Гермиона
Я снимаю с ног дрянные каблуки из-за которых у меня болит ступня и платье, которое давит на живот и обещает, что съеденное утром яичница пойдет в раковину. Я переодеваюсь в черные шорты и белую майку и чувствую облегчение. Кто сказал, что быть моделью легкое дело? И да я ненавижу себя за то, что не пошла в юридический, а пошла в модели, когда была на то возможность. В дверь стучатся, и я вижу уродливую рожу Рона, когда он опять принес мне букет цветов
– Опять? Как ты не поймешь, что я не хочу сейчас брака, отношений и вообще хочу побыть одна. Рон я прошу уходи, дай мне время для себя
– Ты говоришь так уже три года, не пора ли обзавестись детьми, создать семью? Все твои ровесницы вышли замуж, так все же не пора-ли?
– Я сама знаю, когда я выйду замуж и без твоих глупых советов-говорю я, запираясь в туалете – Просто сейчас не время, я не хочу терять карьеру, а семья для меня конец для этого понимаешь? Семью всегда можно создать, а работу и карьеру нет
– Ошибаешься –слышу его голос за дверью – Семья это самое главное в жизни, семья — это твоя поддержка и опора. Конечно ты этого не понимаешь, тебя то бросили еще младенцем чего уж еще ждать?
Я хочу ударить его за дверью, но слышу, как закрывается дверь в гримерной и плач вырывается наружу, но останавливаю себя и вытираю их и отбрасываю всю еду которая ела на утро. Модель не должна собирать вес, каждый вес убивает ее карьеру. Смотрю на свое лицо, оно усталое мешки под глазами и бледность, скрытая макияжем. Я переодеваюсь в теплую толстовку и сапоги, выхожу на улицу и в бар где покупаю себе мартини что бы остудить душу. Опять этот неуклюжий бармен роняет поднос снова, он немного в весе хотя я слышала ему всего лишь лет 23 и как ему прощают всю его неуклюжесть?
– Невил? – директор бармена забирает его, он высокий с черными волосами и с шрамом на лбу. Я слышала, как он рассказывал на интервью что однажды на его родителей, пытались сделать покушение, и тогда появился шрам. Я не помню все интервью, но я помню он рос таким же сиротой, как и я только стал он им в свои 10 лет, а я тогда, когда еще родилась. Мне сказали, что родители отказались от меня потому что я родилась с пороком сердца и они не могли обеспечивать еще и больного ребенка. Я глотаю еще одну рюмку и прошу бармена налить мне еще. Я знаю его с того момента, когда сбегала с детского дома потусить здесь
– Не многовато-ли? Как-то домой доберешься? –спрашивает он
– Ой господин Снейп как-то добиралась, и сейчас доберусь –говорю я, глотая последнюю рюмку беру рюкзак – Передайте Гарри от меня привет, хотя зная, как вы его не выносите думаю это бесполезно
Голова кружится, я сажусь на роль и просто гоняю его, не определяя куда еду. В голове каша, лишь холодный ветер остужает голову хоть и не совсем. Последний момент я вижу лишь неяркие очертания, крики и серые глаза. Я помню, когда однажды директор нашего детского дома принес своего сына. Он был моей первой любовью, серые глаза и блондин словно с обложки кино. Мы играли вместе, болтали без умолку. Я сохранила его открытку, которую он мне дал и шоколадную коробку он был единственным кто когда-либо давал мне подарки в детстве. Когда он упал с лестницы сохранив меня, но пострадав сам. С того момента он забыл о нашей дружбе, обещаниях, он просто стал холодным словно лед, даже не улыбался. А я сохранила все, даже фантики от шоколадок что единственное осталось от него. И сейчас я снова их видела, сжимая в руках открытку которую хранила в машине пока горело мое тело, словно тысячи осколков впились в кожу.
«Моей дорогой подруге Гермионе, желаю, чтобы ты улыбалась и была счастливой»
«От твоего друга Драко)»
Я помню, как сжала его, и потом кто-то пытался отнять его у меня и у него вышло. Я была где-то сама не знала. Белый потолок, вонючий запах хлорки это все что получалось прочувствовать, а потом глубокая темнота. Если я умру будет-ли кто ни будь плакать?