Пять желаний для демона

Весь день из головы не шли слова Агнеты: «Профессор сказал, что задание будет сложным и очень опасным. Очень-очень». И когда поздно вечером мы собрались на экзамен в кабинете зельеварения — там, где недавно я растирала рога тарлилов в пыль, — пальцы мои тряслись, а зубы от страха выбивали мелкую дробь. Если бы не молчаливая поддержка демона, даже не знаю, что бы со мной было.

Бледная от волнения, я заняла место рядом с одним из котлов. Напротив каждого очага, огромного и черного от копоти, располагался небольшой складной столик. Перед практическими занятиями их всякий раз приносили из кладовки и расставляли по кабинету. За этими столиками студенты толкли, нарезали и смешивали в нужных пропорциях ингредиенты для зелий.

— Мне надо загадать желание, — шепнула я Хёнджину, когда профессор Гринблэк вошел в класс. В своей длинной темной мантии он напоминал болотного духа — того самого, едва не потопившего меня во время поисков жабьего цветка.

Экзамен будет сложным и очень опасным. Очень-очень.

С появлением Гринблэка все разговоры стихли. Адепты повернулись спиной к котлам и с тревогой наблюдали за передвижением профессора. С мрачным и торжественным видом тот поднялся по ступенькам на небольшой помост в центре восьмиугольной комнаты и остановился у преподавательского стола, на пересечении наших взглядов.

…сложным и очень опасным. Очень-очень.

— Мне надо загадать желание, — повторила я, медленно покрываясь испариной. — Я не справлюсь, я не…

Руки демона холодной тяжестью опустились на мои плечи, возле уха раздался вкрадчивый шепот:

— Соберись. Не паникуй. Не спеши. Я тут. Рядом с тобой. Я буду здесь на протяжении всего экзамена. Не отойду от тебя ни на шаг. Если допустишь ошибку, я скажу. Если увижу, что дела совсем плохи, то предложу загадать желание, но не раньше. Попытайся справиться самостоятельно.

— Знаешь, сколько котлов я взорвала за два года обучения?

— Тише, мышка, успокойся. — Его ледяное дыхание шевелило волоски у моего виска. — Возьми себя в руки и сосредоточься на деле. У тебя получится. Я верю. Поверь и ты.

На какой-то миг увещевания Хёнджина возымели действие, но тут профессор Гринблэк открыл рот, и с каждым его словом моя кожа все больше и больше покрывалась мурашками. От того, что он говорил, волосы вставали дыбом, и, похоже, не у меня одной.

— У каждого из вас на столе есть стакан с жидкостью голубого цвета. Осушите его на треть.

Студенты переглянулись, ожидая, кто первым выполнит требование профессора. Минуты три никто не решался притронуться к стакану.

— Ну же! — в голосе Гринблэка зазвенело раздражение, но, несмотря на его грозный тон, адепты продолжали боязливо топтаться вокруг своих столиков. — Клянусь, те, кто не подчинятся, получат красную печать в личное дело, а три красные печати…

Краем глаза я заметила, как Тайла потянулась к своему стакану. Взяла его в руки, поднесла ко рту. Все с замиранием сердца следили за движением голубоватой жидкости, текущей по стеклянной стенке стакана к ее губам. Когда Тайла сделала глоток и ничего не произошло, ее примеру последовали другие.

— Каждый из вас выпил яд замедленного действия, — объявил профессор Гринблэк, убедившись, что никто не избежал уготованной ему участи. Повисла потрясенная тишина. Студенты в шоке таращились на преподавателя, не в силах осмыслить услышанное и, похоже, втайне надеясь, что его слова окажутся шуткой. Признаться, я тоже ждала, когда профессор схватится за живот и, согнувшись в приступе гомерического хохота, сквозь смех пролает что-нибудь из серии: «Купились, болваны! Глядите, как я вас подловил!» — но время шло, а Гринблэк оставался убийственно серьезен.

