Любовное преступление

Ночь задалась бессонной. Дилан не мог уснуть от волнения за следующий день, в голове всё прокручивалось, как они с Лололошкой вместе лягут спать, будет ли ему комфортно, легко ли они соберутся. Это волнение такое глупое, совсем незначительное, не подходящее под всю суть парня. Ему непривычно чувствовать что-то подобное. Он словно был отрешен от этих чувств на продолжительное количество времени. А сейчас ощущать что-то подобное так мучительно.

И ещё все мысли забиты этими глупыми поцелуями. Но они были такими трепетными, приятными. Нежными? Нет уж, это совсем выходит за рамки. Дилан потер двумя руками своё лицо и выдохнул. А ведь уже завтра рядом с ним будет лежать огромная туша. И вновь всё скатывается к Лололошке, нельзя даже придумать новую тему для размышлений. Это чувство хуже всех, коих парень в своей жизни только смог увидеть. Чувство, когда все мысли скатываются в одну колею, и ты сходишь с ума. Почему нет адекватного названия вот этому всему!? Почему не существует названия чувствам, когда лежишь в кровати и не можешь уснуть от мысли об одном человеке, когда голове все сразу перемешивается от одного прикосновения мизинцами и в ту же секунду начинает печь щеки. И горят они, естественно игнорируя тот факт, что сам человек-то в жизни не перегревался ни от чего. Да Дилан быстрее околеет, чем начнет греться!

И, конечно, все свалят это на глуповатую любовь. Любить можно ватрушку с малиной, ягодки, мясо, да что угодно! Но только не людей. Нет, можно, конечно, но там речь о собственных друзьях, семье. То, что сейчас чувствует Дилан слишком красиво для понятия любви в обществе.

Он одновременно ненавидит и обожает всё это. Неужели привязанность к кому-то сопровождается частичной ненавистью? Или как это можно объяснить? Юноша ненавидит тот факт, что он ловит себя на глупо-романтичных мыслях в контексте Лололошки, что желает чего-то сильнее, чем крови людей, от чьих рук страдают другие люди, что он даже не против доверить свой сон кому-то, кого он не знает более пяти лет, что он осознанно подпускает к себе кого-то настолько близко, что позволяет прикасаться к себе, даже давая частичную свободу действий. Он ненавидит это, презирает всей своей душой. Но в то же время парень не в силах отказать своей потребности в «этом». Ему всё равно нравится «это», какую бы сильную ненависть он не испытывал к собственным ощущениям.

Но на данный момент ясно одно — чувства перестали мешать жить, наоборот они стали неотъемлемой частью существования в последние пару дней. Они ничему не мешают, лишь изредка раздражают. Ну, если не считать того, что Дилана отвлекают от работы поцелуями. Вроде бы даже «это» не портит ему жизнь. Отравляло всё существование неопределенность во всех сферах, не удовлетворенность каких-то совсем незначительных желаний, постоянные терзания себя. Это все время было помехой, а сами эмоции...

Нет, не они все время были камнем преткновения. Пусть и чувства в какой-то мере вызывают раздражение и неприязнь, но Ло был прав, что «это» — приятно, в тот момент он пусть и говорил про все эти влюбленности, но казалось, что ввиду имел совсем не их.

Дилан же просто кусок идиота, который в сотый раз перебирает одно и то же в своей голове. Стоило прекратить. Но его никто никогда в жизни не учил останавливать поток воспоминаний о прошедшем дне. Ему и никогда такого не требовалось.

Уснуть было задачкой со звездочкой, которую Дилан не выполнил. Спустя ещё десять минут прокручивания одного и того же, он ушел за ноутбуком, дабы поработать и начать делать отчеты за Лололошку. Это помогло, но не то чтобы сильно. Да, он до трех ночи провозился с документами, ушел спать парень только к моменту, когда буквы начали плыть перед глазами, и он уже не мог нормально читать статьи. Сон в тот момент прильнул моментально, что, конечно, было плюсом, но к семи утра парень не будет мыслить от слова совсем.

И он не мыслил. Казалось, что заменить чай кофе было бы неплохой идеей, но кофе у него, естественно, не было, ибо подобные напитки он не сильно жалует. Поэтому парень с утра ходил так, будто он приведенье, ещё и еле-еле доехал до офиса, а там встретивший его у двери Ричард после вчерашнего вообще нашел предлог для подколок.

