Глава 7. Страшная ночь
«Теперь хоть не возвращайся», — едва не плача думала Полина. А как иначе? Тетка денег ждет, опять будет кричать не дождавшись. Разве я виновата? Сам он дурак! — возмущалась по дороге. — Откуда мне было знать, что нет никакого склада. Обманул меня гад! А с виду такой приличный мужчина, и тот туда же! И что им всем от меня надо?!»
Уже долго шла Полина, а лес всё не заканчивался. Это начинало беспокоить. Она, вроде как, до этого момента хорошо знала дорогу: возле поля, через лес, там проселочная дорога начинается, должны быть огороды, а за ними вниз спуститься, мимо пруда и село. Если бы правильно шла, то давно бы из леса вышла. Но не тут-то было. Чем дальше в лес, тем гуще и выше деревья. Полина остановилась.
«Лучше вернуться обратно», — подумала она, развернулась в сторону заброшенного хутора, где ее Никаноров оставил.
Сгущались сумерки, солнце садилось где-то далеко за горизонтом, но из леса закат не видать. Полина уже не на шутку испугалась. В ужасе поняла, что заблудилась окончательно. Кругом одни сплошные деревья и терновники. Она совсем не ожидала подобного: остаться на ночь в лесу. С горечью подумала, что никто ее искать не будет. Тетка и в прошлый раз не искала, когда Полина с Сашей на турбазе осталась. Женщина была совершенно равнодушна к судьбе племянницы.
Полина села под дубом и заплакала, стало жалко себя, вот так и закончится ее жизнь. Люди найдут холодное тело, обглоданное животными, закопают на кладбище и на этом жизненный путь молодой девушки закончится. Инна торжественно подымет палец к небу и скажет: «Карма!». Сашка Команч даже не заплачет, а потом и вовсе забудет. Никто и не вспомнит, что была такая обиженная судьбой сирота, разве что учитель трудового воспитания тайком придет на кладбище и пустит слюни на ее посмертное фото.
Представив это, Полина резко поднялась с земли, вытерла слезы, твердо решила выбраться из леса и не дать сломить свой дух. Она им еще покажет, это они еще не знают с кем связались, зальются горькими слезами все обидчики. Ведь хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Полина попыталась отыскать дорогу, лишь сейчас поняла, что никакой дороги не было, она всё это время шла наугад.
— Ау! — кричала, надеясь, что кто-нибудь услышит. Может-быть совсем недалеко чьи-то огороды или поля.
Ответа не последовало.
В лесу стемнело быстро, на небе появились первые звезды. Вскоре над верхушками поднялась полная луна, выплыла на самый верх неба и осветила густой дремучий лес. Зашевелилось, ожило ночное царство, ухали совы, шуршали в зарослях мелкие зверьки. Страшно стало, Поля шла быстрее, иногда бежала, а лес всё не заканчивался. Ни конца ни края не видать, точно заколдованный.
Луна медленно плыла по небу, клонилась к закату, ночь была совсем поздняя. Луна окончательно пропала за верхушками деревьев, жуткая темнота воцарилась в лесу. Этой темноты испугалась не только молодая девушка, но и каждое живое существо, обитавшее здесь. В одну секунду всё стихло, веточка не шелохнется, нельзя тревожить темноту.
Полина продолжала блуждать по лесу, понимала: если остановится — уморит сном. Поэтому всё шла и шла, пока в черной ночи не разглядела белеющее пятно. Что-то словно притягивало к себе остатки света и отбивало жуткую темень. Полина подошла ближе и смогла разглядеть тот самый пустующий дом, в котором раньше жила ведьма.
«Не иди в ведьмину хату!» — будто что-то подсказывало не слышно.
Но Полине ничего другого не оставалось, как неуверенно ступить на заброшенное подворье.
