Лес обеспечивает

С этим узлом Минхо полностью погрузился в течку. Он стал ненасытным. Ему не впервой было делить течку с альфой, но делить течку со своей парой было гораздо приятнее. Он не испытывал ничего, кроме сильной пустоты и благодарности своему альфе за то, что тот наполнил его.

Он чувствовал связь с альфой так, как никогда раньше не чувствовал связи с человеком. Как будто Чан мог читать его мысли и давал Минхо то, в чём тот нуждался, ещё до того, как Минхо осознавал, что ему это нужно. Или, может быть, ему просто нужно было то, что его альфа был готов ему дать.

В какой-то момент Минхо проснулся от мучительной пустоты внутри. Он скулил, требуя, чтобы его альфа наполнил его, но не получил ответа. Это привлекло внимание Минхо, несмотря на туман в голове из-за течки. Он сел и огляделся в поисках Чана, но альфы нигде не было. Его скрутила судорога, и он заскулил. Его альфа бросил его во время течки. Должно быть, он был плохим омегой, раз Чан его бросил. Минхо нужно было найти Чана и попросить прощения за тот грех, из-за которого Чан его бросил.

На этот раз, когда он выбрался из пещеры, то сделал это не для того, чтобы сбежать, а чтобы найти Чана. Ему нужен был его альфа, а его не было. Он издал скорбный вой, даже не зная, с чего начать поиски своего потерянного партнёра. Он продолжал выть, пока Чан не появился на опушке леса с тушей оленя на плечах. Если альфа думал, что у него есть время разделать оленя, то он сильно ошибался: Минхо отчаянно нуждался в его узле прямо сейчас.

Чан явно удивился, увидев Минхо в гнезде, не говоря уже о пещере. Минхо выглядел ещё более диким, чем сам Чан. Волосы на его затылке были спутаны, тело покрыто синяками и телесными выделениями. Его глаза горели похотью. В его голове не было никаких мыслей, кроме как о том, чтобы получить ещё один узел.

Бросив тушу оленя, Чан двинулся к омеге, но Минхо оказался быстрее и повалил альфу на землю. Оказалось, что при должном стимуле Минхо может одолеть альфу. Он вогнал член альфы в себя прежде, чем альфа успел понять, что происходит. Минхо довольно застонал, начав скакать на члене Чана, чувствуя себя восхитительно наполненным.

Чану не потребовалось много времени, чтобы войти в раж и схватить Минхо за бёдра, чтобы по-настоящему заставить омегу скакать на нём. Минхо взвыл от удовольствия, когда Чан задвигался в нём. Они были рады, что все животные стали свидетелями их спаривания, что лес увидел, что они стали одним целым. Когда узел Чана затянулся, Минхо кончил и рухнул на грудь Чана.

В следующий раз, когда Минхо проснулся, он снова был в гнезде. Он чувствовал, что Чан был в логове, но не в гнезде. Минхо недовольно зашипел, потому что проснулся дважды без своего альфы. Он сел и попытался подползти к тому месту, где, как он видел, Чан готовил еду, но что-то потянуло его за шею, не давая покинуть гнездо.

Чан надел на него ошейник и поводок. Минхо отчаянно дёргал поводок, но только душил себя. Он начал скулить, привлекая внимание Чана. Альфа присоединился к нему в гнезде, успокаивая Минхо. Минхо немного успокоился, думая, что сейчас получит ещё один узел, но Чан отшлёпал его по рукам, когда тот потянулся к его члену.

— Ешь, — прорычал Чан, поднося сушёные ягоды к губам Минхо. Это не было приказом, так что Минхо не заинтересовался. Если Чан хотел, чтобы он ел, Минхо мог съесть его сперму. У него потекли слюнки при мысли о том, что он возьмёт член Чана в рот, что альфа будет трахать его в лицо, душит его сильнее, чем ошейник.

Минхо увернулся, пытаясь уткнуться лицом в достоинство Чана, но Чан схватил Минхо за волосы и дёрнул его голову вверх. Минхо сердито посмотрел на него. У него была течка, а его альфа отказывал ему в том, в чём он нуждался. Чан снова попытался засунуть ягоды Минхо в рот, но тот принципиально отказался.

