушки и махнул рукой, отдавая приказ кавалерии. У русских ее нет – вот и отлично! Налететь, смять...Кавалерия до врага доскакать не успела.Кого Алексею было жалко до слез, так это коней, но что ж поделать? Надо было просто выждать, пока они подлетят достаточно близко. Старые, нарвские еще пушчонки и верно много вреда не причинили. А вот новые, замаскированные – уже интереснее. Да и сюрприз для шведов не подвел.Конь – благородное и прекрасное животное. Но если над его головой с шумом и грохотом разрывается петарда, а потом еще осыпает жгучими искрами...Все-таки лошади плохо относятся к пиротехнике.А в Дьяково таких немало наделали... Что страшного? Где взрывчатка, там и фейерверк, там и бенгальский огонь, а кони к таким вещам непривычны. Это не пушки, это что-то жуткое...Примерно половина кавалерии была выведена из строя. Какое там скакать? Всадники занимались важным делом: успокоить коней и не свалиться под копыта. А пока они пытались это сделать...Пехотное каре чуть раздвинулось.– Картечью... пли!!!Беглый огонь...Не бог весть какая идея, но... почему раньше до нее никто не додумался? Вот они втроем еще в Дьяково? Стрельба велась не одновременно, а так, чтобы не давать ни минуты передышки врагу. Не вразнобой, нет. По очереди. Есть ситуации, когда полезен огонь залповый. А вот в этом случае пушки стреляли друг за другом, беспрерывно, так, чтобы к моменту, когда выстрелит последняя, была уже готова к залпу первая. Пушкари сбивались с ног на тренировках, а Алексей сорвал когда-то голос, пока не объяснил, чего хочет. Но – получилось. И сейчас кавалерию просто выкашивали.Магнус растерялся.Ядра летели... Да, собственно, летели они с таким диким и жутким воем, что часть его пехотинцев просто развернулась и, вопя что-то про демонов, помчалась назад. О том, что это просто акустическая атака, а именно бороздки на поверхности ядер, никто не догадался.Делагарди попробовал ударить во фланг пехотой, но и тут – не судьба.Русские-то стояли тут уже сутки! Успели и приспособиться, и... твари, негодяи, мерзавцы!!!Вывести часть пехотинцев из строя, еще до начала честного боя!А ничего особо сложного и не требовалось. Даже глубоких ям копать не надо. Заостренные колышки – шикарная штука. Пехота же... Кто их железными сапогами обеспечит? А кожаную подошву такие колышки пробивают на раз. Впиваются в ногу – и считай, одним бойцом меньше. И делается-то просто. Один взмах лопатой, снять дерн, установить колышек, вернуть дерн на место. Почва у озера подходила идеально – достаточно заросшая, не слишком мягкая, но и не настолько твердая, чтобы сложно было установить колья.Так что торжественный марш шведской пехоты начал прерываться. То один, то другой пехотинец с воплем валился навзничь. Магнус не сразу и разобрался, что происходит. Но... не отступать же?Может, и не отступил бы. А может, и отступил, если бы было куда. Но кто ж даст время и выбор?В тыл шведам ударила русская кавалерия. Та самая недостающая часть. И шведы дрогнули. Враг был везде, враг был повсюду. Договорился с демонами, не иначе. Страх сковывал по рукам и ногам, страх вынуждал бросать оружие.Сражение не заняло и часа.В руки русских попали около пятисот военнопленных во главе с Делагарди, полковая казна, знамена, орудия... Но главное – Эстляндия оставалась без прикрытия. Иди и бери.Чем Алексей и собирался заняться.Ревель впереди.Опять же, Рига, острова... В хозяйстве все пригодится. А кампанию надо закончить до осени.* * *Эдвард Говард был доволен. Поручение выполнено, к тому же...Месть – благородное и священное чувство. А месть за отца – тем более. Да, лорду Карлейлу не досталась путевка в Сибирь, но ведь и остальное – тоже! Из-за наглого русского отец впал в немилость у короля! Этого было достаточно, чтобы обидеться.И когда Эдварду предложили съездить на Русь и кое-что сделать...Ну, дело-то житейское. Приехал, нашпионил, порошочек кому надо подсунул... Жаль, Софью отравить не удалось. Но ведь не все еще потеряно?Повар, который яд подсунул, уже ничего никому не скажет, потому как со дна Москвы-реки говорить затруднительно. А яд еще остался. Найдется и другой человечек, обязательно найдется.С этими мыслями Эдвард и вернулся домой. То есть в дом, хозяин которого приютил лорда на время выполнения важной миссии.Дверь открыла хорошенькая служаночка, присела, улыбнулась, приняла шляпу.– Чаю мне принеси в малую гостиную.– Слушаюсь, господин.В гостиной – тихо и уютно. Потрескивали поленья в камине. Эдвард уселся в кресло и предался размышлениям.Конечно, жаль другую царевну, да все одно – крапьивное сьемя, как говорят на Руси. Чем русских меньше, тем цивилизованным людям лучше.Приятные мысли прервал стук в дверь.Вошла девушка, мило улыбнулась.– Чай для господина.А хорошенькая. Раньше он ее и не видел.– Неси.И полюбовался покачиванием бедер под сарафаном.Варвары, конечно, эти русские, но до чего ж красивые у них женщины! И мода такая... Что не видно, то всегда угадать можно!Горничная вернулась, поставила перед мужчиной поднос, на миг мелькнула в вырезе рубашки белоснежная кожа груди.Ну и что, что варварка? Он же с ней не детей делать собирается? А сам процесс...– Тебя как зовут, крошка?– Кэти, сэр.По-английски девушка говорила с явственным акцентом, но это только красило ее глубокий грудной голос.– Кэти... красивое имя. И ты красивая.Эдвард отпил пару глотков. Поморщился, положил сахара, добавил молока. Все-таки сам по себе чай чуть горчит... И, подняв голову, наткнулся на взгляд служанки.Ох!Так не смотрят скромные горничные. Так смотрят на свою добычу большие хищные звери. Уверенно, спокойно, с легкой долей равнодушия.В мозгу мелькнула страшная догадка.Яд?!Но сознание уже затуманивалось. Он не видел, как горничная метнулась к окну, как взмахнула платком, потом открыла дверь и помогла перегрузить бесчувственного англичанина на крепкие плечи слуг, а уж те дотащили его до кареты. Сцена была обыденная и удивления не вызвала. Русские-то вино старались не пить, а вот в Немецкой слободе бывало и такое, что благородные господа нарезамшись до бесчувствия... А теперь домой едет, тоже ничего странного.Эдвард старался скрываться и на улице лишний раз не показывался, вот никто и не удивился.Никто не удивился и тому, что все спали. Скромная служанка, проникнув в дом, подсыпала снотворного щедрой рукой. А вот Эдварду дать не удалось, он недавно вернулся и не успел поужинать вместе со всеми. Но когда людей государыни Софьи трудности останавливали?* * *Пробуждение лорда и графского наследника, между прочим, было очень неприятным. Голова разламывается, в горле сушь, подташнивает, да еще и руки-ноги болят. Впрочем, последние – по причине... Дыбы?!Да. Именно на этом гуманном приспособлении Эдвард себя и обнаружил. И тут же попробовал возмутиться.– Что происходит?! Я – лорд...Удар получился знатным, только зубы лязгнули.Откуда он взялся, этот громила в кожаном фартуке, который небрежно съездил милорду в челюсть?– Молчи, холоп, покуда государыня говорить не позволит.– Да я...Второй удар, под ложечку, выбил из милорда остатки снотворного вместе с желчью. А пока он хрипел и прокашливался, в поле его зрения вступила женщина.– Очнулся?– Как есть очухался, государыня. В разум пришел.– Я смотрю, сразу возмущаться начал...Эдвард заледенел.Слишком хорошо ему было известно, кого могут назвать государыней в пыточной камере. Только одну женщину на Руси. Про?клятую царевну.– Прикажете, государыня, его от наглости железом полечить али веревку подтянуть? Так это мы быстро... – Палач явно не лебезил и не заискивал. Эти двое общались так, будто уже работали вместе. И сейчас два хищника обсуждали, как удобнее жрать его, Эдварда, тушку. С какого конца, как свежевать...– Надо подумать. Иголки под ногти у тебя остались?– Так я их с прошлого разу и не прокалил...– А это не страшно. Он и некаленым рад будет, – царевна усмехнулась. – Ну что, графенок? Поговоришь со мной добром, али железом спрашивать будем?Английский у нее был, кстати, очень хорош. Только с легким таким горловым рычанием. Эдвард понимал, что все плохо, но это же не повод сдаться?– Меня будут искать! Мой король...– С радостью тебя похоронит. Вот беда-то, гулял англичанин по нашим улицам да татям попался. А уж что они с добрыми людьми делают – и сказать-то страшно. Мало не на части режут. А то и на части, чтобы убедиться, что пойманный ничего ценного не проглотил.– Вы...– Я, мальчик. И ты. Только я твоих родных не травила... Пока.Спектакль удался на славу, хотя не больно-то и спектаклем был. И с палачом Софья уже работала, и насчет иголок не шутила, и готова была сама применить их к тому, кто лишил ее сестры.Тварь!Просто не хотелось на будущем трупе слишком явных следов пыток оставлять. Его ж еще обратно подбрасывать. Поэтому, и только поэтому (ну и потому, что исполнитель – лицо не главное, главное – заказчик) Софья решила потратить свое время. Да и репутация – великая вещь. Грех не попользоваться, если о ней столько жутких слухов ходит!