Лес ведьм

Сашка Команч валялся на кровати и плевал в потолок. Из головы не выходила встреча с бывшим земляком, а ныне крутым авторитетом Вованом Базукой.

Вован был немногим старше Команча, около тридцати лет. Но в свои годы уже водил шестисотый мерседес, носил золотую цепь и огромные перстни-печатки на всех пальцах. Базука уехал из села лет десять назад, до этого горбатился в совхозе трактористом. Если бы не переехал в город, спился бы окончательно, как и его отец. Долго про Вована не было ни слуху ни духу. И вот, совершенно случайно, Команч проходил мимо «Мельницы», самого известного в городе ресторана. У входа притормозили несколько машин, из них вышли дяди представительного вида, Саша узнал одного из них. По-началу, не решался подойти, хотя в голове внутренний голос подсказывал: «подойди, это твой шанс!». Вован собрался заходить внутрь, когда Команч его всё же окликнул. Он не сразу узнал земляка, помнил того еще маленьким, совсем пацаном.

— Вот это ты вымахал! — удивился Базука, когда наконец-то вспомнил Сашку.

— Да что я? Тебя совсем не узнать, выглядишь очень круто!

Вован махнул рукой, он же не девушка, комплименты принимать.

— А тачка твоя? — спросил Саша рассматривая мерседес.

— Моя, — равнодушно ответил Базука, будто речь шла не о дорогущей иномарке.

— Красавец! — восхищался Сашка, всматриваясь в глянцевое отражение.

Вован равнодушно пожал плечами, он к своей машине уже давно привык.

— А ты чего, как? — спросил земляка.

— Нормально, в школе-милиции, там, знаешь, потом много куда дороги открыты.

Вован заржал, сверкнув золотым зубом.

— Ага, знаю. Ну чё, менты тоже люди! Ладно, братка, пора мне!

Земляки пожали друг другу руки.

— Если чё заглядывай! Вдруг ментовка надоест, к себе возьму. У меня такие здоровые пацаны всегда в теме!

Базука уходил, Сашка вновь его окликнул:

— Вован, а куда заглядывать, ты не сказал?

Вован спустился и дал парню красивую визитку с адресом фирмы.

После отбоя Сашка не пошел в комнату отдыха, как все курсанты. Он завалился в обуви на кровать, не переодеваясь и долго думал о своём неясном будущем. Ну закончит он школу-милиции, устроится в ГАИ, или таможню. Что дальше? Менты, по сути, очень бедный народ. Везет не всем, а лишь единицам, у кого дяди или папы где-нибудь в прокуратуре или мэрии. А у него обычные родители работяги из села. Ему хорошая и сытая жизнь в прокуратуре не светит. Придется самому карабкаться наверх, он-то в себе не сомневается, взберется на самую верхушку. Но вот когда это будет? Лет через десять, двадцать?

Саша пытался гнать темные мысли прочь, качал пресс на кровати. Он отчаянно желал красиво жить прямо сейчас, не через десять лет, и уж точно не через двадцать. Ему едва исполнилось восемнадцать, пахать как родители, страшно не хотелось. А вот ездить на шестисотом мерине и выглядеть круто — это самое оно. Он лишь на мгновенье представил как здорово заживет, имей столько денег, сколько имеет Вован. И тогда он не пройдет мимо «Мельницы», а смело зайдет внутрь. Саша лишь представил, а глаза уже сияли, внутри что-то копошилось, алчное, липкое, то, что с каждым днем росло всё больше и не давало спать по ночам.

Возле офиса Базуки стояли в ряд новенькие иномарки. Сашка, пока шел, не мог налюбоваться, до чего машины хороши, вот бы и ему такую. Сам офис находился на седьмом этаже элитного новостроя; внутри кожаная мебель и как положено у каждого серьезного директора, в фойе красивая длинноногая секретарша.

— Любочка, — прочитал имя на бейдже Саша, — шеф у себя?

Девушка оценила простой спортивный костюм парня и ответила с каменным лицом:

— Владимир Николаевич принимает только по записи.

— Ты скажи, что земляк пришел, Саня Команч.

Любовь нажала кнопку коммутатора и в динамике раздался недовольный голос Вована:

— Что Люба?

— Простите, Владимир Николаевич, к вам тут посетитель.

— Кто такой?

— Говорит ваш земляк.

— Вован, это я Санек! — наклонившись к коммутатору прокричал парень.

— А, Санек! Ну заходи.

Саша подмигнул девушке и свободно прошел в кабинет.

Базука по дружески принял знакомого, предложил выпить, а после спросил напрямую, зачем пришел. Саша вилять не стал, открыто признался о желании заработать денег, рассказал о наскучивших занятиях в школе милиции, постоянных тренировках и строгой дисциплине.

— Ты не думай, что у меня тут будет проще, — сразу предупредил его Базука. — Мои ребята и по ночам работают, иногда и по трое суток не спят.

— Так они за это нормально бабла получают.

— Что верно то верно, я своих пацанов не обижаю.

— Возьми меня к себе работать, Вован.

Базука задумчиво потер подбородок.

— У меня работают лучшие. Могу тебя на рынок пока пристроить, если проявишь себя, возьму к себе.

Саша поблагодарил друга, но был крайне недоволен словами Базуки, он ведь тоже лучший, но виду не подал, предложение принял.

Работа на рынке оказалась самой что ни есть подходящей для коммуникабельного и активного парня. Он быстро подружился с остальными ребятами, заслужил доверие и понемногу зарабатывал авторитет, не говоря уже о деньгах, которые теперь сыпались ему в карманы, словно по щучьему велению.

