Песни звезд
Харука Сакура.
"Все кончено?" – подумал я, глядя на два тела, лежащих под проливным дождем.
– Черт, поверить не могу, что Такииши и вправду проиграл, – сказал Эндо, вставая с пола. – Хотя это уже неважно. Парень выпрямился и хромая, пошел к двоим. Я наблюдал в стороне, как трое разговорились, будто забыли, что пару минут назад тут было ожесточённое сражение.
Такииши что-то сказал Эндо и, второй выдохнув, посадил его на свою спину и пошагал, оставляя беловолосого одного.
Подошел Ямато. Я по-прежнему сидел на корточках, приглядываясь к ним. Он прошел по другую сторону от меня и сказал:
– До встречи, Сакура! Не забудь о своем обещании. Как нибудь прийти ко мне в гости.
Я стало быть уже забыл об этом, но мой новый "приятель", как по крайней мере считал он, напомнил об обещании.
И вот, на крыши остались только я и Умемия. Из сзаднего кармана я достал свой телефон.
Умемия победил. Все кончено.
Сообщение мгновенно было прочитано.
Известие о победе словно разрядило тугую пружину всеобщего напряжения. Неслыханное облегчение, словно тяжкий груз свалился с плеч, пронеслось по сердцам, вытесняя страх и тревогу. На лицах, измученных ожиданием, расцветали искренние улыбки. Радость, яркая и беззаботная, затопила души, смывая следы усталости и сомнений, и каждый ощутил, как грудь наполняется светом надежды на лучшее будущее.
Каядэ Мори.
Томительное ожидание, казалось, растянулось в бесконечность, каждый час, каждая минута отзывались тягучей тоской в сердце. И вдруг - короткий звонок, всего несколько слов на экране, но этого было достаточно, чтобы мир перевернулся. Долгожданное сообщение наконец-то пришло, словно выпустило птицу из клетки в свободный полет. Напряжение, скручивавшее внутренности ледяным жгутом, мгновенно отпустило. Дыхание выровнялось, плечи расправились, а в груди разлилось безграничное,ф чувство облегчения, словно на плечи больше не давила тяжесть вселенной.
Сердце бешено колотилось в груди, отстукивая бешеный ритм долгожданной встречи. Дом, еще секунду назад казавшийся уютным убежищем, внезапно превратился в клетку, удерживающий меня.Я распахнула дверь и выбежала. Холодные капли дождя хлестали по лицу, но я этого не замечала, опьяненная предвкушением скорой встречи. Ноги сами несли меня по мокрым улицам. Каждый шаг, каждый вдох приближал меня к нему, и я мчалась вперед.
– Э-эй, Сакура. – позвал меня Умемия, отвлекая меня от мыслей. Я поднял голову и повинуясь, зашагал к Хаджиме.
– Как ты? – спросил он, и в голосе звучала тревога.
– Живой, – коротко ответил я.
В наступившей тишине повис вопрос, и он, не выдержав, нарушил ее вновь.
– А Каядэ… что с ней? – вырвалось у него, и в голосе послышался неприкрытый страх.
– С ней все в порядке, – произнес я с уверенностью. – Наверняка она уже дома. – Но почему ты так интересуешься ею, не понимаю.– добавил я.
Умемия, услышав мои слова, слегка улыбнулся, и в его взгляде промелькнула искорка нежности.
– Как? – начал он, и в его голосе послышалась уверенность. – Она мне нравится. – ответил Умемия с улыбкой.
Не успели слова и растворится, как на дверь распахнулась и на площадку ворвалась Каядэ.
Умемия, застывший на мгновение со смешком нарушил тишину.
– Дома, значит? – пробормотал он, не скрывая легкой улыбки.
Щеки Мори горели розовым румянцем, волосы растрепались от ветра, а глаза искрились.
В мгновение ока Каядэ преодолела разделявшее их расстояние.Вся веселость, словно испарилась, оставив только глубокую тревогу Лицо ее выражало смесь облегчения и испуга.
– Боже, – выдохнула Каядэ, и голос ее дрожал от волнения. – На тебе же живого места нет… – прошептала она, и нежность ее прикосновения к его лицу была столь ощутимой, словно она хотела впитать в себя всю его боль и усталость. Легкие кончики пальцев качались его ссадин, синяков, порезов, словно исцеляя.
Умемия, ошеломленный ее появлению и ее заботой, замер. Взгляд его, сфокусировался на ее лице, отражая в себе несколько эмоций – удивление, благодарность, нежность и… что-то еще, неуловимое, но от этого еще более прекрасное.