The constellation

7 августа 1998

Ей хочется укрыться в чьих-нибудь объятиях, желательно, чтобы это было как можно быстрее, иначе всё Министерство увидит её слезы. Когда она выбегает из Зала, то ничего не видит перед собой из-за пелены в глазах, и поэтому, нервно оборачиваясь по сторонам и держа руку у рта, чтобы не завыть, она не замечает, что из-за угла кто-то мчится. Она чувствует сначала запах дорогого парфюма, который ей однозначно запомнится, а потом хватается за руки того, в кого врезалась. Мышцы напрягаются под мягкой тканью рубашки, Гермиона слышит резкий выдох прямо около её уха и, подскакивая, отшатывается назад. Она несколько раз моргает, чтобы четко разглядеть мужчину, и теряет дар речи.

<tab>Первый вопрос, возникший у неё в голове: «Сколько он не ел и не спал?»
Но дело даже не в разнице во внешности, сколько во взгляде. Он смотрит на неё, и она понимает, что слухи оказались правдой. Теперь она видит это по его глазам. Он не скрывает это. Наверное, собирался взять себя в руки прежде, чем показываться на людях, но тут неожиданно появился свидетель его слабости.

<tab>Ей кажется, что где-то далеко позади она слышит звук открывающейся двери, но ей так насрать, а потом осознание быстро приходит ей в голову. Осознание, что ему также херово, как и ей. Но оно так же сменяется гневом и отчаянием, ведь сколько бы лет не прошло, что бы он не делал, каким образом не помогал бы Министерству, он всё равно останется глубоко внутри тем самым Малфоем, которого она знает со школы. Она верит, что ничто не меняется.

<tab>— Мне <i>не</i> жаль, — слова вырываются наружу раньше, чем она до конца поняла, что он, скорее всего, разозлиться и начнёт ей грубить. В них столько злобы, что он должен по идее хотя бы брезгливо скривиться. Сделать что-нибудь, чтобы ей было не настолько противно от осознания того, что она опустилась на его уровень.

<tab>Но он лишь смотрит. Он поднимает глаза на того, кто буквально летит к ним, и его привычное выражение появляется на лице. Ей нравится, что ему нужно потрать силы, чтобы в секунду поменять даже цвет лица.

<tab>Гермиона продолжает безмолвно стоять очень близко к Малфою, пока он сам не выводит её из ступора:

<tab>— Грейнджер.

<tab>Его голос звучит не так, как она помнит. Он отдает хрипотцой и как будто пронизывает её настороженным холодом.

<tab>И только когда ее перехватывают руки Гарри, такого родного и теплого, она понимает, что дрожит.

<tab>— Ты так быстро выбежала, мы так испугались. Нам очень жаль, но мы рядом, мы всегда будем рядом, Гермиона... пойдем, пожалуйста, ты...

<tab>— Мне нужен Люпин.

<tab>Их взгляды всё ещё прикованы друг к другу, Поттер замолкает, сильнее прижимая к себе подругу и хмуро смотря на парня. Он бы не перестал тарахтеть, если бы не Драко.

<tab>— Что?

<tab>— Ты услышал, Поттер. Суд уже закончился. Он ещё там?

<tab>По спине Гермионы пробежал табун мурашек от сказанного.

<tab>— Да, — с опозданием бормочет Гарри, и Малфой закатывает глаза, обходя их. Наверное надо признать, он думал о том, чтобы толкнуть их плечом, но эти времена прошли, когда его целью было как-то унизить или зацепить Поттера и его компашку, а сейчас он просто не может избавиться от привычки так думать.

<tab>Гермиона провожает его долгим взглядом, но пока она смотрит на него, замечает, что что-то упустила из виду. Оно на поверхности, но из-за трагедии она не может нормально соображать, а значит нужно спросить у Гарри... что она хочет спросить?

<tab>Она открывает и закрывает рот, глотая воздух как рыба, и Поттера однозначно это беспокоит.

<tab>— Гермиона, пожалуйста, ты должна успокоиться. Пойдем в медкрыло... или... или хочешь пойдем сразу домой?

<tab>Милый Гарри.

<tab><i>У нас ведь нет дома. </i>

<tab>Но она кивает, потому что ей больше всего на свете не хочется оставаться одной. А с Гарри... пока ей с ним спокойно.

<tab>— Только не говори никому, — её шепот пронизывает тело, как холодный ветерок.

<tab>Он изучает её лицо, мольбу в глазах, поджимает губы и тянет к выходу, пока к ним еще кто-нибудь не вышел.

<tab>— Обещаю.

