13
От неожиданности я чуть дернулась, но потом позволила ему продолжить. Горячая шоколадная конфета медленно скользила по моей нижней губе.
— Облизните губы… Молодец. А теперь откройте глаза.
Тусклый свет в гостиной не раздражал глаза, но я все равно зажмурилась. Приятная нега окутала тело, и пусть я сделала всего глоток коньяка, голова немного закружилась.
— Понравилось? — делая глоток коньяка, спросил Чонгук.
— Да, — ответила я, чувствуя, как под его взглядом начали гореть щеки.
— Это не все.
Он взял нож и протянул мне. Я непонимающе посмотрела на холодное оружие в руках мужчины, а его забавляло мое замешательство. Чонгук вложил нож мне в ладонь и крепко сжал мою руку на рукояти. Снова разряд тока прошел сквозь мое тело. Сердце так громко забилось, что он мог услышать, дыхание стало прерывистым.
— Нарежьте, пожалуйста, лимон, — с обворожительной улыбкой попросил он и отпустил меня.
Когда тонкие дольки лимона веером лежали на блюдце, он взял одну и провел ею по краю бокала, после чего протянул его мне.
— Выпейте до дна, но не торопитесь. Дженни, делайте так, как я вас учил.
— Хорошо, — не сводя с него взгляда, ответила я.
Часы в гостиной пробили полночь, но время будто остановилось. Сейчас были только я и он. Чонгук рассказывал о том, что коньяк получил свое название от одноименного города, основанного еще при Юлии Цезаре на территории современной Франции, как появилось «жженое вино» — аналог будущего бренди, и о том, как родился тот напиток, что мы пьем. Когда я осушила свой бокал, Чонгук вновь наполнил его и снова накормил меня растопленной шоколадной конфетой. Алкоголь ударил в голову, и я не чувствовала неловкости. Плавно мы переместились на пол.
— А вы знаете, что согласно законодательству, коньячный спирт, дабы называться коньяком, должен быть выдержан в дубовых бочках не менее двух лет?
— Нет, не знала.
— Да, Дженни, так что тот напиток, что мы пьем с вами — не так прост. Его нужно понимать, чтобы ценить. Признаете, что это вкусно?
— Да.
— Вот видите. Кстати, благодаря ему у вас появился легкий румянец и блеск в глазах. Вам идет.
— Спасибо, — немного смутилась я.
— Такой вы нравитесь мне больше, чем заплаканной. Так кто вас обидел?
— Мне звонил муж. Бывший муж.
— Что он хотел? — нахмурился Чонгук.
— Не знаю. Я так и не поняла. Сказал, что ему тяжело, что скучает, а когда я спросила, хочет ли он, чтобы я вернулась, ответил — нет.
— А вы бы вернулись к нему, если бы он попросил?
Этот вопрос отрезвил меня. Я подняла взгляд на своего начальника. Он был серьезен и ждал моего ответа, но слова будто застряли в горле.
— Так что, Дженни? Вы вернулись бы к мужу, если бы он попросил вас?
— Я не знаю, — соврала я.
— Знаете, только боитесь мне сказать. Вам страшно выглядеть в моих глазах недобросовестным работником, готовым бросить обязанности ради того, кто вас предал, ведь так?
— Да, я бы к нему вернулась, но он не хотел этого! — разозлилась я, но не потому, что Чонгук выпытал правду, а потому что заставил признать, что я не нужна Каю.
— Спасибо за честность, а теперь вам пора спать. Миён встает в восемь. Надеюсь, вы легко проснетесь, — спокойно, тоном начальника сказал мой босс.
— Спокойной ночи, Чонгук.
Магия вечера была разрушена. Я вернулась на бренную землю. Часы в гостиной вновь пробили, сообщая о том, что до утра остается все меньше времени. Поднявшись с пола, я собралась уйти, но Чонгук задержал меня.
— Это, чтобы сны были приятными, — с этими словами он положил мне в рот шоколадную конфету и сам пошел наверх.
Оказавшись, наконец, в своей кровати, я стала проигрывать в памяти события вечера. Алкоголь медленно отпускал, и на смену ему приходило осознание того, что я стала пешкой в игре Чонгука. Он хотел узнать, что со мной случилось, и ему это удалось. Но неужели все это было лишь способом разговорить меня? Он опасен, очень опасен, и не только потому, что, скорее всего, связан с криминалом. Он опасен потому, что имеет власть надо мной. Власть, которую я снова хочу почувствовать.
