Пять желаний для демона

Мне казалось, что сейчас это случится. Еще секунда, еще один удар сердца, взмах ресниц — и я почувствую прикосновение холодных губ, приму чужое ледяное дыхание. Но время шло, и ничего не происходило. Демон все так же стоял, уперев руки в стену по обе стороны от моей головы. Все так же обжигал меня требовательным взглядом и словно выворачивал мою душу наизнанку. Ждал молча, хмурясь от нетерпения, и, похоже, даже не думал о поцелуях со всякими глупенькими студентками.

— Ну же, дорогая сьерра, — протянул он очень и очень угрожающе, — я помог тебе, настал твой черед. Покажи, какой благодарной может быть ведьма.

Он подвинулся ближе, вжался в меня крепкой грудью, и длинный ворс его мехового воротника защекотал мое лицо.

— Сделай мне хорошо. Согрей. Любым способом. Каким угодно. Я на все согласен. На все. Даже если… — Он опустил голову и окинул меня таким жарким взглядом, будто я стояла перед ним без одежды. — На это тоже.

Поняв его намек, я вспыхнула от смущения и попыталась отвернуться, но Хёнджина не позволил — двумя пальцами подцепил мой подбородок и заставил смотреть себе в глаза.

— Ты же не лгала, ведьмочка? Не обманывала, предлагая то, чего дать не в состоянии? Шутить с демоном, — он покачал головой, — опасно.

Под его пристальным взглядом я тяжело сглотнула. На кладбище мы знатно повеселились, но проблемы не заставили себя ждать. Растроганная чужой помощью, я забыла, что демоны ничего не делают бескорыстно, и теперь отчаянно пыталась придумать, как выкрутиться. Я ведь и правда наврала Хёнджину с три короба. Надавала обещаний, которые не могла исполнить.

— Итак, ты заваришь мне чай? — Кончиком носа демон коснулся моего виска. — Или мне раздеться?

— Не надо! Не надо раздеваться! — Мне все же удалось выпутаться из его объятий и сбежать за диван. — Голым ты будешь мерзнуть еще сильнее.

— Так что же нам делать? — Расправив дымчатые крылья, он двинулся в мою сторону. — Учти, или мне сегодня будет жарко, или тебе — очень-очень холодно. Понимаешь, о чем я, юная некромантка?

О, мы перешли к угрозам!

Надо было соображать быстрее. Найти способ согреть проклятого демона, пока он не уличил меня во лжи и не разозлился. Говорят, обманутые исчадия тьмы страшны в гневе.

— Сейчас, сейчас всё будет, — я решила импровизировать. — Садись на диван.

Бросив на меня самый подозрительный взгляд из всех возможных, Хёнджин опустился на мягкие подушки и замер в ожидании, мол, давай, действуй и только попробуй не справиться.

Снова поить демона чаем казалось плохой идеей. По правде говоря, любая идея, посещавшая сейчас мою голову, виделась мне заранее обреченной на провал. Оставалось тянуть время и уповать на чудо. Если за столько веков Хёнджин не нашел способ согреться, то чем ему могла помочь я, худшая ведьма на потоке?

— Ну же, дорогая адептка, поторопись, пока я не решил, что все это время меня водили за нос. — Он взмахнул рукой, и длинный уличный плащ на нем начал видоизменяться, укорачиваясь, светлее, пока не превратился в объемный кардиган, распахнутый на груди. — Я жду.

И надо же было так вляпаться!

Уговаривая себя не паниковать, я стянула с кровати плед и накрыла им демона, как в первый вечер нашего знакомства. Затем развела в камине огонь и устроилась на диване рядом с Хёнджином.

— Мне не тепло, — проворчал он, до подбородка закутанный в пушистую шерстяную ткань.

Еще бы ему было тепло! Я же не владела магией солнечного пламени, о которой наплела ему, перед тем как предложить сделку.

— Надо подождать.

А что я могла ответить? Пытаясь сохранять хорошую мину при плохой игре, я попросила Хёнджина опустить голову мне на колени.

— Зачем это? — недоверчиво прищурился он.

Как зачем? Чтобы потянуть время. Говорят, перед смертью не надышишься, но мне все равно хотелось еще немного подышать.

— Вот же упрямая сосулька. Ты хочешь согреться или нет? Тогда будь послушным демоном.

С гордостью я поняла, что научилась определять моменты, когда Хёнджин пытается проникнуть в мой разум и прочитать мысли. Когда он так делал, в висках начинало едва заметно покалывать. Улавливая знакомое ощущение, я старалась ни о чем не думать, а для надежности представляла перед глазами чистый белый лист.