<center>***</center>
<center><i>Flashback</i></center>

<b>15 мая 1998</b>

<tab>Она преувеличит, если скажет, что безоговорочно согласна с методами допроса в Министерстве. Ей казалось, что после падения Воландеморта авроры стали менее жестокими, но эта победа словно подлила масла в и так огромный костер. Гермиона уже не помнит, куда точно направлялась, может быть она не хотела быть здесь, может случайно зашла на этот этаж, где авроры и другие участники битв и операций выплескивают свою злость на подсудимых и пленных.

<tab>Последний раз, когда она видела его... это было на Главной Битве в Хогвартсе. Он шёл рядом с матерью, впереди отца, который трусливо оборачивался. Он же не оглядывался, но по походке можно было сказать, что ему не было плевать, что творилось за спиной, он будто хотел повернуть обратно и участвовать в битве, но рядом с ним шагала Нарцисса, бросить которую он не мог.

<tab>Гермиона дернулась от очередного звука, исходящего из камеры допроса. Похоже, ему сломали руку.

<tab>Она с неподдельным ужасом наблюдала, как аврор сидит на Малфое и скручивает его руку, что-то крича. Лицо Драко было сложно увидеть на спиной мага, но она уверена, что тот лишь сжимает губы. Он не кричал. Он терпел боль, и это было, наверное, не похоже на него. Ей тяжело сказать точно, как Малфой обычно ведет себя в таких ситуациях, потому что она мало его знает.

<tab>Она хмурится от этой мысли. Нет, она определенно его знает. Она в курсе, что он трусливый человек, негодяй и подонок. Сын своего ублюдочного отца. Но еще она знает, как Нарцисса дрожала, увидев его живым, и как он взял ее за руку в ответ. Этот жест Гермионе показался настолько личным и недостойным Драко, что до сих пор она сомневается случилось ли это на самом деле.

<tab>— Отвечай, кусок дерьма! Мы схватили твоих поганных друзей, и мы думаем, что после нескольких разговоров с твоей шлюхой, она всё-таки нам что-нибудь расскажет...

<tab>И опять хруст.

<tab>Если бы можно было в Министерстве использовать Круцио, Малфой уже был бы под ним.

<tab>Аврор, понимая, что сделал всё, что мог, встает с обмякшего тела, направляется к столу, чтобы забрать бумаги, и выходит из камеры.

<tab>Малфой остается лежать, истекая кровью, чисто-красной жидкостью, а она лишь смотрит. «Чистая кровь» — проносится у нее в голове, и она сразу отгоняет эту мысль. Она не понимает в какой момент к ней приходит осознание — ей его не жалко.

<tab>Он заслужил это. Сделал выбор. Теперь он должен ответить.

<tab>Он кашляет, немного поднимается и облокачивается на руку. Уставшим взглядом он обводит всю комнату, задевая взглядом стекло, и Гермионе кажется, что он видит её, потому что его лицо на миллисекунду озаряет ухмылка, такая... Малфоевская, что ей сразу становится тошно, но он продолжает водить глазами, и она выдыхает. Она ждет, что он сделает хоть что-то, перевернет стул или же начнет биться об стены, а потом кривится от таких мыслей, потому что так ведут себя лишь сошедшие с ума люди, а Малфой не похож на того, кто не может собрать свои мозги в кучу. Гермиона поджимает губы.

<tab>Хорошо, что он её не видел.

<b>19 мая</b>

<tab>Она провела весь день в Министерстве, работая с Минервой, её профессором и уполномоченным директором Хогвартса, по устранению послевоенных проблем. Кингсли стал Министром, поэтому Орден теперь был внутри Главного места волшебников, если вообще им не стал.

<tab>По тем разговорам, на которых Грейнджер присутствовала, она не могла понять, почему все твердят, что война закончилась. Темного Лорда больше нет. Но нападения Пожирателей Смерти, которые не могли отступить от идеалов Воландеморта продолжались ожесточённее. Чаще всего они взрывали дома, в которых находились магглорожденные, полукровки и их семьи, поэтому первоочередной задачей Министерства была защита этих несчастных. Авроры ходили туда-сюда по этажам, и их черные мантии сливались в одну нескончаемую стену, похожую на...

<tab>Гермиона сглотнула. Она чуть не закричала, когда впервые увидела авроров, шагающих с жестокими масками лиц прямо на неё. Они были до дрожи в коленях похожи на Пожирателей, единственное их отличие было в том, что на темных волшебниках не было желтой плечевой повязки, которую для нее было большой проблемой заметить во время сражений.

