Глава 5.
До поздней ночи меня допрашивали в полиции, и, думаю, продержали бы там до утра, если бы не появилась моя негодующая бабушка, заставившая их всех стыдливо извиняться за то, что они даже не побеспокоились о моем моральном состоянии. Дорогу домой я не помнила. По всей видимости, сон настиг меня в машине.
Проснувшись утром в своей кровати у бабушки дома, я облегченно выдохнула. События последних двух дней казались страшным сном, и, наверное, я бы даже смогла забыть его, если бы не огромная кровоточащая рана, зияющая в моей душе. И самое ужасное, что теперь я могла себе позволить скорбеть, но у меня ничего не выходило. Слез не было в участке, пока я рассказывала следователям об ужасах, произошедших со мной и Лиз, не было, когда появилась бабушка и прижала меня к своей груди. И даже сейчас, когда я лежала, прокручивая в голове самые болезненные воспоминания прошедших двух дней, глаза оставались сухими. С одной стороны, это пугало меня, потому что я ощущала жгучую необходимость выплеснуть чувства, которые разрывали мое сердце. С другой стороны, я была рада, что, пока будет идти расследование, я смогу оставаться в трезвом уме.
С большим трудом встав с кровати, я подошла к зеркалу. Пряди моих каштановых волос были перепутаны и торчали в разные стороны, разбитая скула опухла, вокруг губ запеклась кровь. Я приблизилась к зеркалу, чтобы заглянуть самой себе в глаза. Они потеряли свой голубой блеск, потухли, взгляд стал каким-то холодным. По спине побежали мурашки, и я нахмурилась. Теперь я выглядела, как он. Никто не сможет смотреть мне в глаза, потому что они будут пугать и отталкивать. Я вспомнила Эллиота с его бесцветным взглядом, проникающим в самую душу и пробирающим до костей. С трудом подавив в себе крик ужаса, я отошла от зеркала и обхватила себя руками. Нет, эти твари не смогут потушить огонь внутри меня. Я зажгу его снова. И буду зажигать до тех пор, пока он не перестанет нуждаться в моей помощи.
Приняв душ и причесавшись, я спустилась вниз. Путь со второго этажа на первый показался бесконечно долгим, потому что каждое мое движение отдавалось болью. Я сжимала губы, чтобы не вскрикивать каждый раз, как делала шаг. Глория и бабушка сидели за столом и оживленно о чем-то спорили, но, заметив меня, смолкли. Я попыталась натянуть улыбку. Сестра налила мне кофе и улыбнулась в ответ.
- Как ты? - спросила Лори, внимательно наблюдая за мной.
Я сделала большой глоток кофе.
- В порядке.
- Ты кушай, тебе надо набраться сил, а то совсем бледненькая, - запричитала бабушка.
Старушка пододвинула мне тарелку с яичницей и хрустящим беконом. Выглядело и пахло безумно вкусно. Я вдруг поняла, что всё это время ничего не ела. Живот жалобно заурчал, и я с жадностью накинулась на завтрак.
- Звонили родители Лиз, - тихо произнесла Глория.
Я вздрогнула и чуть не выронила из рук кружку с кофе. Повисла пауза. Бабушка и Лори молча следили за тем, как я пережевывала пищу.
- Что ты им сказала? - наконец спросила я.
- Что мне еще не довелось поговорить с тобой.
- Хорошо, - я кивнула и отодвинула тарелку.
Кусок в горло больше не лез.
- Мелани, - позвала Лори, вынуждая посмотреть ей в глаза, - Где Лиз?
Я набрала в грудь побольше воздуха. Мне еще не приходилось говорить это вслух.
- Лиз умерла, - произнесла я на выдохе.
Бабушка испуганно посмотрела на меня, прикрыв рот ладошкой. Глория тоже испугалась, но попыталась это скрыть. Она хотела оставаться сильной и спокойной ради меня, и я была ей за это благодарна.
- Их найдут и посадят, - сестра взяла меня за руку.
- Я оказалась бесполезной. Я не знаю, в какой стороне от дороги находится дом, и даже примерно не могу сказать, сколько времени или километров я пробежала.
- У тебя был шок, милая, - проговорила бабушка.