Разгадав мой трюк, демон фыркнул. Поломавшись для приличия, он все-таки соизволил выполнить мою просьбу и с гордым, независимым видом опустил темноволосую голову мне на колени. Ну, чисто Снежок, устроившийся рядом с хозяйкой. Этакий наглый котяра, сделавший одолжение и разрешивший себя погладить.

А вот последнюю мысль, судя по яростно сверкнувшим глазам, Хёнджин прочитать успел. Губы его поджались, и до меня донесся раздраженный скрежет зубов.

— Ну-ну, — сказала я. — Сейчас согреешься и подобреешь.

— Помни, это в твоих интересах, юная ведьма.

— О таком не забудешь.

Темные волосы с тонкими серебристыми прядями разметались по моим коленям. Я не представляла, как помочь демону унять внутреннюю дрожь, и просто гладила его по голове, словно большого опасного хищника, который терпел ласку в надежде облегчить свои страдания.

«А ведь он действительно мучается, — поняла я. — Каково это, когда тебе холодно все время, когда ты не можешь согреться даже на минуту? У него такие ледяные руки, — думала я, глядя на опущенные ресницы, словно покрытые инеем. — И сам он ледяной, будто только вылез из проруби, где провел несколько часов. И весь дрожит. Раньше я не замечала этого, не обращала внимания, а теперь чувствую — дрожит. Его плечи и пальцы мелко трясутся».

За окнами завывал ветер, часы на стене размеренно тикали. Время шло, но демон не спешил подниматься с дивана и с моих коленей, хотя каждую секунду я ожидала взрыва ярости, обвинений в мошенничестве. Однако Хёнджин притих. В поисках тепла он кутался в плед, которым его накрыли, и терпеливо позволял перебирать свои волосы.

Может, все-таки заварить ему чай?

Взгляд упал на металлический котелок, стоящий на столе возле сумки с учебниками, и я вспомнила, как нагревала воду прикосновением ладоней. Что, если?..

Я опустила руку на бледную щеку демона и применила те единственные бытовые чары, которыми владела в совершенстве. А ведь, если задуматься, моя магия дружила с огнем. Пламя всегда подчинялось мне легко. Вспомнить хотя бы недавний урок прикладного колдовства, когда у меня одной из группы получилось развести костер силой мысли. Тогда в первый и последний раз мне удалось утереть нос Тайле, главной заучке нашего факультета.

Плавая в своих воспоминаниях, я не сразу заметила, что щека демона под моей ладонью потеплела и сам он не ощущался таким холодным. По крайней мере, мне больше не казалось, будто на мои колени положили обломок айсберга. Неужели чары помогли? Или это сила самовнушения? Матушка любила повторять: «Если очень во что-то веришь, это обязательно сбудется». Что, если Хёнджин мне поверил и сумел внушить себе, что согрелся?

— Как ты? — спросила я, с опаской нарушая хрупкую тишину.

Демон лежал на моих коленях с закрытыми глазами, и его ресницы едва заметно подрагивали.

— Ш-ш-ш, — протянул он после продолжительного молчания. — Кажется, у меня получится уснуть. Впервые за очень долгое время.

— Ты же говорил, демоны не спят.

— Не спят. Нам слишком холодно, чтобы удалось заснуть. Тише, ведьмочка, подари мне эти мгновения забытья. Позволь еще немного погреться в твоем тепле.

И он замолчал. Его дыхание выровнялось, хмурая морщинка на лбу между бровями разгладилась. Хёнджин уснул. Могущественный опасный демон дремал на моих коленях, закутанный в плед, и мои пальцы нежно перебирали его длинные темные волосы.

К тому моменту, как он очнулся, ноги успели затечь, да и сама я устала за долгое время, проведенное неподвижно, но тот изумленный взгляд, которым Хёнджин меня окинул, стоил всех перенесенных неудобств. На миг в тёмных глазах промелькнула горячая благодарность, а вместе с ней — ошеломление. Он будто до конца не мог поверить в чужую бескорыстную доброту, однако секунда прошла, и лицо демона снова стало ироничным.

— Это же была ложь, — сказал он без малейшего сомнения в голосе. — Твои слова о магии солнечного пламени, которой ты якобы владеешь. Ложь и попытка мной манипулировать. Ай-яй-яй, дорогая адептка, как можно быть такой коварной?

И это он мне говорил о коварстве?

Перемена в настроении Хёнджина оказалась столь разительной, что мой рот сам собой приоткрылся от удивления. Впрочем, разгневанным демон не выглядел. Наоборот! Его кожа стала менее бледной, вид — не таким изможденным, он улыбался, и от уголков глаз разбегались тонкие лучики морщин, придавая лицу пленника лукавое и добродушное выражение. Похоже, хороший сон благотворно влиял не только на людей, но и на демонов.