И, глядя в безжалостные темные глаза, лорд и будущий граф начал колоться, как сухое полено. До всяких конвенций оставалось еще несколько веков, о добродушии и милосердии эта женщина определенно не слышала, да и то сказать, убей кто его сестру...Эдвард уверился, что выбор у него между быстрой и медленной смертью – и только. То, что выбора нет, он не понимал. А еще не понимал, что Софья многое знает о политике Англии. Так что Томас Осборн, граф Дэнби, тоже не прошел мимо ее внимания. Как и герцог Лодердейл.Спустя четыре дня тело Эдварда подбросили в Немецкую слободу. Чем очень сильно расстроили бедного представителя Московской компании.Ибо в таком виде... Без пальцев как на руках, так и на ногах, со вспоротым животом и следами ожогов... Определенно, он мучился перед смертью, но... это дикая Русь. Попался разбойникам – вот и получил. Говорили ж не ходить при золотых украшениях! Или хотя бы с охраной...Ох, горе-то какое!* * *Спустя две недели Софья вызвала протопопа Аввакума. И святому отцу досталось вдоль и поперек.«Текло» действительно от Феди. Точнее – из его окружения, от сочувствующих Медведеву и Полоцкому. Все-таки Полоцкий был той еще змеюкой в сиропе. Пока докопаешься до истины – всласть сахара нахлебаешься. Вот кое-кто и хлебнул лишнего. Он же духовников обрабатывал, тех, кто имеет власть над умами и душами.И ведь не со зла, нет! Просто поделились пару раз с друзьями, те – еще раз, ну и... дошло что не надо куда не следует.Аввакум краснел, бледнел, багровел – и клялся, что он их всех! Библией по башке до полного просветления!Софья с чистой душой спихнула ему список сочувствующих и попросила, чтобы им нашли дела поважнее, чем сплетничать. А то ведь языки без костей – они для бабушек у колодца хороши. А священникам такое и не к лицу.Зная протопопа и зная его дружбу с Патриархом – найдут. Еще как найдут!Федор так об этом разговоре и не узнал. Он вообще был сильно занят. Молился за душу невинно убиенной Екатерины.У Шан бесилась, но что можно было сделать? Смерть сестры – это вам не кошка сдохла. Какие уж тут свадьбы...Теперь оставалось учить Машку испанскому, а Феодосию, покамест, шведскому языку. Или немецкому тоже? Софья сильно подумывала насчет Курляндии... Алексей и так оторвал от шведов что им надобно, а отправлять сестру туда, где русских будут ненавидеть всеми фибрами души, – стоит ли? Уж точно не Феодосию, слишком добрая она девочка.Присмиревшие сестренки покорно учились.Пришло письмо от Илоны Зриньи. Чисто теоретически она согласилась на браки, только надо решить, кого и с кем. Либо Наталья отправлялась в Венгрию, а дочь Илоны – в Польшу. Либо – наоборот: Ферек женится на полячке, а Юлиана едет на Русь. К Владимиру.Софья решила обдумать оба варианта на досуге.Если все получится, будут у нее в меру сильная и зависимая Польша, сильная и зависимая Венгрия, ну и злая и завистливая Европа.Ну и пусть...Начнем все равно с дона Хуана.У нас, в Испании...[10 - Песня из к/ф «Благочестивая Марта». – Прим. авт.] Куда вы денетесь? Будет и «у нас», и «в Испании».* * *Когда началась перестрелка, дон Хуан насторожился. Когда послышался шум боя – едва не взвыл. Да что ж такое?! Куда этих турок опять понесло?! Опять его кто-то перезахватывает?! Сколько можно?!Теперь опять излагай легенду, ищи общий язык, договаривайся... И не факт, что к веслу не прикуют! Твою ж...Ругаться в Испании тоже умели.Когда крышка трюма открылась, он всмотрелся. Свои? Нет?Спрыгнувший в трюм человек меньше всего походил на европейца. Не лицом, нет. Но одежда, прическа... Широкие штаны, бритая голова с клоком волос на темени, сабля в руке, с которой кровь капает.– А тут кто?Язык тоже был незнаком. Дон Хуан попытался развести руками и ответить по-испански.– Простите, не понимаю...Его понимать и не собирались. Отцепили и потащили наверх.На палубе в лужах крови то там, то здесь валялись турки. Приятное зрелище. А вокруг галеры кружили мелкие кораблики. Вот на один из них и переправили благородного дона.– Кто таков?!– Простите, не понимаю...Высокий русоволосый мужчина с короткой бородкой прищурился. И заговорил по-французски:– Qui est-ce?[11 - Кто вы? (фр.)]Вот этот язык дон Хуан понимал. Хотя акцент был такой, что страшно и сказать, понять друг друга было можно.– Маркиз Мануэль Алькансар. Испанский дворянин, был захвачен в плен.– Степан Разин. Русский князь. Что ж, считайте себя моим гостем, дон Мануэль.Дон Хуан поклонился. Как смог, цепи мешали. Князь Стефан нахмурился.– Снять кандалы. У меня на корабле в цепях не ходят.И перевел для дона Хуана:– Идите за моим человеком, с вас снимут цепи, дадут поесть и переодеться. Потом поговорим. Надо еще сжечь...Кивок на галеру был более чем выразительным.Дон Хуан кивнул и последовал за одним из людей князя в трюм, где его быстро лишили кандалов, достали из сундука одежду, похожую на ту, в которой все здесь ходили, и повели в каюту. Принесли бочку с водой и мыло.– Купаться... Потом лекарь.Сопровождающий по-французски почти не говорил, но понятно и без перевода. Дон Хуан потер запястья со следами цепей и чуть не со слезами погрузился в воду. Хоть и не привыкли в Европах мыться, но есть предел и европейскому терпению.Приятным было и зрелище дыма в окне. Там горела турецкая галера... Наверное. Ждать, пока она догорит, князь не стал, и кораблики быстро уходили с добычей.Дон Хуан не был бы так спокоен, знай он, что все это лишь инсценировка. Казачьи «чайки» встретили в условленном месте галеру, от души постреляли, пооскорбляли друг друга, потом перегрузили товары, просто турки их спустили в трюм, а казаки специально выставили на палубу, вроде трофея, заплатили за доставку дона Хуана, часть турок спряталась, вторая разлеглась на палубе, обильно политая овечьей кровью, – и вывели пленника.А горела на плоту за бортом солома, обильно пропитанная греческим огнем. Дымит хорошо, дым черный... да и кто там разглядывать будет?Когда свобода, лекарь, обед...Вот после обеда и настанет время для разговора.* * *Дон Хуан и не помнил, когда себя так великолепно чувствовал. После обеда не удивился, когда за ним пришли. Удивлен был, когда увидел каюту капитана. Ей-ей, клетушка для канарейки иногда больше. Ни золота, ни бархата... Дорогой секстант, карта на стене и портрет потрясающе красивой синеглазой женщины в странной одежде – вот и все украшения. Да ни один испанский гранд не согласился бы так жить!Но дворянин ведь! Русский князь – один из высших титулов... Кажется.Стефан предложил гостю устраиваться на единственном кресле, сам разлил по бокалам рубиновое вино, протянул один дону Хуану и принялся расспрашивать. Кое-как, на французском, дон Хуан рассказывал «свою» историю. Испанский гранд, попал в плен к подлым турецким собакам, нельзя ли его как-то доставить домой? Он заплатит. Золотом.Но князь Разин только покачал головой.– Дон Мануэль, мы бы с радостью, но дальше уже турецкие воды. Мы стараемся туда не ходить.– Но...– Вы сами понимаете, обострение русско-турецких отношений...Дон Хуан понимал. Да и нет гарантии, что удастся добраться домой. До Испании далеко, и воды там очень неспокойные.– Как же мне тогда...– Полагаю, маркиз, что у нас есть другие пути. Скоро будем в Азове. Там я передам вас с рук на руки коменданту города. А уж боярин Ромодановский отправит вас в Москву. Ну и из Москвы вам всяко проще будет домой добраться. Через поляков, например.Дон Хуан задумался.Что ж...– Я с радостью заплачу.– Ни слова более, дон Мануэль. Вы мой гость. На Руси от века не бывало, чтобы плату за спасение с человека требовать!Дон Хуан молча поклонился, прижав руку к сердцу.Русские – дикари?Какие-то они подозрительно порядочные для дикости.* * *После разгрома Делагарди никто не мешал Алексею наводить свои порядки в Эстляндии. Ревель русские войска даже брать не стали, просто блокировали. Взяли бы, конечно, если бы захотели, но кому он нужен, когда там бушует чума?Нет уж!Разбирайтесь со своими болячками сами! А мы окружим город двойным кольцом, кордонами, кострами, построим побольше бань и будем ждать, пока перемрут самые стойкие[12 - В реальной истории примерно так и было. А поскольку эпидемии чумы в те века были регулярными, могла и в 1676 г. иметь место. – Прим. авт.].Больше месяца город не продержался. А Алексей Алексеевич тем временем шел маршем по Эстляндии. Городки и деревушки сдавались одна за другой. Из Дании приходили письма.Кристиан удерживать Карла просто не мог. Короленок рвался в бой так, что аж корона нагревалась, из ушей пар валил. Он был согласен на любые условия Дании, справедливо полагая, что с соседями и потом повоевать можно, а вот откушенная Эстляндия – это да. Это тяжко...