Русфея. Прелестное создание

Два года спустя

г. Монреаль, провинция Квебек, Канада

Не отрывая пустого взгляда с человека, стоящего в первых рядах, я на деревянных, предательски негнущихся ногах спускаюсь по лестнице вниз со сцены, — и оказываюсь в кругу своих близких. А со всех сторон звучат громкие аплодисменты и единичные одобрительные выкрики, которые постепенно затихают.

— Милая, это была потрясающая речь. И очень правильные слова, ты у меня умница, — мамины руки тепло обнимают меня, а после она смеется своей красивой улыбкой и, шутливо браня себя за неаккуратность, поправляет сбившуюся с моей головы шапочку выпускника.

Я же в этот самый момент желаю лишь одного — поскорее уйти отсюда, не дожидаясь торжественного всеобщего запуска темно-синих шапочек с желтой кисточкой высоко в небо.

Хотелось бы, конечно, снять всё это с себя и незамедлительно направится в тир, выпустить пару десятков пуль в мишень с человеческим изображением и наконец отпустить ситуацию, произошедшую утром.

Как он мог? Испортил мне самый счастливый день — мой выпускной! Ненавижу!

Пока я внутренне проживаю вновь и вновь ту болезненную для меня сцену, в которой мой собственный парень засовывает свой поганый язык в рот этой рыжей су... швабры, меня заключают в очередные тесные объятия.

Все это время я старательно натягивала на лицо подобие легкой улыбки, получалось безрадостно, но, к счастью, достаточно убедительно.

— Корделия, дочка, я горжусь тобой, — спокойный уверенный голос отца помогает взять себя в руки, забыть на время предательскую картину, беспрерывно маячившую перед моим внутренним взором.

— Да, Кори, это было круто. Ты всем идиотам заткнула рты. А это твое "дорога будущего откроется лишь тем, кто этого достоин, кто действительно старался изо дня в день и впитывал хотя бы крупицы знаний, обучаясь в родной нам всем школе" выше всяких похвал.

А вот и Кейси, королева школы — девушка, сломавшая общепринятую систему всех подростковых фильмов о старшей школе, потому как в ней нет ни капли стервозности и надменности, — моя лучшая подруга и незаменимый антидепрессант. С ней-то я и отправлюсь после выпускного прямиком в стрелковый тир, которым владеет ее бабушка, женщина боевая и со стальным непробиваемым характером. Она за нас, двух молодых девчонок, горой встанет и всем обидчикам разом разукрасит лицо, пусть таковые только покажутся на ее горизонте.

— Ну разумеется, ведь эту часть текста мне помогла написать ты, — отстранившись от отцовской груди, закатываю глаза к небу, а подруга в ответ весело смеется и по-дружески толкает локтем в бок.

— Ты чего такая грустная? Миссис Карсон, скажите же ей. Школа позади, взрослая жизнь впереди — не этого ли мы с тобой ждали, Кори? — мечтательно и воодушевленно изрекает Кейси, а потом резко хватает меня за руку и уводит куда-то, громко бросив моим родителям:

— Мистер и миссис Карсон, я верну вам ее вечером!

— Хорошо вам обеим провести время! — слышу я понимающий смех мамы за спиной.

— У нее завтра день рождения, да еще и выпускной вечер, думаешь правильно сейчас ее отпустить? — отец как всегда насторожен, оно и понятно, мой день рождения — праздник далеко не обычный, чаще всего с проблемами на пятую точку. И это отнюдь не преувеличение.

— Любимый, она вернется до полуночи, как всегда. Неужели ты не доверяешь нашей дочери? Она уже вполне взрослая и ответственная за свою безопасность.

— Ты права.

Я оборачиваюсь, чтобы в последний раз окинуть их взглядом и увидеть неизменно прекрасную картину любви: мама, прижатая сильной рукой к широкой, каменной груди отца, нежно целует его в губы. Очень мило, да и приятно знать, что спустя столько лет твои родители по-прежнему сильно любят друг друга и относятся с восхитительным трепетом.