Когда вышла из леса, темнота рассеялась, на ведьмин дом падал лунный свет. Можно рассмотреть сквозь выбитые окна пустое жилище, у стены стояла кровать с железной сеткой, на ней лежал дырявый ватный матрас. Недалеко от дома светился от луны колодец. Полина вдруг почувствовала смертельную жажду, захотелось напиться воды. Подошла к деревянному колодцу, на бревнах оставалось небольшое ведерко, привязанное к журавлю. Наклонилась и заглянула внутрь: в колодце плавал желтый месяц, вокруг сияли звезды, чья-то растрепанная голова смотрела испуганными глазами на Полину. Она отскочила и не сразу поняла, что видела свое же отражение. Посмеялась над своей пугливостью и вернулась к колодцу.
«Не пей из ведьминого колодца!» — снова предупреждал внутренний голос.
Полина и в этот раз не послушала, спустила ведерко, набрала воды и пила пока живот не надулся.
Оставаться на улице куда страшнее, поэтому Полина забралась в дом через выбитое окно. Старалась не думать в чьем доме собралась ночевать, а голос вновь повторил: «Не ложись на ведьмину кровать!»
Полина и тут не послушалась. Усталость сморила ее, пусть и жутким всё казалось, от любого шороха парализовал страх, она твердо решила остаться здесь до утра.
— Нет никакой ведьмы! — сама себе сказала громко.
В ответ со стены отвалился кусок глины, эхом повторило: «ведьма, ведьма!». Полина минуту сидела не шевелясь, затем тихо прилегла на кровать, глаза сами закрылись.
Когда-то давно жила одна девушка и ждала жениха с войны. Так и не дождалась, парень погиб где-то в чужой стороне. Невеста клятвенно пообещала носить траур до конца своих дней. По началу у нее это хорошо получалось, и кто к ней только не сватался, всем отказывала, сама жила. А после тридцати словно подменили, ходила по селу и мужиков к себе зазывала. И началось, днями и ночами не смолкало в доме веселье, всякие шли, ехали, бежали. Приходили из соседних сел, никому женщина не отказывала, всех пускала: старых, молодых, женатых, холостых. В каждом она своего погибшего жениха узнавала и каждую ночь выходила замуж.
Остальные женщины долго терпели, скрипели зубами, сыпали проклятиями. А мужики пропадали у вечной невесты ночами, и волоком не вытянешь. Собрались несчастные жены вместе, и не заметили, как уже к дому разлучницы шли. Кто-то крикнул:
— Ведьма!
Остальные подхватили. Посыпались стекла из окон, вышибли рамы. Вытащили разгневанные бабы «ведьму», долго колотили, рвали волосы. Что-то звериное проснулось в обиженных женщинах, потащили несчастную в лес, привязали косой к дереву, да так и оставили.
На следующий день пошли проверить, а у дерева уже никого. Пропала женщина бесследно. Пошел слух по селу, что ее черти унесли. После этого творилась дьявольщина: скотина дохла, урожай гнил, людей непонятной болезнью косило. Убегали семьями, говорили, прокляла ведьма хутор.
Шло время, исчезло с лица земли селение, одна лишь ведьмина хата уцелела, как страшное напоминание о человеческой злобе и жестокости.
Полина проснулась от холода, пробирающего до костей, на улице лишь серело. Поежилась и села на кровати. Вспомнился не то сон, не то правда было: приходила высокая женщина, такая высокая, что макушка потолок царапала, худая, кожа кости обтянула, с длинной косой, такой длинной, что конец по полу тащился. Она села рядом на кровать, гладила Полину костлявой рукой по голове и шептала: «оставайся у меня, дитя». Словно придавило к кровати Полину, не пошевелиться, чем закончилось – не помнила. Сидела и гадала: приснилось или нет.
Решила уходить с рассветом, вылезла на улицу, кругом всё белое, ночью мороз ударил, инеем покрылись деревья и трава. Перед восходом мороз крепчал, Полина дрожала, как маленькая собачонка. Полезла в дом обратно, укуталась в матрас и стала дожидаться солнца.