Любовное преступление

На сегодня Дилан успел проснуться с сильнейшей головной болью, с сухостью во рту и ощущением того, что его руку крепко сжимают. Но спросонья подорваться с кровати его заставило даже не это, с такими симптомами он разберется чуть позже. Волновало немного другое: парня жутко тошнило, и проснулся он от рвотного позыва. Дилан даже не задумался о том, сможет ли  кого-то разбудить сейчас. Он рывком поднялся с кровати, и очень повезло, ведь квартиру Ричарда он знает наизусть и, казалось, что даже во сне Дилан сможет спокойно ориентироваться и найти туалет, впрочем, это и получилось и с похмелья, что всё же радовало.
Парень быстро подбежал к унитазу и почти сразу же свалился на колени перед ним и теперь изо рта полезла гадкая, вонючая и противная субстанция. Полминуты его рвало, и этот отвратительный вкус не собирался исчезать даже после того, как прекратился первый рвотный позыв. Неуложенные, даже взъерошенные волосы лезли в лицо, что в разы сильнее мешало. Он чувствовал гнусный запах в носу, который пока что никто не был в состоянии убрать. Дилан зажмурил глаза, лишь бы ничего не видеть и его бы не тошнило сильнее. Как же это мерзко!
Парень чувствовал, что на одном разе все не закончится. И пока он не был в состоянии встать, лишь дожидался следующих позывов, время до которых не было растянуто. Минуты три? Может даже минут пять? Он не считал. Дилан пытался проснуться и понять, что вообще с ним происходит, все последующее, включая время, его не волновало.
Только-только его постепенно начинало тошнить всё сильнее и сильнее. И к несчастью так быстро его не вырвет и придется пару минут мучиться. Но в один момент сбоку подошел кто-то, кого сейчас был не в состоянии разобрать Дилан, но показалось, что это Ричард, как минимум, обычно он помогал ему после пьянок, ибо на парня алкоголь пусть и действует, но последствий в виде рвоты обычно не следовало.
— Волосы? — И даже по голосу он не сможет до конца понять, кто именно сейчас желал ему помочь. Пусть Дилан и внимателен в обычное время, все же похмелье, сонливость и рвотные позывы преграждали путь к его рассудку.
— Подержи.
Его достаточно длинные пряди аккуратно, но быстро забирают за голову, при этом стараясь лишний раз не прикасаться даже к лицу. Дилан ощущает, как над ним держат небольшой пучок из его шевелюры, завернутой в чей-то кулак. Но сейчас он это совсем игнорирует и его вырывает во второй раз.
Как все же гадок тот момент, когда тебя рвет. Дилан не раз ощущал что-то подобное, но каждый раз более приятным не становился. Ещё и это омерзительное послевкусие, от которого тошнило не меньше, и от которого парень избавился плевком в туалет, пусть и не до конца получилось вывести этот тошнотворный вкус.
— Отпусти.
Кто-то, даже вроде бы Ричард, спокойно отпустил копну волос Дилана. Но через пару секунд он все же понял, что никакой это не Ричард. Хватка не та и слишком аккуратен. Парень резко оборачивается и видит позади себя немного взволнованное лицо Лололошки.
— Какого черта? Я ожидал увидеть Ричарда. — Дилан заправляет волосы за ухо, дабы мешались меньше, но пару прядок все же предательски вылезает, он тяжко дышит, успел устать за утро уже. Не зря он отказывался пить три или четыре месяца назад.
— Он спит мертвым сном, а ты меня разбудил тем, что скакнул с кровати, пошел проверить, где ты. А тут и помог. И тебе давно надо подстричься. Сходить за таблетками? А ты умойся пока. — У парня даже не особо болела голова. Обычная таблетка избавит его от всех последствий вчерашней пьянки. Ему все же хотелось помочь своему в первую очередь другу, ведь Лололошка, как минимум, по его рассказам понимал, что алкоголь он переносит плохо, а теперь и убедился в этом на все сто.
— Сходи.
Лололошка уходит искать медикаменты, ещё прошлым вечером он заметил, видимо, заранее оставленные Карлом таблетки от головы, желудка, тошноты и похмелья. Про них никто особо не болтал, но они там были. А в лекарствах парень разберется и после отдаст все Дилану уже на кухне.

