Тьма

11 лет назад

В доме на окраине магловской деревушки в маленькой комнате сидели двое: муж и жена, их звали Гордон и Аврора Мракс.

Аврора укачивала только что накормленного ребенка, Гордон постукивал пальцами по деревянной столешнице, а потом и вовсе вскочил и стал расхаживать туда-сюда. Своей резкостью он напугал не только жену, но и свою дочь — посредством Авроры, которая сильно вздрогнула.

Это был 1981 год. По слухам они узнали о пророчестве, в котором говорилось о мальчике способном победить Тома Реддла. Но Волан-де-морт решил опередить судьбу и убить его сам, не дожидаясь, когда тот вырастет и сможет дать ему отпор. Слухами они называли письма, которые приходили каждый месяц. Эти «слухи» были весьма сомнительные, потому что были анонимными. Кто мог их послать, не зная точного местоположения, которое молодая пара меняла крайне часто, оставалось загадкой. Глава семейства твердил о том, что это его друг, Люциус Малфой. Только вот откуда тот узнал куда писать и к чему вообще им была нужна эта информация? Вопросов было много, а ответов не было вообще. С Люциусом он не виделся уже давно. Может, это всё же кто-то другой, но тогда кто?.. Все эти мысли крутились у него в голове, путаясь ещё сильнее и создавая в голове невыносимый хаос вперемешку с переживаниями о дочери и жене. У Авроры Мракс в голове были практически те же мысли, но больше времени и места она всё же уделяла своей дочери, а о Малфоях пусть лучше рассуждает муж. Она держала на руках свое дитя, которым так дорожила, и наслаждалась этим моментом.

 Аврора выбрала для своей дочери необычное имя: Гермиона — красивое и нежное. Она хотела, чтобы её девочка была особенной, такого имени не будет ни у кого, и она сможет гордиться им. 

 Маленькой Гермионе было уже три месяца, и она заметно окрепла. Это значило, что уже можно было осуществлять их план по обеспечению безопасности дочери. Никто не спорит: они поступили опрометчиво, именно сейчас заведя ребенка. Но так уж распорядилась судьба: в конце концов за это будут платить все, даже девочка, которая еще совсем ничего не понимала... 

 Многие семьи испытывали неудобства в эпоху расцвета Волан-де-морта: он заставлял делать их то, чего они не хотели, и сразу же убивал при явном отказе. Маглорождённых он не принимал, считал, что они вообще не достойны иметь магический дар и осквернять общество настоящих волшебников. Думаю, вы и так поняли, что он делал со всеми «грязнокровками» встречающимися на его пути. К полукровкам он относился практически так же как к маглорождённым, забыв о том, что сам является одним из представителей данного сословия общества волшебников.

***

Гордон Мракс был родственником Тома Реддла, а если быть точным, то двоюродным племянником. Он часто встречался с ним в детстве и до дрожи в коленках боялся, но не показывал этого, ведь даже будучи маленьким он понимал, что тот непременно этим воспользуется. Его отец, Марволо Мракс второй, имел с ним какие-то тайные и наверняка страшные дела. И хоть Гордон боялся, любопытство и любовь к поиску приключений на пятую точку вели его подслушивать опасные секреты взрослых. Осознанно он стал этим заниматься в семь лет, и каждый раз, когда в кабинет отца заходил Тёмный Лорд, сын спешил к дверям, а как только чувствовал неладное или что их разговор окончен, убегал. За это время он многого наслушался и понял, что эти люди — чудовища. Когда ему исполнилось десять лет, нельзя было сказать, что он ведёт себя как ребенок; его лицо было всегда серьёзным, и он никогда не веселился: в основном из-за влияния родителей и Тома. С ним никто никогда не сюсюкался и не уделял больше внимания чем требовалось, обучая ребенка лишь чистокровным принципам, законам и кодексам. Именно в тот момент он понял, что не хочет быть таким, как они, и в любом случае хочет прожить другую жизнь и подарить совсем другое детство своему чаду.