Говорят, после хорошего алкоголя утром голова не болит. Это правда, никакой мигрени после вечернего коньяка у меня не было, но поднять себя в семь оказалось чертовски сложно. Я уснула только под утро, снедаемая разными мыслями. Я думала и об Кае, но как ни странно, куда больше меня занимало произошедшее с Чонгуком. Было стыдно за то, что мы творили, и я не знала, как вести себя с ним при встрече, но, тем не менее хотела его увидеть. В половину восьмого в мою дверь постучали, и, конечно же, я решила, что это Чонгук. Однако на пороге стоял Чон Хосок.
— Доброе утро, Дженни Ким, Чон Чонгук просил навестить вас и убедиться, что с вами все в порядке.
— Доброе утро. Со мной все хорошо. Спасибо.
— Не забудьте, что в восемь нужно будить девочку.
— Спасибо, я помню. А Чонгук?.. Он спустится к завтраку?
— У вас какой-то вопрос к Чон Чонгуку?
— Нет.
— В таком случае, вас не должно это касаться.
— Но Миён будет спрашивать про папу! — нашлась я.
— Не обнадеживайте ребенка, Дженни Ким. Дочь для Чон Чонгука — самое важное в жизни, но он не может ради нее бросать дела. Ваша задача — объяснить ей это.
Меня злило такое отношение к девочке. Каким бы криминальным авторитетом ни был Чонгук, игнорировать дочь из-за своих темных делишек недостойно настоящего отца! С другой стороны, я не могла давить на босса. В конце концов, ему ничего не стоит меня уволить. Теперь я не хотела терять эту работу, хотя еще вчера утром сомневалась… В любом случае, Чон Хосок прав, моя прямая обязанность — забота о Миён.
В восемь часов я зашла в детскую. Миён спала в кроватке в обнимку с мягким розовым кроликом. Она мило сопела, ее реснички слабо подергивались, а ротик был чуть приоткрыт. Невольно залюбовавшись девочкой, я совсем забыла, что должна ее будить. Поддавшись порыву, я чуть наклонилась над ней и оставила легкий поцелуй на румяной щечке.
— Миён, пора вставать, — девочка только отвернулась, — детка, просыпайся.
— Не хочу.
— Миён, уже десять минут девятого, через двадцать минут завтрак.
— Дженни, я не хочу кушать, я хочу спать, — захныкала малышка.
Стало понятно, что разговоры тут не помогут. Я взяла девочку на руки и понесла ее, брыкающуюся, в ванную. Конечно, она стала капризничать, но безуспешно. Когда Миён была умыта, одета и причесана, мы спустились в столовую, где уже сидел Чонгук.
— Доброе утро, — поздоровалась я.
— Принцесса! — совершенно проигнорировав мое присутствие, Чонгук раскрыл объятья для дочери.
— Папочка! — обрадовалась Миён и побежала к нему.
Чонгук усадил дочь к себе на колени и стал расспрашивать, как она спала и что ей снилось. Сейчас он выглядел таким домашним, что невозможно было не залюбоваться этой картиной. Где-то в душе неприятно кольнуло, ведь я всегда мечтала, чтобы вот так же за завтраком рядом сидели Кай и наш ребенок. Мой бывший муж, как и я, любил детей, мы мечтали о большой семье, но рождение малыша откладывали «до лучших времен», которым не суждено было наступить.
— Дженни, усадите мою принцессу и покормите ее, — Чонгук, наконец, обратил внимание на меня.
— Конечно, — улыбнулась я, но мужчина даже не взглянул в мою сторону.
Завтракали мы втроем, но меня упорно игнорировали. Мой босс рассказывал дочери приключенческую историю, а та с аппетитом поглощала свою кашку. Мне нравилось наблюдать за этой картиной, каждый раз, когда мужчина подходил к какому-нибудь интересному моменту, ложка в руке девочки замирала.
— Ты ешь-ешь, — приговаривал Чон, и Миён отправляла кашу в ротик.