Да и куда потом пойдет русский царь? Хорошо, если домой. А если в Финляндию?А может, еще как может. Карл бы на его месте точно пошел. И что самое печальное – помощи шведам ждать неоткуда. Вообще.Французы заняты, испанцам не до них, у англичан свои дела и заботы... Все заняты дележкой Нидерландов. А шведы и в ней поучаствовать не смогут.Кошмар!Кристиан предлагал устроить трехсторонние мирные переговоры. И даже готов был выступить примиряющей силой... за скромный процент территории. Алексей не возражал. Но – пусть переговоры начнутся не раньше осени. А то он не успеет взять все, что требовалось.Хотя съедать Швецию он не планировал. Пока что присоединить ее сложно, но надо, надо оставить задел на будущее. Карл не вечен, мало ли какая случайность? Почему нет? Дайте время. А пока соединим две страны тонкими, но прочными ниточками.Именно в Эстляндии Алексея настигло письмо Софьи.Большой официальный отчет о происходящем в стране.Софья себя не пощадила. Честно отписала про смерть сестры, про раскрытый заговор, про участие англичан в покушении, про свой ответ островитянам...Мужчины восприняли это почти одинаково.И бросить бы все, поехать домой, просто чтобы убедиться, что с любимой, с сестренкой все в порядке... Но нельзя. Война – ревнивая любовница и соперниц не потерпит.Что ж.Опасность на время избыта, а потом они сами добавят покушавшимся на Сонюшку. Так добавят, что те родной английский забудут!Катерину жалко, ни за что пострадала девушка.Официальный отчет был сух и логичен. Но еще в письмо были вложены две коротенькие записочки: для мужа и для брата. Ждем, любим, целуем, молимся. Возвращайтесь живыми!Впрочем, если бы кто-то прочел их – в жизни не поверили бы, что пишет Про?клятая царевна. Столько тепла, столько любви и тревоги... Хорошо, когда тебя любят и ждут.Из крупных городов Алексею оставалось взять Ригу. Высадить десант на островах – и можно отправляться на переговоры.* * *Дон Хуан осваивал русский язык. Хотя бы просто объясниться, спросить, где он находится, как называется тот или иной предмет. Было сложно, но он очень старался. По его представлениям, на Руси он застревал до следующего года. И надо как-то прожить все это время.Князь Разин, правда, уверял, что проблем не возникнет. Русские рады оказать попавшему в беду маркизу небольшую услугу, но... бескорыстие?Уж позвольте не поверить.Азов понравился с первого взгляда. Белый город у моря. Красиво... Пристань с кораблями – и дворец правителя. То есть сейчас – русского наместника. Туда-то и отправились мужчины, высадившись на берег. Князя Разина явно знали. Ему махали, выкрикивали что-то приветственное, он шутил в ответ, и люди смеялись.– Вас здесь любят, князь.– Мы защищаем людей. Они это знают.– У нас в Испании не так...– У нас тоже бывало по-разному. Но я – князь. И государь меня любит. Я женат на его тетке...Степан скромно умолчал, что стал примером для тысяч казаков. А еще – поводом для тысяч сказок, которые рассказывались по всей стране. А разве не было повода?Храбрый воин за свои заслуги пред отечеством получил титул и царевну в жены. И это не где-то, это здесь, рядом... это и с тобой может быть! Лишь будь достоин!Во многом его популярности и Софья поспособствовала. Уж очень история незаурядная получалась.Ждать приема у боярина Ромодановского долго не пришлось. Похожий на медведя мужчина крепко сжал руку Степана, спросил, князь ответил, пояснил, кивнув на гостя...Ромодановский что-то крикнул в дверь. Не прошло и пяти минут, как на пороге появился невысокий юноша в простой одежде. Вопросительно глянул, получил ответ и вежливо поклонился дону Хуану.– Мы рады приветствовать вас в Азове, маркиз.Вот этот юнец говорил по-испански так, что, ей-ей, мог родиться где-нибудь под Севильей!– Вы – переводчик?– Я сын князя Ромодановского. Дмитрий. Можете так и называть.– Князя? – По-испански титул звучал как «prince».Боярин опять что-то рыкнул, но на сына смотрел с любовью и уважением, это дон Хуан видел, и опять царапнуло по сердцу.А ведь и у меня мог быть сын сейчас. Ему бы столько же было... наверное. Если бы я вечно не давил в себе все, кроме долга.– Пойдемте, дон Мануэль. Я помогу вам устроиться и расскажу, где что. Полагаю, для начала вас надо отвести в баню?– Почему бы нет?Что такое баня, благородный дон знал. А мавританские бани в Гранаде посещал не единожды, заметив, что после этого чувствует себя намного лучше.– Баня, новая одежда, достойная вашего титула, а еще отец хотел бы видеть вас через четыре часа на ужине.– Передайте, что я буду весьма признателен, дон Димитри...– Мое имя звучит на вашем языке как Деметрио.– Дон Деметрио. Надеюсь, я еще увижусь с князем Разиным?– Разумеется! Отец его так легко не отпустит, они хорошие друзья.– Тогда не будем задерживаться.Дон Хуан вежливо поклонился, Деметрио что-то сказал и так же вежливо пригласил гостя на выход.– Отец попросил меня побыть при вас в качестве переводчика, но если мое общество будет стеснять – скажите об этом.– Я не ждал, что кто-то говорит по-испански здесь...– В стране варваров, не так ли? – В глазах Деметрио плясали веселые искорки. – Честное слово, все не так страшно, как о нас рассказывают. И язык у нас человеческий, и людей мы не едим...– Я никогда так и не думал, – чуточку смутился дон Хуан. Он вообще о Руси не думал, не нужно было как-то...– А язык ваш я изучал в царевичевой школе. Столько трудов лекарей есть на вашем языке...– Лекарей?– Да, мы все изучали лекарское дело. Может, я – более подробно.Деметрио казался вполне дружелюбным. Он искренне не понимал, чему удивляется благородный дон, но...– Царевичева школа?В следующие полчаса дон Хуан был ошеломлен потоком информации, который на него вылился. Царевичева школа! А ведь какое великолепное решение! Сразу снимается вопрос интриг, предательства, на которые так богаты чиновники, некомпетентности...Собрать ребят и воспитывать так, как тебе нужно! Великолепно!– Наверное, вам было трудно?– В жизни часто бывает тяжело, но никто из нас не жалеет. Родители дали нам жизнь, а государь – возможность прожить ее достойно.– Слова, достойные дворянина.По губам юноши скользнула улыбка.– Из ваших уст, дон Мануэль, это высокая похвала. Я наслышан об испанских обычаях...И почему дон Хуан не почувствовал себя польщенным?* * *Ложился спать благородный дон в состоянии легкого ошеломления. Не ждал он такого, никак не ждал. Отлично знал, чего можно ждать от «цивилизованных» англичан, французов, голландцев. Но гостеприимство русских?Обещание помощи, причем безвозмездной?Вот ведь что удивительно – этим людям от него ничего не нужно! Вообще! Они слишком далеки друг от друга. Все, что он может предложить, им просто ни к чему. Что можно предложить тому же дону Стефано, у которого власть, громадный кусок земли и жена-царевна? Еще и дети, и счастлив ведь! Или боярину Ромодановскому, который правит почти самовластно, родные приближены к царю, да и сам он – лицо не последнее в государстве?Его сыну?А это вообще не смешно. Ради интереса дон Хуан попробовал прощупать юного Деметрио. Получилось, да. И заставило чувствовать себя еще более ущербным. В то время как испанское дворянство плело интриги, напоминая паучатник, этот юноша не мыслил себя без служения государю и отечеству. Это-то королевский бастард видел отчетливо, сам страдал от той же напасти.Но разница между ним и этим мальчишкой имелась – и существенная.Деметрио не предавали. Ни отец, ни мачеха, ни... да никто! Он вручил свою судьбу государю – и с тех пор ни разу не пожалел. Хотя по некоторым оговоркам дон Хуан понимал, что мальчишке бывало адски сложно, что ему и жизнью рисковать приходилось – и все равно. За поступок следовали похвала и награда. И юноша старался не за страх, а за совесть.Он любил свою страну и своего государя. И с восторгом отзывался даже о его семье. Каково?! И это в то время, когда сам дон Хуан, кроме черных ругательств, ничего о Марианне сказать не мог? Да и вообще... сплетни о королевской жизни ходили такие, что лошади краснели и смущенно фыркали. А тут – тишина?Царица не блудит, царевны не меняют любовников, царевичи проводят время в трудах на благо родины? Это вместо того, чтобы интриговать в свою пользу?!Такого не бывает!А если бывает – надо подробно рассмотреть то чудо, которым это случилось.Идея Софьи сработала на все сто процентов. Дон Хуан ехал в Москву не просто за помощью. Он поедет туда еще и ведомый своим любопытством. А дальше... дело техники. Благородный испанец еще не знал, что его судьбу решили варвары с края мира. И спрашивать его никто не собирался даже из вежливости.Следующий пункт – Москва.* * *Примерно это высказал и Иван Морозов.– Скорее бы! Пообщаться с Карлушей – да и домой!Алексей ответил понимающей улыбкой.