<tab>Она счастлива отметить, что сейчас её не заставляют идти на курсы быстрой подготовки в Аврорат, на которые так рвутся Гарри с Роном. Очередная волна неизбежного страдания накрыла ее, вспомнив недавний разговор с Поттером. Чувство вины было зияющей дырой в душе парня, и заполнить пустое пространство, по словам друга, могла лишь помощь в действиях аврората.

<tab>Это было очень опасно. Жертвы были, и хоть Пророк писал о «непреклонности авроров из Министерства перед угрозой, нависшей со стороны мятежников», количество пустых мест в св. Мунго становилось всё меньше.

<tab>Миссис Уизли поджимала свои сухие губы, когда в очередной раз слышала речь младшего сына о важности роли аврора в данном моменте времени. Её глаза, которые всегда светились заботой и добротой, сейчас были полны усталости и горя. Иногда Гермиона задумывалась, что эта женщина была единственной, кто не пытался скрыть свою боль за тенью радости победы. Она любила её, как мать, которую отослала в далекую Австралию и вряд ли сможет увидеть в будущем.

<tab>Эта мысль врезалась словно ядовитая стрела в её душу, заставляя задержать дыхание на некоторое время. Гермиона опёрлась о стену в лифте, в котором ехала на выход из Министерства, понимая, что черные точки мелькают перед ее глазами. Ей было нечем дышать, и казалось паника только и ждала подходящего случая напомнить о себе. В закрытом пространстве, совсем немного освещенном, где нет никого, чтобы помочь ей справиться с атакой.

<tab><i>Дыши, Гермиона!</i>

<tab>Слюна стала поперек горла, не давая ей сглотнуть, а перед глазами появилась пелена слёз.

<tab>Грейнджер судорожно перебирала знания, которыми пичкала себя в последнее время, помогающие справится с тревогами, страхом и беспокойством.

<tab> Не давай себе думать об этом. Старайся разделить свои мысли, чтобы не ощущать пустоты внутри себя от воспоминаний.

<tab>Вдохни.

<tab>Возьми воспоминание и сожми его. Засунь в маленькую шкатулку и запечатай ее. Раздави своей яростью. Правильно. Злость лучше слабости. Закинь то, что осталось от коробки, далеко-далеко в сознание.

<tab>Это легче сказать, чем сделать. Но если она выйдет из игры, если позволит панике застилать глаза и здравый смысл, то скорее всего, это окажется поражением в односторонней борьбе. Что же она получит, не проиграв?

<tab><b>20 мая</b>

<tab>Лучи солнца будят её на следующий день, и она удивлена, почему не проснулась раньше, потому что буквально горит.

<tab>Рука Рона неприятно сдавливает ей грудь и, морщась, она аккуратно старается встать с кровати, не разбудив парня. Сложностей не происходит, так как из сказочного сна можно его выдернуть, только если скинуть с лестницы. Точно также как и оторвать от еды.

<tab>Запах вкусностей доходит до обоняния Гермионы не сразу, но, почувствовав его, она одевается заметно быстрее. Она ночует в комнате Рона, рядом с которой находятся спальни Джинни и Джорджа, последняя из которых до сих пор так и не выпустила своего хозяина. Гермиона выходит за дверь, тихо прикрывая её, и волна унизительной боли снова накрывает её с головой, когда она смотрит на дверь близнеца. Она с такой силой сжимает руки в кулаки, что на ладонях останутся заметные полукруги от ногтей, и кусает губу, пока не чувствует вкус крови. Голова пульсирует со скоростью света, коридор начинает медленно вращаться вокруг неё, но до нее так и не доходит, что она перестала дышать.

<tab>Когда она наконец делает заветных глоток воздуха, то мчится в ванную комнату, попутно запирая её и ставя заглушку, а потом падает перед унитазом, сильно ударившись коленями. Она стонет, и её выворачивает, хоть вчера вечером ничего не брала в рот из еды.

<tab><b>24 мая</b>

<tab>— Ему предложили выгодную сделку, но он такой гордый, что скорее захочет Поцелуй, чем будет работать на нас, — Гарри делает глоток горячего чая и смотрит на остальных за столом на Гриммо.

<tab>— Да он же трус, — выплевывает Рон.

<tab>— Он любит мать, — говорит одновременно с ним миссис Уизли.

<tab>Все кроме Гермионы и Джинни смотрят на неё удивленно.

<tab>— Дорогая, мы не можем так рисковать...

<tab>— Артур, он же не черствый кусок хлеба!

