Часть 20: Сердце в буре
В данной части присутствуют сцены 18+
*Если Вам понравилось, то пожалуйста проголосуйте за часть) Так я вижу актив и Ваш интерес к истории, а так же это помогает в продвижении книги, заранее спасибо)
Ночь накрыла лагерь разведкорпуса тяжёлым покрывалом, её тьма была густой, почти живой, заглушая эхо надвигающейся войны. Факелы мигали слабо, их свет растворялся в тенях палаток, а голоса солдат, шепчущихся о речах Флока, тонули в шорохе ветра. Эрен Йегер и Микаса Акерман ускользнули из лагеря, их шаги были бесшумными, словно они растворялись в ночи. Они нашли убежище в роще, где старое вишнёвое дерево, их молчаливый страж из дней мира, стояло одиноко, его голые ветви царапали звёздное небо. Здесь, вдали от Ханджи, Леви и подозрительных глаз, они могли быть просто Эреном и Микасой — двумя сердцами, чья любовь пылала ярче любого кошмара.
Эрен прислонился к стволу, его тёмные волосы прилипли ко лбу, а зелёные глаза, обычно горящие решимостью, были затуманены болью. Видения Прародителя, ставшие невыносимыми после последней тренировки, разрывали его разум: руины Парадиза, корабли Марэ, Райнер, падающий под его ударами, Зик, шепчущий о конце, и Микаса, раненая, с разорванным шарфом, её слёзы, что жгли его сердце. Он боялся, что эти образы — не сны, а будущее, которое он сотворит. Но её присутствие, её тепло рядом, было единственным, что удерживало его от падения в бездну.
Микаса сидела рядом, её колени подтянуты к груди, а красный шарф, потрёпанный, но неподвластный времени, обнимал её шею. Её тёмные глаза следили за Эреном, улавливая каждую тень на его лице. Она чувствовала его страх, его боль, даже если он скрывал это за сжатыми кулаками. Её пальцы коснулись кулона на шее — подарка Эрена из детства, их нерушимой клятвы. Слова Ханджи о том, что Прародитель может забрать его, терзали её, но она не позволяла страху победить. Не сейчас, когда он был так близко.
— Эрен, — прошептала она, её голос был мягким, но полным силы. — Ты молчишь. Что тебя гложет?
Он повернулся к ней, его взгляд смягчился. Её голос, как всегда, был якорем, возвращающим его к реальности. Он сжал её руку, его пальцы переплелись с её, и тепло её кожи прогнало холод в его груди.
— Видения, — признался он, его голос был хриплым, почти сломленным. — Они... как яд. Парадиз в огне, Марэ, Райнер, Зик... и ты. — Его челюсть напряглась, глаза блестели. — Ты была ранена, Микаса. Ты плакала, а я... я был причиной. Я боюсь, что это правда. Что я уничтожу всё, что люблю.
Микаса придвинулась ближе, её рука коснулась его щеки, заставляя посмотреть на неё. Её глаза, тёмные и глубокие, были полны решимости и любви.
— Ты не уничтожишь, Эрен, — сказала она, её голос был твёрдым, но нежным. — Это Прародитель. Он хочет сломить тебя, но ты сильнее. Мы сильнее. — Она помолчала, её пальцы мягко гладили его кожу. — Я не дам тебе потеряться. Никогда.
Эрен посмотрел на неё, его сердце сжалось от её слов. Он вспомнил их детство — её молчаливую силу, её взгляд, полный доверия, когда он завязал ей шарф. Она была его домом, его светом, и даже Прародитель не мог этого отнять. Он наклонился и поцеловал её, медленно, но с жадностью, вкладывая в этот поцелуй всё — свой страх, свою любовь, свою нужду. Микаса ответила, её руки обхватили его шею, её губы были мягкими, но голодными, словно она тоже боялась, что этот момент ускользнёт.
Поцелуй стал глубже, их дыхание смешалось, и в нём вспыхнула искра — не только нежность, но и отчаяние, первобытная страсть, рождённая их страхом потерять друг друга. Эрен углубил поцелуй, его язык скользнул к её, вызывая низкий стон, который зажёг его кровь. Его руки схватили её талию, притягивая так близко, что она оказалась на его коленях, её бёдра прижались к его, и он почувствовал её тепло сквозь ткань. Микаса ахнула, её пальцы впились в его волосы, тянули, и она прикусила его нижнюю губу, вызывая его рычание.
Эрен отстранился, его глаза пылали, дыхание было тяжёлым. Он не говорил, но его взгляд — полный огня, любви и боли — сказал всё. Микаса встретила его взгляд, её щёки пылали, грудь вздымалась, и она кивнула, её пальцы сжали его плечи, словно говоря: Я здесь. Я твоя.
Их губы столкнулись снова, поцелуй был яростным, почти болезненным, их зубы задевали друг друга, а языки боролись за контроль. Эрен рванул её шарф, его пальцы дрожали, но он не стал его аккуратно складывать — он бросил его на траву, словно срывая барьер. Микаса схватила его рубашку, её пальцы рвали пуговицы, ткань треснула, открывая его шрамы, его мышцы, его кожу, которая горела под её касаниями. Она провела ногтями по его груди, оставляя красные полосы, и Эрен застонал, его руки сжали её бёдра так сильно, что останутся синяки.