Ревель, Рига – Ливонию полностью контролировали русские войска. И выводить их оттуда никто не собирался. К тому же русские, недолго думая, высадили с кораблей десант на острова, где взяв крепости, а где блокировав их. Да там и было-то тех Моонзундских островов... Пришлось до кучи Даго и Эйзель прихватить, а то даже плавать неловко было.Например, Готланд русские не трогали... пока. Пусть его Кристиан воюет. Ну а коли не справится... Тем более Кристиан прислал письмо, в котором уже и сам просил о переговорах. Карл не сдался, нет. Но отлично понимал, что войну ему сейчас и здесь просто не потянуть. А потому...Сейчас подписать мирный договор, а потом собрать силы – и расплатиться с врагами стократ. Ну... дело житейское, вполне обыденные планы. Алексей это тоже понимал, а потому каждую выигранную минуту собирался использовать для укрепления власти на берегах Балтики, для постройки флота, крепостей, для защиты... Пяти лет за глаза хватит. Планы уже разработаны, подробные, вплоть до того, сколько пушек и людей нужно в каждой крепости.Переговоры должны проводиться как раз на Готланде, почти на нейтральной территории. В замке Висборг.Но территория – это хорошо, а флот – лучше. Поэтому Алексей Алексеевич распорядился, чтобы его корабли далеко не отходили. Мало ли как пойдут переговоры...Это на словах все благородные, а как поймут, что могут расстаться с хоро-ошим куском территории... Да и не могут, а расстанутся.Людовику сейчас не до шведов, он сейчас Нидерланды делит и больше заинтересован, чтобы свеи туда не сунулись. Австрия при деле – им бы от турок отпихаться. Польша – союзник. Дания – тоже. В общем, в замке Висборг намечался самый беззастенчивый рэкет. Карлу собирались предложить на выбор: либо отдать добровольно и получить хоть что-то, либо получить еще раз поперек коронованного... лица и отдать все – а тоже добровольно! У нас на Руси даже собаки перец добровольно лижут!Алексей хмыкнул, вспомнив смешную историю, которую рассказывала Софья, поделился воспоминанием с Иваном. И натолкнулся на тоскливый взгляд.– Алеша, если б ты Соне братом не был... Она тебя куда как поболее меня любит.– Ерунда! Она нас обоих любит, но по-разному.Иван пожал плечами, но ничего говорить не стал. Домой бы. Скорее...* * *Время шло.А потому в один прекрасный миг к русскому посольству в Португалии подкатило несколько десятков карет. Из одной выпрыгнул мальчишка двенадцати лет. Встряхнулся, оглядел каменный домище и решительно направился внутрь, где его с поклонами встретил боярин Куракин.– Государь царевич!То, что параллельно мальчишку встречала пара десятков шпионов, посол знал, но к чему такие подробности? Понятное дело, Педру обязан посмотреть на кандидата, составить мнение... Не козу продает! Дочь замуж отдает. Пока – единственную наследницу.А вот бы она единственной и осталась?Хотя для такого король еще слишком молод, успеет наклепать. А что делать боярину?Как оказалось – есть что. Иван отдал несколько свитков и коротко пояснил:– От моего брата. Важно. Ознакомьтесь, пожалуйста.Чем боярин и занялся, пока царевич мылся в бане с дороги и ужинал.И не пожалел. На нескольких свитках мелким острым почерком были подробно расписаны условия брачного договора.Что, как, сколько, какие территории, за что надо торговаться до последнего, что лучше уступить...Насчет предложить взамен и договариваться – боярин только похмыкивал в усы. Что тут скажешь? Если он своего добьется, у Руси появится очень хорошая перспектива в ближайшие годы, а он точно получит государеву благосклонность. Но если нет...Добьется, куда денется.Боярин взялся за перо и со всем пиететом отписал королю, что так и так, жених прибыл, не желаете ли повидать? И отправил с посыльным.Ответ пришел очень быстро. Его величество (ладно, пока еще не официальное, но сколько там тому Афонсу осталось? Двор так уже и привык именовать Педру королем) будет рад увидеть русского принца завтра к обеду. Так что надобно готовиться. Местную одежду для мальчика заказать, побеседовать – мало ли что...Но боярин зря волновался. Сундуки мальчика и так ломились от одежды по последней моде, в этикете он тоже разбирался на совесть, оставалось отоспаться с дороги – и можно на прием.* * *Изабелла смотрела с интересом. Правда, за столом ее сегодня не будет. Если парень произведет на отца хорошее впечатление, если они договорятся – тогда, и только тогда их познакомят. Даже то, что ей разрешили подглядывать, – уже из ряда вон. Но Педру любил свою дочку.Сама Белла была заинтригована.Русь...Далекая сказочная страна, где водятся ручные хорьки (рука привычно погладила хорька, названного Рикки), где добывают драгоценные камни и растут вековые леса. Где зимой вода замерзает в лед, а когда начинается метель, можно ничего не увидеть в шаге от себя. Где...Анита постаралась на совесть, рассказывая девочке о Руси, и Изабелла часто думала о чудесной стране, сожалея, что никогда там не побывает. Хотя кто знает? Если у отца еще родится сын, то у нее будет братик, и она сможет... если позволит муж?Виктора Савойского, кстати, Изабелла в этом качестве никогда не видела. Политический там брак или нет – женщины не прощают пренебрежения. Явись пред светлы очи женишок – мигом бы своих лишился. Выцарапали бы.Кстати, русский принц Изабелле с первого взгляда понравился. Невысокий, чуть выше ее, мальчик со светлыми волосами и, похоже, голубыми глазами, с приятным умным лицом, одетый в роскошный синий камзол. Мечта девичья. Будет, через пару лет.Изабелла невольно подумала, что они будут хорошо смотреться рядом. А остальное?Принц безупречно раскланялся, поприветствовал ее отца на весьма неплохом португальском языке, тут же добавив себе ценности в глазах Беллы. Не каждый будет вот так... Она лично учила и французский, и испанский. Мало ли кто станет ее мужем? Русский тоже учила, просто из любопытства. Интересно, смогут ли они поговорить с принцем?Пока Иван разговаривал с ее отцом и вполне справлялся. Вежливо отвечал на вопросы, улыбался, похвалил прекрасную страну, одобрительно высказался о политике ее мудрого правителя...И перешли к торгу.Тут уже говорил князь Куракин. И торговался не за страх, а за совесть. По результатам были достигнуты предварительные договоренности: помолвка заключается, но будущие супруги пока остаются при своих вероисповеданиях. В дальнейшем, если будет необходимо, царевич примет католичество.А вот торговые вопросы обговаривались куда как тщательнее.Русских интересовали португальские колонии, но – отстраненно. Своих они заводить не собирались, а вот помочь португальцам вернуть то, что с начала века откусывали у них голландцы, – со всем удовольствием. Благо Нидерландам сейчас не до войны, сами на ладан дышат. И если эти колонии пойдут в приданое принцессе, а русские торговцы будут иметь там равные права с португальцами – вообще великолепно.На таких условиях Педру был согласен. И даже согласен отдать в ведение Руси острова Маврикий и Родригес. Прибавить Сокотру, если русские помогут вытеснить голландцев с Цейлона и Явы. Хорошие острова, но их пока еще отвоюй... Если союзники берут это на себя?..Брали.По принципу – с вас корабли, с нас материалы для постройки. Доставим по хорошей цене, поможем с военными. А ваше дело – обеспечить моряков. Ну и... на русских судах приняты свои порядки. Вот коли их соблюдать будете – точно договоримся.Педру это казалось странным. Ну какая разница, чем кормить матросов? Классический рацион – галеты и солонина! К чему там еще какая-то кваченайа капусьта? Или клиукьва? Или что пить матросам? Ром, это же понятно! Вода есть, в бочках... К чему обговаривать, что бочки обязательно будут дубовыми, например?Но русский посол настаивал. И буквально требовал соблюдения этих условий! Ей-ей, он к вере так не придирался. Педру это казалось странным, но это же русские! Они по определению варвары, они в банях моются! Зато когда он увидел цены на канаты, на лес... едва не прослезился! Чего уж там, лесов в Португалии было... маловато. И те, что были, для постройки кораблей годились мало. Можно возить лес из колоний. Но...Когда ты находишься под пятой Испании – сильно не покрутишься. Это сейчас у Педру появился реальный шанс выдернуть лапы из капкана и больше туда не попадать. Сама по себе Португалия невелика, сил отстоять свое не хватит. Постоянные испанские, английские и французские войны вообще стояли поперек шерсти. А вот в союзе с русскими...О, эти свое отстаивать могут! Стоит только посмотреть на последние войны! Педру вообще радовался победам русского царя. Турки ему друзьями не были, татары – тоже, а показанные новым родственником зубки давали понять, что он и свое защитит, и чужое без внимания не оставит. Очень, очень полезное качество в политике. Да и брат у него неглуп. Больше молчит, слушает, на прямые вопросы отвечает осторожно... Хорошая партия будет для Беллы.