— Съешь ягоды, или не будет узла, — пригрозил Чан. Минхо ахнул, как будто Чан угрожал его жизни. Ему казалось, что Чан так и сделал, и Минхо подумал, что умрёт, если не получит узел в ближайшее время.

— Пожалуйста, просто вставь его в меня. Я съем ягоды, если ты просто вставишь его в меня. Даже если это будет только кончик, — торговался Минхо. Чан, казалось, задумался на мгновение и решил, что это достаточно выгодная сделка.
(🫥)

Он прислонился спиной к стене гнезда и притянул Минхо к груди так, что тот прижался спиной к Чану. Минхо застонал от облегчения, когда Чан погрузил свой член в голодную дырку Минхо. Минхо попытался поерзать на его члене, но Чан предупреждающе зарычал и обхватил Минхо ногами, удерживая его на месте.

— Ешь, — сказал Чан, отдавая приказ. Несмотря на то, что Минхо хотел большего, всепоглощающая пустота отступила, и он позволил Чану кормить его ягодами с рук. Как только он начал есть, Минхо понял, насколько сильно проголодался, и стал поглощать всё, что Чан подносил к его губам. Ему удалось съесть приличное количество ягод и вяленого мяса, прежде чем потребность в узле взяла над ним верх. К счастью, Чан, похоже, был доволен тем, сколько он съел, и позволил Минхо удовлетворить его узлом.

Остальная часть течки была неумолимой и длилась гораздо дольше, чем привык Минхо. Непреодолимое удовольствие от того, что Минхо снова и снова принимает узел Чана, затуманило разум Минхо. Время измерялось только тем, что узел был внутри его дырочки или он работал над узлом. Минхо был в бреду от желания, полностью полагаясь на то, что Чан позаботится о нём.

И Чан принял вызов. Он предугадывал все потребности Минхо, заставляя его есть и пить, даже когда омега не хотел этого. Он не уступал Минхо в выносливости, доказывая свою мужественность и стойкость. Он мог усыплять омегу, когда это было необходимо.

Чтобы заснуть, Минхо нужен был член Чана внутри него. Ему просто нужен был член, как надёжное одеяло. Он не раз засыпал с членом Чана, засунутым ему в горло, только чтобы снова проснуться и подавиться им. Но Минхо не подавился бы, он бы быстро начал сосать член Чана, отчаянно желая попробовать его сперму. Если бы Минхо поступил по-своему, Чан бы кончил ему в рот, но Чан настоял на том, чтобы кончить только в Минхо.

Минхо ни за что не ушёл бы от этого, не забрав с собой детёнышей альфы. Если бы семя Чана было хотя бы вполовину таким же сильным, как его феромоны, Минхо провёл бы остаток жизни в беременности. Его одурманенный жаром мозг ликовал при мысли о плодовитом альфе, который его поймал. Он не мог дождаться, когда его живот округлится от детёнышей, которые станут доказательством его преданности альфе.

Он собирался стать хорошим омегой и выносить столько щенков, сколько альфа даст ему. Он собирался стать не более чем племенной кобылой для дикого альфы. Минхо всю жизнь пытался быть независимым омегой, но в итоге отчаянно нуждался в этом альфе, чтобы тот держал его босым и беременным. Та малая часть мозга Минхо, которая не была затуманена течкой, кричала о разрушении его жизни, но эта часть становилась всё тише с каждым узлом, который он принимал.

________________

Альфа понял, что течка его омеги закончилась, когда омега наконец-то проспал всю ночь. Сам Альфа всегда плохо спал и проводил время, просто любуясь своей парой. Он не мог поверить, что ему так повезло с такой красивой парой. Их щенки будут красивыми. Должно быть, это его награда за то, что он так долго выживал в лесу.

Его омега, казалось, находил утешение в том, что называл Альфу по имени. Поначалу было странно слышать своё имя после стольких лет, но Минхо так нежно повторял «Чан», пока Альфа вбивался в него, что он снова начал ассоциировать это имя с собой. Он был Чаном, а его омега — Минхо. Вместе они были единым целым.