 Но всё же, однажды подслушивая, он почти попался. В четырнадцать лет, будучи на летних каникулах в родовом особняке, он слушал очередной разговор: дверь в этот раз была закрыта не до конца, оставляя миллиметровую прореху, и, словно от его дыхания, сдвинулась на ещё один миллиметр, при этом скрипнув. Можно было и не уловить этот звук, но он знал, что они слышали, так как разговор сию же секунду затих. Благо, что мальчуган обладал хорошей реакцией и возможностью планировать всё на будущее, поэтому уже через секунду он спрятался за ближайшим гобеленом, выступ внутри которого вёл в небольшой коридор: закрытый от чужих глаз и видный лишь для него, Гордон наколдовал его на всякий случай и, видимо, не зря. Позже, он усовершенствовал систему, слегка увеличив коридор чарами незримого расширения и поместив туда книги и небольшой запас продуктов, если вдруг придётся прятаться дольше обычного или просто захочется отдохнуть: ведь там было довольно уютно. Ещё через некоторое время он создал целую систему таких коридоров, но оборудован был только один из них, остальные служили лишь для перемещения хозяина. Также, иногда с помощью них он мог немного веселиться, разыгрывая домовиков и свою матушку, которая лишь ругалась за проявление неуважения к ней и просто-напросто его отчитывала, но такой трюк не прошёл бы с отцом, и поэтому он даже не пытался, чтобы не получить лишний Круциатус. 

 От мыслей о друге он перешёл на воспоминания своего детства, но всё так же расхаживал по комнате, напрягая свою жену. Воспоминания были ужасными, и он никогда и никому не доверял того, что слышал в кабинете отца — даже своему другу, хоть тот всё время пытался показать, что ничего не боится. Гордон знал: в душе Люциуса живёт страх, а его внешнее поведение — лишь защитная реакция и, при необходимости, из-за своей трусости, он предаст всех. Но он всё равно был хорошим парнем, ведь всем свойственно бояться — Малфой не исключение.

***

— Мы должны бежать, — твердил высокий мужчина, расхаживая по комнате из угла в угол. 

 — Гордон! Успокойся и сядь, — молодая женщина попыталась отрезвить мужа резким тоном. — Я согласна: нам нужно бежать, но с ребёнком не выйдет, — у неё затряслись руки. — Мне самой не нравится этот план, но, исходя из сегодняшней тенденции, он является самым разумным и безопасным для нашей дочери. Я не хочу, чтобы она умерла, я хочу, чтобы она жила и была счастлива, — Аврора сильно расплакалась, слёзы лились рекой из её глаз. Противоречивость данной ситуации добивала обоих; с одной стороны, они хотели быть рядом с Гермионой, но с другой — им нужно было расстаться с ней. 

 Гордон подошёл к своей жене, сел рядом, обняв и поглаживая её по спине, шептал что-то ободряющее, тем самым постепенно успокаивая свою жену. Каждый раз, когда речь доходила до плана, в программе которого было расставание с их девочкой, Аврора рыдала, Гордон и сам был не против разрыдаться, но он мужчина — это, во-первых, а во-вторых, этим он только усугубит ситуацию и сильнее расстроит свою любимую, поэтому он должен быть сильным, как бы ни было больно и сложно. Так всегда поступают наследники чистокровных родов, а тем более наследники Слизерина. Но вот беда: возможно, он научился не проявлять эмоции и быть твердым характером, но так и не унаследовал семейных принципов по отношению к грязнокровкам. Он вообще не испытывал ненависти ни к кому вообще кроме тех, кто хотел причинить вред его семье. Гордон слишком рано понял, что свои взгляды нужно скрывать, потому что они никому не нравятся и его отец был очень строг: за любое непослушание и вольное поведение он получал выговор или, когда уже повзрослел, пытки и серьёзные наказания. Но его мать в этом не участвовала, всё время уходя в нейтралитет, и с ней у него сложились более-менее нормальные отношения. Она никогда не докладывала о его мелких выходках, лишь сама его отчитывая и пугая тем, что, если отец узнает — ему не поздоровится. 