Обговаривали и пиратов, и дележку трофеев, и участие в войнах – Педру с удовольствием пообещал не поддерживать врагов людей русских! А то как же!Ни турок, если что, ни шведов, ни... англичан?Этих – с особым удовольствием!Конечно, Педру юлил и торговался, но боярин все равно был доволен. Он выторговал ровно столько, сколько надо. Остальное – дело времени и принца-консорта.* * *Кого видел перед собой Алексей Алексеевич, глядя на Карла Одиннадцатого?Мальчишку. Высокий лоб, высокий парик, смешные усики над верхней губой, похожие на двух червячков, выпуклые темные глаза... Лицо человека неглупого, но избалованного и капризного.Слабовольного?Нет, вряд ли. По глазам видно: парень и неглуп, и силен. Но даже орел в детстве – яйцо, не больше. Этот пока – орленок, а вот вырастет ли? Воспитывался-то властной матерью, которая вовсе не хотела допускать его к управлению государством. И сейчас не хочет, да вот беда – некому больше. Ее аристократия особенно не приемлет, Делагарди себя скомпрометировал дальше некуда, еще и в плен угодил, а кого тогда?А больше и некому и некого.Да и сам Карл вырос с полным осознанием своего «Хочу» и великого «Я». А вот «должен»...Король должен править страной, но еще... король должен своей стране. И отдает он этот долг всей своей жизнью. Женитьбой на нелюбимой женщине, постоянным тяжким трудом, решениями, от которых потом коробит потомков и историков, – такая работа. А у Карла этого нет.Он храбрый, неглупый, но мальчишка, которому должна его страна. Должна повиноваться, покоряться, принимать его решения... Ну-ну.Алексей подумал, что мог бы стать таким. Не стал. Повезло. Спасибо сестренке, которая все время была рядом. И как ей удавалось? Сейчас-то он понимал, что Софья всю жизнь умудрялась осаживать его самодовольство, его амбиции, его... да все то, что кипело и бурлило в Карле! Только у него такой сестры не было, а то бы Швеция сейчас диктовала Руси мирные условия.Карл смотрел с негодованием и не мог его скрыть. Нет, не мог. Не от Алексея Алексеевича. Интересно, кого видит Карл?Алексей был бы польщен, знай он, что Карл смотрит даже с легкой завистью. К внешности – что уж там, русские цари брали в жены красивых женщин, так что мужчина обладал внешностью былинного богатыря, этакого Добрыни Никитича. Золотые волосы кольцами, которые грех прятать под парик, синие глаза, широкие плечи, легкая улыбка на губах – красавец. А вот о себе Карл этого сказать не мог. И немного, чуть по-детски, завидовал. Но ладно бы внешность! Так еще и полководец! И талантливый, и умный... И как?!Даже невесту у Карла – и то этот русский перехватил! С полного согласия, между прочим, Кристиана. Ууууу, предатель!Кристиан чуть поклонился на обе стороны.– Мои венценосные братья, предлагаю сесть за стол переговоров.Говорили все на датском. На шведском принципиально не собирался говорить Алексей, русского не знал Карл, а потому – нейтральный язык. Больше на переговорах никого не было. Англичане... не то чтобы не пытались. Но... короля там не было, а допускать кого-то менее знатного – урон царской чести. Хотя... нельзя сказать, что английский посол не настаивал.Но чем он мог повлиять на переговоры?Французы тоже были заняты, им не до окраины мира. Так что помешать драть на части Швецию никто не мог. Карл это понимал – и лучше ему не становилось. Понимал, что будет сопротивляться, спорить, но сила не на его стороне. Отнюдь не на его.Первым переговоры начал Кристиан, на правах старшего.– Мы собрались здесь, потому что никто не хочет продолжать тяжелую и кровопролитную войну. Она изматывает наши страны, разоряет казну...Алексей и Карл вежливо слушали, но взгляды обоих прямо-таки горели. У одного – торжеством, спрятанным под густыми светлыми ресницами, у второго – яростью побежденного.Но – куда деваться?Соседи не пособят, а Русь с Данией просто раздерут Швецию, тут и флот не поможет. По земле-то корабли не ходят, а войска будут бесчинствовать именно там.Карл взвился, когда Кристиан начал перечислять условия мирного договора. По этому договору Дании отходили все провинции, которые Швеция отторгла по Роскильскому мирному договору. Как бонус Дания получала еще и Готланд с Эландом. А Швеция теперь платила за прохождение ее судов через пролив Эресунн.Мягко говоря, Карлу это не нравилось. Но...Условия русского государя ему не понравились еще больше.Ни Ингрию, ни Ливонию никто возвращать не собирался. Кроме того, русский государь требовал разоружения шведского флота и сокращения его численности. Разгорелся скандал, в результате которого Карл вылетел из зала, хлопнув дверью. Только вот беда – уйти-то некуда. И это отлично понимали все трое. Назавтра переговоры продолжились. И еще почти десять дней.Вымотались все. Но... Для своих же стран торговались, не для чужих! Так что наконец Готландский мирный договор был подписан. Дания получала все, что хотела, – территориально. В конце концов, это ее провинции и были каких-то двадцать лет назад. А вот за проход через пролив шведские суда платить не будут. Это уже перебор.Русские получали Ингрию и Ливонию – полностью. Рига отходила им просто так, по мирному договору. Остальное – Алексей не настаивал. И даже Моонзундские острова отдал – иначе Карл не соглашался вообще ничего заключать. Отдать-то отдал. Но настоял на строительстве на островах крепостей с совместным гарнизоном. Русские, датчане, шведы – чтобы никто себя спокойно не чувствовал. Дайте время – сами прибегут. Шведский флот, конечно, никто разоружать не собирался. Но...Что касается Алексея Алексеевича – он и требовал больше, чем надо, чтобы получить нужное. Да пусть не разоружает! Невелика трагедия! Греческий огонь – он и в Балтийском море гореть будет, и в Азовском... К следующей весне в залив столько кораблей запустим, что он в суп с фрикадельками превратится, всем шведам тесно станет. В море побоятся выйти!В Архангельске их уже строят...Контрибуции?Нет, вот этого не досталось. Хотя пленных во главе с Делагарди Карл бы выкупил, скрипя зубами. Впрочем, Алексей предложил простить ему этот выкуп. И – породниться.А что? У вас теперь невесты нет, зато у нас сестра есть. Заключим мирный брачный договор? И война вам подешевле обойдется. А сестра – красивая...И верно – что Мария, что Феодосия пошли в мать. Это Софья выпадала из семейства, казалась в нем подкинутым кукушонком со своими резкими чертами и темными глазами. А вот остальные Романовы либо синеглазы и светловолосы в отца, либо синеглазы же и темноволосы – в мать. Красивы.Карл желанием жениться не горел, шведы Русь теперь очень не любили, так что отговорился помолвкой с англичанкой. Алексей не настаивал. А пленные... да и черт с ними, с пленными! Сами виноваты! Карл просто махнул на них рукой.В казне и так шаром покати, а он еще всяких болванов во главе с Делагарди выкупать будет?! Не будет. Не хочет.Алексей тоже понимал, о чем думает несостоявшийся родственничек, но лишь усмехался про себя. Не знаешь ты Марию. И Феодосию тоже не знаешь. Жаль, конечно, что ты отказался, но, может, оно и к лучшему? Девочки – ресурс ценный, была бы честь предложена, а от убытка Бог избавил. Тратить сестер на тебя, болвана? Вот еще! Найдется, с кем их сосватать. Например, в Курляндию...Это, конечно, не Соня, у той бы кто хочешь через два дня приучился через обруч прыгать и тявкать по команде, но девочки тоже очень неплохи. Полгода, месяцев десять – и ты сам не заметишь, как влюбишься. И будешь делать все, что нужно жене.И мать тут не помеха.Кристиан был откровенно доволен. Мог бы – точно бы обнял Алексея. Знал, знал, кому сестру отдавать! Может, он теперь в истории останется, как Кристиан Вернувший Земли? А почему нет?На двенадцатый день все было завершено, подписано, заверено и опечатано государственными печатями в трех экземплярах. Хотя никто не гарантировал, что через пару лет не начнется очередная война. И войска двинулись домой. Карл со злости заслал Делагарди комендантом аж в Кируну, чтобы лишний раз мерзавца не видеть, а то так руки казнить его чешутся, аж свербит!Кристиан приглашал любезного зятя погостить, но Алексею хотелось в Москву. Впрочем, он тоже пригласил в ответ Кристиана, заранее зная, что получит отказ. Но переписываться они договорились. Мало ли что, мало ли как...Надо, надо грызть Карла следующие... дцать лет до полного проедания всей Швеции. Чтобы не расслаблялся. А то дай таким спокойствие и экономическую стабильность – через год войну получишь. Да еще французы подстрекать будут, этим вообще договор поперек горла. Англичане... У тех всегда свои интересы.Не отравили бы...Нет уж, спокойствия Карлу не увидать. Алексей еще не знал, что он точно сделает, но... Что угодно! Шпионаж, подкупы, доносы, убийства – лишь бы шведы были заняты внутренними проблемами и не пытались вернуть свежеоткушенные русские земли!