Я и сама заслушивалась историей про пирата, принца и принцессу и их приключения. Принцессе нужно было выбрать, кому отдать свою руку прекрасному принцу или смелому пирату. Она предпочла пирата, и оказалось, что тот оказался королем дальней страны, а ее принц — обычным самозванцем! Слушая историю, я представляла Чонгука таинственным пиратом, а сама хотела стать его принцессой. Но то была всего лишь сказка, и, как все прекрасное, она подошла к концу; каша была съедена и кофе допит, дневные дела замаячили на горизонте. Чонгук поднялся из-за стола и поцеловал дочку в макушку, после чего бросил на меня совершенно равнодушный взгляд.
— Миён не любит каши. Сегодня я оказал вам услугу, — босс кивнул на пустую тарелку девочки, — не благодарите. Да, Дженни, вечером у меня планы; учтите это, когда будете общаться с моей дочерью.
— Ясно, — кивнула я.
— Малыш, — обратился он к дочери, — сегодня ты будешь с Дженни весь день, потому что папе нужно решить некоторые важные вопросы. Слушайся няню.
Чонгук поцеловал малышку и вышел из столовой. Миён сидела на стульчике, болтая ножками и разглядывая пуговки на своем платье. Меня она старательно не замечала. Казалось, все, чего мы достигли вчера в наших взаимоотношениях, кануло в лету.
— Папа занят, потому что ты тут, — обиженно сказала девочка.
— Детка, но это не я поручаю дела твоему папе. Поверь, я очень-очень хочу, чтобы он был с тобой.
— Тогда уйди!
Миён спрыгнула со своего стульчика и побежала на кухню. Собирая посуду со стола, я размышляла, как мне быть дальше. Нужно найти ключ к ее сердечку, но как? К тому же, Чонгук своим поведением подливал масла в огонь. Его пренебрежительное отношение ко мне при дочери только раззадорило девочку. Меня это тоже задело. После того, что было вечером, безразличие с его стороны обижало, хотя чего я ждала? Почему, черт возьми, меня вообще должно заботить его отношение?! Он мой босс, не больше!
— Наён, ну пожалуйста! — раздался детский голосок на кухне.
— И не подумаю! Ты себя отвратительно ведешь! — ответила ей повариха.
— Что-то случилось? — протискиваясь в приоткрытую дверь, спросила я.
— Ничего, Дженни, глупости всякие!
— Я просила Наён сделать так, чтобы ты ушла! — обиженно сказала Миён и замахнулась на кухарку, но я успела перехватить ее руку.
— Так дело не пойдет! — возмутилась я, — ты знаешь, что драться нехорошо?
— Пусти, — начала вырываться девочка.
— И не подумаю! Ты только что хотела ударить Наён, женщину, которая тебя кормит, которая заботится о тебе.
— Но я…
— Что? Ты разозлилась?
— Да, — она потупила глазки и уже не так отчаянно пыталась вырваться, как раньше.
— Миён, так делать нехорошо, подумай сама, ты бы обидела Наён, и она решила бы, что ты больше ее не любишь! Она бы очень переживала! Неужели ты этого хотела?
— Нет.
— Она не виновата, что я тебе не нравлюсь. Не она привела меня сюда, ведь так?
— Да.
— Тогда и ссориться с ней не нужно. Извинись перед ней и скажи, что ты так больше не будешь.
— Извини, Наён, — начиная всхлипывать, проговорила Миён, и я отпустила ее.
— Давай не будем ссориться, — улыбнулась я и присела рядом с крохой, — ты же не знаешь меня, а я очень хочу дружить и…
Я не успела договорить, как получила звонкую пощечину от Миён. Она сама испугалась того, что сделала. Пусть ее ручка была совсем маленькой, но удар оказался очень неприятным. Я никак не ожидала, что девочка меня ударит.
— Паршивка! — крикнула Наён, и Миён побежала прочь из кухни, — ну, я ей уши надеру! Все отцу расскажу.
Повариха уже хотела бежать за малышкой, но я остановила ее. Глупо вмешивать Наён в наши разборки с Миён. Потирая щеку, я пошла за своей подопечной. Девочка помчалась в гостиную, где Чонгук читал что-то в планшете, подбежала к папе и обняла его.
— Принцесса, что такое? — со смехом спросил Чонгук, но потом заметил меня, — Дженни, что происходит?
Малышка исподлобья посмотрела на меня. Чонгук тяжело вздохнул и практически оторвал от себя девочку. Его суровый вид не предвещал ничего хорошего.
— Так, Миён, ты что-то сделала? Немедленно отвечай! — прикрикнул он.