— Ну, что у вас там, любовники? И ты что-то как сонный труп ходишь. — Парень сразу же становится рядом и наблюдает за тем, как Дилан меняет свою обувь и снимает черное пальто. Он ярко улыбается и скрещивает руки на груди. Хорошо как-то.

— Ричард, уйди с глаз моих долой, если сам не хочешь стать трупом. — Дилан бурчит себе под нос, он совсем не выспался, от того не настроен к разговорам с утра особенно.

— Какие мы злые. Но если, правда, то что у вас? — Он осознает, что по поцелую все понятно, любовниками их называть можно легко, но может быть, сейчас юноша получит слегка больше информации?

— Он переезжает сегодня ко мне, у тебя, кстати, половина его задач. — Дилан разгибается и строит самую фальшивую улыбку, а после она скатывается в уставшее выражение лица. Ричард лишь кивает в ответ, не спуская уголков губ со своего лица.

— Ты же знаешь, что я скрупулезную работу в криминалистике ненавижу. Ещё фотки сидеть по пикселям разбирать, знаешь ли, я больше по общей работе.

— Специально подберу всё так, чтобы ты взбесился.

— Я не удивлен. — Он закатывает глаза, после чего оба парня совсем медленно проходят в сторону кабинета. — Дилан, раз уж речь о всяких любовностях...

— Какие к черту любовности. — Он потирает собственные глаза, не в его смену подобные слова. Звучит очень бредово.

— Не перебивай, в общем, я познакомился с одной девушкой. — Ричард зачинает новую тему. Только вчера он полдня переписывался с привлекательной девчушкой. Она была достаточно яркой и резвой, занималась различным рукоделием и, впрочем, достаточно сильно понравилась парню как внешне, так и характером. У него на сегодня назначен вечерний просмотр фильмов с ней, поэтому с утра, даже при завалах работы, он такой довольный.

— Плечом для слез через пару месяцев не буду. — Каждая подобная девушка через полгода, ну ладно, может, год, расставалась с Ричардом. То кому-то нужно было уезжать, то кто-то бесился из-за редкой загруженности на работе, то кому-то Дилан не нравился, причин много. Надеяться, что вот эта та самая, парень не планирует. Но если она продержится больше двух лет и оба в их отношениях будут довольны, так уж и быть, юноша удостоится запомнить её имя.

— Слушай, я твоей побыл какое-то время, и ты побудь. Так вот, она рыжая, представь!

— Ты где рыжую откопал? — Дилан приподнял бровь, а сам застыл у своего кабинета. Ричарду всегда приглядывались рыжие и брюнетки, другого не было дано. Ну, бывает у людей вкус во внешности, парню так-то плевать с кем и как встречается Ричард, главное, чтобы тот не ныл, и не приходилось его успокаивать.

— Сам удивлен. Карлу бы ещё подружку по кактусам найти, и будем все с парочками.

— Мы с Лололошкой не парочка. — Он фыркает, ладно Шэрон со своим потаскушником, у которого, видимо, ещё с класса седьмого усики растут, и он не бреет их, ладно Ричард со своими девчушками. Это да, самые показательные парочки, но юноша с Лололошкой? Нет. Они что-то другое, отдельное от всего в мире.

— Я так и вижу. — Он кивает и ухмыляется, Ричард знает, что Дилан ну в жизни не назовет «это» отношениями. Не особо он понимает, что отношения это не романтические фильмы, где от настоящей любви только название. Ну, пусть будет так. Парень перестанет донимать его с подобным. — Ты сам себе не изменяешь. Как был гнусным и закрытым в школе, так и остался.

Ричард легко усмехается, естественно, он шутит. Не назвал бы парня гадким полностью, он даже иногда душевный, но ещё должно быть огромное везение, чтобы его таким застукать. Все время юноша наблюдал за взрослением Дилана. Как он из подростка, отрицающего любые тесные контакты с людьми, постепенно превращался в того, кто влюбляется в людей. Пусть и совсем редко, не показушно, аккуратно, но влюбляется. Это было даже как-то мило? Заставать его во всех эрах взросления, удивляется новым открытиям в нем, узнавать каждый раз по-новому.

— К одиннадцатому классу характеры уже сформированы, и полностью они изменяться не могут. Так что да, я как был гнусным, так и останусь им, спасибо, что напомнил.