Он же в тот же момент, оперившись об стенку у туалета, встал и побрел к раковине, где быстро умылся и прополоскал себе рот, жаль щетку не взял, хотелось вообще весь рот с мылом помыть. Но в один момент в голове мелькнули воспоминания окончания вечера и того, что сегодня утром он буквально дернул Лололошку за руку, от чего тот и проснулся. И парень же ни ночью, ни вечером не одернул кисти, а, наоборот, на утро они были уже переплетены даже не за мизинцы.
Хотя нет, ладно. Другой вопрос. Почему Дилан вообще взял его за мизинец тогда? Что за несуразица? Но он был пьян. Почему-то в воспоминаниях о чувствах с вечера осталось лишь неоспоримое желание сделать то, что было сделано и больше ничего. Дилан никак не подкреплял  своё желание фактами и не сомневался в этом. Нет, это был простой пьяный бред. Парень оперся об раковину и глянул на взъерошенные волосы, подглазники стали больше, чем обычно. И теперь парень был до кучи ещё и бледным. В зеркале виднелось похмельное чудовище, а не обычное состояние Дилана.
Но все же зачем и почему он, во-первых, захотел, во-вторых, сделал. Полностью снести все на опьянение нереально, ведь вроде бы парень не настолько наклюкался, чтобы лезть со всеми обниматься. Лололошка его во время остановил и все хорошо. Ладно бы он просто сделал это, но нет, до кучи он именно хотел такого контакта, что объяснению не подлежало.
И остался лишь один вопрос: «А хотел бы он повторения этого, казалось бы, совсем мимолетного, но все равно чувствительного и достаточно значимого именно для него контакта, не в пьяном состоянии?» Нет, определенно не хотел. Нельзя даже мысли допускать о такой глупости. Нельзя.
Но ему в теории было бы приятно? Хотя, это всё глупости.
Вдруг поток размышлений перед зеркалом прерывает только что пришедший Лололошка, который тихо подзывает к себе парня, а после они оба проходят на кухню. Дилан усаживается на пуфик, рядом со стенкой, а Лололошка кидает ему одеяло, вдруг холодно станет? И парню действительно холодно. Особенно, когда в начале осени, явно ранним утром, настежь открыто окно для того, чтобы никакие квартирные запахи сильнее не вызывали тошноту. Лололошка кладет перед ним пару таблеток и стаканчик с водой, ибо после рвоты вода нужна всегда. Дилан лишь, посильнее укутавшись в плед, который откуда-то достал парень, без вопросов выпивает пару таблеток, а после он садится, уставившись в стол, и пытается перевести дух. Парня чуть трясет и болит голова, ему всё же плохо. В какой раз он говорит самому себе вообще не пить? В сотый?
Но вдруг вновь в голове крутится то прикосновение, которое позволил Дилан. Даже не позволил, инициатором, которого стал он. Для себя парень все смахнул на простое опьянение, не будет он разбираться в том, что положило началу такого желания, просто нет. Но вот Лололошка. Помнил ли он?
— Слушай, ты не помнишь ничего странного за прошлый вечер? Я ничего не натворил? — Дилан, вроде бы, пытается аккуратно что-то выяснить, надеясь на то, что его не подловят ни на чем. Но нет, Лололошка понимает, про что именно речь.
— А что? У самого какие-то воспоминания?
Лололошка смотрит так, что Дилан осознает, он всё тоже помнит. Меж ними повисает неприятная тишина. И вроде бы, парень может у него спросить, почему тот не убрал руку, но сразу же последует вопрос, почему Дилан вообще её туда положил. Так что единственный выход для того, чтобы не засорять свой мозг ненужными ему знаниями — соврать.
— Да так, спросил просто. — Но Лололошка не верит ему. Они оба понимают, про что именно речь. Но Дилан это игнорирует от нежелания рассуждать над собственной мотивацией, а Лололошка от того, что не сильно-то и собирается давить на него. Если это действительно что-то важное, то парень заведет об этом разговор, а если просто пьяный бред, то не будет ничего. Как минимум, такой логики придерживался в настоящий момент Лололошка.

— Тогда предполагаю, мне надо проигнорировать такие вопросы? — Парень чуть улыбается и эта же улыбка уж очень не нравится Дилану. — Ты как? — Он переводит тему, что становится спасением для паренька, не хотелось уж ещё рассуждать дальше. Иногда Лололошка принимает верные решения.
— Сойдет. — Дилан замялся, думая надо ли благодарить его за то, что во время пришел и помог. Но после того как глянул в эти немного уставшие, но красивые глаза, сомнения отпали. — Спасибо за помощь.