Видя, что подружка упорно тащит меня к остальным ребятам, которые уже приготовились бросать свои головные уборы и только в нетерпении ждут опоздавших, то бишь нас и парочку других ребят, так же спешащих к собравшимся в общую кучу выпускникам, — я притормаживаю.

— Слушай, Кейси, давай не пойдем? Да и искать потом среди кучи одинаковых шляп свою нет никакого желания. Потом же ее чистить и сдать обратно нужно, почему об этом никто не думает? Почему это заботит лишь меня? — вздыхаю я, буксиром ведомая Кейси. — Да остановись же ты!

Она резко останавливается и глядит на меня, хмурая и растерянная:

— Кори, что случилось? Ты какая-то рассеянная сегодня. Расскажи мне, ну же.

Мимо проходит красавчик-футболист, светловолосый и голубоглазый, и призывно подмигивает нашей королеве. Вернее выпускной бал завтра, но без всякого сомнения корона достанется нашей обворожительной Кейси, обладательницы пушистых длинных волос шоколадного оттенка и пленительных зеленых глаз, что последние годы глубоко очаровывали всех популярных парней, членов футбольной команды, и не только. Однако наша неприступная крепость по имени Кейси Тернер тайно и безнадежно влюблена в парня, который ее в упор не замечает, а может быть, намеренно делает вид, что та ему по-барабану.

Как и всегда, подруга предпочитает не замечать очевидного к ней интереса, проявляемого харизматичным Адамом — вторым по популярности парнем в выпускном классе, — и полностью игнорирует его внимательный и многозначительный взгляд.

К слову, самым популярным парнем в школе был Логан, высокий симпатичный шатен с красивыми серыми глазами — в них когда-то можно было утонуть, рядом с ним я чувствовала себя, казалось, в безопасности, хоть и понимала, что это глупо, глупо полагаться на такого, как он, обычного парня. Да, популярного, да, безумно красивого, да, слегка жесткого и иногда грубоватого, но со мной он был другим, мягким и уязвимым, нежно целовал, ласково касался подушечками пальцем моей скулы, губ, волос.

Да, я любила его, таяла от его прикосновений, сладко жмурилась в его теплых руках, доверчиво прижималась к нему, искренне верила, что это навсегда. Что он верен мне, что сильно любит и дорожит мной, нашими пусть недолгими — в три месяца — отношениями. Я ему верила — дурочкой была. Давеча как утром застала Логана с другой, с рыжей длинноногой Эми.

И что он в ней нашел? Вертихвостка, предлагает себя всем и каждому. Репутация у нее, мягко говоря, не очень. За такое поведение на месте ее родителей я бы давно отправила эту интриганку и выскочку в частную исправительную школу, имеющую под собой одну единственную цель — избавить разум трудного ребенка от той грязной мерзости, что в нем наглым образом поселилась.

По моей щеке непроизвольно стекает слезинка, едва я обо всём этом вспоминаю, и тут же на мои плечи, словно бы в насмешку, ложатся мужские руки, до боли знакомые, красивые — я, едва заметно повернув голову, скосила взгляд на одну из них. Грустно усмехаюсь про себя: были родными вчера, стали чужими сегодня. Торопливо смахиваю влагу с лица и силой воли заставляю себя больше не плакать.

— Кейси, не оставишь нас одних? — твердый, решительный голос разрывает на миг застывшую в моей голове пугающую тишину.

Она подозрительно сощуривается, смотрит на меня, после на "моего" парня. Мисс Тернер ничего не знает, я не успела ей сообщить.

— Вообще-то нас ребята ждут, — и пальцем указывает в их сторону, — может, вы позже обсудите ваши разногласия.

Догадливая и совсем не глупая, только вот она и понятия не имеет, на какой почве у нас с моим БЫВШИМ парнем "разногласия".

— Ей это неинтересно, — обойдя меня и заслонив собой Кейси, парень встает прямо напротив меня и пристально, глубоко вглядывается в мое каменное и непроницаемое лицо. — Не так ли, Делла?

Я стойко выдерживаю мрачный и открытый взгляд, когда-то мною любимый.