 Возмужав, он встретил прекрасную девушку и всем сердцем её полюбил, хоть она была и не магла, а всего лишь полукровка, родители не одобрили такой союз, разлучив влюблённых и подобрав Гордону подходящую чистокровную невесту. В день свадьбы ему помог бежать лучший друг, и с тех пор он уже со своей женой прячется теперь не только от своей семьи, но и от Волан-де-морта. Собственно, лучший друг, который помог бежать Гордону и был Люциус Малфой, который хоть и не понимал безрассудства друга, но всегда ему помогал, перебарывая свой страх.

 — Тише, не плачь дорогая, всё будет хорошо. Если мы всё сделаем правильно — Гермиона будет в безопасности, но даже если она попадется к нему в руки, не думаю, что он сразу решит её убить. В ней также течёт кровь Слизерина и одного из Певереллов, скорее всего, он захочет воспитать её так, чтобы она была выгодна ему, — после этих слов Аврора зарыдала еще сильнее, казалось, что больше уж некуда, но женщины всегда поражают своими способностями и умениями. Теперь Гордон был в шоке, желая её успокоить, он получил в ответ ещё более сильный потоп. 

 — Дорогая, но если она попадет к нему — это ведь не так страшно, — вдруг жена остановилась в своих крокодильих слезах и посмотрела на мужа большими глазами. 

 — Это гораздо хуже смерти! Ты хоть представляешь, что он сделает с ней, с её разумом?! И меня больше всего поражает то, что ты думаешь, что это нормально! Может вообще перейдёшь на сторону своего сумасшедшего родственника?! 

 — Извини, я не подумал. Просто она же будет жива и мне... 

 — Всё! Замолчи, Гордон, я не желаю больше этого слушать. 

 — Раз ты не желаешь этого слушать, послушай насчёт нашего плана, — раздражённо начал Гордон Мракс, строго добавив, — и не вздумай больше плакать, — ему уже надоела вся эта ситуация, и он начал вновь объяснять всю важность плана, наверное, уже в сотый раз, но сейчас уже поджимает время, и они должны действовать незамедлительно. 

— Нам нужно сделать так, что Гермиону никто и никогда не найдёт, пока всё это не закончится дочка должна быть в безопасности, а не пропадать с нами. Мы подвергаем её серьёзной опасности, откладывая план и сильнее привязываемся; вскоре мы и вовсе не сможем отпустить, — эти слова вновь огорчили и разозлили жену, что же сегодня за день такой... 

 — Что ты такое говоришь?! Она, что, котёнок, чтобы к ней привязываться?! Я её мать и навсегда с ней в неразрывной связи. Я не могу просто взять и оторвать от сердца своё дитя, тебе легче... — она не смогла закончить, так как её грубо прервали. Теперь её очередь ошибаться в словах. 

 — Мне легче?! Да я весь извёлся в поисках нормального выхода: мы были уже практически везде за это чёртово время мы поменяли столько мест, что мне кажется, будто на земле уже больше не осталось уголка, где мы не прятались. Честное слово, скоро по второму кругу пойдём! И везде этот змеиный ублюдок нас находил. Я так же, как ты, переживаю и не хочу расставаться с нашей малышкой, но ради её безопасности я готов поступиться всем и отпустить, — закончив свою тираду, он устало упал в кресло и закрыл лицо руками. Аврора, поняв, что была не права и ссора для них сейчас ни к чему, села к нему на колени и, обняв, прошептала: 

 — Прости меня, я не хотела, я тоже на всё готова ради нашей дочки, давай больше не будем ссориться: я не хочу провести, возможно, наши последние дни в ругани, мы всегда должны быть вместе и поддерживать друг друга, — она плакала, волей-неволей, но слезы текли из её глаз. Снова. Гордон отнял руки от лица и положил на талию своей любимой, притянув ближе для поцелуя. Он был такой нежный, но в то же время настойчивый и страстный, они уже и забыли, когда в последний раз так целовались: напряжение и опасность, витавшие вокруг, никогда не давали им расслабиться. Поцелуй был долгим: Гордон и Аврора, забыв о времени, жадно целовали друг друга, стараясь насытиться, будто завтра ничего этого не будет, будто завтра они умрут. Гордон уже стал расстёгивать платье, когда жена остановила его руки и сказала:

— Нельзя, опасно и... — но Гордон заткнул свою жену нежным поцелуем, а после перешёл на шею и грудь. 