Кристиана Алексей предупредил, а сам надеялся не оплошать в нужный момент. Софья почему-то была уверена, что этот конкретный Карл долго не протянет. А в сестру Алексей верил[13 - В реальной истории он прожил до 1697 года, но Софья этого не помнит. Она просто помнит, что Петр I сражался с Карлом XII, а вот по датам – увы... – Прим. авт.].* * *Уже поздно вечером Алексей и Иван, как всегда, обсуждали прошедший день.– Как тебе Карл показался?– Не знаю. Сначала смотришь – мальчишка. Но в глазах нехорошее посверкивает, да еще как. При грамотном советчике далеко пойдет[14 - В реальности советником стал Юхан Юлленшерна, он же организовал изъятие земли у дворян. – Прим. авт.].– Значит, нужно сделать так, чтобы советчик не появился.– Надо поговорить с Соней, это по ее части. – На сестру Алексей надеялся крепко.– Да, не хотелось бы тут следующим летом воевать...– А придется, скорее всего. – В будущее царь тоже предпочитал заглядывать без розовых очков. – Вот смотри, сейчас Карл бросится к Людовику, тот либо войсками поможет, либо еще чего – и полыхнет...– А если не поможет?– Думаю, тогда лет пять у нас будет. Чтобы шведы собрали армию, нормально вооружили, построили флот взамен того, которому досталось от датчан, ну и от нас немного... Потом повоюем, мы ведь тоже не лыком шиты, тоже подготовимся, еще раз-другой наваляем Карлу, и можно окончательно присоединять эти земли. Еще и кусок Финляндии отгрызть. В дополнение к имеющемуся.– М-да... если Соне удастся повлиять на Людовика – чудом будет.– Больше надо в жену верить, – подколол друга Алексей. – Она у тебя – чудо и есть.Иван спорить и не собирался. Вместо этого достал лист пергамента, придавил на столе...– Давай посмотрим, на что еще можем рассчитывать в самом худшем случае? Сколько можно отдать, сколько удержать?И мужчины склонились над картой.Кто сказал про праздник в честь победы?Это солдатам можно по рублю выдать и по рюмке выпить, а у царя – работа!* * *Думаете, царь домой возвращается – это так просто?Ох не просто. Даже наоборот – сложно. Тоскливо и тяжко. Особенно тем, кто встречает. Организовать-то встречу надо? Надо. И войско кормить, и награждать, и отправлять по домам – хорошо хоть не все возвращаются. Нет, это не оговорка, именно что хорошо. Потому что примерно половина войска осталась гарнизонами по шведским крепостям. А то ж!Захватить мало, ты еще удержи, окопайся, устройся, не дай бывшим хозяевам вернуть себе все это добро... а Карл попытается. Софья хоть про разговор брата и не знала, а действия Людовика просчитывала с точностью до миллиметра. Чего уж там, сама бы ухватилась за повод обрезать кое-кому шустрому ноги – по самые уши.А что делать?Физически устранить Людовика?Черт его знает, получится или нет. Если кто не в курсе – данного короля всей Фрондой угробить не смогли. И в быту он тот еще параноик. Это уж потомки его расписали: этикет придумал, праздники закатывал... Ну было! Только ни один из потомков этому этикету следовать не смог. Сложновато-с для франко-королевских мозгов оказалось.Угробить можно попробовать. Но и вляпаться тоже можно.Ла Рейни, между прочим, не лаптем щи хлебает. Если хоть малейший след останется... даже в деле о ядах он подозревал уши русских. Только бездоказательно. А там они ведь только информацию слили, сами не действовали.Сначала устранить слишком умного Николя?Так половину Франции перебить придется. Не пойдет. Да и вообще, война – это не кто кого перестреляет, это кто кого передумает.Людовик не должен влезть в русско-шведские дела?Сказано! А чем его можно отвлечь?Педру сейчас в эту заварушку не полезет, португальцев не приплетешь. Испанцы? Годом бы позже. Дона Хуана еще обработать надобно, сейчас он за Русь не впишется. То есть не Испания – тоже. А кто?Чем сейчас занят Людовик?Да Нидерландами! После смерти Вилли народ там живет весело и интересно. М-да, и убрала – проблемы, и оставила бы – вдвое. А если... Колесики в разуме Софьи завертелись почти физически ощутимо. А ведь можно, черт возьми, еще как можно! Нет Вильгельма?!Так мы его создадим!Оному Вилли было бы сейчас... да, он родился в пятидесятом году. Двадцать шесть – двадцать семь лет. Для внебрачного ребенка маловато. Но для брата?Которого сделал, допустим, его отец, Вильгельм Второй. Как раз казнили Карла Первого, мужчина чуть охладел к жене, но бросить ее не смог, потому что та была в тягости... а вот сына на стороне сделал? Можно попробовать?Только сына надо подобрать от коренной голландки, хорошей родословной – и уже помершей. Это, кстати, не проблема. Внебрачный деть – обыденность жизни, тем более любовников тут менять принято часто, а вот противозачаточные средства по Европе – зародышевые.Итак, ребенок рожден от Вильгельма Второго и какой-нибудь Софии или Августины, там разберемся. Отдан на воспитание в чужую семью, и вот, только перед смертью, приемный отец раскрыл ему тайну рождения. А соболезнующие дали денег на священную борьбу с французскими захватчиками... Много денег.Что нужно?Несколько писем, медальоны родителей, какие-нибудь побрякушки... Не проблема! В Нидерландах у Софьи дураков нет, мигом подберут и борца за независимость, и соответствующий антураж. А народ...А народ пойдет как миленький. Бегом побежит! Недаром, вон, в Англии полыхнуло (то есть скоро уже полыхнет, и десяти лет не пройдет) восстание Монмута, который уверит всех в своем королевском происхождении... Ох, господин Сабатини, спасибо вам за Питера Блада. Книгу, фильм, а главное – даты. Кстати – Монмута тоже надо будет поддержать, наглость заслуживает награды.Может помешать только Нассау-Зиген, но... Это – не Людовик. Этому несварение желудка устроить проще простого. Или, по возрасту, сердечно-поганочный приступ. И объявить, кстати, что дядя знал, но молчал по просьбе Вильгельма Второго. Чтобы трон не позорить. Как-то так.План складывался на глазах, и Софья довольно потерла руки. Если Нидерланды полыхнут – Людовику станет не до шведов. Сейчас начать организовывать, зимой как раз поднять знамя, по весне начать бить... Надо только устроить так, чтобы не класть в боях своих людей. Слишком дорого Софье дались парнишки и девчата из царевичевых школ, чтобы вот так ими разбрасываться. Да гори они огнем, те Нидерланды, свои люди дороже!И Софья вдруг отчетливо поняла, что план может сработать. И полыхнет. А ведь там тоже люди. Чьи-то жизни, судьбы, близкие... Не боишься ответить за свои решения?Софья боялась. Но знала, что все равно пойдет вперед. Черт бы побрал эту правительскую мораль. Знаешь, что мразь, понимаешь, что поступаешь мерзко, – и ничего менять все равно не станешь. Ибо – дорога правителя.Судьба.* * *Дон Хуан пребывал в шоке.Да кой дурак обозвал русских – варварами?! Этих людей можно было назвать как угодно – своеобразными, интересными, необычными, язычниками – даже! – но не варварами. Потому что все, все вступало в противоречие с этим названием.Широкие дороги, засыпанные чем-то вроде мелкого камня.Не размывает по весне или по осени? Нет, укладывали на специальное основание, предусматривали канавы, водоотводы, учитывали особенности местности. Делается по принципу римских дорог.Дорого ли обходится государству?Ну... средне. Тут сказывается война с крымским ханством, благодаря которой значительная часть рабочей силы попросту бесплатна. Не жалеть же мерзавцев, которые русских людей в рабство угоняли? Вот пусть на своих шкурах теперь плетей отпробуют.Так что каменоломни работают, а уж обеспечить доставку и укладку... Можно, еще как можно. И строительство тоже. Уже силами местных бояр и дворян.Не воруют?Пытались, как же без того. Но у государя Алексея Алексеевича не забалуешь. Один воевода от великого ума попробовал дорогу кое-как сделать, а камни присвоить. Так донесли ж. Нагрянули люди из Москвы и заставили несчастного под плетями все переделывать. Имущество в казну, самого, как вора, бить, да не нещадно – ишь ты, хитренький! Что от мертвого пользы? А ровно настолько, чтобы неба невзвидел, – и на работу! До сих пор, говорят, дороги мостит, коли еще не помер.Кто донес?Есть у государя глаза и уши по всей Руси, не без того. Он еще когда был царевичем это начал, а сейчас углубляет и расширяет. Ученость у людей повышает, по приходам детей чтению и счету учат, чтобы последний лапоть хоть чуть, а грамоте разумел.Дорого ли? Да нет, дешево. Священники ведь так и так паству наставлять должны. Вот и наставляют. В том, что пастве пригодится. А там и Библию дети сами прочтут, все польза.Дон Хуан вспоминал падре Мигеля – личного духовника, – пытался представить, как гордый иезуит учит крестьянских детей грамоте... Нет! Не получалось!Хоть убивайте – не складывалось. Деметрио смотрел на его мучения с усмешкой, а потом подкидывал рюсски поговьорки. Что-то вроде: «Каков поп, таков и приход». Или: «Одна ложка дегтя бочку меда портит». Приходилось долго объяснять смысл фразы, потом разбирать непонятные слова, а потом только восхититься столь краткой и четкой мудростью.