ТриТриВосемь
Пожилой мужчина сидел на ободраной, старой деревянной табуретки. Выбивавшиеся прутья больно впивались ему в кожу, проходя через его чёрный вильветовый костюм. Держал он в своих венозно покрытых руках помятый клочок бумажки. В сотый раз он перечитывал текст, повторяя его. Бросая взгляд на дверь. Наконец она открылась. В одинокую комнату вошли двое в погонах. У них на груди весели бейджики. На одном из них было написано Сороквосемь, на другом красовалась цифра Один.
- Скромное имя - с сарказмом произнёс старик.
- Моя мать была уверена в себе - отваращенно посморел на него, тот, что повыше. Прожигая своими светло-голубыми глазами комнату.
- Когда мой выход? - холодно спросил пожилой мужчина.
- Тритривосемь? Боюсь вас не допустят на народное выступление - сказал второй. Он поправил синию фуражку. выглядел он более мужественно, у него был хищный, орлиный взгляд. Шрам пересекающий его левую скулу подчеркивал и без того серьёзную натуру.
- Почему это ?
- Вы отправляли копию вашей предстоящей речи? - мужчина кивнул - Ваша речь была признана не корректной и не была утверждена.
- Что? Да как так? - у старика от злости пошла пена изо рта
- Ваша речь содержит запрещеные речевые обороты - продолжал как ни в чем не бывало объяснять Сороквосемь
- Как вы смеете ? Вы знаете кто я? - Давясь злостью провыл старик.
- Знаем, - вмешался в разговор Первый - ты мешок с костями, доживающий свои последние деньки
На лице мужчины застыла гриммаса ужаса.
- Вот как? - сильно прикусив язык, старик замолк. Металлический вкус во рту тошнотворно спускался по горлу.
- Да, так. Ты лишь напоминания о войнах. Последний выживший ветеран, - громко крикнул он - пора бы тебе уже уйти в иной мир и дать нам жить спокойно.
Старик хотел ударить его, стереть с его лица самодовольную ухмылку. Но поднять дрожащую руку выше солнечного сплетения он не смог. В локтевом суставе сильно свело. Его лицо исказилось приступом боли. Первый гнусаво засмеялся.
- Ублюдок - приглашено зашипел старик. И плюнул в него. По его миловидному лицу стекала кровавая слюна. Парень разозлился и слегка толкнул мужчину. Тот итак шатко стоял, но теперь он упал, раняя за собой маленькую табуретку. Сороквосемь даже не посмотрел на ветерана. Он упёр руку в плечо Один. И вывел его из комнаты.
- Он прав, ты и вправду ублюдок - осуждающе сказал он, и закрыл дверь. Оставив плачущего мужчину лежать на полу. А на улице порошил снег. И куранты пробили 12.