— Шэрон шарфики довязала. Тебе и Лололошке раздаст к вечеру. Матери написал? — Он ловко переводит тему. Девушка, действительно, недавно отдала каждому по длинному и простому шарфу, на каждом было в уголку вывязано: «От Шэрон ;)». Эти смайлики в конце характерны, пожалуй, только ей. Дилан вообще всегда пишет сухо, Ричард нередко закидывает друзей смайликами и стикерами, а вот Карл со своими кактусами в виде стикеров живет уже пару лет. Так что можно было легко отличить, от кого написано сообщение.

— Вы его уже подговорили, как я понял. — Дилан лишь уловил тот посыл, что встретят его не дома, а уже в офисе. Но он как будто был против? — Написал.

— Верно подметил. Она что?

— «Спасибо, что сказал, передам».

— Ну и необщительная же твоя семейка.

— Зато без лишней, никому не сдавшейся, болтовни.

Дилан наконец-то выходит за свою дверь, оставляя Ричарда за ней. Все же приятно так болтать с ним. Словно совсем ни о чем, но в то же время это очень важно для полного эмоционального равновесия. Юноша проходит за свой стол и сразу же начинает работать. Вечером отдохнет, а сейчас надо доделать все дела.

Он нагружает сегодня себя сильней, чем обычно, даже на обед не выходит адекватно, так, перебивается парочкой батончиков, принесенными Карлом. Где-то к середине дня его начало клонить в сон. Силы брать неоткуда. Еды нормальной не поступало, сна тоже, естественно, он устанет. Но работать необходимо. Закрывать все отчеты и договоренности, послезавтра, а то и завтра они заканчивают это дело и выезжают на него с Лололошкой. Если оно, конечно, пройдет последнюю и ключевую проверку от властей.

Так что к восьми вечера, он успевает отослать свой последний документ, а сам расплывается по креслу от усталости. Иногда терпеть подобное невозможно. Слишком сложное дело для них всех. Дилан уставляется в потолок и выдыхает, остальная работа за Ричардом, он отдал ему меньше дел, чем себе, так что юноша имеет право на отдых. Итак, он десять минут тупит в потолок, пытаясь привести себя в адекватное состояние после тяжкого дня. А ещё сегодня надо сходить в душ и разобраться с Лололошкой.

Кстати о Лололошке. Дверь отворяется и у косяка стоит привычная фигура в приятной беловатой кофте и черных джинсах. Дилан медленно переводит взгляд на него, оглядывает и слегка поднимает уголки губ. А после сам неспешно кивает юноше на диванчик. Лололошка, видимо, не научившись на своих же ошибках, вновь оставляет дверь отворенной, а сам плюхается на диванчик. Парень, еле-еле подняв себя с кресла и предварительно выключив всю технику, плетется к Лололошке, а после падает без сил рядом с ним.

— Вот скажи мне, права у тебя есть? — Дилан медлительным голосом зачинает свою речь. Вот водить он, правда, не может.

— Есть.

— Сегодня за рулем. Я не в состоянии.

— Поспи, пока мы ждем Шэрон, она диагностику по психологическому портрету убийцы доделывает. В квартире всё разложил. — Лололошка говорит таким убаюкивающим голосом, что Дилан окончательно расслабляется рядом с ним.

— Хоть ничего более мне докучать не будет.

Он потирает глаза, вздыхает и скидывает сменную обувь, поддевая её за краешек. Две ноги юноша укладывает в сторону, а его голова медленно, словно совсем не специально, падает на плечо к Лололошке. С ним такая расслабленная атмосфера, что после бессонной ночи уснуть легче легкого. Парень укладывает руки на свою грудь, глаза полностью прикрыты, мысли постепенно улетучиваются, а теплое плечо рядом служит подушкой. Он погружается в манящую пелену сна.

Лололошка лишь совсем слегка улыбается и поворачивает голову в сторону Дилана, который успел засопеть через пару минут. Макушка взъерошенных волос сильно прижимается к плечу парня. Юноша не будет его трогать, ибо опять же, ему не позволяли, но плед, к которому у Дилана такая сильная любовь, он возьмет. Еле как Лололошка одной рукой укрыл его, причем получилось провернуть всё так, чтобы парень не проснулся, пусть и это все заняло большое количество времени.

Ему не особо верилось, что в эту ночь спать он будет уже не в своей одиночной кровати. Только сегодня юноша перевозил все вещи, кошка вроде бы начинала осваиваться по квартире, Лололошка посмотрел за ней час-другой, пока разбирал одежду, она вела себя спокойно, изучая местность, парень надеялся, что она примет Дилана. Повезло, что хозяйка квартиры отнеслась спокойно, видно, изначально понимала, что юноша тут ненадолго. Весь день выдался уж жутко муторным и быстрым, парню было сложно сделать много дел за короткий промежуток времени, переезды это всегда стресс, этого отрицать невозможно.