Русский язык дон Хуан учить начал, сначала понимая, что надо как-то говорить с русским государем. И лучше бы хоть какое вежество соблюсти. А потом и любопытно стало. Красивый оказался язык, певучий, нежный – и чем-то схожий с испанским. На это, впрочем, у Деметрио тоже нашелся ответ.– Так все мы от Адама и Евы, чего ж удивительного, что языки схожи?Странные мысли у мальчишки, иногда более подходящие для столетнего старца, но разговаривать с ним интересно. Не зря боярин предложил дону Хуану своего сына в сопровождающие, мол, так проще. И поговорить с кем, и на вопросы мальчик ответит... Хотя какой там мальчик!Мужчина!Женить скоро надо, вон как с дочкой Мельина друг на друга поглядывают, скоро занавески тушить придется.Тоже ведь... загадка!Французский моряк Поль Мелье – и вдруг русский адмирал Павел Мельин! Как?! Дон Хуан просто в ум взять не мог, как так получилось! Да в Испании никогда бы... и в других цивилизованных странах... Вчерашнего каторжника, висельника – и в дворяне?На такое разве что англичане способны, но то вообще мерзкий народишко! Пирата – в дворяне и губернаторы! Тут о них и все сказано! За деньги, сразу ясно – небось столько в Панаме награбил, что пятерых пиратов хватило бы от виселицы откупить! В испанских городах... С-сволочи![15 - Имеется в виду Генри Морган, сэр. – Прим. авт.]А тут как?Прояснилось достаточно быстро, сам Мельин и рассказал.Был рабом на галерах. Когда освободили, решил отработать проезд до дома, не милостыню ж просить? Тут помог, там помог, а моряком был от бога, иначе и не скажешь. И что тут сделаешь, когда капитан – благородный офицер, который в морском деле ни уха, ни рыла. А плыть надо? Корабль-то жалко! Научился, благо грамоте разумел. Да и так поглядеть – не все флотоводцы дворянами были! Знаменитый де Рюйтер вообще из крестьянской семьи, дед у него землю пахал, а внук в адмиралы выбился! Чем Павел-то хуже? Вот и стал в какой-то миг капитаном корабля. И других учил. Русские благодарными оказались, не только денег дали, но и предложили повоевать остаться.Остался.А уж как бои провел с турками погаными, тут государь предложение и сделал. Оставайся, мол, Павел, дворянство дадим, дом дадим, флот муштровать будешь!Грех не согласиться!Вот еще бы де Рюйтера переманить, да не выйдет! Он свою страну не бросит, не тот человек. Хотя будь во Франции такая беда – Поль тоже б туда рванулся. А дети его уже Русь родиной почитают. Внуки вообще русскими будут... не исключено, что и Ромодановскими. А чем плохо-то?Вера?Так есть тут и для католиков храм, и для протестантов. Единственное условие – никакой розни! Любого, кто посмеет...Случай был – трое католиков решили поглумиться над трупом гугенота, как привыкли. Из могилы выкопать, по городу проволочь...Схватили сразу. Судили по всей строгости закона. Наказали – и поркой, и каторжными работами на десять лет. Да не за веру, нет! Хоть изверься – не жалко. А за осквернение могил – раз! За разжигание розни – два. За разнесение заразы, ибо известно, что мертвые тела и нечистоты для нее первейшая радость – три. Как ни негодовали отдельные личности, а пришлось добрым молодцам законы через задние ворота превосходить. Ни родители не помогли, ни друзья.Был и другой случай. Кабатчик, перебравшись, вздумал крепким вином людей спаивать, а кого потом и грабить. Тоже на галеры попал. И за грабеж, и за то, что людям здоровье рушил. Нет на Руси таких привычек, как винопитие или никотиана... Последнее – так особенно. Ежели кого с трубкой никотианы увидят – уж побьют точно. А могут и чего похуже придумать. Но это – крайности. А так на Руси жить можно, да еще как неплохо жить! Сподобьтесь, господин, по городу погулять, сами убедитесь. Тут и о калеках заботятся! Либо к делу приставляют, либо в специальные дома селят – известно ж, что от сумы и от тюрьмы не зарекайся.Дону Хуану оставалось только качать головой.И смотреть на красивых женщин, крепких мужчин, уютные, устроенные деревеньки, чистые трактирчики (государь приказал за каждого платяного зверя трактирщика не штрафовать, но коли у него такое поймают – все присутствующие ночь ночевать и кушать бесплатно будут), густые леса и могучие реки.Красива и велика Русь.Воевать?А вот этого благородному дону хотелось все меньше и меньше. И с каждым днем он все чаще думал, что хорошо бы иметь Русь... да в союзниках. Ему нашлось бы что предложить, а им...Интересно, что может предложить Русь? Дон Хуан не знал. Но не сомневался, что если предложение сделают, отказывать он попросту не захочет.* * *– Триумфальное возвращение – есть! Памятников никаких не надобно, нам еще со шведами грызться и грызться. Надобно медали начеканить, чтобы на всех хватило. Дальше... Алеша прислал списки – там раненых и увечных, то есть к строевой негодных – сорок два человека. Им – пенсию или работу. У нас как раз и места есть подходящие. Дома – обязательно. Погибших – почти триста человек. Семьям пенсии. Если есть сыновья или дочери – приглядеться. Нам для Дьяково всегда кадры нужны.Секретарь кивнул, поспешно записывая за царевной.– Утешение?– А как же.Церковь Софья припахала бы в обязательном порядке. А то ж!Памятны долбаные афгано-чеченские кампании... Эх, взять бы тех, кто их затеял, и по всей местной строгости! Через колесование!Но даже если оставить в стороне мясорубку... Вот вернулся паренек с войны. Пенсия – копейки, делать ничего не умеет, квартиру – и ту от государства не получишь... Спивались, скалывались, в криминал уходили... Да много чего было в те годы. Софья видела.И собиралась всячески этого избегать.Что главное в войне?Боевой дух! Вот если человек знает, что случись беда – и он не пропадет, что семья его на улице нищей не останется – это ж лев будет! Рыкающий! Любого врага порвет!Вот Софья и проводила это все в дело. Медленно, постепенно... После польской кампании, конечно, возможностей много не было, а все ж что смогли – для семей погибших сделали. И деньгами помогли, и детей на казенный кошт взяли, кое-кто уж школу заканчивает.После крымской кампании – тоже. Там, конечно, не до гласности было, едва с бунтом справились, но о людях позаботились. А это важнее шумихи.В этот раз можно и покрасоваться на весь мир. Раненых наградить при всех, вдовам и сиротам со всем почетом грамоты вручить на получение пенсии, людей своих проинструктировать – и пусть несут вести по Руси.Это ж понятно – копейку сейчас вложишь, потом она рубль принесет, да не один! Но такие проекты с детьми, с калеками – они долгосрочные, они для царя. А для временщиков вроде демократов – это ни о чем. Сами скороспелки-однодневки, где уж о людях думать! Сожрать бы, сколько успел, – да и в суп.То же и с науками, с Университетом. Пусть он деньги жрет, пусть не все результаты годятся в дело – так дайте время! Все когда-нибудь окупится. Найдется свой Ломоносов. И до Галилея астрономы писали: «Основываясь на имеющемся, можно предположить, что земля вертится вокруг солнца. Хотя – бред сие...»Так ведь основываясь на имеющемся!А если ничего нет? Как в том старом фильме? Сел, задумался, открыл? А думать-то о чем, когда базы нет? Тьфу!Софья потрясла головой, выгоняя остатки идиотских мыслей. Нашла когда вспоминать и о чем. Тут забот невпроворот...Из Венгрии пришло письмо – Илона Зриньи (фамилию мужа та не взяла) согласилась на брак. Ференца Ракоци собирались женить на маленькой Наталье, а маленькую Юлиану выдать замуж за наследника польского престола. Михайло не возражал. Конечно, ему хотелось бы обоих детей Илоны пригрести под свою руку, но – перебьется. В политике так не бывает.Софья подумала, что все складывается неплохо. Сестер почти всех пристроила, остался маленький братик Володя, найти ему невесту – и можно лет на десять вздохнуть спокойно. Политика – это и браки в том числе. Кого, куда, с кем родниться... Да кто знает – не женись в свое время Николай Второй на Гессенской мухе с наследственной гемофилией, может, и человеком бы стал? Страну не угробил? Но Алиса на Екатерину не тянула.В дверь кабинета поскреблись.– Да?– Боярыня Морозова принять просит.Софья едва не застонала вслух, вцепившись в конец косы.Ну твою ж редьку медом! Вот как приличные женщины перерождаются в неприличных свекровей? Кто объяснит? До брака была просто прелесть, а не тетка, сейчас же... уши отгрызть готова!И ведь не пошлешь ее вежливо. Ч-черт!– Проси.Секретарь понятливо вылетел за дверь. Боярыня вплыла лебедью, темные глаза блеснули искрами. Софья вежливо встала и даже чуть склонила голову. Первой. Все-таки невестка. Младшая по возрасту, но – царевна. И венец в темных волосах явственно напоминал об этом. Пришлось Феодосии скрипнуть зубками, но тоже поклониться.– Поздорову ли, невестушка?– Благодарствую, – пропела в ответ Софья. – А вы как поживаете? Подобру ли? Все ли ладно?