Из жизни шиншилл
Геннадий Сергеевич сидел в колесе. Он что-то жевал, выглядывал и осматривал обстановку.
Его мать, Мэри, жена Сергея и дочь старого белого мыша, сидела и смотрела на сына украдкой. А Геннадий Сергеевич подгрызал железную часть клетки.
По глазам матери было видно, что она о чём-то думала. Глаза сверкали воспоминаниями. "Одним чудесным днём мы с двумя сёстрами прыгали по полкам и играли. Потом вприпрыжку побежали к матери в домик. Мы все втроём, вместе прилипли к ней.
Отец мой большой, старый, белый мышь всегда сидел на одной и той же полке. Изредка спускался вниз, чтобы попить или поесть.
Ах... чудесные Были времена!...
Но вдруг, моя хозяйка открыла дверцу нашей клетки. Большая рука потянулась к домику и схватила меня! Я пыталась вырваться на волю и случайно, бультых! И в чашку с чаем. По всей кухне раздался хохот и смех хозяйки и незнакомых мне людей. Меня вытащили из чашки с чаем, посадили в переноску и хозяйка отдала меня тем незнакомым людям.
Через полчаса меня вытащили и начали гладить. Потом посадили в клетку. Эти незнакомые люди, теперь стали мне самыми лучшими хозяевами на свете".
Геннадий Сергеевич теперь сидел на гамаке. Не очень приятно тростинка щекочет за ушком. Мышка уворачивается. Но всё напрасно, тростинка попалась упёртая, она не хочет, чтобы Геннадию Сергеевичу спалось. Но он её съела! И больше нету тростинки! И Геннадий Сергеевич заснул. По мордочке было видно, что спалось сладко.
Кто-то прервал сон. Это была мама Мэри. Она ласково вылизала сына. Звала его есть. Геннадий Сергеевич потянулся, улыбнулся маме и ещё полусонный пошёл за ней.