Боль под маской 2/Даниззка

В мягком сентябрьском дне не было ничего особенного. Хотя, в этой стране вряд ли можно понять, какое время года сейчас. Солнышко всё так же активно нагревает поверхность, заставляя густую травку, цветы и прочие, живущие отдельной жизнью растения просыпаться каждое утро. Светлые лучики так же влияли и на животных. Птички весело распевали мелодии, рыбки в океане вовсю наслаждались простором, а люди... Люди просто оставались собой.

Но, не смотря на мой обычный пессимизм, Лиза сейчас находилась, наверное, в самом светлом и чистом месте, которое только можно найти. Она сидела на кушетке в детской комнате, медленно покачивая недавно уснувшего ребёночка в колыбельке. Маленькие ручки сжались в крохотные кулачки, ножки были подняты и скрючены, а нежный животик малыша медленно вздымался и опускался. Он был таким идеальным в этом несовершенном мире, с его до умиления маленьким носом, припухлыми от недавнего кормления и закрытыми, зелёными глазками.

— Заснул? — в комнате появилась стройная, прекрасная женщина с сияющей улыбкой.

— Да, — тихо ответила Неред, обернувшись.

Катя — жена Никиты Гридина, а так же является единственным другом в жизни русой. Разница в их возрастах не значительная, но Катя кажется более... Взрослой и опытной. Тёмные, густые волосы обрамляют лиуо с острыми скулами, карамельные глаза имеют пышные, тёмные ресницы, небольшой нос имеет милую горбинку, а губы... Настолько пухлые и выразительные, что порой мужчинам тяжело оторвать от них взгляд. Катя — воплощение женственности, гордости и самообладание, не смотря на свои двадцать пять. Её острый подбородок всегда поднят, а осанка горделива и непреклонна, что не совсем соответствует её характеру. По душе эта женщина очень добродушная и, даже можно сказать, слегка наивна. Хотя, она обладает трудолюбием, которое не даёт проявлять Никите, умом, который всегда так привлекал в беседах и этой неподдельной чистотой в сердце. Такой, о которой можно только мечтать.

— Ну слава Богу, — взмолилась Катя, тяжело выдохнув. — Хоть ненадолго побудем в тишине, — улыбнувшись, девушка прошла к колыбельной и склонилась к ребёнку. — Ох и громкий же ты у меня, любимый, — ласково коснувшись его лобика губами, шатенка выпрямилась и взглянула на подругу. — Пойдём вниз, а то наши мужчины мне всю кухню измажут.

— Они же вроде на веранде расположились, — усмехнулась кареглазая, поднявшись со своего места.

— Ой, они сначала там всё изгадят, а потом на кухню придут, — покачав головой, Катя взяла девушку под руку и тихо повела её вон из комнаты. — Я уже это проходила.

— Хм... — единственное, что выдала малышка, улыбнувшись.

В этом доме было так тепло. По-семейному тепло. Нет, дом Дани... Вернее, их дом был ничем не хуже. Там так же было уютно, но там нет... Ребёнка.

Да, Неред иногда задумывается об этой затее, но потом, переварив всю свою жизнь в голове, в момент открещивается от этих мыслей, стараясь забыть.

Но сердце ведь не заткнёшь, да? Смотря на эту обстановку, девушка досадно улыбается, ведь такого счастья хочется всем. Добрый, честный, любящий муж, маленький комочек нежности в колыбельной и... Стоп. Нельзя. Это запретная тема. Нужно молчать.

— Так, у вас всё хорошо? — осторожно уточнила Катя, встав у плиты, спиной к девушке.

На секунду нахмурившись, Лиза задумалась над ответом. А всё ли так хорошо? Всё ли так, как говорит Даня?

— Да, — неуверенно ответила та, проведя ноготком по столешнице, за которую уселась. — Наверное...

— Наверное? — встревожено переспросила шатенка, обернувшись.

— Да, — поджала губы Лиза. — Просто... Он изменился. Он стал таким нежным и ласковым.

— Так это же хорошо! — удивлённо приподняв бровки, проговорила кареглазая.

— Я не знаю, — опустила плечи Неред, играясь с пальчиками. — Просто это произошло слишком внезапно, понимаешь? Я столько времени пыталась его...успокоить, что-ли. А тут раз и всё. В смысле, это, наверное, хорошо, но я не уверена...

— В нём? — выдохнула Катя.

