III. Полярник.
О, дивное северное сияние! На Южном полюсе такого нет. А значит, Север намного круче. Петька мечтал стать полярником, поэтому и учился на него, чтобы однажды увидеть нескромную, прекрасную природу Северного полюса своими глазами.
Все стремятся побывать в Сочи или на других курортах — теплых уголках нашего мира, но Петю это не интересовало. Каждый вторник последней недели месяца он садился рисовать северное сияние, но не получалось, поэтому Петя покупал себе мозаичные картины. Он относился к своему хобби очень трепетно и каждую картину доставал из коробки так аккуратно, словно то была не картина, а хрустальная ваза.
Как говорил Петя: «Вот дрочка — это дрочка. Дрочи как хочешь и всё тут... А у мастурбации свой шарм есть, да такой, что руки перед началом помыть хочется. Вот так и с моими картинами.»
Да... В каком-то плане Петя был ещë и философом. И вообще человеком многоранным... В прямом смысле этого слова. Его голова была такая, будто её с хлебной формочки вытащили, а рука левая была похожа на маленькую веточку.
Петька верил, что все его недуги вылечит полярный мороз. Там он и с Дедушкой Морозом познакомился бы. Сколько Петьке не говорили о том, что Дедушка Мороз живет на Великом Устюге, он в это не верил. У него был небольшой календарик, в котором он старательно высчитывал дни до отплытия на ледоколе.
И вот, этот день настал...
— Петя. Привет. Собирайся... На отплытие. – к нему зашëл Степан Семенович.
— Да, здравствуйте, Степан Семенович. Уже-уже!
— Только вот... Испытание пройти надо одно! Справишься?
Петя боялся таких неожиданностей. Губы его задëргались, и он начал плакать. Успокоился только через полчаса и, всхлипвая, задал один вопрос:
— А меня точно... Возьмут с собой? – всхлипывая спросил Петя.
— Да конечно! Петя... Ты тут... Вообще-то один надежды подаешь! Всё будет хорошо, не переживай!
— А до Нового Года успею обратно домой, Степан Семëнович?
— Нет Петя, не успеешь...
— Тогда... Напишите за меня Дедушке Морозу, что на Новый Год я хочу энергетик попробовать, пусть мне там, на Северном полюсе, баночку отдаст.
— Понял, передам!
— Ну всë. Я готов!
Повели Петю по коридору. Петя не знал, куда его ведут, но знал, что будет какое-то испытание. Слепой недоразвитый дяденька был настолько рад что, мол, вот, наконец-то...
Но вели его на эвтаназию. В этом диспансере он уже давно. Дружил со всеми здесь. Провожал его в последний путь весь персонал диспансера...
Комнату его оставили и сделали чем-то вроде музея с картинами, из которых не было ни одной с изображением северного сияния. Через несколько дней два работника диспансера стояли и обсуждали его мозаичные картины:
— Так любил северное сияние, а в итоге не одной мозайки с ним.
— Так хули, он слепой был. Ха-ха.