— Научился благодарить? — Лололошка лишь натягивает уголки губ до ушей и выводит всё в ехидную гримасу, он не отводит глаза от потрепанного Дилана. Пусть и выглядит сейчас он, мягко сказать, заспанно и отвратительно, парень все равно для самого себя находит что-то привлекательное. Даже не полностью во внешности.
— Отстань, а. — Дилан отводит глаза в сторону и весь сжимается, сильнее укутываясь. Впредь он больше не поведется на добрый взгляд Лололошки. Почему он вообще посмотрел в его глаза и подумал, что они возможно красивые, а после ещё и поблагодарил? На Дилана это не похоже. Но, видно, с похмелья.
— Дилан, знаешь, что мне интересно? — Лололошка усаживается напротив парня, но не слышит ответа, поэтому продолжает свой монолог. — Ты помнишь, после чего мы закончили? Точнее после какой твоей фразы. — Парень вспомнил об этом буквально только что, и интерес сдержать он не мог, а возможность спросить была. Дилан же нахмурился, пытаясь вспомнить, что именно он сказал в окончание игры, а после он раскрыл глаза от удивления. Нет, в жизни он больше пить не будет. Парень чуть потирает собственное лицо, а после переводит взгляд на спокойного Лололошку.
— К сожалению, помню. Я надеюсь, Ричард не вспомнит. Что надо? — Ему не было особо стыдно, но неприятно от собственных слов — да. Дилан не понимал, к чему это и начало диалога ему не очень-то и нравилось в данный момент.
— Ты вообще когда-то целовался? Про половые акты уже понял, а отношения? — Парень неловко улыбнулся. У них не было таких разговоров вообще, особенно со стороны Дилана, о Лололошке по его отношениям можно обо всем догадаться, а вот о втором парне…
— Не лезьте ко мне со своей романтикой. — Он зыркнул с осуждением в глазах от того, что при нем вообще завели такую тему. Не собирался парень просто так болтать обо всем подобном. Не любитель таких тем.
— Ну, Дилан, расскажи, интересно. Про мои единственные отношения ты знаешь. — Он лишь, уставши, поглядывает на него. Стоило бы раз и навсегда устранить интерес Лололошки, чтобы к нему в жизни больше с таким не приставали.
— Не встречался я ни с кем, успокойся. Говорю, я не люблю всю эту романтику. — Дилан вздыхает и отводит глаза. Он действительно не любитель. Все эти смазливые свидания, брр. Не для него точно. Все эти фильмы про милых парочек, где два идиота не могут решить одну проблему по средствам разговора, это вообще худшее. Его раздражают те моменты, когда кто-то ведет себя глупо и не умеет решать проблемы из-за влюбленности. Не хочет он становится смазливой плаксой по отношениям. — И тогда я был с той девушкой не сильно по своей воле и не в здравом рассудке. После того как я привел себя в состояние после пьянки, мне было отвратно от того, что это вообще случилось. — Дилан ставит точку в том моменте. Он не хотел этого безобразного, глупого и несуразного контакта. — Пару раз целовался. Как раз с той девушкой, и в классе седьмом меня другая девчушка притянула и поцеловала. Но я не хотел ни один из этих случаев.
— Я думал, ты божий одуванчик. — Лололошка лишь хмыкает, он действительно в теории представлял то, что Дилан вообще не имел с кем-то контактов в таком ключе, да видно бы и не имел, если бы все делалось по его воле.
— Ты идиот? Божий одуванчик у нас Карл. Я не занимаюсь всей этой любовной дребеденью только от того, что не хочу, а не от того, что не могу или не с кем. Я сколько раз повторял, что вообще никто меня не привлекает в сущности романтических отношений, фу. — Парень вскидывает руками, его это не интересует в любых моментах жизни. Для него любовь что-то отстраненное и некрасивое. Он не способен любить в романтическом плане.

— А причины есть?
— Какие должны быть причины? — Дилан слегка приподнимает одну бровь и удивляется, не должно быть причин, чтобы ни с кем не встречаться и не влюбляться. — Лололошка, я не ищу и вследствие не нахожу. Зачем мне растрата лишних эмоций с кем-то? Только не говори, что это «приятно».
— Оно само тебя находит, не спрашивая. — Лололошка пожимает плечами. Он действительно так думал. Ведь в первую очередь помнит свои же трепетные отношения с той девушкой, она была хорошим опытом в его жизни. А такое пессимистическое настроение насчет влюбленностей у Дилана он принимал спокойно, парень не собирался часами его переубеждать. Если он так думает, то хорошо? Лололошка даже умолк и повисла тишина. 