— Мы играли, — вмешалась я, видя, как моя подопечная сжалась под напором отца.
— Играли? Дженни, для этого есть игровая комната, детская площадка, но никак не гостиная! К тому же, вы мне врете!
— Чонгук, мы играли, — как можно спокойнее ответила я.
— Ладно, на первый раз поверю. Миён, иди в детскую.
Девочка послушно направилась наверх. Я хотела пойти за ней, но начальник не позволил:
— Дженни, я ценю вашу заботу о дочери. Вижу, что вы стараетесь, но я не хочу, чтобы вы потакали ее капризам. В чем дело? Это из-за того, что я плачу вам, вы покрываете проказы принцессы?
— Считаете, я подлизываюсь к вашему ребенку?
— Это не так?
— Я пытаюсь найти к Миён контакт. Я для нее, как красная тряпка для быка. Она уверена, что из-за меня теряет вас! Ваша дочь нуждается в вашем внимании. А вы… Я вас не понимаю! Когда Миён рядом, вы превращаетесь в образцового отца, но потом ведете себя так, будто дела для вас важнее ребенка!
— То есть, я виноват в том, что вы не поладили с принцессой?
— Я этого не говорила. На то, чтобы нам поладить, нужно время, но если вы продолжите демонстративно скидывать ее на меня, то это произойдет гораздо позже!
— Хорошо, и что я должен делать, по-вашему?
— Будьте с Миён более внимательным, дайте ей почувствовать, что она для вас важнее всего.
— Но так и есть! — вспылил он, — Миён для меня все! Она самое дорогое, что у меня есть! Все, что я делаю — для нее!
— Она слишком мала, чтобы ценить это, для нее куда важнее, если отец пожелает ей спокойной ночи или придет поиграть с ней, пусть всего на десять минут.
— Я обдумаю ваши слова, а сейчас вы свободны, — холодно сказал он.
— Говорите так, будто я сделала вам деловое предложение, — возмутилась я, — в следующий раз, чтобы поговорить о вашей дочери, запишусь на официальную аудиенцию!
— Именно так вам и следует поступить, — бесстрастно согласился он, но потом наклонился к моему лицу так близко, что между нами остались считанные миллиметры, — на аудиенции ко мне можно брать коньяк и шоколад.
Напоминание о прошлом вечере заставило меня вновь ощутить те эмоции. Я чувствовала тепло его тела, вдыхала аромат парфюма, от этого закружилась голова. Мой взгляд невольно упал на его губы, такие манящие. Все, о чем я могла мечтать в тот момент, это его поцелуй. Кажется, он понял мои мысли и быстро отстранился. Стало стыдно, чертовски стыдно! Ничего не ответив, я практически выбежала из гостиной.
Снова позволила ему играть со мной. Но почему он делал это? Ответ, упорно приходивший на ум, казался слишком нереальным, но что, если это так? Что, если я нравлюсь Чону? От этой мысли стало хорошо. Возможно, это всего лишь мое самолюбие твердило, что мной может увлечься такой шикарный мужчина, что на бывшем муже свет клином не сошелся. А возможно, все проще? И я начинала увлекаться своим начальником?
Пытаясь прогнать из головы эти мысли, я постаралась сосредоточиться на главном — Миён. Она уже была в своей комнате и играла в планшет. На меня ребенок никакого внимания не обратил. Конечно, я не ждала, что она извинится за то, что ударила или поблагодарит, что я вступилась за нее перед отцом. И как теперь быть с ней — вот главный вопрос.
— Миён, я ничего не рассказала папе, потому что знаю, что ты не хотела так поступать, — начала я, но девочка не отвлеклась от игры, — это был первый и последний раз, — уже более твердо сказала я, и малышка напряглась, — ты хорошая девочка, а не какая-нибудь драчунья! Именно поэтому ты больше так не поступишь, ведь если снова меня ударишь, это будет означать, что ты не такая хорошая, как все думают. Я на тебя не сержусь и понимаю, что иногда мы можем по ошибке сделать что-то нехорошее.
— Ты не будешь меня ругать? — виновато спросила девочка.
— Нет, но ты пообещаешь, что больше не станешь драться.
— Хорошо.
— А еще дашь мне шанс с тобой подружиться.
— Но я не хочу дружить с тобой.
— Миён, я буду заботиться о тебе и присматривать, пока твой папа занят. Мне придется делать это, но если мы с тобой будем хорошо общаться, нам обеим будет легче.