Тишину нарушили первые возмущенные выкрики:

— Что здесь творится?

— Безумие!

— Беспредел!

— Я пожалуюсь родителям!

Нетерпеливым жестом Гринблэк заставил недовольных умолкнуть.

— Это часть экзамена. Ваши родители в начале года подписали документ, подтвердив, что согласны с методами обучения, принятыми в академии, и никаких претензий не имеют.

Кабинет наполнил нарастающий гул — голоса студентов смешивались, создавая какофонию. От шока я впала в ступор — стояла между столиком и камином и растерянно хлопала глазами. Демон! Какое счастье, что у меня были личный демон и два неиспользованных желания.

— Тихо! — рявкнул профессор. — Если хотите выжить и успешно сдать экзамен, вам надо немедленно замолчать.

Я повернула голову в сторону Хёнджина.

— Вот это представление, — шепнул он.

— Слушайте внимательно, — продолжил Гринблэк, дождавшись тишины, — у себя на столе вы найдете листок с рецептом выпитого вами яда. Ваше задание — приготовить антидот.

— А рецепт антидота? — подняла руку Агнета, которая — о, Мерлин всемогущий! — тоже явилась на экзамен и приняла яд вместе со всеми.

— Адептка ди Ломэль, хороший зельевар без труда сварит антидот, зная компоненты, которые использовались при приготовлении отравляющего зелья. Итак, приступим. Разводите огонь в камине, наполняйте котлы водой. У вас шестьдесят минут, чтобы сварить противоядие и спасти свою жизнь.

Это что же получается… Те, кто не сдадут экзамен, умрут? Я не верила. Такого не могло быть!

Профессор блефует или на полном серьезе готов погубить половину группы? А ректор позволит? Неужели родители учеников в курсе? Или те бумаги, упомянутые Гринблэком, их заставили подписать обманом?

От шока, от всех этих мыслей голова превратилась в улей, полный гудящих пчел. Реальность стала сродни кошмару, от которого пробуждаешься среди ночи в холодном поту. Я не могла отделаться от ощущения, что вот-вот проснусь, вот-вот открою глаза и обнаружу себя в постели, в своей комнате, под одеялом. Слишком уж происходящее напоминало чью-то бредовую фантазию. Абсурд. Даже с поправкой на аласийские методы обучения, травить студентов на экзамене — варварство.

— Дыши, — Хёнджин стиснул мои запястья, помогая переждать короткий приступ паники.

Мои руки дрожали. Дыхание было поверхностным и частым.

— Желание. Я хочу загадать желание.

— Не торопись.

— Ты же слышал, что мы выпили. Яд. Это был яд.

— У тебя получится.

— Никогда же не получалось.

Удерживая за плечи, демон уверенно развернул меня лицом к котлу и повторил все, что говорил до этого:

— Я тут. Я рядом. За твоей спиной. Если допустишь ошибку, я скажу. Если увижу, что дела совсем плохи, предложу загадать желание. Бояться нечего. Думаешь, я позволю тебе умереть? Демоны — существа корыстные и добычу из рук просто так не выпустят.

Странно, но его короткая речь помогла успокоиться. Дрожащими пальцами я сняла с полки зачарованный мешочек из рыбьего пузыря. Внутри этого мешочка размером с детскую ладонь воды было не больше стакана, но стоило бросить его в котел — и тот оказался заполнен на две трети.

Я наклонилась и бытовыми чарами развела в камине огонь. Сухие дрова затрещали. Пара горящих искр взметнулась вверх, но тут же плавно опустилась к моим ногам, погаснув на холодном каменном полу. Вспыхнув, пламя лизнуло закопченное дно висящего в очаге котла.

— Что теперь?