— А я думаю, что кое-кто в кое-кого был влюблен. — Он только что вошел в кухню, прервав гробовую тишину, словно раскат грома. И теперь Ричард стоит у косяка двери, скрестив руки у груди, парень чуточку подслушивал. Во время он все же пришел. Лололошка понимает, что сейчас не будет места для его фраз, поэтому он будет стараться в ближайшее время не подавать признаков жизни.
— И в кого же? Я ни с кем не общаюсь. Если ты хочешь нас взять в расчет, то ты мне буквально как брат, Шэрон просто хорошая девчушка и частично как сестра, Карл просто дурной. — Его постепенно это начинает раздражать, было же сто раз сказано, что он не был влюблен ни разу за свои двадцать семь. Ричард, как обычно, пришел не в тему.
— Алекс. — Ричард говорит тихо, словно эта тема — запретный плод, который ещё надо распробовать. Парень полностью уверен в собственных словах, тяжко отрицать те моменты, когда Дилан буквально проявлял романтические чувства к Алексу и это было заметно невооруженным глазом.
— Перестань вспоминать о твари, которая врала мне. — Дилан лишь фыркает, не собирается он больше его помнить.
— Откинь то, что он был насильником и вспомни свои чувства в момент общения с ним. И скажи мне, различались ли чувства к нему и ко мне?
— Да, отношения с разными людьми различаются.
— Ты хотел прикосновений от него? — Он вздыхает, и вновь перетягивает тему в другое русло. Хочется задать такие вопросы, чтобы парень сам все понял прямо сейчас.
— Нет. — Да, он хотел. Но не признает это даже себе, что уж там говорить про Ричарда, Лололошку и остальных. В подсознании таилось знание того, что он желал аккуратных, редких, неспешных прикосновений. Чтобы его осторожно касалось в те моменты, когда он был не против.
— Может, более частой поддержки? Нахождения рядом?
— Нет и нет, отстань, пожалуйста.
Дилан совсем не подозревает о том, что сейчас врет сам себе. Где-то в подсознании витают обрывки мыслей. Он хотел, действительно хотел всего этого. Но если это являлось любовью, в жизни он не примет это и будет страшиться такого чувства. Дружба, братские отношения, простые коллеги, но не любовь, Дилан не умеет любить. Ему не свойственна любовь, для него слишком сложно разбираться в самом себе, в других людях. Есть грань, никто и друг, все легко определяется, там нет места возлюбленным, которых так тяжко отличить от друзей. Дилан не хочет лезть во что-то сложное эмоционально, слишком временно затратно и раздражающе.
— Ты врешь. Дилан, я знаю тебя как облупленного, и ты сейчас врешь и мне, и себе, и сидящему Лололошке. Неужели ты думаешь о том, что я не замечал эти «случайные» прикосновения. — Ричард пожимает двумя пальцами, как бы показывая кавычки. Ведь во все моменты, когда он спрашивал про неспешные, легкие и даже нежные моментами прикосновения, Дилан отмахивался тем, что все они — лишь большая случайность. — Неужели думаешь, не замечал переглядываний? Неужели думаешь, что я не замечал то, как ты наблюдал за ним, пока никто не видит? Я не идиот.

— Почему ты пытаешься переубедить меня в собственных чувствах? — Сам же Дилан полностью уверен в том, что те чувства были исключительно дружескими. Он не собирался думать о них как о романтических. Такое просто невозможно. Парень рассуждал, что это бред, и он не может обманывать сам себя. Он же по идее лучше разбирается сам в себе, поэтому Дилан исключительно уверен в том, что его никто никогда не привлекал в плане романтики. Он не должен и не умеет любить. И сам себе запрещает даже думать об этом. Для парня всё это — словно бред, выводящий из него лишние эмоции. Нельзя, это будет мешать обычной жизни. Сколько сотен раз он убеждался в том, что даже позитивные эмоции мешают работать. Поэтому любые сильные чувства это глупость, которая на постоянной основе мешает всем и во всех сферах.
— Потому что знаю тебя лучше, чем кто-либо. И, поверь, я раз сто проверял то, что все мои суждения о тебе верны. Я знаю тебя лучше, чем ты сам. А ты знаешь меня лучше, чем я сам. Сам же буквально минуту назад сказал, что я тебе как брат. Удивишься, но ты мне тоже словно брат. А, обычно, братья понимают всё даже без разговоров.