Не дав мне ни слова сказать в свою защиту, Хёнджин продолжил:

— Тем не менее что-то в тебе есть. Что-то, о чем ты сама не подозревала, когда предлагала мне сделку. Огненная магия или какой-то иной дар. Удалось же тебе меня согреть.

И он снова поежился, дав понять, что, если я и применила к нему некое неосознанное колдовство, его действие закончилось.

— Очень жаль, что ты не умеешь управлять своими способностями, — он прошелся по комнате, кутаясь в меховой ворот плаща. Одежда на демоне менялась так часто и незаметно для взгляда, что я не успевала улавливать эту трансформацию.

Но неужели и правда во мне сокрыт дар, о котором я ни слухом ни духом?

Разминаясь, Хёнджин стоял перед потухшим камином и смотрел в его черную, закопченную пасть, словно пытался силой мысли заставить сухие поленья вспыхнуть.

— Даже не знаю, — прошептал он, — торопить теперь тебя с желаниями или, наоборот, тянуть время.

Безотчетным жестом он коснулся своего запястья, скованного наручником, — толстым неровным обломком льда, и увиденное заставило меня шумно вдохнуть. Если в прошлый раз вид обмороженной кожи под кандалами меня шокировал, то сейчас — привел в ужас. Багрово-синяя, местами фиолетовая, почти черная кожа вся была покрыта волдырями. Страшно подумать, какую дикую боль испытывал демон. Боль ежедневную, ежесекундную.

Моя жалостливая натура приказала скорее использовать все желания, освободить пленника, но здравый смысл напомнил, какой трагический финал за этим последует.

«Он знает, что я умру, если не заставлю его заплакать, но не спешит лить слезы. Он циник и лжец. Обманывает меня снова и снова и не испытывает ни малейших угрызений совести. С чего бы мне ему сочувствовать?» — так я думала и все равно не могла безразлично смотреть на чужие страдания.

— Что, если я разрешу тебе снять эти штуки?

Обернувшись, Хёнджин взглянул на меня с недоумением. Не сразу понял, что я имею в виду.

— Ах, это, — он беспечно взмахнул рукой, словно речь шла о чем-то незначительном, не стоящем внимания. — Ерунда.

Ерунда? Вот эта почти черная, с кровавыми пузырями кожа — ерунда?

Не верю!

— Я разрешаю тебе снять кандалы.

Стоя у холодного камина, демон рассмеялся, но смех его был горьким, как полынь.

— Твое великодушие не знает границ, моя жалостливая хозяйка, но магические браслеты не расстегнутся до тех пор, пока все обязательства по контракту не будут выполнены. — Его спина сгорбилась, но уже в следующее мгновение снова стала неестественно прямой.

— А если…

Нет, Мина, не делай этого! Не смей!

— …если…

Замолчи немедленно! Не будь дурой!

— …если я загадаю желание? Загадаю, чтобы кандалы исчезли?

Хёнджин резко развернулся и уставился на меня широко распахнутыми глазами.

— Ты загадаешь… — Он нахмурился, явно не в силах поверить в услышанное. — Потратишь целое желание?..

Нет, конечно! Я что, идиотка?

— Да, потрачу.

О, Мерлин! Я — идиотка!

Хёнджин посмотрел на меня так, будто увидел впервые. Ветер завывал в дымоходе, часы на стене отсчитывали убегающие секунды, а демон все смотрел и смотрел, не отводя взгляда, и даже, казалось, не моргал.

— Вот как, — прошептал он очень тихо и наконец отвернулся. — Никто и никогда. Никто. И никогда.

Я открыла рот, собираясь спросить, что именно «Никто и никогда», но Хёнджин неожиданно дернулся и прижал руку к груди.

— Как у тебя это получается? — Он замер с закрытыми глазами и приподнял голову, как делают люди, подставляя лицо солнечному свету. Его черты смягчились. Он будто отрешился от всего мира, наслаждаясь ощущениями, которые испытывал. Тепло? Ему снова было тепло?

— Я не могу исполнить твое желание, — прошептал Хёнджин и напрягся.

Как сквозняк просачивается сквозь оконные щели, так и холод медленно возвращался в его тело, овладевая мышцей за мышцей, клеткой за клеткой: задрожали руки, опустились плечи, поджались губы.

— Почему? — спросила я с сожалением, которого от себя не ожидала.

— Это невозможно, — ответил демон, отчаянно цепляясь за остатки ускользающего тепла.