Друзья так не поступают

🎶~/la di die – Nessa Barrett, Jarden Hossler|

После травмы я, перебралась жить в медпункт.

Невыносимо было осознавать, что футбол так быстро меня отпустил, и я лихорадочно искала способ вернуться в игру, за что и ухватилась, как утопающий за соломинку, когда брат предложил помощь.

Эгоистичный план Джинпачи по «тренировочной реабилитации» поначалу показался бредом сумасшедшего.

Тренироваться с травмой? Это вообще законно?

— Мы здесь куём абсолютного нападающего, — безапелляционно заявил он. — Твоё отлёживание — прямой путь к регрессу. Застой вернёт тебя к прежним показателям, а эти тренировки — шанс вырваться вперёд, стать сильнее.

Лишь эта приманка — «стать сильнее» — заставила меня согласиться. Быть лучшей. Жить футболом. Это пульсировало в моих венах с самого детства. Неужели я предам мечту и добровольно покину Синюю Тюрьму?

В тот день, в обычном спортзале, посреди обычной тренировки, случилось непоправимое. Во время упражнения на спину меня пронзила острая, невыносимая боль.

Прежде чем я успела осознать происходящее, ноги отказались повиноваться. Они словно отделились от меня, стали чужими, не реагировали на мои команды.

Холодная паника сковала тело. Я поняла — случилось страшное.

Тщетные попытки пошевелить ими лишь усиливали ужас. Крик, вырвавшийся из груди, был криком отчаяния. «Реабилитация» обернулась катастрофой.

Травма оказалась настолько серьёзной, что потребовалось срочное хирургическое вмешательство. Меня доставили в больницу, где врачи боролись за целостность повреждённого спинного мозга.

Но контроль над ногами был потерян навсегда...

Этот миг перечеркнул всю мою жизнь. Я больше не могла заниматься спортом, похоронила эту проклятую детскую мечту.

Лишь тогда до меня дошло, насколько я была наивна, самоуверенна, как отчаянно верила в свою исключительность, считая всех вокруг глупцами.

ДУРА! ДУРА! ДУРА!

В палате меня окутывала всепоглощающая пустота. Словно тень, я существовала лишь формально, ибо внутри меня жизнь угасла. Единственным моим занятием было бесцельное созерцание белой стены, взглядом, лишенным всякой искры. Даже слово выдавить из себя не могла.

Кайзер, казалось, поселился в палате. Его присутствие преследовало меня, куда бы я ни отворачивалась. Он был вездесущ. Время от времени он изливал потоки слов о себе и о других узниках «Синей тюрьмы».

Иронично. Неужели так я выглядела, когда отчаянно пыталась вернуть Хёмочку на поле? Теперь я начинала понимать, как он терял вкус к жизни.

Признаюсь, в ночной тиши я пыталась доползти до окна, чтобы оборвать эту бессмысленную, жалкую, инвалидную жизнь. Михаэль отлучился ненадолго, а когда вернулся, застал меня в попытке взобраться на подоконник. Он подлетел ко мне, бережно перенес на кровать, злобно шепча что-то. Я не сопротивлялась и не отвечала ему.

Несмотря на воздвигнутые мной стены молчания, он продолжал свою словесную тиранию, доводя меня до исступления:

— Да замолчи ты уже! «Ты встанешь», «ты встанешь». Неужели ты не можешь говорить ни о чем другом?! — выкрикнула я, швырнув в него подушку.

— Mein Schatz, что с тобой? Я же ничего такого не сказал, — он попытался изобразить нежную улыбку и протянул руку, но я остановила его.

— Не подходи! Не трогай меня, блять! Ты твердишь, что я встану и вернусь на поле! Неужели ты не видишь, что я прикована к постели?! Я. Не. Встану! Всё! А теперь уходи! Я не хочу видеть ни тебя, ни кого-либо другого! — в отчаянии закричала я, так громко, что в палату вбежали медсестры.

— Что происходит, Несси? — продолжал он с притворной нежностью, хотя, я уверена, внутри он уже кипел от ярости. Его руки сжались в кулаки, на которых вздулись вены выдавали Розочку с потрохами.

— Как ты не поймешь?! Ты, блять, вообще не видишь ситуацию моими глазами! Попробуй взглянуть на меня иначе, мать твою! — Я скатилась с кровати, больно ударившись об пол, отчаянно пытаясь встать. Истерично колотила руками по своим непослушным ногам. Слезы застилали глаза, но я продолжала кричать. — Я их, блять, не чувствую! Я не встану ни от твоих слов, ни от реабилитации! Прекрати меня мучить, ебаный ублюдок!