 — Плевать, мне всё так надоело, не хочу ни о чём думать, хочу только тебя, — встав с кресла он взял её на руки и положил на кровать, навалившись сверху и прижав её своим телом. Больше упираться она не стала, и они забылись, отдавая свою душу и тело сладкой любви, что их настигла, хоть и на недолгое время — они забыли о своих страхах, вспомнив о том, как сильно любят друг друга. И поступили весьма рискованно, отдавшись чувствам сейчас и забыв о том, что надо быть начеку каждую секунду, но в этот раз, слава Мерлину, пронесло.

***

— Сегодня, — произнёс как приговор, им не нужно было уточнять, что именно, всё и так ясно. С того самого дня, как они поссорились, а потом отдались сладким ощущениям, прошла неделя, и они наконец-то решились. 

 Не став больше разводить истерик: как говорят, слезами горю не поможешь, жена стала собираться, они нигде не задерживались дольше двух дней, но это место покинут даже раньше. Вдруг окна осветила яркая вспышка зелёного света, и прогремел зловещий гром. 

 — Не успели, — прошептала Аврора. — Что теперь делать? 

 — Ты уходи с дочкой, а я сражусь с ним, хватит прятаться. Пора встретиться с родственничком, — его лицо озарила злобная ухмылка. 

 — Нет, я не оставлю тебя, ты должен идти со мной, ты всё равно не победишь его, — она кинулась к нему на шею. 

 — Пускай так, но, если я пойду с тобой, он сразу же нас найдёт. Раньше мы передвигались магловскими способами, а сейчас придётся трансгрессировать. Я отвлеку его на себя, и он не сможет тебя найти. Надеюсь, он один, без своих подручных. Ты должна идти прямо сейчас, — в этот момент они услышали шум на нижнем этаже и крик людей, что там были. Поняв, что другого выхода нет, она лишь в последний раз прикоснулась своими губами к его и, схватив ребёнка, исчезла с хлопком, в этот же момент в комнате вылетела дверь и перед ним предстал Лорд Волан-де-морт собственной персоной. 

 — Ну здравствуй, Гордон. Где же твоя грязная жена? Неужели я немного не успел, чтобы поприветствовать её? — он почти шипел. 

 — Не смей её оскорблять! Она настолько же грязная, насколько и ты, если забыл — могу напомнить, кто твой отец и поэтому... — Тёмный Лорд остановил его грозным криком, от которого содрогнулись стены: 

 — Молчать! Невоспитанный мальчишка, разве тебя не учили манерам? — как же он не любил, когда ему напоминали об отце: он вычеркнул его из своей жизни. Единственное, что имело значение для него — это то, что он являлся наследником Слизерина. 

— Я научу тебя манерам! — и попытался выбить палочку из рук противника, но тот в последний момент выставил щит и атаковал Тёмного Лорда: \

— Петрификус Тоталус! 

 Схватка была не на жизнь, а, конечно же, на смерть, но Волан-де-морт не выкрикивал убивающего заклятия, лишь обороняясь и стараясь отправить противника в нокаут. Гордон же лишь успевал обороняться, лишь иногда атакуя своего дядю, и хоть секундное замешательство грозило ему проигрышем. Силы Гордона уже иссякали, но он держался и знал, что простой Авадой Лорда не прикончишь, а значит, он заранее знал, что проиграет, но тогда на что надеялся и чего хотел добиться этим бессмысленным поединком? 

— Авада Кедавра! — решил выкрикнуть Гордон. Волан-де-морт тут же защитился и отправил Экспульсо в его сторону, и в этот момент он уже не смог выставить щит и рядом с ним взорвалась стена. Потеряв равновесие, Гордон упал, выронив палочку из рук. Волан-де-морт пока не собирался его убивать: сначала ему нужна была информация. Мужчина попытался найти палочку, но всё безуспешно: видимо, она осталась под развалинами стен. 