— Я просто боюсь за Кашина. Я слишком его люблю и не могу потерять вновь.

— Да, я наслышана о вашей истории, — покачав головой, Гридина отвела взгляд, словно собираясь с мыслями.

— И ты меня не осуждаешь? — невинно подняв голубые глазки, уточнила русая.

— За что, милая? — удивлённо спросила та.

— Ну, знаешь, он ведь действительно не очень хорошо ко мне относился вначале, а потом всё стало ещё хуже и хуже... А я просто...

— Полюбила, — с улыбкой закончила шатенка признание подруги. — Послушай, — уверенно начала она, подойдя к русой. — не имеет значение, как всё началось. Имеет значение лишь то, чем всё закончится, понимаешь? И Лиз, никто не в праве тебя судить, — проведя рукой по волосам Неред, проговорила Катя. — Ваша любовь похожа на пламя и всегда важно держать с собой огнетушитель, иначе сгорите. Ты должна быть осторожной, умной и вменяемой, чтобы не попасть в эпицентр жизненного хаоса. Это сложно, но ты справишься. Ты ведь так много преодолела.

А мужчина, странности которого сейчас обсуждали девушки, расслабленно попивал пиво из бутылки, иногда переворачивая мясо на гриле. Его волосы, слегка выцветшие на солнце, сейчас были неаккуратно разлохмачены ветром, от чего падали на лоб, но это только придавало ему пущей сексуальности и соблазнительности. По накачанной груди скатилась прохладная капля напитка, отчего мышцы напряглись сами собой, узкие джинсы, цвета морского бриза висели на бёдрах не смотря на ремень, белоснежные с чёрными полосками супры были дополнением к образу плохого, горячего парня.

— Как там дела с Фильвом? — как бы между прочим, уточнил Никита, сидя в глубоком, мягком кресле и, смотря куда-то вдаль.

— Мы его напрягли, — усмехнулся Даня, сделав очередной глоток. — Деньги уже завтра утром будут у тебя.

— Отлично, — кивнул Гридин и повернулся к панорамному окну, показывающему кухню, где сейчас находились женщины. — Знаешь, я уже подумываю о втором, — резко сменив серьёзность на улыбку, произнёс тот.

— А тебе не поздно? — с доброй насмешкой спросил Кашин, косясь на друга.

— Да я в расцвете сил! — возмутился кареглазый. — Ещё и внуков дождусь.

— Не сомневаюсь, — с улыбкой покачав головой, парень провёл рукой по густым волосам и бросил взгляд на свою девочку сквозь окно.

Её красота... Боже, какая она красивая!

Лёгкая, развевающаяся юбка, цвета персика, не достигает коленок и открывает вид на прекрасные бёдра, белоснежная майка заправлена и открывает вид на точёную фигурку и женственную грудь. А эти волосы... Кажется, что феи из леса сплетали каждую ниточку её мягких локонов. Глаза, словно шоколад. Но в них печаль.

В голове парня тут же начался ураган. Неясность проникла в голову и брови сами свелись на переносице. Оставив бутылку пива на столике, он поправил футболку и, приударив друга по плечу, зашагал в сторону двери.

Когда его глаза наткнулись на тот момент, когда Катя обняла Лизу, словно успокаивая, рыжий совсем помрачнел. Его напрягла вся ситуация, которой он даже не понимает. Даня не знает, чем вызвана столь странная картина, не догадывается, почему его малышка сейчас в печали, но всем своим нутром хочет остановить это.

— Хей, — хрипло проговорил он, открыв стеклянную дверь. — Не помешал? — заметив, как девушки тут же всполошились, он прокашлялся.

— Нет, вовсе нет, — ответила Катя, отойдя от русой. — Мы просто разговаривали.

— Хм... — единственное, что смог проговорить он, уставившись на свою девочку.

Катя тут же поняла, что лишняя в этой ситуации и поспешила выйти, оправдываясь тем, что хочет проверить мужа, который что-то там шабашил над грилем.

Когда в кухне остались только двое, повисло минутное молчание. Голубые глаза были не на месте и бегали по хрупкому, нежному телу, ища подсказки, а карие были просто опущены, как у нашкодившего ребёнка, который наконец предстал перед родителями для порции наказания.

— Сама расскажешь или мне придётся всё выпытывать? — непринуждённо и с долей юмора уточнил рыжий, шагнув по направлению к Неред.