Я незаметно огляделась, чтобы понять, чем заняты ученики. Агнета уткнулась в листок с рецептом яда. Ее сестра Тайла в другом конце кабинета внимательно изучала содержимое банок на полках своего стеллажа. Неожиданно в уши врезался пронзительный металлический звон: чьи-то дрожащие пальцы выронили стальную миску и она, вращаясь, покатилась по плитам пола.

— Не отвлекайся, — шепнул демон.

Я решила последовать примеру Агнеты и пробежалась взглядом по списку ингредиентов, использованных для приготовления отравы, которую мы все выпили.

«1. Корень мандрагоры, нарезанный кубиками пять на пять миллиметров — десять граммов;

2. Искра, высеченная из копыта огненной лошади;

3. Выжимка из парализующего цветка — двадцать капель;

4. Медвежий жир, растопленный над пламенем горелки, — три столовые ложки».

Умом я понимала, что задание несложное и в спокойной атмосфере справиться с ним не составило бы труда, но нас бросили в экстремальные условия, а когда над тобой нависла угроза смерти, отвлечься от панических мыслей и сосредоточиться на деле — задача крайне сложная.

— Я рядом. Я с тобой, — повторил демон, и его слова прозвучали заклинанием. — У тебя осталось два желания. Бояться нет смысла. Только не тебе.

Он был прав. Кому-кому, а мне с моим могущественным помощником только и переживать.

Я медленно выдохнула и попыталась вспомнить все, что знала из курса зельеварения, посвященного ядам и антидотам. Чтобы приготовить противоядие, каждый компонент из списка необходимо было заменить противоположным.

Я скосила взгляд на Гринблэка. Тот зорко следил за тем, чтобы студенты не подсматривали друг у друга. К счастью, удалось улучить момент, когда профессор повернулся ко мне спиной, и несколько секунд понаблюдать за своей соседкой: та сняла с каминной полки банку с чем-то зеленым.

Листья мандрагоры! Точно!

— Она может и ошибаться, — заметил Хёнджин, но я вспомнила, что когда-то читала это правило в учебнике: при изготовлении антидота корень мандрагоры в девяноста девяти процентах случаев заменялся ее листьями.

Так, что там дальше?

Искра, высеченная из копыта огненной лошади.

Искра — огонь. Противоположность огню — вода.

Что-то стрельнуло в голове. Словно в темной комнате вспыхнул свет, и я, как наяву, увидела себя в этом самом кабинете, рыдающую над стеклянным фиалом.

Вот зачем профессору понадобились мои слезы! А еще тем вечером я три часа измельчала на терке рога тарлилов — маленьких злобных существ, обитающих в заснеженных горах Аласии. Приглядевшись, я поняла, что содержимое тех здоровенных банок распределили по меньшим емкостям и по одной такой поставили на каждый стеллаж. Неспроста! Похоже, в качестве наказания за нарушение дисциплины Гринблэк поручил мне подготовить ингредиенты для экзаменационного зелья. Возможно, таким образом он хотел дать мне, нерадивой ученице, подсказку.

Обрадованная, я добавила в кипящую воду все необходимое.

Вместо десяти граммов корня мандрагоры столько же ее порезанных листьев.

Вместо искры, высеченной из копыта огненной лошади, одну каплю моей слезы.

Вместо трех столовых ложек медвежьего жира такой же объем измельченных в пыль рогов тарлилов.

А чем заменить выжимку парализующего цветка?

Что-то с шуршанием ударило в плечо и упало к ногам. Какой-то предмет. С недоумением я разглядывала лежащий на полу комок бумаги. Кто-то смял свой листок с рецептом, чтобы запустить им в меня? Зачем? Неужели даже на экзамене нашелся тот, кому было жизненно важно надо мной поглумиться?

Повертев головой в поисках обидчика, я столкнулась взглядом с Агнетой. Улыбнувшись, она незаметно от Гринблэка показала мне пузырек с жидкостью янтарного цвета.

«То, что ты ищешь», — прошептала Агнета одними губами.

