Выход.

Вязкая слюна в глотке проворачивается не охотнее, чем треклятый ключ в замочной скважине моей двери. Сейчас я рассчитываю даже не включать свет, просто разуться и пройти в постель одетым. Я слишком раздражен, устал, я слишком ненавижу сейчас все сущее, чтобы думать о мелочах. Но на пороге вместо тихого шёпота стен и сопения моего любимого мужчины меня встречают юношеские вздохи и грубые уговоры. Черт. Только черт, жующий мое сердце, способен в моей постели зажимать мальчишек. Его тело принадлежит мне.
Я не буду долго думать, тут думать особо не о чем.
Юноша на полу. Кажется, он блондин. Среднего роста, личико симпатичное. Беру его рукой за челюсть, сжимаю крепко, до боли. Набираю у себя во рту слюну, плюю. Я плюю ему в лицо. В лицо, которое сейчас перестанет быть симпатичным. Оно перестанет быть лицом вообще. Мой благоверный не шелохнется. Черт всегда знает, к чему идёт его пляска.  Я никогда не думал, что буду молиться дьяволу, чтобы он позволил мне снять с себя все тормоза. сегодня позволил. Мальчишка получает два удара в нос и целюсть, слышится болезненный хруст моих пальцев. следовало чаще разминаться. Ещё один удар, щенок скулит, просит меня остановиться, уверяет, что ничего не было, что он тут случайно, что Римская империя тут не бывала и Иуда Иисуса не продавал. Катись к черту со своими оправданиями. За воровство отрезают руки, за посягательство на мое отрезают жизнь. Долго, больно, с упоением, смакуя каждую минуту. Новая пассия моего мужчины лежит на спине, я наступил ему на живот ботинком, ведь так и не разулся. ну что ж, тут могло бы быть чище. Наступаю чуть выше, встаю всем весом. Слышу хруст и чувствую под ногой треск. Чудно. Мальчик кашляет. Мальчик боится. Не бойся, мальчик, почти все. Я не даю ему повернуться, другой ногой ломая кости кистей рук, с усилием переламывая таз. Я осекся на своего мужа. Тот смотрит с мерзкой ухмылкой. Намеренно притащил мне игрушку. Ублюдок. Расстегиваю брюки юноши, примспускаю вместе с бельем, вижу вялый, некрупный член. Достаю из внутреннего кармана пиджака нож, открываю и насколько могу нежно провожу у основания. Орган легко отходит от тела, кровь льет ручьем. Брызжет. Не так ты хотел кончить, блондинок? Я провожу языком по той ране, что раньше была половым органом и пробую кровь на вкус. Мерзкая, бесвкусная. Дешёвка.
Поднимаюсь выше. Его лицо мне осточертело, я зол. Вкладываю пенис в воющий рой, начинаю ногой топтать челюсть, лицо, лоб, все. Так, чтобы вышла каша. И она вышла. мерзкая каша из крови, мозга, костей, глаз, языка и слизистых. И как что-то настолько гадкое думало, что мой мужчина будет с ним?
Вскрываю грудину. Нахожу крупную вену, подцепив ее на нож, взрезаю. Такая же гадкая. Набираю немного на пальцы. Теперь и будет настоящее шоу, да, любимый? Я провожу пальцами по губам. Сегодня на мне самая лучшая, самая дорогая багровая помада. Губы пухлые, искусал в исступлении. Раздеваюсь. Остаюсь нагой. Я красив. Больше. Я восхитителен. Ни одному богу со мной не сравниться. Никому, никогда, никак. Подхожу ближе к тому, кто привел мне жертву и придвигаюсь ближе так, чтобы продемонстрировать все изгибы своего тела.
Поцелуй меня?