– Да не жалуюсь. Матюша дела ведет, я за детьми смотрю...Ага, так Софья и поверила. Чтоб боярыня Морозова в дела не лезла? Да скорее крокодилы полетят!За разговорами о здоровье и обязательными раскланиваниями прошло аж десять минут – ритуал. Никуда не денешься, обязанность. А еще – возможность оценить собеседника. Его настрой, благожелательность, расположенность к беседе. Не просто так ведутся светские разговоры, ох не просто. Наконец Феодосия перешла к главному.– Ванечка скоро возвращается...Софья вздохнула. И как в воду бросилась.– Да. Надо бы мне молебен посетить, чтобы Бог нам детей даровал, да поскорее...Феодосия даже рот от изумления открыла. Вот те на! Она-то думала, придется на невестку давить, уговаривать, а тут – получи! Проломилась в открытую дверь!– Это хорошо, что ты задумалась. Очень хорошо. Чай, не девочка уже.Софья едва не фыркнула про себя. У нее-то представления были «из оттуда», не местные. Двадцать лет! Понятно, не девочка, а только и рожать... В двадцать первом веке она бы с этим делом еще лет пять потянула.– Алеша скоро женится, Бог даст – и у него с Улей дети родятся, вместе вырастим. – Софья называла царскую невесту на русский лад, пусть привыкают.– С царскими детьми?! Соня!Софья смотрела на Феодосию спокойно.– И что тут такого? Ваши внуки тоже царской крови будут, боярыня. Не все, но будут. Почему бы им и не расти вот как мы с Алешей? Подмогой царям...Феодосия расплылась в улыбке. Поняла и оценила идею.Канцлер Морозов – или Морозова, каково? Это – в веках, это не забудут, это к чести семьи...– Ульяна тоже не возражает.– Дети не возгордятся ли?– Постараемся, чтобы не возгордились. Тут на вас вся надежда. Вы нам в совете и помощи не откажете, правда?Феодосия заверила, что не откажет, а то как же. И была обрадована еще одной новостью. Алексей решил, что его сестре быть замужем всего лишь за боярином невместно. Вот за князем Морозовым – дело другое. Так что готовится проект приказа, приедет государь – подпишет.А вы, боярыня, подумайте насчет младших детей. Почему бы и их в Дьяково не пристроить? Может, тоже в люди выбьются? Вы-то им многое дадите, а все ж...Проводив боярыню, Софья подумала, что разговор со свекровью обошелся малой кровью. А рожать все равно надо. Сначала Уле, а потом и ей.Да, и последняя проблема – У Шан. Но... переживаемая.Софья собиралась отправить Федю наместником. Аж на побережье Балтики! А что?В Крыму хорошо устроились казаки. Там лезть не надо. В Сибири Строганову мешать ни к чему – и так разворачивается во всю ширь интеллекта. Рудники открывает, дерево гонит, пушнину... Федя там – лишний элемент.А вот в Риге или Ревеле – в самый раз. До Китая далеко, рассчитывать У Шан не на кого, пусть хоть вся в интригах запутается, словно паук – в паутине! Обвенчать их, чтобы вписать две свадьбы как одну (бюджет не казенный!), и пусть Федя отправляется к месту жительства. Для начала – в Выборг. И – без жены.А та приедет по весне, как царевич обустроится. Лишняя гарантия, что раньше времени не залетит. Да и...Лифляндия – место, где отложиться не удастся еще долго. Шведы – они с русскими тихие и милые. А коли Федя решит (по настоянию жены) объявить себя самодержцем – схряпают мальчишку за милую душу. Сам царевич, правда, пока ничего не знает, ну так дело житейское. Вот Алексей приедет – и сообщим. А Софья – что?Вовсе даже она ни при чем. Она хорошая... наверное.Ладно! Свекровь спихнули?Вернемся к нашим баранам! Там дон Хуан скоро быть должен, аккурат через три-четыре недели, Алексей как раз через пару месяцев подойдет, так что есть время бравому испанцу познакомиться с невестой.Все-таки лучше Марья. Эта постарше. А Феодосию – в Курляндию. Но языки пусть обе учат, на всякий случай. И оба – и обе.Да, шведы...Мало того, что она собирается провернуть с Людовиком, мало! Есть еще такое хорошее слово – диверсант!Вот она и обеспечит шведам промышленную диверсию. На верфях, на складах, в казармах... Заодно ребятам практика! А шведам станет весело и интересно жить.Составим план, снабдим взрывчаткой – и пусть едут в гости. Надо, надо помочь шведам в их священной войне с русскими.Как можем – так и поможем!* * *Якоб фон Кетлер, великий герцог Курляндии, письмо от русского государя развернул с опаской. Умен был. Знал, что от могущественных соседей лучше держаться подальше.Но ничего крамольного лист пергамента не нес. Просто предлагалось заключить союз.Какой?Вестимо, брачный. Между царевной Феодосией и одним из сыновей Якоба.Фон Кетлер задумался.Такие предложения вообще-то принимать опасно. Сейчас ты сына с ней обвенчаешь, а потом в результате совершенно несчастного случая (перелетной мушкетной пули, падения куска черепицы) трон унаследует именно что родственница русского государя.Может?Да как в зеркало поглядеться!С другой стороны, и польза великая от этого брака. Торговля, помощь, защита... Опять же, русская царевна – это не какая-то там Луиза Бранденбургская. Тут можно столько всего сделать! И экспедиции в Австралию отправить, и канал между Лиелупе и Даугавой достроить...Нет, соглашаться, соглашаться! Но надо подумать, кого из сыновей обвенчать, что потребовать, что дать взамен. Старшего отдавать не след. Второй тоже не подойдет – слишком близко к трону. Фердинанд или Александр?Александр?Хоть и четвертый сын, а неглуп, в меру амбициозен... Зато трона ему точно не видать. Стоит подумать?Стоит.* * *– Дуня, слыхала? Говорят, государь наш возвращается. Да с победой!Где и поговорить бабам, как не у колодца? Симпатичная молодка в сарафане синего сукна улыбнулась. Весело, задорно.– А то ж! Говорят еще, что свеев он посек – несчетно! Теперь дань платить нам будут!– Наши б вернулись, – вздохнула еще одна молодка в волчьей душегрее.Дуня быстро перекрестилась на старый манер, двумя пальцами.– Бог даст, смилуется над нашими мужчинами. Но говорят, государь будет каждый месяц деньгу платить тем, кто кормильца лишился. А детей на казенное содержание брать.– Да неужто?– Мне муж рассказывал, а он своими ушами слышал, как то в Кремле обсуждали. Аккурат когда масло туда отвозил...– И что говорили?– Царевна говорила, что те, кто жизнь за родину сложил, достойны памяти, а их семьи бедствовать не должны... вроде так? – наморщила лоб Дуня, гордая своим успехом.Разумеется, все тут же принялись обсуждать ее слова, а коварная молодка наполнила ведра, перекинула коромысло через плечо да и домой пошла. На розовых губах играла веселая улыбка.А что?Чистая ж правда! Коли царевна сказала – так и сделают, никуда не денутся.Дуня «царевниной девушкой» не была. Не годилась. Слишком тихая и домашняя. Так что вышла замуж за мелкого купца, детей рожала и была счастлива. Но разве ж откажешь подружкам, когда те забегают и просят рассказать людям новости?Никак не откажешь. Да и не хочется. Невелика плата за счастливую жизнь.* * *Король Карл был в ярости. И орал так, что стены дворца дрожали.На мать.Ее величество Гедвигу Элеонору.Вообще Карлу это было несвойственно, но уж больно зол он был. Безумно зол.– По вашей вине, матушка!!! Кто, кто рекомендовал этого паркетного шаркуна Делагарди?!Гедвига не оправдывалась. Стояла гордо, только ноздри раздувались.Ну да, Магнус был ее кандидатурой. Но кто ж знал об этих русских мерзавцах?! Которые прошлись частым гребнем по побережью и затронули Финляндию?! Кто был готов с ними драться?!– Вы тоже не победили, сын мой.В стену полетела здоровущая ваза.– Ваш риксдаг...!!! Ваши фавориты...!!!Короли не ругаются. Наверное. Так что большую часть речи Карла стоило пропустить хотя бы из соображений дипломатии.Наконец он выплеснул ярость и смог нормально разговаривать.– Мы вынуждены уступить Руси. Дании. Бранденбург – и тот!!! Чертов Фридрих! Рюген! Штральзунд! А еще, дорогая матушка, можете готовиться ко встрече с невесткой!– Что?!– То! К нам приедет английская принцесса! Мне придется на ней жениться! И оказывать все почести, соответствующие титулу! Нравится?!Не нравилось. Совсем не нравилось. Какой матери понравится женить сына?С другой стороны – принцесса еще не королева. Да и стань она королевой – в чужой стране, среди чужих людей – это не более чем пленница. А далее... Кто знает?Сколько женщин умирает родами...Это весьма утешало и мать, и сына. Пусть для укрепления связей Карлу придется жениться на принцессе Марии – перетерпит. Не первый брак по расчету среди королей. А там... что еще впереди будет?Так что, помирившись, мать и сын принялись вырабатывать совместный план. Изыскание средств на войну, ремонт и строительство флота, привлечение союзников... Даже подбор придворных дам для королевы. Чтобы ей жизнь медом не казалась.Шведам предстояло много работы, прежде чем они смогут еще раз повоевать с Русью. Хватит ли им года? Должно хватить! Они обязаны справиться!То, что у русских свои планы, им в голову не приходило.