 — Ты ничтожный соперник, мне жаль, что потратил своё время так бездарно, но сейчас я выбью из тебя всё, что мне надо, — он шипел подобно змее и хищно приближался к безоружному с противной ухмылкой и резко выкрикнул, — Круцио! Где твоя жена с ребёнком?! — племянник Волан-де-морта корчился на полу от нестерпимой боли, но ничего не говорил и даже не кричал. — Отвечай! 

 — Да пошёл ты к соплохвосту в задницу! — сквозь зубы выговорил Гордон. Странно, как в такой момент он вообще смог что-то сказать, причём разборчиво и с такой ненавистью, что казалось: от неё мог задымиться плащ тёмного мага, и он сейчас же превратится в пепел. 

 — Ах ты щенок, — опустившись до магловских оскорблений, он пытал и посылал Круциатусы в несчастного, пока тот не дошёл до почти бессознательного состояния. 

 — Раз не хочешь отвечать — я применю более действенные методы, — его жуткий оскал мог бы сделать любого человека в миг седым, впрочем, Гордону Мраксу уже ничего не страшно, — Империо! Где твоя жена? 

 — Я не знаю, — просто ответил он, было видно, что ответ дался ему легко. 

 — И ты всё это время действительно не знал, — теперь очередь ухмыляться перешла к Мраксу: он был доволен тем, что привёл в замешательство своего дядю. Чародей, что вселял страх в сердца большинства людей, был растерян и воспользовался легилименцией, дабы проверить верность слов, сказанных Гордоном: мало ли. Порывшись в сознании родственника, он так и не нашел даже отдалённой информации о том, где сейчас могла находиться семья человека, лежавшего на полу; он лишь понял, что они решили избавиться от дочери, отдав её маглам, и больше ничего. 

 Гордон знал план жены лишь вкратце. Он доверил ей полностью подготовку плана, хоть она и много плакала и не хотела этого делать, он успокаивал, поддерживал и говорил, что пока ему не нужно знать всего плана и, конечно же, своих истинных мотивов ей не открывал. Мракс давно хотел сразиться с Волан-де-мортом, и сейчас ему представился такой шанс. Пусть он и проиграл, зато его жена и дочь наверняка уже в безопасности: никто не знает их местоположения, а значит, он может спокойно вздохнуть и дожидаться, когда Волан-де-морт с ним наиграется и убьёт.

***

Вы скажете: зачем же он так долго его пытал? Можно было сразу применить Империо или легилименцию, но дело в том, что Волан-де-морту пытки приносили особое изощренное удовольствие, а особенно триумф и победа над своим противником, который так неудачно выбрал сторону, а ведь мог бы жить как достойный чистокровный волшебник. Но, увы, он не был бы счастлив в том мире, в котором убивают невинных и не смог бы лгать, хотя именно этому его учили всю жизнь, не смог бы жить без любви... 

 — Не радуйся: так быстро я не убью тебя, не дам того, о чём ты так мечтаешь, и знаю, что смерти ты не боишься. А тебе шляпа в Хогвартсе Гриффиндор не предлагала? — он произносил это злобно, но с усмешкой. 

— Я буду долго тебя пытать, а потом восстанавливать твоё тело для новых пыток. Я не прощаю тех, кто пошёл против меня, и ты будешь страдать. О! — воскликнул он, притворно радуясь и злобно смеясь. — Когда мы поймаем твою дорогую жёнушку... — он презрительно посмотрел на него, — думаю тебе даже говорить не надо, ты сам понял, что мы сделаем с ней на твоих глазах, — от этих слов Гордон дёрнулся и, вскочив, хотел магловским способом завязать с ним драку, но его бесцеремонно остановили волшебством. 

 — Ты — тварь! Я убью тебя, а если не я, то кто-нибудь другой это сделает. Не думай, что, если ты всех подчинил страхом к себе, против тебя никто не пойдёт. Найдётся человек, который тебя убьёт и спасёт мир от великого тирана и чудовища, — за свою любимую Гордон мог сделать все что угодно, он старался побороть барьер, что держал его, но всё безуспешно: силы с каждой секундой покидали его тело и лишь ненависть к Волан-де-морту и желание защитить родных заставляли стоять его на ногах. 