Почему я всегда влюбляюсь в сильных мужчин? Почему именно такие каждый раз привлекают мое внимание? Подсознательно ищу в них защиту? Спасение от себя самой? От той немыслимой, огромной силы, что давит на мои хрупкие плечи, делает меня той, кем я являюсь? Отчаянно желаю побыть на какой-то крохотный миг слабой в сильных руках?

Почему, ну почему я не могу быть нормальной, обычной человеческой девчонкой, которую интересует лишь ее профессиональное будущее и, следовательно, поступление в один из самых престижных вузов страны? Почему, невзирая на то, что у меня всё это есть — человеческая жизнь, учеба в обычной государственной школе, друзья, отличные перспективы и возможность со своим безупречным дипломом поступить в любой университет Канады, — я не ощущаю себя одной из них? Чувствую себя чужой среди людей?

Быть может, причина всему — сила, что ни на миг не дает о себе забыть.

Делаю глубокий вдох и, гордясь тем, что голос ни капельки не дрожит, произношу, твердо и четко, не избегая его прямого взгляда:

— Логан прав, мне это неинтересно. Кейси, оставь нас, нам правда нужно поговорить.

Закатывать истерику, что-то выяснять, умолять и прочие глупые штучки в мои планы не входят. Пусть говорит, раз Логану есть что сказать, пусть, а я молча послушаю.

— Ладно, увидимся позже, — неуверенно тянет подруга, ей не хочется меня оставлять, но всё же она в итоге уходит.

Отвернувшись от парня и сложив руки на груди, смотрю на множество разноцветных шаров, привязанных у ларька с мороженым. Должно быть, кто-то из родителей учеников, постарался обеспечить место торжества всем необходимым, в том числе и различными сладостями.

Логан слишком долго молчит, и это меня раздражает.

— Я слушаю, — тем не менее спокойно и примирительно выдаю я, вновь взглянув на парня.

— Тебе не нужно быть такой, Делла. Не нужно притворяться каменной стеной и изображать холодное безразличие. Я тебя знаю, и потому не верю... Хорошо, если тебе так удобно, закрывайся от меня, пусть так, это твоя защитная реакция, я понимаю.

— Что ты хочешь? — Все-таки не выдерживаю и выплевываю эти тщательно сдерживаемые, упрямо рвущиеся из разбередившихся злым предательством недр слова прямо ему в лицо. — Что ты от меня хочешь, Логан? — чуть спокойнее, медленно проговаривая каждое слово, повторяю я свой вопрос.

— Я хочу, чтобы ты меня выслушала и услышала, понимаешь? — он делает особое ударение на слове "услышала".

— Я же сказала, я слушаю. Не тяни, говори уже.

Какое-то время Логан молчит, словно размышляет, с чего начать, что сказать в свое оправдание. А не мог ты, красавчик,

подготовиться заранее, до того, как подойти ко мне? Меньше времени бы потратили на это бессмысленное выяснение отношений. Зачем? К чему это все? Ведь и так все предельно ясно.

— В последнее время мы с тобой мало виделись, ты усердно готовилась к экзаменам и в упор меня не замечала...

И тут сквозь неожиданно прозвучавшие громкие возгласы и восторженные крики ребят, со счастливыми лицами подбросивших в воздух свои шапки, я его резко перебиваю:

— Ты хочешь обвинить меня в том, что ты мне изменил? Какая изощренная логика! Надо же! Ты прекрасно знал, что эти экзамены крайне важны для меня! Знал!

— Я не договорил, — жестко и почти холодно, и я мгновенно затыкаю свой рот. Заметив, что я поумерила свой пыл, продолжает, но уже мягче: — Делла, мне тебя не хватало...

И ты, недолго думая, тут же кинулся в объятия этой швабры? Ну конечно, это же естественно, не правда ли? Если нет рядом меня, можно и с другой позабавиться? Нет у мужчин никакой терпеливости! И совести! И преданности! И любви ко мне у него тоже, как выяснилось, нет!

Очень хочется вылить на него всё это, но я предусмотрительно держу язык за зубами. Не истеричка я, не истеричка, и вести себя подобным образом не стану. Это ниже моего достоинства.

— ... и прости меня за... за сегодняшнее утро. Но хочу отметить, что я тебе не изменял.