<tab>Молчание в ответ означало только то, что большинство были уверены в обратном. Ему обещали освободить мать от заключения в Азкабан, когда она будет поймана, взамен он предоставляет полную информацию о сбежавших Пожирателях, банковский счет и Мэнор в качестве убежища. Гермиону пробила дрожь, когда она это услышала. Малфой-Мэнор вряд ли можно было назвать безопасным местом, но Гарри еще раз напомнил ей, что и обычный нож в мерзких руках может творить страшные вещи.

<tab>— Хорошо... а зачем ему соглашаться, если Нарциссу не поймают?

<tab>— Гермиона, это дело времени, — Поттер хмурится, вглядываясь в поверхность стола, — И как бы мне не хотелось ей помочь, её правда ждет тюрьма. Она соучастница не одного преступления, хоть и значительно повлияла на ход войны, спасая меня. Мне жаль, — теперь его взгляд направлен на сосредоточенное лицо подруги.

<tab>— Если он до сих пор не согласился, значит он уверен, что она скрыта достаточно хорошо. Что насчет Люциуса?

<tab>— О, этот ублюдок орал как плакса Миртл в Суде, — кривит губы Рон и смеется совершенно недобрым смехом, что очень не нравится Гермионе, — «Это Империус!» «Пощадите!» «Это всё был Империус!»... Как будто ему опять поверят — ха!

<tab>— Страх делает с людьми вещи похуже Империуса, — мистер Уизли сжимает руки в кулаки, — Но Гермиона права — либо нужно быстрее найти мать Малфоя-младшего, либо взять под контроль столь важного для него, чтобы он хотел сотрудничать с нами.

<tab>— Кого?! Этот слизняк любит только себя, я не верю даже, что ему безопасность матери интересна.

<tab>— Рон, он не настолько ужасен, — шепчет Джинни, впервые что-либо комментируя, за что получает жесткий взгляд брата.

<tab>— Разве не помнишь, какие вещи он творил? В школе, в Астрономической башне. И в своем долбанном Мэноре тоже наверняка не рыбок кормил!

<tab>— Нужно сохранять спокойствие и разумно подумать, какие у нас есть варианты. Малфой не так прост, как нам кажется, может кто-то из его друзей расколется, или он услышит имя, способное повлиять на него. Нужно пробовать, — Гарри встал и оглядел сидящих, — пока не стало поздно.

<b><tab>28 мая</b>

<tab>Тедди сладко спит на руках Гермионы, разгуливающей вокруг кирпичного дома Тонкс и Люпина, в котором когда-то первая жила в детстве с родителями, а сейчас с матерью. Огромный дом богат, в нем много спален, гостиных и собственная оранжерея, а также у её семьи есть домовые эльфы. Последнее, естественно, сильно огорчало Грейнджер, но, несмотря на её убеждения, она понимала, что без них поддерживать чистоту в доме и готовность всегда накормить всех членов семьи, присматривать за малышом и вообще выполнять любую работу — просто невозможно, особенно сейчас, когда Ремус и Тонкс постоянно пропадали на миссиях или в залах совещаний в Министерстве. Люпин постоянно твердил жене, что она в первую очередь мама, и пытался при любых обстоятельствах отправить её домой.

<tab>«Я не успокоюсь, пока не будет мира, в котором наш Тедди сможет чувствовать себя в безопасности. Ты ведь это знаешь»

<tab>Андромеда — хорошая бабушка, которая с первого дня жизни внука взяла ответственность за его воспитание на себя. Её дочь надеется, что в ней не осталось глупых предубеждений, и она сможет дать только действительно важные советы ребенку, не пудря ему мозги расистскими мыслями.

<tab>Гермиона вгляделась в спокойное личико Тедди, и её сердце замерло. Она бы тоже хотела так уснуть, не зная печали и боли, что принесла им эта война. Честно говоря, она уже не помнит, когда Морфей забирал её в свои объятия без Сна без сновидений или же от гребанной усталости, от которой она теряла сознание. В её голове было слишком много мыслей, она хотела избавится от всех болезненных воспоминаний и радостных, потому что последние перестали быть таковыми либо из-за погибших людей, либо от того, что те время никогда не смогут повториться. Никогда не будет беззаботного смеха в Большом зале, умиротворенного чтения в гостиной Гриффиндора, где мальчишки играют в шахматы, близнецы пробуют свои изобретения, а Лаванда с Парвати хихикают над женским журналом.

<tab>О чем бы она не подумала — всегда встречает утрату людей, которые составляли её жизнь.

<tab>Малыш шевелится на её руках и открывает свои большие глазки, смотря <i>в</i> Гермиону. Она вымученно ему улыбается.