Саша забросил школу милиции и полностью сосредоточился на карьере бандита. В конце октября произошла грандиозная драка. Вован Базука и местечковый авторитет не поделили территорию. Сашка вел себя спокойно и храбро на собравшейся стрелке, старших не перебивал, но и за словом в карман не лез. Не договорившись, парни пошли стенка на стенку. Здесь спортивная подготовка и десять лет бокса пригодились весьма кстати. После победы, он перебинтовал сбитые в кровь кулаки, шмыгнул разбитым носом и смотрел на поверженных, не похожих ни на что, забитых до смерти парней. Некоторые совсем молодые, его же возраста, валялись на земле с опухшими лицами, стонали и судя по всему умирали, с отбитыми почками долго не протянешь. Тогда же Саша и осознал, что играет с огнем и никакие деньги не помогут, окажись на месте поверженных.

Вован подошел к нему, хлопнул по плечу и похвалил.

— Приходи завтра в офис, у меня для тебя есть работа получше.

Работа получше оказалась еще прибыльней, но и кровавей: жгли ларьки должников, пытали утюгами банкиров, средь бела дня громили магазины и квартиры несговорчивых бизнесменов, резали челночников на глазах детей.

Вскоре Сашка смотрел на свое отражение в зеркале заднего вида недавно приобретенной «бэхи» и совершенно не узнавал. Он превратился в безжалостного палача и чтобы заглушить в бессонные ночи муки совести всё чаще прикладывался к бутылке. И возможно, закончилась бы его истории весьма плачевно, где-нибудь в очередной перестрелке, если бы однажды Вова Базука не пригласил его на свой День рождения.

День рождения Вован отмечал, конечно же, на «Мельнице». Столы ломились под тяжестью всевозможных деликатесов, зажаренных целиком молочных поросят, осетров, безобразно огромных омаров. Друзья Вована любили хорошо поесть. В погребе ресторана пустели бочки вина и коньяка, без конца с хлопком и пеной открывалось шампанское. Веселили гостей именитые звезды, народные, заслуженные артисты, готовые за гонорар, хоть голыми петь и танцевать перед сомнительной публикой, лишь бы платили зелеными бумажками.

Гремело тридцатилетие Вована на весь город, такого богатого праздника давно не бывало в этих краях.

Сашка тоже пил, ел и веселился, пока не заметил рядом с Вованом красивую девушку.

— Кто такая? — интересовался он у пацанов.

— Это телка Базуки, — отвечали ему пьяные ребята.

Он весь вечер не сводил с нее глаз и пил, дождался, когда девушка зайдет в туалет и прижал к стенке.

— Ненормальный, убери свои руки!

Сашка полез целоваться, за что получил пощечину.

— Ты хоть знаешь, кто я такая?

— Знаю, самая красивая девушка в этом ресторане, да что там в ресторане, в городе!

— Слушай, ты наверное, бессмертный? Ты хоть знаешь, кто мой парень?

— Да ладно, чего ты мнешься. У вас с ним по-любому не серьезно.

— Тебе какое дело?

— А может ты мне нравишься.

Сашка прильнул к ее губам.

Девушка устала отбиваться от наглых приставаний и ударила горе-ухажера коленом между ног. Команч согнулся пополам.

— Скажи как тебя зовут хотя бы? — спросил фальцетом.

— Катя, — назвала она свое имя и вышла.

Больше ни о чем он думать не мог, лишь о ней. Влюбился.

Катя была студенткой третьего курса института культуры и искусств. Как всегда после занятий, возвращалась домой. Напротив института ее поджидал Саша с забитой цветами машиной. Ее подруги, разинув рты, смотрели и завидовали. Но Катя прошла мимо, даже не обернулась. Саша понял: она особенная, к такой девушке нужен особый подход.

И что он только не придумывал: дарил драгоценности, шубы, засыпал цветами.

— Я расскажу о твоих подарках Вове, — угрожающе заявила Катя надоедливому ухажеру, — он тебя кастрирует без наркоза.

— Плевать хотел на Вову. Выходи за меня!

— Совсем дурак! — опешила Катя и оттолкнула его. — Ты знаешь, кто мой папа? Мой папа депутат. Будешь доставать меня — в тюрьму посадит.

— Ого, так ты депутатская дочка, — казалось этот факт только еще больше раззадорил горе-ухажера.

Саша не сдавался, игнорировал предупреждения пацанов: «Базука тебе за нее голову открутит».

Совсем отчаявшись однажды вечером взял гитару, встал под ее окном и запел серенаду.

— Вот дурак! — сказала Катя, выглянув в окно и рассмеялась.

Соседи кричали, угрожали милицией.

— Если не заткнешься, оболью кипятком! — выкрикнула бабка из соседнего подъезда.

— Я буду петь пока Катя не выйдет!

Весь двор дружно позвал Катю: «Катя выходи!».

— Иду! — наконец-то ответила недотрога и спустилась к Саше.

Так и начался их страстный роман. Вскоре жить друг без друга не могли. Устали скрываться, прятаться в отелях.

— Давай сбежим! — предложил однажды Саша.

— Куда сбежим? Он везде нас найдет.

— Не найдет. Сбежим ко мне в деревню! Вован и не додумается нас там искать!

Катя сомневалась, но любила Сашу, поэтому согласилась. Следующим вечером, никому не сказав ни слова, они сели в машину и умчались в закат.