Может, у нее и не было колдовского дара, зато теорию она знала отлично. Гораздо лучше меня.

То, что Агнета помогла мне после всей той боли, что я ей причинила, заставило меня многое переосмыслить. Кичась своим магическим даром, я называла Агнету пустышкой, предлагала ей бросить учебу в академии, но в итоге ни за что бы не сдала экзамен без ее подсказки. Только если бы загадала желание демону.

При других, более спокойных обстоятельствах я бы уже самозабвенно посыпала голову пеплом, но время поджимало. В центре класса, над профессорским столом в воздухе возникли полуметровые часы — вернее, туманное облако, принявшее форму круглого циферблата с рисками и стрелками. До конца экзамена оставалось пять минут. Напряжение в комнате достигло запредельных значений. Казалось, при каждом шаге каблуки туфель высекают из каменного пола искры. Движения студентов сделались суетливыми, дергаными. Все чаще колбы и ступы выпадали из трясущихся рук, и в тишине раздавался то звон разбившегося стекла, то глухой металлический стук удара, то стон отчаяния.

Вода в моем котле бурлила, переливаясь всеми оттенками зеленого. Пар валил столбом. Зелье было почти готово. Оставалось добавить двадцать капель из флакона с оранжевой жидкостью, перемешать варево и принять получившийся антидот до того, как часы отсчитают последние секунды.

— Не забудьте про магический компонент, — напомнил профессор Гринблэк и, остановившись рядом с котлом Агнеты, потер пальцами над кипящей жидкостью так, словно солил бульон. Только вместо крупинок соли в воду полетели красные искры. Не обладая колдовским даром, самостоятельно завершить свое зелье Агнета не могла — это сделал за нее преподаватель: внес заключительный штрих.

Тем временем, косясь на часы, я осторожно набирала черпаком кипяток и переливала в специальный охлаждающий сосуд.

«У меня получилось, — думала я. — Получилось сделать все самой. Ну, почти. По крайней мере без помощи демона. Ничего не взорвалось. Зелье не убежало из котла и не залило полкласса. Если бы я совершила ошибку, Хёнджин сказал бы. Значит, противоядие приготовлено правильно».

Антидот я приняла за секунду до удара гонга, возвестившего об окончании экзамена, и заметила, как многие другие студенты, Тайла в том числе, обжигают языки, отхлебывая горячее зелье прямо из черпаков, потому что не успевают остудить его в предназначенной для этого емкости.

С трудом проглотив не самую приятную на вкус жидкость, я прислушалась к ощущениям.

— Ну что, не собираешься умирать? — поддел Хёнджин, и я счастливо улыбнулась, как если бы была приговорена к казни, но вдруг узнала о помиловании. В какой-то степени так и было.

Исполненная облегчения, я повернулась к Агнете, чтобы горячо поблагодарить за помощь, и ахнула. Согнувшись пополам, сестра Тайлы тяжело привалилась к стенке камина. Одной рукой она держалась за живот, в другой — судорожно сжимала пустую склянку, в которой раньше, очевидно, было зелье. Почувствовав, что на нее смотрят, Агнета подняла перекошенное от боли лицо, и я увидела налитые кровью белки глаз, услышала неровное дыхание, шумно, со свистом вырывающееся из ее горла.

Неправильно, она приготовила антидот неправильно. Где-то в рецепте допустила ошибку.

Но… неужели Гринблэк не блефовал? Неужели адепты, не сдавшие экзамен, умрут?

По спине пробежал ледяной озноб.

Агнета пошатнулась, и, вне себя от ужаса, я кинулась к ней, чтобы не дать упасть. В руке у меня был пузырек с остатками противоядия, и, недолго думая, я прижала стеклянное горлышко к чужим побелевшим губам.

— Пей.