Но черта с два стресс его огородит от того, чтобы видеть Дилана по утрам и вечерам. Парню все же приятно, что ему доверяют что-то настолько сокровенное. Пуская в свой дом человека, нужно доверять ему полностью, а тут ещё и ситуация с таким нелюдимым Диланом. Но, похоже, он был не против только от того, что и сам Лололошка достаточно спокоен в жизни, а каких-то громких и резвых людей он уж точно не пустит к себе жить на постоянной основе. Юноша, естественно, понимал, что им обоим нужно будет своё пространство, он даже приметил небольшой зал, где можно будет засесть с ноутбуком и отдохнуть.

Но ещё Лололошку очень интересовало то, как именно они будут, к примеру, спать вместе, как будет начинаться их утро. Явно не как в каком-то романтическом фильме с часовым лежанием в обнимку. Юноша предполагал, что Дилан не откажется полностью от какой-то связи перед сном, но и чего-то вроде объятий не будет. Он все увидит позже. Сейчас пока можно наслаждаться компанией спящего парня под боком.

Пару десятков минут и в приятной тишине неподалеку слышатся смешки и, переведя глаза к двери, он замечает, что там стоит кучка из троих людей, ну конечно. Лололошка поднимает указательный палец ко рту, мол, им надо молчать, чтобы не разбудить Дилана. Троица медленно приближается к нему, у Шэрон в руках по два шарфика, приятно конечно, что о них заботятся.

— Ставлю, что он не спал и работал сегодня. Успел же выполнить все сверхурочно. Даже я так не умею. Вот и решил прикорнуть, мило конечно, но ему об этом говорить не стоит. — Ричард вовремя опоминается, подобные слова использовать к Дилану даже как-то не уместно, да и он протестовать будет. Но все же глаз радуется, когда он видит заведомо уставшего друга в приятной обстановке его «не партнера».

— Дома ещё отоспится.

— В вашем доме. — Шэрон подмигивает и скрещивает руки на груди, предварительно закинув два длинных шарфика себе на плечи.

— В нашем, нашем. — Лололошка отводит спокойный взгляд от парочки друзей Дилана. Или можно их уже считать своими? Пока он не знал. Переводит взор юноша на недвижимую макушку головы, он почти не сдвинулся за продолжительное количество времени. Парень пока не знал, понесет Дилана на руках до машины или же придется его будить, но первое в теории даже можно было не рассматривать, ибо юноша не жалует несогласованных прикосновений, даже если он спит.

— Вы хоть все тепло одеты? Дилану спать надо бы больше, Лололошка проследи, пожалуйста. — Парень с чего-то заволновался. Это было в его стиле, юноша часто переживал о мелочах и очень часто переводил тему на что-то подобное. Возможно, он частично был тревожным человеком, и тревожился он за самых близких.

— Карл, угомонись. Все взрослые люди и ничего себе застужать не желаем. Он последит. — Ричард жестикулирует руками, а после вспоминает про расстроивший его отказ сегодня днем. Только рассказал об этом Дилану, как его обломали на корню. — У меня другая новость, помните, я вам двоим рассказывал о рыжеволосой девушке. Так вот, она мне сегодня днем отказала! Мол, её друг назначил новое свиданье тем же вечером. — Он поджимает губы и закатывает глаза. Ну, ещё не тридцать, может, когда и повезет. Только вот проблему парень не особо понимал, его всегда почему-то воспринимают как друга, но не более. Глупо! Может, и с ним что-то не то. Кто вот его знает?

— Что и ожидалось, херня твоя романтика. — Дилан подтягивает и ноги, и одеяло, а сам сильнее прижимается к плечу Лололошки и совсем легонько трется об него, после чего уже почти усевшись, он открывает глаза и смотрит на разочарованного Ричарда, не надо бы ему отказы принимать на свой счет. Юноша отвратно поддерживает и эту мысль он донести не сможет, зато парень будет намекать Ричарду, что тому и не надо что-то искать, а зачем? В случае чего само придет.

— А ты не спишь? — Ричард строит глупую улыбку и моргает глазками. Естественно, он не спит, что ещё можно было ожидать?