— Дженни, отстань. Я играю, — снова она уткнулась в электронную игрушку.
— А давай поиграем вместе?
— Ты тоже играешь в Angry Birds?
— Нет, мы поиграем в другую игру. У тебя столько интересных игрушек. А давай устроим чаепитие для куколок?
— Неа, это не интересно, — отмахнулась малышка и снова уткнулась в планшет.
Про себя я трижды прокляла того, кто дал в руки ребенку планшет. Переубеждать Миён было бесполезно, но сдаваться я не собиралась. Устроившись на ковре, я поставила столик, усадила за него кукол, расставила посуду и стала за них разговаривать. Поначалу моя подопечная игнорировала происходящее, но постепенно стала бросать в мою сторону заинтересованные взгляды. Откровенно говоря, мне самой было интересно играть с куклами, в моем детстве такой роскоши не было. Можно сказать, я наверстывала упущенное…
— А после того как мы попьем чай, я приглашу вас на ужин в свой домик, — заговорила я за одну из куколок.
— А что ты нам приготовишь? — ответил ей медвежонок.
— Что приготовлю? — внимательно рассматривая игрушки Миён, я заметила пластмассовые овощи, — я приготовлю овощное рагу!
— Нет, салат! — вмешалась Миён, — пусть приготовит салат!
— Но я не умею готовить салат, — ответила девочке кукла.
— Ох, ну что ты такая бестолковая! Всему тебя надо учить, — вздохнула малышка, — пойдем.
Она важно потопала к игрушечной посуде и достала большую ярко-зеленую миску. Взяв куклу в руки, я пошла за ней и стала внимательно наблюдать за тем, что малышка делала. Миён комментировала каждое свое действие. Она устроила настоящее кулинарное шоу и, будь овощи настоящими, получился бы неплохой салат.
— Вот видишь, Шихуа! — обратилась она к кукле, — все просто, а ты хотела невкусное рагу!
— Миён, кто тебя этому научил? — не удержалась от вопроса я.
— Мы с мамой любим смотреть программу, как тетенька готовит. Она так делала.
— А хочешь попробовать готовить по-настоящему?
Глаза девочки загорелись, но она молча отвернулась и, забравшись на свою кроватку, вновь уткнулась в планшет.
— Ты не хочешь готовить по-настоящему?
— Зачем ты меня обманываешь?
— Я не обманываю тебя.
— Дженни, я еще маленькая, мне нельзя готовить по-настоящему. Наён меня, знаешь, как отругала, когда я без спросу брала продукты?
— Да, детка, ты еще маленькая, чтобы самостоятельно готовить, потому что можешь случайно пораниться или обжечься, но под моим присмотром можешь попробовать. Наён не будет ругаться.
— Правда? — она снова отложила свой планшет и внимательно посмотрела на меня.
— Честно-честно, если ты, конечно, хочешь…
— Хочу!
— Тогда марш на кухню!
Мы вышли из детской, но под предлогом, что кое-что забыла, я вернулась обратно, включила планшет Миён и поставила на нем игру, чтобы он разрядился к тому времени, как мы вернемся. Да, обманывать детей нехорошо, но это ради ее блага…
Наён очень удивилась нашему заявлению, что к обеду салат будет готовить Миён, но все же уступила нам часть кухни. Чтобы лучше войти в образ повара, я сделала для девочки колпак из бумаги и повязала платок вместо фартучка. Так мы приступили к готовке.
— Миён, поскольку ты у нас шеф-повар, будешь говорить, что делать.
— Начнем с продуктов, — деловито сказала она, — только я сама отберу, чтобы папе понравилось!
— Как скажете, шеф.
К обеду салат из овощей с тертым сыром был готов. Миён самостоятельно выложила блюдо в красивую миску и понесла на стол. К сожалению, Чонгук не спустился к обеду, и малышка, до последнего державшаяся, горько заплакала.
— Миён, подожди минутку, — я побежала на кухню и по пути столкнулась с Соён.
— Эй, где пожар? — улыбнулась девушка.
— Ты не знаешь, Чонгук дома?
— Да, он на третьем этаже в кабинете, как раз просил меня отнести ему обед.
— Отлично! Я сама отнесу.
— Дженни?!
— Потом объясню.
