I
Он падает...
Воздух, сопротивляясь падению, оглушительно ревёт, треплет некогда идеально уложенные волосы, ослепляя, режет глаза. Каждый вдох даётся с трудом. Лёгкие горят огнем от попытки поймать хоть немного разряженного воздуха.
Его метает из стороны в сторону, изгибая тело в причудливые фигуры.
Непрестанное, неконтролируемое вращение.
Сколько это длится? Час? Два? Сто лет? Вечность? Он не знает. Единственное, что он помнит, это что его со страшной силой несёт вниз.
Он уже молится о столкновении с поверхностью. О финале, который завершит это сводящее с ума падение. Что угодно, лишь бы прекратить это.
Его молитва услышана.
Сквозь пелену слез он начинает различать очертания земли. Она все ближе и ближе. Ещё пару мгновений, и его со страшым грохотом ударит о поверхность. Раздробив кости и повредив все органы. Оставив лишь искалеченную мертвую оболочку и обломки мечтаний. Что ж, он рад и такому избавлению.
Уже почти…
***
Он резко садится в постели, издав беззвучный вопль. Он вновь проснулся в сантиметрах от земли.
Глаза широко открыты. Щёки влажные от соленых дорожек слез. Постель насквозь мокрая от пота. Волосы растрепались и липнут к лицу. Сердце колотится, словно хочет выпрыгнуть из груди.
Драко тихо выскользнул из-под одеяла и стянул липнущее к телу бельё.
Быстро надел брюки, сунул палочку в карман, вышел из спальни мальчиков.
В гостиной горел камин, согревая ее. Озеро сквозь окна отбрасывало причудливые блики на стены. Он любил это место. Но сейчас ему нужна темнота. Драко подошёл к выходу, и толкнув дверь, оказался в коридоре.
Прохлада замка приятно остужала горящую кожу. Он достал палочку из кармана:
— Люмус.
Сон дымкой ускользал от него, растворяясь в темноте подземелья, освещаемого лишь тусклым огоньком люмуса. Но лишь на время. Драко знал, что закрой он глаза снова — кошмар вернётся. Он мучил его с начала этого года. Ночь за ночью. Снова и снова.
Чёрт, как же он устал. Он падал не только во сне. Реальность давно скинула его в глубокую пропасть. Отец в Азкабане, исхудавшая от горя мать, министерство, изо всех сил старающееся раздавить его, чёртово задание от Темного Лорда.
Он непроизвольно коснулся левого предплечья. С помощью магии, метка не была видна. Уродливое клеймо проявлялось лишь когда Лорд злился, либо был рядом, или призывал к себе. Хоть и невидимая другим, метка постоянно напоминала о себе. В первые дни он часто просыпался, расчесав предплечье до крови. Будто тело, протестуя, пыталось соскоблить ненавистный символ с кожи.
Он действительно устал, и земля начинала казаться такой притягательной…
Ноги сами привели его в астрономическую башню. Он часто подолгу задерживался здесь, вглядываясь в ночное небо. Пару раз это стоило ему факультетских баллов. Он горько усмехнулся — когда-то ему действительно было дело до этого.
Малфой пошарил в кармане и с облегчением достал пачку сигарет. Осталось всего несколько. Ничего, на один раз хватит. Прикурил от палочки и удовлетворенно затянулся.
Невесёлые мысли никак не лезли из головы. Он снова вспомнил о задании. Бессилие и тревога накатили с новой силой.
Блять! Блять!
Драко с полу безумной улыбкой посмотрел на только что разбитую в кровь руку. Истеричный смех гулко отразился от стен башни.
А ведь действительно забавно. Сколько он мечтал, что будет служить Темному Лорду, и отец тогда точно будет им гордиться…
Ноги подогнулись и он сполз по стене, недокуренная сигарета выпала из трясущихся пальцев. Хохот, быстро сменился рыданиями, сотрясающими все тело.
Драко вспомнил тот день:
***
Большой зал менора тускло освещал холодный свет. За длинным столом собрались пожиратели смерти, с самими Тёмным Лордом во главе.
Драко старался не натыкаться ни на кого взглядом, уставившись на своё отражение в полированной поверхности из черного дерева. Собственное лицо казалось совершенно чужим — он осунулся и похудел, кожа приобрела мертвенно-бледный оттенок, а под глазами залегли темные круги. Словно это его держали в темницах внизу.
Ледяной холод пробирает до костей, заставляя зябко ежиться. Как давно собственный дом стал для него таким чужим?
Рука матери находит под столом его ледяную руку и крепко сжимает, то ли стараясь поддержать, то ли ища поддержки. Арест Люциуса и травля со стороны министерства пошатнула её. Внешне она всё та же: красивая и уверенная в себе аристократка, с горделивой осанкой, но покой и уверенность, которые раньше плескались в её глазах, сменилось бесконечным ужасом.
Змеиный шёпот проник в самое нутро:
— Драко, для тебя у меня особое задание, — мать метнула затравленный взгляд сначала на Тёмного Лорда, а затем на него; Беллатрикс восторженно улыбнулась, — я уверен, что ты не подведешь меня, как это сделал твой отец. Так ведь?
Драко облизнул пересохшие губы:
— Да, мой Лорд, я не подведу вас.
***
— Малфой? — удивленный голос вернул его к реальности, заставив мысленно застонать.
Только этого не хватало. Какого черта здесь забыла Грейнджер? Мозг лихорадочно заработал в поисках остроты, оскорбления, чего угодно, чтобы кинуть заучке в лицо, лишь бы она ушла.
— Малфой, — вновь позвала Грейнджер, — ты в порядке?
Ну же, уходи, прошу…
Опустившись на колени, она заглянула в искаженное от боли лицо и осторожно протянула к нему руку, не смея коснуться. И ещё тише:
— Малфой…
Черт возьми, Малфой, да сделай что-нибудь! Накричи, ухмыльнись, обзови, растопчи, заставь спасаться бегством и скулить, зализывая раны, нанесённые твоими шипами. Но вместо этого Драко обмяк и неожиданно даже для себя схватил протянутую руку и прижал её к груди.
Грейнджер было испуганно отпрянула, будто хотела отнять руку, но вместо этого, мягко коснулась его плеча пальцами другой руки. Заглянув карими глазами в самую душу. А затем обняла его, уткнувшись носом в шею. Прохладные пальцы почти нежно коснулись обнаженной кожи спины. Вот так просто. Не спрашивая ни о чём, не обещая ничего. Его голос глухо прозвучал в тишине:
— Пожалуйста, Грейнджер…
Руки сами потянулись, притягивая девушку к себе. Развернув к себе спиной, прижимая к груди. Он зарылся лицом в непослушные волосы.
— Прошу, не уходи…
И вдыхая ее запах, он закрыл глаза и, впервые за этот год, забыл о кошмаре, что преследовал его.