— Проснулся, когда в мой кабинет без спроса влетело шумное стадо.

— Дилан, ты грубиян. — Шэрон снимает два шарфика с плеч и складывает их, а сама фыркает, ладно бы этих двух шумящих мамонтов так назвать, но её?

— Спасибо, я знаю.

Парню протягивают чисто черный шарф, а Лололошке идет клетчатый, второй на такой подарок улыбается, а Дилан кивает в знак благодарности. Пожалуй, приятно, когда заботятся о том, чтобы ты не застудил себе горло. Юноша одним легким движением натягивает кроссовки, после идет, естественно, в одеяле, забирать свой телефон. И уже, уходя в сторону двери, скидывает плед. Четверо остальных ребят сразу же понимают, что нужно бы идти за ним.

Далее пару минут сборов каждого, пока Шэрон ворковала со своим парнем по телефону и натягивала сапожки с каблуками, Дилан пытался разобраться с чертовым шарфом. Ни разу в жизни он их не надевал, в детстве мама всегда покупала куртки с высоким воротом, а во взрослом возрасте парень ходил с больным горлом и его ничего не волновало. Но сейчас эта огромная вязаная линия то получалась слишком длинной, то слишком короткой, то отвратительно торчала, то вообще развязывалась от одного телодвижения. Как будто парень когда-то в этой жизни завязывал что-то подобное. Стоило бы глянуть в интернете, как верно завязывать шарф, но Лололошка, прислонившийся боком к стене, лишь улыбался и хихикал на все это. Юноша то давно собрался.

— Я сейчас пойду без шарфа и отморожу себе горло.

— Тебе помочь?

— Буду не против.

Дилан поворачивается к Лололошке и стягивает с себя кусок вязаной ткани, причем он чуть не задушил себя ею же. Второй парень лишь слегка усмехается и начинает делать пару аккуратных, даже в какой-то степени нежных движений. Он сначала оборачивает с двух сторон голову Дилана так, чтобы кончики шарфика были сзади, делает он это не так, как до этого делал юноша, все наоборот. После по противоположным сторонам протягивает кончики шарфа и завязывает их уж аккуратным узелком на шее парня. После рукой слегка все поправляет и с легкой улыбкой поглядывает на него. Дилан почти сразу же отводит взгляд. Не будет он смотреть на него, когда так хочется чмокнуть парня при всех, он не сделает этого. Нет.

— Он пять минут назад говорил, что романтика херня. — Ричард тыкает пальцем в эту романтическую парочку. По этим взглядам друг на друга можно все понять, переглядывания Дилана вообще сразу же выдают то, что он хочет сделать прямо сейчас, но так уж и быть, смущать его Ричард своими комментариями не будет

— Рот захлопни и не открывай.

— Ой-ой-ой.

Дилан вновь прочь уходит от этой компании, невозможно терпеть подобное. Ну, Ричард опять. Он быстро спускается и, открыв свою машину, юноша садится на переднее сиденье, оставляя водительское место. Все четверо спускаются за ним. Ричард с Шэрон активно обсуждают эту «совсем не романтическую» сцену, а Карл рассказывает Лололошке про новый вид выращенных кактусов.

Пару минут и все рассаживаются по местам, естественно один юноша очень удивляется, что достаточно дорогую и любимую Диланом машину сейчас ведет не он, но парень не зачинает никакого диалога. Лололошка, не забыв спросить каждого, какой именно у них адрес, развозит троицу по домам, а через некоторое время направляется к улице, где находится их уже общая квартира.

Доехав, они поднимаются по этажам, направляясь домой, Лололошка своими ключами открывает дверцу и проходит внутрь, где их уже встречает кошечка. Парень изначально проходит мимо неё и первым делом разувается в просторном коридоре, а вот Дилан останавливается рядом с пушистиком, который уже принюхивается к новому человеку, он быстро стягивает обувь и, усаживаясь, наклоняется. Парень слегка чешет небольшое животное за ушком, а сам искренне улыбается. Все же стоило раньше завести пушистое чудо.

— Имя есть?

— Кошка.

— А ты оригинален. — Дилан ухмыляется, а после встает, Кошка трется об его ногу с носком, а Лололошка, смотря на это, радуется, что он сразу же угодил маленькой проворнице. — Расправь кровать, мне в душ надо.