Миён уже перестала плакать, но сильно терла глазки, поэтому я убрала ее ручки от лица. Кроха снова обиженно надулась.
— Твой папа работает в кабинете, но он уже проголодался и просил принести ему обед. Давай сделаем это вместе?
— Пойдем к папочке?
— Ага.
Девочка тут же повеселела. Мы вместе выбрали посуду, в которую Миён самостоятельно наложила еду, красиво поставили все на поднос и понесли наверх. Конечно, весь обед тащила я, но миску со своим салатом девочка несла самостоятельно.
Чонгук явно не ожидал увидеть такую процессию в своем кабинете. Оторвавшись от изучения каких-то бумаг, он хмуро посмотрел на нас.
— Мы не отвлекаем, только принесли обед, — сразу сообщила я.
— Папочка, это я сама приготовила, — гордо сказала Миён и протопала к его столу, — вот. Ешь.
Видя ошарашенное лицо Чонгука, я невольно улыбнулась. Вслед за Миён я поставила на его стол поднос с горячим.
— Ваша дочь сегодня руководила на кухне, и этот салат она приготовила для вас.
— А еще это все я тебе накладывала, папочка!
— Значит, теперь моя маленькая принцесса стала поваренком? За это кто-то получит поцелуй! — Чонгук взял на руки Миён, поцеловал в щеку и закружил в воздухе, а девочка громко засмеялась.
Мой босс позволил нам побыть в кабинете, пока он обедал. Когда Чонгук ел, Миён рассказывала, как она сама готовила еду. В это время я с любопытством рассматривала интерьер. Моя первая встреча с боссом проходила в другом кабинете на первом этаже, тут же все было иначе. По уютной обстановке сразу стало понятно, что здесь Чонгук проводит куда больше времени. Как и внизу, здесь целую стену занимали книжные стеллажи. В этот раз я не удержалась и стала беззастенчиво рассматривать книги.
— Если что-то понравится, дам почитать, — прошептал Чонгук, оказавшись за моей спиной так близко, что я почувствовала его тепло.
— «Крейцерова соната». Толстой. Это моя любимая повесть.
— Серьезно? Никогда бы не подумал, — усмехнулся Чонгук и потянулся за книгой, не сводя с меня взгляда, — только не читайте ее при Миён.
— Не беспокойтесь об этом.
— Дженни, смотри, я все убрала! — позвала меня Миён, указывая на посуду, которую сама составила на поднос.
— Умничка! Поцелуй своего папу, и пойдем все отнесем.
Под довольный шепот Наён и Соён мы с Миён загрузили посудомойку. Малышка гордилась собой и деловито заявила, что после такой работы ей требуется хороший сон, и я легко уложила ее. Пользуясь послеобеденным отдыхом подопечной, я созвонилась с Лисой. Подруга досадовала на то, что под напором моего бывшего мужа рассказала ему о моей новой работе, но я не злилась на нее. В конце концов, она хотела как лучше. Про мои странные отношения с боссом я умолчала.
— Завтра вечером Миён заберет мама, я смогу до воскресенья быть свободна. Может быть, сходим куда-нибудь на выходных?
— Дженни, я бы с радостью, но у меня суббота вся забита, а в воскресенье тебе уже возвращаться. Давай в другой раз?
— Хорошо, останусь здесь. Буду привыкать к новому дому.
— Правильно, заодно не дашь скучать боссу в отсутствие дочери.
— Прекрати сводничать!
— Ладно. Но если тебе не нравится Чонгук, может быть, у него есть какой-нибудь симпатичный холостой друг?
— Лиса, мне сейчас никто не интересен. Прекрати сватать меня к каждому, — разозлилась я, — я не готова к отношениям!
— Я просто беспокоюсь о тебе!
— Не нужно. А теперь извини, мне пора.
Почти сразу, как повесила трубку, я пожалела, что была так резка с подругой, но позвонить и извиниться так и не решилась. Вдобавок меня ждала новая ссора с Миён. Я предложила девочке почитать, но выяснила досадный факт — в свои пять лет Миён этого не умела. До самого ужина мы мучились с азбукой, малышка убегала от меня, пряталась под столом или в шкафу, скандалила и топала ножками. А накормить ребенка ужином мне удалось только с помощью Наён. Вымотанная за весь день, девочка позволила мне уложить ее спать, но слушать сказку отказалась, требуя привести папу. Чонгука тревожить я не стала, ведь помнила, что вечером он занят. В детской я просидела, пока Миён не уснула.