- Они ответят за то, что сделали, - Глория порывисто обняла меня.
Такая теплота с ее стороны была непривычна нам обеим, но я слишком сильно нуждалась в поддержке, чтобы обращать на это внимание.
Последующие несколько дней я провела в доме бабушки. Глория привезла мне свою одежду, чтобы я могла привести себя в порядок. Целыми днями я только и делала, что ела и спала. Мое физическое состояние оказалось также запущено, как и моральное. У меня совсем не было сил даже просто на разговоры. Любые слова давались мне с трудом. А вот в сон я проваливалась без всяких проблем в любом удобном месте, стоило мне только прилечь, как сознание уплывало от меня. Но спать долго мне не удавалось, меня мучили кошмары, от которых я просыпалась с криком, вся мокрая и напуганная. В основном, мне снилась Лиз, обвиняющая меня во всех смертных грехах, главным из которых была ее смерть. Но к таким снам я быстро привыкла, и они уже не так сильно пугали меня. Отчасти, потому что я знала, что такой сон был порожден моим чувством вины, не более. А вот сновидения, в которых надо мной нависал крупный блондин, пугали меня с каждым разом все сильнее. Чем чаще он снился, тем больше подробностей я видела. И самое ужасное, что сны с ним казались настолько реалистичными, что мне приходилось несколько раз больно щипать себя, лишь бы удостовериться, что в реальности я по-прежнему нахожусь дома в своей кровати.
Синяки и ссадины на моем теле потихоньку заживали. Глория буквально насильно затащила меня к гинекологу и заставила пройти полный осмотр, хотя еще в полиции мне предоставили специалиста, который задокументировал каждый след на моем теле, в том числе и сексуальный. Сестра проводила со мной всё своё свободное время. Она приезжала после обеда с полными пакетами еды и заставляла меня смотреть выбранную ею комедию.
- Это эгоистично, но я рада, что ты не оказалась на месте Лиз, - сказала она в один из таких вечеров, бросив на меня печальный взгляд.
Я не нашлась с ответом и просто растерянно кивнула. Я много раз думала о том, как всё могло сложиться. Постоянно прокручивала в мыслях события тех двух дней, пытаясь понять, как я могла всё исправить, как могла не допустить смерть Лиз. Со временем я пришла к выводу, что мой побег можно было назвать чудом и моей заслуги в этом никакой нет. Мне просто повезло. Повезло больше, чем Лиз или Марку.
Бабушка всё это время занималась тем, что внимательно следила за каждым моим приемом пищи и немедленно будила меня, если видела, что мой сон выходил из-под контроля. Она почти не говорила со мной о случившемся, за что я была ей благодарна, потому что видела, как порой она боролась с желанием что-то спросить у меня, но вместо этого прикусывала язык, упрямо поджимала губы и выдавливала теплую улыбку.
К концу недели моя начальница удостоила меня телефонным звонком. Медуза как-то неловко поинтересовалась моим самочувствием, голос ее звучал непривычно приятно. Я заверила ее, что совсем скоро смогу вернуться на рабочее место, и Фишер, кажется, вполне искренно пожелала мне скорейшего выздоровления. После ее звонка я решила, что мне уже пора вернуться в свою собственную квартиру. Бабушка и Глория, разумеется, были против, но я настояла на своем, и уже на следующий день сестра, недовольно хмурясь, везла меня домой. Лори предложила войти и помочь мне с распаковкой вещей, но я вежливо отказалась, желая побыть, наконец, наедине с собой.
В квартире было пусто и тихо. Я сняла кеды, бросила ключи на старый диванчик с синей оббивкой и прошла на кухню. На столе всё еще стояли три одноразовых стаканчика, из которых я, Лиз и Марк пили шампанское перед вечеринкой. Сердце мое болезненно сжалось. На полу под столом лежала коробка, из которой торчали рамки для фотографий. Я знала, что в ней находились и альбомы. Сев на пол, я пододвинула коробку к себе и занялась ее распаковкой. Мои руки дрожали, когда я достала маленький розовый альбом в твердом переплете, на обложке которого от руки черным маркером было написано "Моей любимой подруге". Лиз подарила мне его на прошлый день рождения, вставив в него самые нелепые и смешные наши фотографии. Чуть помедлив, я открыла альбом. С первой же страницы на меня смотрели наши улыбающиеся пьяные лица. Это был второй курс, и мы впервые так сильно напились, что просто не могли разговаривать. Я улыбнулась и сама не заметила, как начала плакать. Слезы, наконец, прорвались. Я сидела на полу и рыдала, крепко сжимая в руках розовый альбом.