Агнета сделала два осторожных глотка. Сквозь мутную пелену страха я увидела, как несколько раз дернулся ее кадык над воротом мантии. Больше всего я боялась, что опоздала, что антидот следовало принять раньше и в организме Агнеты уже произошли необратимые изменения, но вот она моргнула — раз, второй, — и краски постепенно начали возвращаться на ее лицо.

— Агни!

Обеспокоенный топот, разумеется, принадлежал Тайле. Взволнованная, она спешила к нам с другого конца кабинета.

— Я в порядке, — шепнула Агнета, все еще лежащая частично на полу, частично — на моих коленях, и слабо улыбнулась подбежавшей сестре. — Мина мне помогла.

— А теперь надо помочь остальным, — я осторожно оперла несчастную о стенку потухшего камина.

Не сговариваясь, мы с Тайлой бросились поить противоядием студентов, проваливших экзамен. Спустя пару минут краем зрения я заметила, что к нам присоединились и другие ученики, успешно сумевшие приготовить антидот.

Мы подлетали к своим котлам, хватали столько колб, стаканов, сосудов, сколько могли унести, и наполняли их зельем, чтобы в следующую секунду ринуться на помощь нуждающимся. Для себя я твердо решила, что не позволю сегодня умереть ни одному адепту, и, похоже, мое мнение разделяли остальные. Все мы были в шоке, все негодовали и как могли выражали свой протест против варварских методов Гринблэка. Если профессор считал, что выжившие на экзамене станут спокойно наблюдать за тем, как их менее удачливые товарищи умирают, то шел бы он к бесу.

Действуя быстро, слаженной командой, мы за короткое время обежали всех стонущих от боли, упавших на пол учеников и дали им выпить противоядие. В наших силах было предотвратить трагедию, и мы это сделали.

А потом случилось то, чего я не ожидала. Тайла вышла вперед, встала напротив Гринблэка, уперев руки в бока, и заявила громким, дрожащим от гнева голосом:

— Вы за это ответите. Клянусь, вы за это ответите! Наши родители не могли согласиться на такое. Кто в здравом уме станет рисковать жизнью своих детей? А значит, вы нарушили закон.

Профессор слушал ее тираду молча, но в конце ухмыльнулся и скрестил руки на груди.

— Закон «Естественного отбора»? Знаете о таком? Он допускает использовать самые жесткие методы обучения. Я был в своем праве. А вы, вероятно, хотите красную печать в личное дело?

— Ставьте! Ставьте свою печать, — негодовала Тайла, не боясь нажить могущественного врага в лице Гринблэка. Тот, разозлившись, мог начать мстить и легко лишить ее золотого диплома, к которому она стремилась с самого первого курса академии.

Тайла не была идиоткой и понимала, что играет с огнем, но ее несло.

— Я это так не оставлю. Я пойду к ректору. Пойду в министерство образования. И дальше, пока не сломаю эту варварскую систему. Кто со мной?

Я сделала шаг вперед и встала рядом с Тайлой, выражая готовность ее поддержать. Никогда бы не подумала, что наступит день, когда общее дело, а затем борьба за справедливость объединят нас, заклятых недругов.

— Адептка Со, — Гринблэк скривился. — Вы тоже жаждете получить красную печать? Уже вторую, на моей памяти.

— Тайла права. Так нельзя. Законы, о которых вы говорите, — пережиток старины.

Моя бывшая обидчица повернулась ко мне и благодарно моргнула.

— Спасибо, — шепнула она одними губами и бросила короткий взгляд на Агнету, пытавшуюся отдышаться после пережитого.

— Кто-то еще хочет высказаться и получить красную печать? — спросил Гринблэк.

Мы стояли у преподавательского стола, окруженные притихшими учениками, в напряженном безмолвии, единственные готовые бороться с системой — храбрецы или дурочки. Никто не поддержал нас. Ни один не произнес ни слова в нашу защиту. Все испугались. Не захотели поднимать бунт, зная, какие могут быть последствия.