Оба в приятной молчанке раздеваются и уходят в разные стороны квартиры. Дилан идет намываться, а Лололошка расправляет постель и сменяет одежку. Не ожидал он ещё пару дней назад, что сейчас будет готовиться ложиться спать уже не в своей съемной квартирке. Кошка приходит сразу же к нему и запрыгивает на постель, юноша ложится неподалеку от неё и свободной рукой он чешет ей за ушком, а сам сейчас сидит в телефоне, подчищая сообщения от всех в офисе, так и не запомнил имени ни единого человека. Но как будто это очень важно.

Десяток минут и из-за двери показывается Дилан, Кошка сразу же спрыгивает вниз и проходит мимо него в открытую дверь. А сам парень вернулся с поднятой рукой, которая сушит полотенцем волосы на макушке, одетый в пижамные шорты, в голове он откровенно покрывает самого себя самыми грубыми словами от того, что юноша, забыл про верх пижамы. Всегда же всё укладывает на места, а в последнее время внимательность жутко упала, в прошлый раз белье забыл, сегодня футболку, в следующий раз забудет полотенце. Издевательство какое-то. Лололошка сразу же отрывает взгляд от техники и переводит его на Дилана, вот парня он таким точно не видел.

И, действительно, почти весь торс укрыт легкими родинками, то же происходит и с руками. Как парень и предполагал, Дилан не жутко худой, но и не накачанный. Начало хоть каких-то мышц просвечивается на руках, в остальном он вполне себе обычный молодой человек. Лололошка осторожно наблюдает за ним, постепенно оббегая глазами все его тело. Пока он копошится в шкафу, у него есть время. Да уж, юноша был бы не против, осторожничая, легко пройтись пальцами по телу паренька. Как он предполагает, у Дилана мягкая кожа. Ну, как минимум, на руках и шее с лицом она была таковой, видно, Шэрон приучила к кремам.

Мгновенье и на юношу оборачиваются два темных глаза, от чего тот отводит взгляд, оба ничего не говорят, Дилан лишь в молчании усаживается на свою сторону кровати и, включая свет, надевая очки, достает новый детектив. Парень укрывается до пояса одеялом и начинает читать. Юноша сразу же переводит заинтересованный взгляд на него. Дилану уж жутко идут очки. Острые черты лица и та самая горбинка на носу делают из него какого-то строгого дядьку-управляющего.

— Ты никогда не говорил, что читаешь. — Лололошка слегка смятенно оборачивается на него, ни разу никто не упомянул, что Дилан до кучи всего ещё и читает.

— Я делаю это совсем редко и если не устал. А сегодня я минут двадцать или тридцать поспал с тобой, поэтому сейчас так быстро не усну.

Лололошка кивает и вновь залезает в телефон, теперь же он просматривает последние новости и все подобное. Оба, молча, но рядышком друг с другом, занимаются своими делами. Никто никого не отвлекает, между ними витает комфорт. Вечер выдается достаточно милым и приятным душе.

Минут тридцать и Дилан откладывает и книгу, и очки, а сам выключает свет, Лололошка повторяет те же действия, но только убирает телефон в сторону. Комната погружается в темноту, единственное освещение это легкие, просвечивающие через шторы, лучи. Оба сразу же укладываются на бок, они оборачиваются друг на друга, играют в гляделки. Не могут в полумраке отвести друг от друга взгляда, Дилан поджимает губы, думая, что бы такого сделать, но после решается на кое-что.

Парень неспешно протягивает одну из рук к стороне Лололошки, тот лишь пару секунд думает, а после укладывает свою ладонь в кисть Дилана. Контраст теплой руки Ло и частично ледяной от холодного уличного ветра ладошки юноши пробивает до дрожи. Второй сильнее укутывается свободной рукой, поджимая под себя одеяло, а парень не особо нуждается в нем, но нуждается в холодной ладони. Как он и предполагал, не объятия, но и без тактильности его не оставят. Так трепетно ощущать чужие худощавые пальцы.

Оба прикрывают глаза. Ни одного слова, простое спокойствие. Они ощущают, как ранее ушедшая кошечка возвращается в комнату, запрыгивает к ним и укладывается между парнями. Все успокаивается, они начинают отдыхать вместе. Дилан спокойно смог подпустить кого-то настолько близко к себе. Он большим пальцем неспешно поглаживает ладонь Ло, а юноша же в свою очередь сжимает его кисть в своей достаточно сильно, но не так чтобы парень хоть задумался бы о какой-то боли.

Они уснут вместе одним из самых своих спокойных снов.