 — Заткнись! Меня должны бояться, потому что я величайший волшебник всех времён! Но мы с тобой слишком много разговариваем. Не пора ли нам перейти в более уютное место? — и в подтверждение этих слов он трансгрессировал вместе с Гордоном в одно из поместий Пожирателей Смерти, их тут же встретили люди в масках и схватили Мракса, перекрывая путь к отступлению. 

 — Отведите его в темницу, можете пытать, но только чтобы не умер: он мне ещё нужен. Все убирайтесь! — кинул Тёмный Лорд. Два человека, что прежде его держали, взмахнули палочками и, связав его заклинанием, повели в темницу. Заковав его в кандалы и цепи, один из пожирателей остался, а второй пошёл к выходу. 

 — Ты решил остаться? — спросил второй. 

 — Да, вот хочу развлечься с нашим гостем, — Гордону почему-то показался очень знакомым этот голос. Когда второй пожиратель ушёл, то первый снял маску. 

 — Люциус! О нет! Мы с тобой так давно не виделись, и ты решил примкнуть к нему?! — Гордон смотрел на когда-то своего друга с нескрываемым разочарованием. 

 — Да тише ты! Что мне было делать?! Я не хочу, как ты, подвергать опасности всю семью: во мне и нет такой смелости, чтобы противостоять Волан-де-морту, поэтому приходится пресмыкаться. Но я помогу тебе бежать, дружище. Возможно, я ещё не до конца сгнил и хоть на что-то гожусь. 

 — Ты — предатель, я не верю тебе! 

 — Послушай, Дон, я правда хочу тебе помочь, где твоя жена и ребёнок? Я сделаю так, что их никто не найдёт. 

 — Я не знаю, — повторил он свои слова, сказанные дяде. 

 — В смысле?! — воскликнул молодой Пожиратель смерти. 

 — Ну вот так; к тому же, тебе я всё равно ничего бы не рассказал, ты всё доложишь своему Лорду, я слишком хорошо знаю тебя, Малфой, — он выплюнул его фамилию с ненавистью, в которой можно было расслышать нотки отчаянья и сожаления. 

 — Рассказывай то, что знаешь, я правда помогу. Доверься мне, Гордон, прошу! — Мракс посмотрел на своего друга, когда-то помогавшего бежать с нежеланной свадьбы, и увидел в его глазах чистую искренность и доверился. 

 — Ладно. В общем, наш план заключался в том, что мы отправим нашу дочь жить и воспитываться к маглам. Деталей и адресов я не знаю: всем занималась Аврора, а мне говорить я запретил, потому что хотел сразиться с Волан-де-мортом, а зная его натуру — он бы из меня всё равно выбил бы всё, что ему захочется. Я ограничился практически одной фразой о её плане, но любимой, конечно, я этого ничего не сказал, она и так сильно переживала и практически всё время плакала... 

 — Ну ты вообще...! Тебе, что, жить надоело?! А, — он махнул на него рукой, — кого я спрашиваю. Ты всё время был не от мира сего. Ладно, пока будем что-то решать с тобой, а если Аврору поймают, то и её придётся спасать. 

 — Слушай, а нормально то, что ты здесь где-то с полчаса, а я ни разу не кричал от пыток? Тебе нужно попытать меня хотя бы для вида. 

 — Слушай, может ты просто повизжишь? 

 Гордон тихо засмеялся: так, чтобы их никто не услышал. 

 — Смешной ты выбрал термин, — он улыбнулся. — Знаешь, если бы не это всё, мне кажется, у тебя было бы отличное чувство юмора. Надеюсь, что хоть твой сын нормально поживет, — Мракс склонил голову, о чём-то думая и вспомнив о смешном вопросе друга, ответил. — Нет, получится фальшиво, поэтому давай, иначе нас раскроют. И запомни: я тебе доверяю, и если ты предашь меня, то это будет лишь твой крест, и тебя всю жизнь будет мучить совесть. Даже не вздумай отмахиваться от моих слов, Люци. 