В понедельник утром меня вызвали в полицейский участок. И вот я уже стояла возле кабинета следователя. Нервно постучав, я приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
- Мисс Дей? - мужчина в темно-коричневом костюме поднял на меня глаза, - Вы быстро, проходите.
Я вошла в кабинет и села в кресло напротив мистера Нельсона. Мужчина оторвался от компьютера и внимательно посмотрел на меня.
- Здравствуйте, - отозвалась я, осознав, что до сих пор не произнесла ни слова.
Он кивнул и слегка улыбнулся.
- Рад вам сообщить, что преступники пойманы.
Я подавилась воздухом, стало трудно дышать. Нельсон спешно предложил мне стакан воды.
- Так быстро? - выдавила я, делая глоток, - Вы уверены?
- Абсолютно, - мужчина открыл ящик в столе и достал оттуда какие-то документы, - Вот, мы установили личность каждого из них.
Трясущимися руками я взяла папку с бумагами из рук следователя и стала внимательно изучать содержимое. На первой же странице к документам была прикреплена фотография знакомого мне старика. Я шепотом прочитала: "Френк Салливан". По коже побежали мурашки, и я поспешила открыть следующее дело. Там располагалась фотография худощавой блондинки. Надпись гласила: "Джессика Митчелл". Я подняла глаза на следователя, который обеспокоенно за мной наблюдал.
- Френк Салливан погиб при задержании, - сказал он будничным тоном.
Я как-то неуверенно покачала головой.
- Странно, что он вообще оказался участником этой преступной группировки, - мистер Нельсон задумчиво покрутил усы, - Хотя теперь многое проясняется.
- Что проясняется? - спросила я, переворачивая досье.
- Мистер Салливан управлял большой компанией, и дела у него шли в гору. Но интересно здесь то, что большинство его конкурентов и недоброжелателей загадочным образом пропадали или оказывались мертвыми. Теперь загадка разгадана, - мужчина улыбнулся.
Я опустила глаза в документы, не разделяя его воодушевления, и по коже у меня снова побежали мурашки. С фотографии на меня смотрели злые холодные глаза. Белокурая челка падала мужчине на лоб. Пересохшими губами я прочитала: "Стив Барр". Внутри все сжалось от страха, и одним резким движением я захлопнула папку.
- Все в порядке? - спросил следователь.
- Да, я просто... - я замолчала, пытаясь взять себя в руки, - Я рада, что вы поймали их.
Мистер Нельсон кивнул.
- А Лиз? - тихо спросила я, - Вы нашли ее?
Следователь сделал серьезное лицо. Его черные брови нахмурились, морщинки вокруг глаз сузились. Он неловко поправил галстук и прокашлялся.
- Да, мы нашли тело Элизабет Маклин на заднем дворе.
Я непроизвольно поддалась вперед всем телом и вцепилась руками в ручки кресла, в котором сидела. Лиз не нравилось, когда ее называли полным именем, поэтому мне невольно захотелось поправить мужчину, но я промолчала. Внутри меня поднималась волна горя и отчаяния, с которой я не могла совладать. Стало так больно, что у меня сбилось дыхание.
- Я могу идти? - прохрипела я.
- Да, но не покидайте пределы страны. Вас вызовут в суд для дачи показаний.
Я встала и на ватных ногах покинула кабинет. Теперь мне оставалось только ждать, когда боль притупится, и я снова смогу нормально дышать и трезво мыслить. Но что-то мне подсказывало, что после суда мои проблемы не закончатся. Какой-то тревожный звоночек буквально разрывался у меня в голове, пытаясь предупредить о скором страшном повороте судьбы, но, как это обычно бывает, такие звоночки мы задвигаем куда подальше, надеясь, что если игнорировать его, то несчастье обойдет тебя стороной. Что ж, это самое сильное заблуждение на свете.