— Это не оправдание.
— Оправдание. Сколько раз я помогал тебе понять самого себя? И сколько раз я был прав? Если не хочешь принимать то, что умеешь любить, то хорошо? Но имей в виду, от меня ты не отмашешься. Ты сам знаешь, о чем именно я говорю, да не признаешь это даже перед самим собой.
Дилан на это лишь недовольно запрокидывает голову. Стоящий Ричард раздражает его, потому что аргументы действительно весомые. Парень в жизни не ошибался в чем-то, что касалось Дилана, если был не уверен в суждении о нем, то не лез не в свое дело. Он действительно понимает в разы лучше парня о его же эмоциях и это никто не вправе отрицать, потому что сам Дилан верен такому убеждению.
И только поэтому в теории Дилан может считать его рассуждения верными, но такое буквально невозможно. Он не пробовал и не желает пробовать влюбляться. Слова Ричарда он попросту проигнорирует. Может, потом и вспомнит о них, но забивать голову заведомо глупыми чувствами об уже ушедшем человеке будет нелогично и бесполезно. Не хочется думать об этом. Даже нельзя думать о таком. 
— Если я тебя пошлю к черту, ты успокоишься?
— Подумаю. Я уже у черта.
Ричард лишь ухмыляется, у него получилось засадить семя сомнений в Дилана, которое со временем подействует, пусть он и понимал то, что пока до него не достучаться, и это всё как чертова неразрушимая стена, состоящая из убеждений. Возможно, она сложилась из периодического одиночества Дилана, возможно, от того, что с детства про его родителей постоянно говорили бредни, а возможно от того, что ему не нравится то, что негативные или, может, даже позитивные эмоции выводят его из колеи. Также Ричард подумывал над тем, что Дилан может бояться казаться слишком чувствительным или слабым? Но в этом пока уверенности не было. В общем, причин достаточно. И Ричард это понимает, но не может игнорировать ту искорку аккуратной и совсем нежной любви у Дилана, которая, не смотря ни на что, остается в парне. Такую любовь он очень редко показывал, на пальцах можно посчитать сколько раз парень проявлял «искру» для Ричарда, с Алексом же она возникала слишком часто, от этого Ричард и понял, это никакая не дружба, не братская любовь, а настоящая влюбленность.
Да и с Лололошкой эти переглядывания в машине… Но пока он не был уверен в ситуациях с ним, чтобы начинать заведомо говорить о чем-то подобном. Стоило немного понаблюдать и подождать, но какие-то маленькие предпосылки уже были.
— Ты меня чертом назвал?
— Рожек только не хватает.
— Как я тебя ненавижу.
— Как я тебе не верю.
— Иногда за вами очень интересно наблюдать. — Лололошка вклинивается в диалог, они действительно как семья. А все это рассуждение насчет влюбленности на сто процентов убедило парня в том, что Дилан все-таки был влюблен в Алекса ещё давным-давно. Не сказать, что он сильно сомневался до этого, но сейчас Ричард подтвердил вообще все мысли Лололошки.
— Да он идиот!
— Кто бы говорил.
— Я даже начинаю верить в то, что вы кровные братья.

И тут всех прерывает щелчок чайника, Лололошка встает и уходит разливать себе кофе, Ричард лишь наблюдает за ним, чуть приподняв бровь, видно парень хорошо разобрался в квартире даже без экскурсий и когда-то успел найти себе кофе, это было странно. Но Ричард это проигнорировал, с Диланом не странные люди не общаются.
— Какие у нас планы на сегодня? — Ричард первым затевает разговор, после алкоголя, парня, к счастью, не вырвало, но сейчас он достал свою аптечку и стал копошиться в ней, ища нужные таблетки от головы. Через пару секунд одну он положил себе на язык и проглотил без воды, Лололошка же обернулся и забрал со стола другую таблетку, а после выпил её вместе с быстрорастворимым кофе.
— Поспать. — Дилан, сидящий в пледике у угла, отозвался. Не хотелось вообще ничего делать. Вот завтра они восстановятся, а сегодня он планирует проспать весь день и нормально встать к шести утра завтра.
И ведь парень совсем не пустослов, он, молча, встает с места и уходит прочь в сторону гостиной к большому дивану и теперь там плюхается на постель и поджимает под себя ещё одно одеяло, а после прикрывает глаза.