— Ух ты, а что это тогда было? — спрашиваю я с иронией, насмешливо вздернув брови.

— Минутное помутнение рассудка.

— М-да... Допустим, ты мне не изменял. Допустим. Но ты ее целовал, при том присосался к ней так жадно, что я подумала: вы давно вместе. Любой бы так подумал, если вместо меня в тот пустой уединенный класс вошел бы кто-то другой...

— В том то и дело, Делла, что туда вошла именно ты, тебе не кажется это странным, а? Кто тебя туда направил? Кто сказал искать меня там? Скажи мне, Делла. — Логан хватает мои плечи и стискивает зубы, на его шее от злости выступают вены, в глазах блестит ярость. — Кто-то хотел, чтоб ты нас увидела. Я думаю, и Эми была в сговоре.

Боже, он на самом деле верит в то, что говорит!

— Какой сговор, Логан? Что ты несешь? — я предпринимаю попытку сбросить с себя его руки. Руки, которые два часа назад сжимали чужое тело, ласкали другую, не меня. — Никто, слышишь, никто меня туда не посылал! Я искала тебя, дурака! Искала по всей школе! Потому что я полная дура! — и вновь глаза наполняются горькими слезами. — Потому что наивная влюбленная дура!

— Тише, тише, моя хорошая, — успокаивающим голосом произносит он и крепко обнимает, но я немедля вырываюсь и бью в отчаянии своим маленьким кулачком по его большому спортивному торсу. Краем сознания подмечаю, что на нем нет синей мантии, что он в одной лишь светло-серой рубашке. Логан вновь прижимает меня к себе и больше не отпускает.

Ну вот, теперь я заливаю солеными слезами рубашку своего бывшего парня. Бывшего! И это решение окончательное и бесповоротное!

— Моя синеглазка, я всё исправлю, слышишь? Не отпущу тебя. Я тебя люблю. Люблю! Я так долго тебя добивался, чтобы вот так просто все просрать? Сама подумай, разве это мне к лицу? Быть подонком в твоих глазах?

— Тем не менее ты мне изменил, и пусть в твоем понимании поцелуй... или чем вы там занимались... — я что-то путано объясняю хриплым от слез голосом, пытаюсь вконец не расклеиться, сохранить никчемные остатки трезвости, ума. Собрав все силы в кулак, медленно отхожу от парня. — В общем-то, даже не это меня разочаровало. Думаешь, измена? Измена? — и больно закусив губу, отрицательно мотаю головой. — Нет, не это предательство. Предательство — это тот факт, что ты намеренно водил меня в заблуждение, заставлял верить, что любишь меня. Может, и любил, но в моменте "сейчас" не любишь, но отчего-то ты мне забыл это сказать. Это и есть предательство. Измена — признак того, что тебя больше не любят, лишь следствие из немого "не люблю", которого ТЫ не удосужился мне сказать. Подобное сокрытие правды — это ложь. А твоя ложь — и есть предательство. И потому я больше тебе не верю.

Со слезной пеленой на глазах я разворачиваюсь и ухожу. Выговорилась, сказала все, что хотело мое разбитое, изнывающее от боли и обливающееся кровью сердце.

Последним, что перед уходом выхватило мое сознание из общей расплывающейся картины, была застывшая фигура Логана и ощутимая тоска в некогда любимых серых глазах. Прощай, Логан. Отныне наши дороги более не пересекутся. Закончилась школа, закончились и эти отношения. Впереди меня ждет новая жизнь, взрослая. Без этих детских соплей и... первой, казалось, чистой и взаимной любви. Но, увы, всё оказалось ложью.

Меня ждет университет Макгилла и факультет искусств и дизайна. Мир, пахнущий девственно-чистой бумагой, блестящим черным грифелем, резковатым и неслабо ударяющим в ноздри ацетоном и бесчисленной палитрой красок, благодаря которым можно построить совершенно новый, существующий лишь в твоем представлении мир, красивый и совершенный, светлый и солнечный, яркий и красочный, темный и сумрачный — любой. Картинки разума оживают на холсте — и это самое прекрасное чувство на свете, способное затмить даже боль от разбитого сердца.