— Да мы просто болтали по-девчачьи, — пожала та плечами, выдавая тёплую, но совсем неискреннюю улыбку.

— А что тебя расстроило? — остановившись рядом, задал вопрос голубоглазый.

— Расстроило? — подняв бровки, уточнила она. — Я не расстроена.

— Ты же знаешь, что я не люблю, когда мне врут, — сложив большие, тёплые ладони на бёдра русойй, оповестил он и тут же сжал скулы.

В сердце что-то ёкнуло от осознания глупости собственной фразы. Ложь. Она сейчас пропитывает все их отношения и в основном благодаря самому Кашину.

— Я не вру, Дань, — улыбнулась Лиза, облизав губы. — Всё хорошо.

Он не поверил. Её глаза говорили об обратном, но настаивать Даня не стал. А смысл? У него полно секретов, она имеет на это право.

Пусть каждый останется со своими тайнами один на один.

По возвращению домой пара оказалась более чем усталой. Даня весь вечер помогал Никите с дровами и ремонтом машины в гараже, а Лиза повсюду преследовала маленького Генри Гридина, не упуская его из виду даже на долю секунды.

И наконец настало мирное время сна. Заснув практически сразу, как её голова коснулась мягкой подушки, малышка не слышала тихого затвора двери, закрывшейся за спиной голубоглазого.

А он, в свою очередь, ещё был в раздумьях по поводу странного поведения его любимой. Её образ вклеился в голову и всплывал каждый раз. Такая печальная и уставшая... Такой Даня видел Лизу раньше, но в то время её самочувствие было оправданно.

Мобильный телефон наконец смог пробудить Кашина и, когда он достал сотовый из кармана, закатил глаза.

— Что? — хрипло проговорил он, прокрутив ключ.

— Ух, какой ты сегодня недовольный, — нежный женский голос был пропитан довольной улыбкой.

— Чего тебе, Крис? — устало вымолвил он в ответ, выезжая из гаража на дорогой Ferrari.

— Дело есть, — хмыкнула шатенка в трубку. — Подъезжай к клубу. Расскажу всё на месте.

— Уже выезжаю, — бросил он и отключил телефон, напрягая скулы.

И ночной город не спасал. Он был лишь фоном тех проблем, которые сам создал Кашин.

Как сохранить её улыбку? Как не позволить ей плакать? Как оставить её сердце своим?

Такие вопросы были в голове Дани постоянно.

Он понимает, что Лиза уйдёт, если узнает правду. Ложь нужна, чтобы защитить правду. Ложь без правды не может существовать так же, как мужчина больше не может существовать без своей любви.

Мрак, нависший над прекрасным городом Кабарете, не может скрыть грязь этого места. Процветание разбоя, проституции, мафиозных группировок и наркоторговли, вся эта желчь всплывает на поверхность, когда солнце опускается за горизонт. Это, как разделение мира на чёрное и белое.

Выйдя из дорогого автомобиля, шатен поставил сигнализацию и двинулся к входу в местный клуб. По пути встречаясь с поедающими женскими взглядами, Даня лишь изредка хмурил брови от отвращения.

— А ты быстро, — усмехнулась Кристина, расположившаяся на кожаном диване в кабинете Гридина.

— Что за дело? — тут же выпалил голубоглазый, бросив на неё пустой взгляд.

Да, выглядела она, как всегда несравненно. Чёрные, обтягивающие шикарные бёдра джинсы, затянуты поясом с золотистой, большой пряжкой, длинная, белоснежная рубашка была выпущена и заправлена лишь спереди. На ногах виднелись тёмные, замшевые туфли с высоким каблуком. На её бледных, но имеющих блеск губах играла насмешливая улыбка, в серых глазах блестел огонёк некой заинтересованности, а волосы, что каскадом рассыпались по плечам, были невероятно притягательны.

— Трой Хэндрик, — закатив глаза от очевидности своего раздражения, ответила она. — В прошлом наш боец. На данный момент с него нужно взять сумму.

— Причина? — чётко вымолвил Даня, следя за девушкой.

— Не вышел на бой, — со скукой в голосе кинула Крис, захватив в плен одну из прядок своих шелковистых волос. — Он подписал контракт с Никитой и не выполнил условия.

— Ясно, — размеренно ответил рыжий и, не дожидаясь навязанную спутницу, пошагал обратно к двери. — Выезжаем через пять минут. Жду тебя около тачки.