Медики подбежали ко мне, пытаясь успокоить и уложить обратно, настойчиво прося Михаэля выйти.

— Несси... — было открыл он рот, как медики стали уже выталкивать его за дверь палаты.

Дня три меня оставили в покое, но тишина, как известно, обманчива. Едва слышный стук в дверь, и в узкой щели промелькнули два нежно-розовых огонька.

Эти глаза я узнала бы из тысячи. Чигири, не решаясь войти без приглашения, ждал у порога. Лишь кивком я дала ему понять, что не против компании.

Он ступил в палату, положил скромный букетик на тумбочку возле моей больничной койки и уселся рядом, храня молчание. И это было глотком свежего воздуха. Впервые никто не донимал меня разговорами о возвращении на поле. Просто был рядом, искоса бросая на меня взгляды, полные нежности и сочувствия.

— Спасибо, — прошептала я в одеяло, когда заметила, что он ненароком задремал, склонив голову на спинку стула.

Ночь Куноити явно провел здесь же, потому что наутро меня разбудили яростные крики Кайзера.

— Какого хуя ты тут делаешь?! — громыхал Михаэль, врываясь в палату.

— Как и ты, пришел поддержать, — спокойно и уверенно ответил ему мой красноволосый друг.

— Ты тут ночевал?! Совсем заняться нехуй?!

— Нехуй, — повторил Хёма, не отводя взгляда.

— Я тебя сейчас угандошу, — процедил блондин сквозь стиснутые зубы и уже замахнулся для удара, но тут в ситуацию вмешалась я.

Неловко свалившись с кровати, я отчаянно поползла к Чигири, волоча за собой ослабевшие ноги.

— Не тронь его! — жалкое зрелище. Парализованная дура пытается кого-то защитить, будучи не в силах даже самостоятельно стоять на ногах.

— Несси, — Куноити мгновенно оказался рядом, бережно поднимая меня на руки. — Зачем ты встала?

Михаэль застыл в дверях, испепеляя нас взглядом, полным ярости и ревности, сжимая кулаки до побелевших костяшек.

— Не трогай его! — продолжала я, упрямо глядя в глаза Кайзеру. — Он первый, кто понял меня! Ему ничего от меня не нужно, он просто сидит рядом!

— Прекрасно! Значит, я тебя не понимаю?! — взревел блондин.

— Нет! Не понимаешь! За все время, что ты провел здесь, я слышала только одно: «Ты должна встать!», и ни слова больше!

— Это, по-твоему, не поддержка, Эго?! Я, блять, тебя с того света вытащил!

— Да лучше бы ты вообще не приближался ко мне! — выпалила я, заставив Кайзера замолчать, словно оглушенного внезапным ударом.

— Вот как мы теперь разговариваем? Замечательно. Просто ахуенно, — проговорил он, разворачиваясь на пятках. — Горите в аду! Оба!

С грохотом захлопнув дверь, он ушел, оставив после себя лишь тягостное молчание.

🎶~/Run Wild – Thutmose, NoMBe/

Он так и остался самовлюбленным эгоистом, обращавшимся со мной, как с собственностью. Любовь – не его стихия. Как жаль, что я осознала это так поздно.

Я не настолько жестока, чтобы называть его последним подонком. Все-таки, без него я бы никогда не почувствовала себя так близко к своей мечте. Я благодарна ему за этот путь, но он подошел к концу. Я достигла своей финальной станции, а ему предстоит идти дальше.

Хёма уложил меня обратно в постель и поблагодарил за такую отчаянную, пусть и бесполезную, защиту.

— Прекрати. Я просто не могла смотреть, как вы будете драться в моей палате, а я буду лишь беспомощно барахтаться на полу, пытаясь хоть как-то вас остановить, — тихо захихикала я.

Собственный смех меня слегка напугал. Неужели я настолько давно не смеялась?

Чигири подхватил мой смешок, пронзительно изучая меня взглядом.

— Мне безумно приятно знать, что я действительно смог тебе помочь, Ня-тян, — произнес он, заливаясь краской, словно рассветное небо, как всегда при разговоре со мной.

— Ты милый, когда краснеешь, — сорвалось с моих губ.