На кухне же Лололошка пожимает плечами, допивает кофе разом, а после сам уходит в сторону гостиной, не против он тоже ещё поспать. Особенно тогда, когда заварил чашку кофе и выпил её полностью. Да-да. Врать себе он не будет, хочется поболтать с Диланом. Просто хочется, подкрепления и объяснения такому желанию не имеется. Поэтому он аккуратно так бросает Ричарда на кухне, которому честно плевать на это. А сам также подходит к дивану и залезает на своё местечко неподалеку от Дилана. Шэрон с Карлом неаккуратно спят на другой стороне дивана, в комнате гробовая тишина.
— Дилан. — Он вновь начинает диалог, да он мог молчать обо всем, но от чего-то Лололошка осмелел поговорить о том, что происходило буквально вчера. Захотелось это обсудить и не ждать изъявления желания поговорить о подобном от Дилана. Парень особо не знал, почему он так быстро сменил точку зрения, может, от разговора его и Ричарда захотелось расспросить Дилана про такой контакт между ними, всё равно парня это интересовало. И если он до этого решил не спрашивать, это не означало то, что интерес к такой вещи пропал. — Мы же оба помним, как именно закончился прошлый вечер, и знаем то, о чем умолчали? — Дилан весь сжимается и отстраняется чуть подальше. Да что к нему все пристали!? Ну, помнит он, и что с того?
— Что надо?
— Почему ты сделал то, что сделал?
— Я был пьян.
— Но в относительном сознании и помнишь это.
— Не захламляй ни себе, ни мне голову. — Парень и так не в хорошем состоянии, да ещё и к нему не во время стал приставать Лололошка, после разговора с Ричардом этот начинающийся диалог выводит из себя ещё сильней. Нет, все же эти эмоции ему начинают надоедать. Жаль закурить вставать слишком лень.
— Мне интересно, Дилан.
— Тогда почему ты, совсем не пьяный, не убрал руки? — Он резко оборачивается на ошарашенного Лололошку. Почти точно такой же вопрос можно задать и ему. Парень пару секунд хмурится, и на его лице прослеживаются все эмоции: от смущения но полного непонимания. Но Лололошка осознает, что не сильно-то и во время вообще завел такой диалог, и стоило повременить с ним. — Ну, вот и отстань от меня. — Он недовольно оборачивается от молчаливого Лололошки и вновь прикрывает глаза. — Не надо засорять мне голову лишними размышлениями.
Лололошка лишь отворачивается в сторону и сам задумывается о том, почему действительно не одернулся. Ну, он был не против? И ему понравилось? И он хотел этого? Более объяснений не требуется? Но почему он не был против, почему ему понравилось и почему он хотел этого. Ну а почему нет? Простой ответ, который лично Лололошку устроил. Это так, потому что это так, а там дальше, если что разберется.

Дилан же теперь не мог адекватно уснуть, потому что всё думал и думал об этом. Для него объяснение «потому что» не подойдет. Если он действительно о чем-то задумался, то в большинстве случаев докапывается до истинной причины желаний, если не впадает в полное игнорирование. Сейчас тоже хотелось сделать именно так, но после чертового вопроса Лололошки, не замечать суть всего происходящего становилось в разы сложнее.
— Прости, не во время пристал. — Лололошка вновь проговорил пару легких фраз, которые только сильнее выводят Дилана из колеи. И невозможно же злиться на него.
— Всё хорошо, просто больше не заводи таких тем никогда.
— Понял.
И Лололошка действительно больше никогда не начнет подобный разговор, он уже знает всё, что ему надо и приставать больше смысла нет, да и его попросили. Парень относится к этому очень легко, без предубеждений, если его просят, то он выполнит эту просьбу и больше не заикнется вообще о любом подобном случае, если сам Дилан не начнет разговор.
А второй парень благодарен ему за понимание. Пусть он и чуть позлился, но все равно спокоен от того, что Лололошка больше не будет говорить о подобных случаях и не надо будет самому думать о чем-то таком. Иначе эмоции будут мешать ему слишком часто. Пока что они не так сильно пробрались в его рабочую жизнь, но Дилан все равно побаивается этого исхода.
Но сейчас все свои мысли он как будто выкидывает ненужный мусор и постепенно погружается в сон. При желании Дилан мог уснуть где угодно и во сколько угодно, поэтому сейчас это не стало такой сильной проблемой.