Обнаружив своего омегу, Чан вдохнул в себя новую жизнь. Как будто у него появилась новая цель. После того, как у Минхо закончилась течка, борьба, казалось, оставила омегу в покое. Минхо, казалось, был доволен тем, что бездельничает в гнезде, перекладывая меха, чтобы ему было удобно. Чан был рад позволить омеге делать то, что ему нравится, и заботиться о них.

Теперь, когда Чан завёл себе пару, он не хотел, чтобы омега покидал его. Он оставил ошейник и поводок на месте, привязывая омегу к гнезду, если только Чан не присматривал за ним. Чан знал, что омеге важно проводить время на улице, поэтому крепко держал поводок и выводил его из логова на прогулки. Несмотря на его опасения, Минхо ничем их не подтверждал. Омега даже не дёргал поводок.

Несмотря на то, что его течка и течка омеги прошли, Чан не мог удержаться и брал омегу при каждом удобном случае. Во время их прогулок Чан прижимал Минхо к дереву и трахал его до тех пор, пока омега не начинал плакать от удовольствия. Теперь, когда он почувствовал, как тугая дырочка омеги обхватывает его член, Чан не думал, что сможет снова пережить течку в одиночестве. Он скорее умрет, чем позволит своему омеге уйти. Этот омега был подарком леса, и он собирался сохранить его.

В лесу время не имело особого значения, там были времена года, но, кроме этого, не было реальной причины считать дни. Он был доволен тем, что просто живёт настоящим со своим омегой, пока они учатся жить вместе. Тем не менее Чан знал, что прошло всего пару недель, прежде чем запах Минхо начал меняться.

Чан уткнулся лицом между бёдрами Минхо, погрузив язык в его проход, когда почувствовал изменение запаха. Удивительно, что он мог учуять что-то, кроме смазки своего омеги, какой бы пьянящей она ни была, но он заметил небольшое изменение в аромате. Это напомнило ему о весне. Он знал, что его семя прижилось в матке омеги.

— Щенок, — сказал Чан, отстраняясь от бёдер Минхо. Омега сначала заскулил, недовольный тем, что потерял ощущение языка Чана в себе. Чан поцеловал Минхо от бёдер до живота. Там росло их потомство. Его омега делал свою работу, обеспечивая им будущее, семью.

— Что? — дрожащим голосом спросил Минхо. Чан рассмеялся. Омега всегда был немного туповат, но особенно тупел, когда знал, что вот-вот получит узел.

— Щенок, — снова сказал Чан, обращаясь к омеге. Минхо, похоже, нравилось, когда Чан говорил с ним. Хотя Чан, возможно, не привык к этому, он был готов попробовать ради комфорта своего партнёра.

— Ты хочешь сказать, что я беременн? — недоверчиво спросил Минхо. Чан снова рассмеялся. Он почувствовал, что Минхо был готов к спариванию, ещё несколько недель назад. Он не удивился, что омега уже был готов к спариванию. — У нас будет щенок.

— Щенок, — сказал Чан, прежде чем снова опуститься и лизнуть проход Минхо.

Из омеги хлынула смазка, которую Чан жадно слизывал. От вкуса смазки у Чана закружилась голова. Чан знал, что его языка недостаточно, чтобы заставить омегу кончить, нет, омеге нужно больше, чтобы кончить. Чан грубо засунул три пальца в Минхо, и тот закричал, выгнувшись на ложе.

— Ты так хорош для меня, омега, — похвалил Чан, вводя и выводя пальцы из омеги. — Ты будешь хорошим папой для нашего щенка.

Похвала, казалось, вывела Минхо из себя, и он кончил прямо на руку Чана, которую тот поднёс ко рту, чтобы с удовольствием слизать смазку. Когда омега пришёл в себя после оргазма, Чан прижался к нему сзади, притянув Минхо к своей груди.

— Спасибо тебе, Омега. Ты так хорош для меня, — сказал Чан, вкладывая смысл в каждое слово. Только найдя омегу, Чан понял, что раньше он не жил, а просто выживал. Теперь жизнь стоила того, чтобы жить. Он проведёт остаток жизни, заботясь о Минхо и их детёнышах. Засыпая, он поблагодарил лес за то, что тот подарил ему такую идеальную пару.

_____________

Это ещё не конец.)