Часть 8. Дурачество.
Вопросительно уставив свой взгляд на закрытую дверь и снова откинув голову назад, Эрен решил вспомнить детство и немного подурачиться. То, что первое ему пришло на ум, то он и начал орать во весь голос.
- АААААААААРТУУУУР ПИРОЖКООООООООООВ, НАСТАВИТ МУЖУ РОЖКОООООООВ, - он остановился и прокашлялся, ни о чём не думая, в то время как Леви раздумывал о его словах, он пока не слышал, что происходило в ванной комнате. - КХЭ КХА... АЗСДЗУЖСЗКАД.. Апхуууй, - он протёр нос, на котором повисла сопля, которая выскользнула из его ноздри. - Ну хотя бы не дьявол...
Неловкими звуками Йегер прогревал связки, а после того как он был полностью готов, продолжил своё караоке.
- Мы с Генкой и Маринкой ходили в «Мариинку» послушать чисто Глинку, партер туды-сюды. Там сразу без заминки, в партере «Мариинки» все поняли блондинки, я прима без пизды... Туттутуутту, утуовтсрвлта... кхм, кхм.... НА ЛАБУТЕНАХ НАХ И В АХУИТЕЛЬНЫХ ШТАНАХ, НА ЛАБУТЕНАХ НАХ И В АХУИТЕЛЬНЫХ ШТАНАХ ШТАНАХ. - К припеву Леви уже одумался и всё слышал, еблет у него был не на ура и мысленно готовил певца к мучениям. Он быстро дошёл из штаба (комната для командоров и капитанов) до ванны этого придурка, снова выломав дверь ногой, после чего пожалел, что это сделал. Йегер продолжал горланить про лабутены, стоя в ванне с душем в руках, а шторки там не было.
- ПРИДУРОК, ПРИКРОЙСЯ. ИМЕЙ ХОТЬ КАПЛЮ УВАЖЕНИЯ К СТАРШИМ! - перебив его прЕкрАснОе пение, как кот во время весны, он оттолкнул его к стене и отвернулся.
- А нечего входить без стука! Опять мне дверь чинить, ты тоже, знаешь ли, мог бы проявить уважение к своему подчинённому!! - брюнет взял полотенце и завязал его на поясе, прикрыв своё достоинство. - И вообще, да ладно вам, капитан) - хитро улыбнувшись, он вышел из ванны, схватив капрала за талию и нависнув над ним. - Вам же тоже нужно расслабиться, - одной рукой проведя по линии подбородка и приблизившись к его прекрасному лицу. - Вы же не против, если я... - Ливай нахмурил брови и за несколько секунд сильно сжал его щёки, чтобы они выперли, и поцеловал его, но вместе с губами у него выперло нечто другое, и Аккерман отчётливо это почувствовал.