Забавно, но только после ночи с тем человеком, я вновь ощутила вкус жизни, жажду говорить, изливать душу. А в компании с Хёмочкой — и подавно.

— Знаешь, отчасти ты виноват в том, что я оказалась в «Blue Lock», — продолжила я, перебирая пальцы, словно четки. — В детстве я блуждала в потемках, не зная, куда себя деть. А ты позвал меня пинать мяч, и мне так понравилось, что я не смогла остановиться. Сдалась, правда... Но новость о тебе, о возможности вновь играть плечом к плечу, вдохнула в меня новую жизнь. Я только-только приблизилась к твоим результатам, как оказалась прикованной к больничной койке, без возможности вновь бегать по полю. Такой «красной молнией» может быть только один. И это будешь ты! Я горжусь, что у меня такой сильный друг.

— Друг... — эхом отозвался он, болезненно улыбаясь. — Ты больше, чем просто друг для меня, знаешь ведь?

Неужели Чигири так завуалированно признается в любви? Впервые он сбросил маску стеснительности.

Сколько я его помню, он всегда краснел и лепетал, но чтобы самому сделать первый шаг... Это его достижение.

В детстве я испытывала к нему симпатию, и после тоже. Останавливало меня лишь то, что он никогда не давал ни малейшего повода думать, что я ему небезразлична.

В поисках его черт в других, я и запуталась в отношениях с Рином, первым меня поцеловавшим, и с Кайзером, оказавшимся ближе всех в момент, когда мне так нужна была поддержка.

Слегка ошеломленная его словами, я старалась не смотреть ему в глаза, теребя руки с удвоенной силой. А ведь минуту назад я была готова выложить ему все свои сокровенные тайны.

— Не знала... — пробормотала я себе под нос. — Ты никогда не проявлял инициативу, поэтому я даже не думала об этом.

— Рядом с твоим напором я и рядом не стоял, — тихо засмеялся он. — Но теперь знай: я люблю тебя, Несси.

— Друзья так не поступают... — прошептала я.

— Не поступают, — подхватил Хёма. — Но я ничего от тебя не требую. Просто захотел признаться.

Отвечать не нужно. И это радует. Будет время впервые все обдумать, вместо того чтобы с головой бросаться в омут страстей.

***

Минули почти два месяца, и вот я, в своей верной инвалидной коляске, уже коротаю время на балконе, окидывая взглядом городские улицы в тщетных поисках заветного такси.

Наконец, машина плавно затормозила у дома, и из её недр показалась красная макушка. Чигири, задрав голову, устремил на меня свой взгляд, озаряя лицо искренней улыбкой и приветливо махая рукой, заразительно смеясь.

Ответив на его жест, я, вращая колёса, поспешила обратно в комнату. Сегодняшний день особенный – наше первое свидание, и я полна решимости открыться ему.

Мой, надеюсь, будущий возлюбленный бережно помог мне спуститься по лестнице, вновь усаживая в коляску. Какое же счастье, что такой заботливый, милый и трепетный Хёма, чей взгляд всегда полон любви, сам пригласил меня на свидание.

В лучах закатного солнца он катал меня по улицам, не умолкая от радостного смеха, к которому я с удовольствием присоединялась. Всё-таки, это тот самый человек.

— Хёма, — тихо позвала я его.

— Что случилось, Несси? — встревоженно отозвался он, наклоняясь ко мне ближе.

— Дай, что скажу... — жестом попросила я его приблизиться к моему лицу.

— Конечно, — прошептал он, склоняясь ещё ниже.

Обхватив его лицо ладонями, я нежно коснулась его губ своими:

— Я люблю тебя, — эти слова никогда не звучали для Итоши и Михаэля. Это моё первое признание, произнесённое с уверенностью во взаимности чувств.

— И я тебя люблю, Несси, — улыбнулся он, заливаясь румянцем.

*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*

Автор: Златенция Золотова

Пусть было так, а не иначе,

Я не жалею ни о чем.

У всех в судьбе – свои задачи.

Спасибо им, кто был плечом.

У всех дорог – свои пределы.

И вот, внезапно, в суете,

Как будто, сердце охладело

Ко всем, которые не те.

Не те... Почти необъяснимо,

Чего в них сердцу не найти.

Понятно только то, что с ними

Отныне нам не по пути.

Порою нужен сбой в системе

И шаг на ощупь в темноте.

А, иногда, – побыть не с теми,

Чтоб, наконец, понять, кто – те.