25. Счастье в тишине
Их жизнь на Байкале превратилась в лекарство. Суровая, чистая красота природы, размеренный ритм, отсутствие городской суеты – все это залечивало раны лучше любых лекарств. Они гуляли по берегу, собирали гербарий, читали вслух друг другу книги, готовили простую еду на печке. Иван почти забыл о своем телефоне, а Аня перестала вздрагивать от каждого незнакомого звука.
Беременность Ани протекала легко. Она расцветала с каждым днем, и ее спокойная, умиротворенная красота заставляла Ивана замирать от восхищения. Он ловил себя на том, что может часами просто смотреть на нее, как она спит, или читает, или просто сидит, задумавшись, положив руку на живот.
Он разговаривал с их малышом каждый день. Рассказывал ему истории, пел свои старые песни и сочинял новые – колыбельные, полные нежности и тихой радости. Его музыка изменилась. Пропали безумные биты и показная гламура. Появилась глубина, лиричность.
Он записывал новые треки на простой диктофон, сидя на берегу озера. Это была музыка для них. Для Ани и ребенка. И он знал, что это – лучшее, что он когда-либо создавал.
Аня слушала его, улыбаясь, и гладила живот. —Он тебя слышит, — говорила она. — Он затихает и слушает. Он узнает твой голос.
Иван прижимался ухом к ее животу, чувствуя шевеления их сына или дочери, и его переполняло такое чувство полноты и счастья, что он готов был расплакаться. Он нашел то, что искал всю жизнь. Не славу, не богатство, а именно это – простую, тихую, настоящую любовь.
Они решили не узнавать пол ребенка. Для них это было чудом, сюрпризом, который они хотели разделить в день рождения.
Когда срок подошел к концу, они вернулись в Москву. Но не в свой пентхаус, который был наполнен тяжелыми воспоминаниями, а в новый дом – загородный, просторный, с садом и видом на лес. Они начали все с чистого листа.
Роды были долгими и трудными. Иван не отходил от Ани ни на шаг, держа ее за руку, вытирая пот со лба, говоря слова поддержки. Когда раздался первый крик их ребенка – сильный, громкий и такой живой – они оба заплакали.
— Поздравляю, у вас сын, — сказала акушерка, кладя младенца Ани на грудь.
Он был крошечным, сморщенным и самым прекрасным, что они когда-либо видели. У него были светлые волосы Ани и серьезные серые глаза Ивана.
— Смотри, — прошептала Аня, усталая и сияющая. — Он на тебя похож.
Иван осторожно коснулся пальцем маленькой ручки, и младенец сжал его палец с неожиданной силой. —Привет, сынок, — голос Ивана дрогнул. — Мы так ждали тебя.
Они назвали его Данилом.
Жизнь с ребенком была новой, удивительной главой. Бессонные ночи, колики, первые улыбки, первый зуб – все это они переживали вместе, поддерживая друг друга. Иван оказался неожиданно нежным и заботливым отцом. Он мог часами носить Данила на руках, петь ему, купать его. Он любил наблюдать, как Аня кормит их сына – ее лицо в эти моменты было озарено такой любовью и нежностью, что его сердце сжималось от счастья.
Когда Дани было полтора года, Аня снова забеременела. На этот раз они ждали дочь. Они назвали ее Ксюшей.
Их семья шумной, любящей, настоящей. Дом наполнился детским смехом, криками, игрушками на полу и рисунками на стенах. Иван смотрел на все это и не мог поверить, что когда-то жил в стерильной, пустой квартире, умирая от одиночества.
Он почти отошел от шоу-бизнеса. Изредка писал музыку для кино, помогал молодым талантам, но отказался от гастролей и громких проектов. Его настоящая жизнь была здесь – с детьми и с Аней.
Однажды вечером они сидели в гостиной. Даня спал, Ксюша дремала у Ани на груди. Горел камин, пахло яблочным пирогом.
Аня посмотрела на Ивана и улыбнулась. —Помнишь, как ты боялся, что будешь плохим отцом? —Помню, — он улыбнулся в ответ. — И я был прав. Я ужасный отец. Я разрешаю им есть мороженое на завтрак и никогда не заставляю убирать игрушки.
Она рассмеялась. —Ужасный. Совершенно невыносимый. — Она помолчала. — Я никогда не думала, что могу быть так счастлива. После всего… после детдома, после всего того кошмара… я думала, счастье – это не для меня.
Он подошел, сел рядом и обнял ее, осторожно, чтобы не разбудить Ксюшу —Счастье – это ты. И они. Это наш дом.
Она положила голову ему на плечо. —Я люблю тебя, Вань. —Я люблю тебя, Ань. Больше жизни.
Они сидели так, слушая, как потрескивают дрова в камине и ровно дышат их дети. За окном падал снег, укутывая мир в тихий, белый покров.
Иван Ржевский, бывший xolidayboy, король вечеринок, смотрел на свою спящую дочь, на сына, который во сне улыбался чему-то своему, на жену, которая была его жизнью, его душой, его всем.
Он нашел то, что искал. Не на сцене, не в толпе фанатов, не в блеске славы. Он нашел это здесь – в тишине своего дома, в тепле своей семьи, в любви, которая прошла через огонь и воду и стала только крепче.
Он был больше не xolidayboy. Он был Иваном. Мужем. Отцом. Счастливым человеком.
И это была его самая большая победа.
Конец.