Поскольку из-за капризов подопечной я сама не поужинала вовремя, пренебрегая правилами правильного питания, решила поесть на ночь. Уже подходя к лестнице, я услышала громкий женский смех из гостиной. Сначала хотела уйти к себе, но, не удержавшись, все же спустилась вниз. Почти сразу я об этом пожалела, поскольку не была готова увидеть Чонгука с другой женщиной.
Широкая, холодная, одинокая кровать. Зачем мне такая? Я чувствовала себя в ней неуютно, отучившись спать одна. Но не давало сомкнуть глаз — злило, бесило, раздражало, — совсем другое. Почему я так реагирую на Чонгука? Какое мне дело до того, что он сейчас с женщиной?
Я отчаянно пыталась заснуть, но перед глазами все время стояла та картина: Чонгук в шикарном черном смокинге, а рядом с ним высокая длинноволосая брюнетка. Он по-хозяйски притягивал ее к себе, целовал шею, спускался губами к декольте, а я подглядывала с лестницы, мечтая оказаться на месте незнакомки. Потом они ушли, но их смех до сих пор звучал в моей голове. Не знаю, что планировал Чонгук на вечер, но несложно было догадаться, чем этот вечер завершится. А я, глупышка, подумала, что могу ему нравиться. Он играл со мной. Он играл со мной, как хищники играют с маленькими загнанными зверьками, попавшими к ним в лапы. Не более того. Но хуже всего то, что я переживаю из-за Чонгука! Как так случилось? Когда? Всего три дня я в этом доме, меньше месяца в разводе, а позволила себе вновь увлечься? Да и как вообще это возможно, когда чувства к Каю не прошли? Нет, не может этого быть! Я не должна думать о Чонгуке, не должна позволять себе… влюбляться.
Ночь казалась мне невыносимо долгой, задремать удалось лишь под утро. В этот раз будить Миён было гораздо сложнее, чем накануне, ведь я сама была готова забраться к ней в кроватку и уснуть. Что касается Чонгука, то я дала себе обещание впредь не позволять ему играть со мной. Я няня его дочери, не больше. Он мой работодатель и обязан уважать меня.
Пусть я была настроена решительно, но когда мой босс не пришел на завтрак, а Соён сообщила, что он не вернулся, опять что-то неприятно кольнуло в сердце. Миён вновь закапризничала:
— Дженни, я не хочу кушать.
— Малыш, завтрак — это самый важный прием пищи, тебе же нужно набираться сил на весь день.
— Не люблю кашу! Пусть Наён сделает что-нибудь другое.
— Миён, так нельзя. Наён приготовила кашку, потому что она полезная. Сейчас она сама завтракает и не может готовить тебе что-то другое.
— Тогда я не буду есть, — обиженно надулась малышка.
— Но вчера ты же так хорошо кушала кашу.
— А сегодня не хочу. Не люблю завтраки. Они невкусные.
Тут я вспомнила ухмылку Чонгука, когда вчера он сообщил, что его дочь ненавидит каши. Мой босс знал, что с завтраками у меня и Миён будут проблемы.
— Хорошо, Миён. Не хочешь кашу — не ешь. Ты права. Она совсем невкусная.
— Правда? — недоверчиво посмотрела на меня девочка.
— Конечно! Я тоже не буду есть свою кашу. Но вот без завтрака никак нельзя… — задумчиво проговорила я, — пойду и посмотрю что-нибудь вкусное.
Я взяла наши с Миён тарелки и удалилась на кухню, пока малышка провожала меня удивленным взглядом. Наён с Соён завтракали, и, когда я зашла с нетронутой кашей, сочувственно посмотрели на меня.
— Дженни, это всегда так. Накормить Миён кашей из разряда невыполнимого, — вздохнула Наён.
— Ага, она ест только с Чонгуком или у мамы, — подтвердила Соён, — прошлая няня отчаялась и кормила на завтрак ее только тем, что она любит. Конечно, пока Чон не видел.
— Ну, уж нет. Так не пойдет, — решительно сказала я, — у нас есть варенье?
— Да, Ким Намджун сам варил, — ответила Наён.
— Ким Намджун?
— Отец Чонгука, он из мужиков, свое хозяйство держит, так что варенье, соленья, молочка у нас своя.