И, не услышав тихое «придурок» доносившееся из пухлых губ, вышел за пределы кабинета.

Суть дела была на самом деле не важна. Главное — выполнить работу и получить собственную выгоду, коей являлось успокоение. Сердце и разом требовали разрядки. И так каждый день. Самый сильный наркотик. Самая долгая и мучительная смерть. И главное — никакого раскаяния.

Нахмурившись во сне, девочка тихо простонала, чувствуя какую-то боль в районе грудной клетки. Дышать тяжело и постепенно сон оставляет следы, уходя.

Откуда взялась эта боль?

Густо выдохнув, русая облизала губы и крепко ухватилась за ткань майки, что была на ней. Хруст в голове оставил в глазах яркие, разноцветные следы. Медленно открыв тяжёлые веки, Неред приоткрывает рот, стараясь, как можно реже дышать. Это причиняет боль.

Вздохи даются тяжело, а выдохи сопровождаются стонами.

Что происходит?

Вокруг темнота и холод. Холод, который помогает убаюкать боль.

— Даня, — тихо, хрипло, отчаянно шепчет малышка, пытаясь дотянуться до него, но там ждёт лишь пустота.

А перед глазами белая стена, а в голове мысли лишь о нём.

— Дань, — вновь боль, словно холодная вода.

Всё тело дрожит, словно осиновый лист. Бледная, словно сама костлявая, холодная, словно снег на альпийских вершинах и одинокая, подобно догорающей свече.

А он далеко. В нём пожар. Вокруг кровь, крики и слёзы.

Уже ничего не важно. В его мыслях лишь удары. Сердце обрастает кромкой льда.

— Даня... — шепчет Неред в пустоту, зная, что ответа не будет.

А он там, где должен быть. Там, где, как парню кажется, его ждёт свобода.

Вновь закрыв веки, девушка устало борется с болью, которая уже охватила тело. Он наносит удар и врезается в человеческую плоть, а она чувствует всю эту... Ненависть.

И только спустя какое-то время Неред может дышать. Лёгкие нормализуют свою работу, а сердце бьётся более ровно и чётко.

Что произошло?

Почему наступила эта боль?

Медленно, осторожно усевшись в постели, русая находит под подушкой телефон и набирает номер, который знает наизусть. Нет ответа.

Где он?

С ним что-то случилось?

Уже более уверенно встав с кровати, она движется к двери и выходит в коридор.

Всё так же бледная и напуганная, она обходит дом в поисках его, но нет. Его нет.

Тяжёлое дыхание и холод в очах. Он, словно волк, поймавший добычу, осматривает труп. Вены на шее, словно корни деревьев, проявляются сквозь кожу, волосы испачканы и взлохмачены, но в сердце удовлетворение. Злость не прошла, по рукам стекает кровь, а в голове ещё израненное тело.

Он медленными шагами движется к машине, в которой его ждёт спутница. Не волнуется, что девушка увидит его таким. Она должна видеть. Все они должны видеть. Все они должны бояться.

— А ты неплохо постарался, — усмешка коснулась губ Крис. — Ты отличный боец.

— Дай тряпку, — стоя перед не своим автомобилем, кинул тот.

Дождавшись, пока голубоглазая выберется из чёрного Nissan'a, Даня забрал из её рук вещь и начал медленно, словно наслаждаясь моментом, стирать с рук и лица алую кровь.

— Твой телефон звонил несколько раз, — взобравшись на капот машины, вымолвила Кристина. — Кто такая Лиза?

Резко втянув воздух, рыжий расширил глаза. Оцепенение.

Почему она звонила? Что-то случилось? Я не рядом с ней. Она меня поймала. Я оставил её одну. Она знает, что я врал. Лиза всё знает...

— Чёрт, — сжав скулы, зашипел мужчина и резко бросив на сырую землю окровавленный платок, помчался к водительской двери автомобиля.

Оставляя следы на всём, к чему прикасается, голубоглазый вытащил телефон и, увидев несколько пропущенных вызовов, тут же набрал номер, надеясь на лучший исход.

— Даня? Дань, ты где? — не дождавшись и второго гудка, Неред ответила с ярким испугом.

— Малыш, что случилось? Ты в порядке? — не смущаясь заинтересованного взгляда Кристины, произнёс Кашин.

— Да, — выпалила Лиза. — Где ты? Почему ты ушёл?

— Я не ушёл, — с каким-то облегчением выдохнул голубоглазый. — Я с Ни