Кощей вернулся.
Десяток долгих минут Ксения яростно скребла кожу у раковины, словно пыталась смыть не только грязь, но и жгучее унижение. Мыло пенилось, вода брызгала во все стороны, а её щёки полыхали румянцем.
Наконец, убедившись, что следы «подвига» уничтожены, она шмыгнула в свою комнату, прикрыв за собой дверь ногой.
У шкафа без всяких раздумий выхватила:
Бесформенную футболку с потёртым принтом, который был подарком Саши на 14 летия сестры. И мягкие серые штаны, протёрты на коленях.
Натянув всё эти за пару секунд, распахнула дверь и замерла.
Турбо стоял вплотную к косяку слегка наклонив голову, будто подслушивал. Его древесно-зелёные глаза встретились с её взглядом — насмешливо, но без злобы
— Долго ли нам ещё ждать нашу Казанскую «принцессу»? — Его голос звучал тепло, с лёгкой хрипотцой, но оставался таким же грубым. — Привела себя в порядок? А то нам уже пора двигаться.
Он лениво выпрямился, и его взгляд скользнул по её простой одежде, на этот раз без насмешки, а с лёгким недоумением.
— Через пять минут у входа, не задерживайся. — он повернулся, но на «прощание» бросил через плечо: — И да, лучше перестать оденься, на улице не май месяц.
Его шаги затихли в коридоре, оставив Ксению с лёгким смущением, которое она пыталась скрыть.
Ксения рывком распахнула шкаф и схватила первое, что попалось под руку — серую водолазку с потёртыми локтями и черные брюки, пахнущие мылом.
Она натянула всё это на себя, не глядя в зеркало, быстрыми движениями заплела волосы в небрежную косу и выскочила в коридор.
Пусто.
Только приглушённый гул голосов доносился с улицы.
Наспех втиснув ноги в высокие сапоги и на лету накинув куртку, она рванула на лестничную площадку, не застегнув молнию.
Ксения вышла на улицу, едва успев захлопнуть дверь. Холодный ветер обжёг лицо, и она инстинктивно прикрыла разлетевшуюся куртку.
Взгляд сразу же наткнулся на Сашу. Тот стоял, сдвинув брови и сжав сигарету в пальцах. Увидев её, он закатил глаза так, что стали видны одни белки, и резко зашагал в её сторону.
— Ну ты что, дура что ли? — прорычал он, хватая её за край куртки и грубо застегивая молнию. — Ходишь нараспашку, как идиотка. Заболеть захотела? Чтобы я потом с температурой носился?
Но пальцы шероховатыми подушечками коснулись её подбородка, а в глазах смешались злость и забота.
Брат ловким движением застегнул её куртку до самого подбородка, молния защелкнулась с резким звуком.
— Дура, — бросил он уже скорее привычно, чем сердито, легко подтолкнул её в спину, направляя вперёд.
Они зашагали в ногу — он чуть впереди, прокладывая путь, она — позади, но пол его незримой защитой.
Спустя небольшое время, они подошли к старой футбольной площадке, где когда-то гоняли мяч после школы. Сетка ворот порвана и колышется на ветру.
Саша остановился, снял куртку и бросил её на ржавую скамейку.
— Ну что, как в старые добрые? — крикнул он, уже подбирая с земли заляпанный снегом мяч.
Ксения улыбнулась, чувствуя, как тревога уступает место лёгкости. Ветер играл с её кудрявыми волосами, а в воздухе пахнет свежестью и свободой.
Игра резко остановилась, будто кто-то выключил звук. Последний удар мяча отозвался глухим эхом в наступившей тишине.
Первым двинулся Зима — его массивная фигура отбрасывала длинные тени пол тусклыми фонарями. За ним, перебрасываясь короткими фразами, пошли Валера и Марат.
Саша задержался на секунду, его взгляд скользнул по Ксении — предупреждающие, почти тревожно. Рн кивнул в сторону подвала, и этот жест был понятен без слов.
Они шли единой группой, но каждый в своём мире.
Ксения шла чуть поодаль, чувствуя, как холодный воздух пробирается под одежду. Она не знала, что её ждёт в том месте, где казалось она была родной.
Дверь в подвал скрипнула, как в прошлый раз, поглощая их одного за другим.
У самого входа в подвал Ксения резко схватила брата за рукав, заставив его остановиться. Её пальцы впились в грубую ткань его куртки.
— Саш, погоди... — её голос дрогнул, — Что происходит?
Он обернулся, и в его глаза она увидела ту самую холодную тень, что скрывалась за образом весёлого брата. Тяжёлая пауза повисла между ними, нарушаемая лишь шёпотом ветра и гулящим фонарём над головой.
— Кощей вернулся, — выдавил он, и слова прозвучали как приговор, как удар колокола по тишине.
Он не стал ничего добавлять, просто развернулся и скрылся в тёмном проёме оставив Ксению одну — с холодом внутри и именем, которое звучало как предупреждение.