 Вот в этот момент его реально захотелось пытать, единственное, что раздражало Малфоя в друге, так это чрезмерная правильность и фразы про совесть. 

 — Хорошо, я понял! Круцио! — и Гордон закричал. Так, попытав его пять минут, он вышел из темницы. Наверху стояли другие Пожиратели и ждали его. Надеясь, что они ничего не слышали из их разговора, он произнёс: 

 — Крепкий орешек, но ничего — и не таких кололи, — сказал он, ухмыльнувшись, на что они лишь развернулись и пошли вперёд, а Малфой поплёлся за ними, воровато оглядываясь назад.

***

Аврора из-за волнения не рассчитала расстояния и трансгрессировала немного дальше, чем надо. Оглядевшись на признаки постороннего присутствия, она убедилась, что рядом никого нет и лёгким бегом, стараясь не навредить малышке, побежала в район, где жили маглы, которых она присмотрела в качестве родителей. 

Их звали Моника и Венделл, они были хорошими людьми и, как поняла Аврора, лечили людям зубы. У пары была лишь одна проблема: они не могли завести дитя, и тогда женщина поняла, что они будут любить её дочь как родную, как посланницу бога, что озарила их дом счастьем. 

 Дойдя до дома, она поставила корзину на порог и сказала:

 — Не плачь, моя девочка, я всегда буду рядом, даже если ты меня не увидишь. Будь счастлива, моя Гермиона, — и, поцеловав девочку в лоб, пытаясь сдержать слезы, постучала в дверь и стала отходить. Но она не могла отвести взгляда от лежащей на пороге корзинки, и даже когда в комнатах начал загораться свет, она не двинулась, а опомнилась только тогда, когда дверь отворилась, выпуская свет наружу, и побежала что есть мочи.

***

Моника и Венделл, открыв двери, увидели на пороге чудного ребёнка. Но внимание женщины привлекло движение за дверью и, увидев человека в длинной закрывающей всё тело мантии, она сначала испугалась, а потом поняла, что это наверняка — мама ребёнка, и, попытавшись позвать её, выкрикнула:

— Эй! Подождите! Вам не стоит бросать его, — но, не получив реакции, сама бросилась в погоню.

Откуда ни возьмись на улице начался дождь, и Моника промокла до самой нитки, стараясь облагоразумить, по её мнению, безответственную мамашу. Она уже изрядно отстала и хотела остановиться, как увидела, что в женщину выстрелил луч света из-за угла. Ей было страшно, но в тоже время и интересно. Тихо и аккуратно, преодолев почти всё расстояние, что разделяло её с мамой ребёнка, она спряталась за углом и слегка оттуда выглядывала.

Женщина лежала на земле, видимо, потеряв сознание, а из-за другого угла, откуда выстрелил луч, вышел человек: он тоже был в мантии, покрывающей всё тело, но, когда он снял капюшон, ей открылось лицо в зловещей маске. Чтобы не издать ни звука, Моника зажала рот рукой. Человек в маске крутил в руках странный предмет напоминающий палочку или прутик, оторванный от дерева, но довольно упругий и твердый.

— Ну что, вот ты и добегалась, дорогуша. Думала: Тёмный Лорд тебя не найдёт? А он нашёл и тебя, и мужа твоего, осталось дело лишь за вашим ребёнком. Но для нашего Господина дитя — не проблема, он найдёт его в считанные дни. Учитывая то, что я нашёл тебя здесь, ты, скорее всего, бросила его где-то рядом. Пытать пока тебя не буду: право первого — у Тёмного Лорда, а потом уж мы позабавимся с тобой, — и, схватив женщину, которая была будто в оцепенении, исчез с улицы с характерным хлопком.

Моника вздрогнула и чуть не потеряла сознание. Она, что, видела только что фокус или это всё игры подсознания? Но внезапно в голове возникла лишь одна верная мысль: "Я видела волшебников».

~~~

Будете ждать продолжение? История также публикуется на фикбуке.