Я остро чувствовала это одиночество, этот вакуум, свою беспомощность. Тайла, видимо, тоже, ибо протянула руку и переплела наши пальцы.

— Отлично, — ухмыльнулся довольный Гринблэк. — Ваши зачетки, сьерры.

Он взмахнул рукой, и два деревянных ящичка соткались из воздуха. Небольшие, по форме и размеру они напоминали стандартные шкатулки, в которых хранили украшения, только вместо откидной крышки с замком у них была узкая прорезь для монет. Так выглядели наши зачетки.

Каждая оценка имела материальное воплощение. Высший балл — медная монета весом шесть граммов, средний — четыре и так далее. Не сдал экзамен — монета из копилки исчезала. Практические занятия могли принести студенту дополнительные баллы. В конце обучения, на последнем курсе, специальная комиссия опускала копилку на весы и по тому, насколько она тяжелая, определяла, какой диплом вручить адепту: обычный, золотой или никакой вообще.

За попытку утяжелить копилку, а каждая была защищена магической печатью, полагалось суровое наказание — позорное исключение из академии. За грубое нарушение дисциплины преподаватель с согласия ректора мог заметно облегчить зачетку.

Видимо, именно это Гринблэк и собирался сделать — забрать половину наших честно заработанных монет.

Эх, не получить тебе диплом, Мина, никогда. Готовься оправдываться перед родителями. Сейчас нам устроят показательную казнь.

В полной тишине две шкатулки, ранее хранившиеся в межпространственном кармане, перекочевали на профессорский стол. Тайла закрыла глаза, не в силах смотреть на то, как легким взмахом руки преподаватель рушит ее мечту о золотом дипломе.

— С прискорбием хочу сообщить, — начал Гринблэк, зловеще склонившись над нашими копилками, — что никто из учеников так и не догадался, какое зелье вас на самом деле заставили выпить в начале экзамена. Вы же читали его рецепт. Читали не раз и не два. Должны были понять, что ни одного ядовитого компонента там нет. Это обычное парализующее средство кратковременного эффекта. Все, что вам грозило, — легкая боль и неподвижность в течение нескольких минут.

Студенты потрясенно загалдели, переглядываясь.

— Боль не была легкой, — возразила одна из учениц. — У меня живот скрутило так, что думала, умру.

— Еще бы. Смешать слизь улиток с жабьими бородавками. Поверьте, впереди у вас веселая ночка в обнимку с…

Он не договорил, но все поняли и захихикали, а девица густо покраснела и опустила взгляд.

Гринблэк продолжил:

— Не надо смеяться. Лучше вспомните, из чего вы сами готовили антидот. Возможно, у вас аналогичная проблема и стоит поспешить в лекарскую к сьерре Камилле.

Хихиканье резко сменилось задумчивым молчанием. В этой тишине Гринблэк еще ниже склонился над нашими зачетками.

Ну вот, сейчас моя копилка потеряет половину своего веса. В лучшем случае. Как глупо! Сунулась бороться за справедливость, а вместо этого села в лужу. Уверена, Тайла сейчас тоже жалела о своем импульсивном порыве. Никто не собирался убивать учеников. Мы просто дурочки!

— Студенты, правильно сварившие антидот, получают по большой шестиграммовой монете, — сказал Гринблэк. — За благородное желание помочь товарищам добавляю каждому по еще одной. Всем, кроме адептки ди Арбэн и адептки Со, нарушившим дисциплину, — он выждал паузу и неожиданно улыбнулся так, что тонкие лучики морщин разбежались от глаз, придав обычно суровому лицу добродушное выражение. — За смелость и готовность отстаивать свою позицию, а также за то, что первыми кинулись спасать других, вы, сьерры, удостаиваетесь...

Я распахнула глаза, наблюдая за тем, как три монеты высшего достоинства по очереди исчезают в прорези моей копилки.

— Поздравляю, — шепнул демон, о котором я успела забыть.