Он стащил её рубашку, его пальцы задели её грудь, и она выгнулась, её соски напряглись под тонкой тканью белья. Эрен не стал медлить — он разорвал его, его губы нашли её кожу, его язык кружил вокруг её сосков, покусывая, посасывая, пока она не застонала громче, её пальцы впились в его плечи, требуя большего. Она сорвала остатки его одежды, её руки скользнули по его бёдрам, касаясь его твёрдости, и Эрен зашипел, его тело напряглось, когда она сжала его, её движения были смелыми, почти дерзкими.Микаса толкнула его на траву, укрытую их плащами, переворачивая их так, что теперь она была сверху. Её волосы упали на его лицо, её грудь касалась его груди, и она поцеловала его, её язык исследовал его рот, пока её рука продолжала дразнить его, вызывая его стоны. Эрен схватил её запястье, его глаза потемнели, и он перевернул её обратно, прижимая к земле, его тело нависло над ней.
Он сорвал её брюки, его пальцы нашли её центр, и она задохнулась, её бёдра инстинктивно раздвинулись, когда он коснулся её, его движения были уверенными, но жадными. Она была влажной, готовой, и её стоны стали громче, когда он вошёл в неё пальцами, его большой палец кружил по её чувствительной точке, пока она не начала дрожать, её ногти впились в его руку. Он наклонился, его губы нашли её ухо, его голос был низким, почти звериным.
— Я чувствую тебя, — прошептал он, его дыхание обожгло её кожу. — И этого никогда не будет достаточно.
Она застонала, её тело выгнулось, и она схватила его волосы, притягивая его лицо к своему, целуя его так, словно хотела раствориться в нём. Её руки нашли его, направляя, и Эрен вошёл в неё одним резким движением, заполняя её полностью. Они оба закричали — он от удовольствия, она от смеси боли и экстаза. Их тела нашли ритм, яростный и беспощадный, его толчки были глубокими, почти грубыми, но она встречала каждый из них, её ноги обхватили его талию, её пятки впились в его спину, требуя большего.Их движения были хаотичными, их стоны смешались с шорохом листвы, и ночь стала их храмом. Эрен наклонился, его зубы прикусили её шею, оставляя багровые следы, и она вскрикнула, её пальцы впились в его спину, царапая до крови. Она схватила его руку, притянув её к своей груди, заставляя сжать сильнее, и он подчинился, его пальцы впились в её кожу, пока она не задрожала от новой волны ощущений. Микаса выгнулась, её бёдра двигались быстрее, её дыхание стало рваным, и она прошептала его имя, её голос был хриплым, полным любви и отчаяния.
— Эрен... — выдохнула она, её глаза нашли его, и в них было всё — её страх, её любовь, её клятва. Он ответил, его голос был сломленным, почти молитвенным.
— Микаса... ты — моё спасение.
Его толчки стали быстрее, глубже, их тела слились в единое целое, их кожа была влажной от пота, их сердца бились в унисон. Она сжалась вокруг него, её тело содрогнулось, её крик был громким, первобытным, когда она достигла пика, её ногти оставили глубокие следы на его плечах. Эрен последовал за ней, его оргазм накрыл его, его тело напряглось, его стоны смешались с её, и он прижался к ней, его лицо зарылось в её шею, пока они не затихли, их дыхание было рваным, но синхронным.
Они лежали, сплетённые, их кожа всё ещё горела, их тела дрожали от пережитого. Эрен укрыл её своим плащом, его руки гладили её волосы, её спину, а она прижалась к его груди, её пальцы касались шрамов на его теле. Вишнёвое дерево над ними было их стражем, а звёзды — их единственным светом.
— Микаса, — прошептал Эрен, его голос был полон нежности, но в нём чувствовалась боль. — Если я потеряюсь... если Прародитель заберёт меня... помни это. Помни, что я был твоим.
Она подняла голову, её глаза блестели от слёз, но она улыбнулась, её рука коснулась его лица.
— Ты не потеряешься, Эрен, — сказала она, её голос был твёрдым. — Потому что я держу тебя. Всегда.
Он поцеловал её лоб, его руки сжали её, словно он мог удержать её навечно. Они лежали так, окружённые тишиной ночи, их любовь была их единственной защитой от бури, что надвигалась.
________________________________________________________________________________
В другой части лагеря, у края леса, Армин и Энни стояли у небольшого костра. Свет огня отражался в голубых глазах Армина, полных тревоги, и в холодном взгляде Энни, который смягчался, когда она смотрела на него. Её цепи звякнули, когда она скрестила руки, её плащ скрывал напряжённую позу. Армин, как всегда, был открыт, его лицо выражало смесь надежды и боли. Он думал об Эрене, о его видениях, о Микасе, пытающейся удержать его, и о лагере, где слова Флока сеяли раскол.
— Энни, — начал он, его голос дрожал от эмоций. — Я... я не знаю, как помочь им. Эрен тонет, Микаса — его якорь, но что, если этого не хватит? — Он посмотрел на неё, его глаза блестели. — Я боюсь, что мы потеряем их. Что мы потеряем всё.
Энни встретила его взгляд, её сердце сжалось. Она привыкла к одиночеству, к цинизму, к мысли, что война — её судьба. Но Армин, с его искренностью, его верой в неё, ломал её стены, и она ненавидела это — и любила.
— Ты не спасёшь всех, Арлерт, — сказала она, её голос был сухим, но в нём чувствовалась тень тепла. — Но ты пытаешься. Это... больше, чем я когда-либо делала. — Она помолчала, её пальцы сжали цепи. — Ты заставляешь меня думать, что, может, есть другой путь. И это... пугает.
Армин замер, его щёки порозовели. Он шагнул ближе, его рука коснулась её локтя, и на этот раз он не отдёрнул её.
— Энни... — начал он, его голос дрожал. — Ты не должна бояться. Ты не одна. Не теперь. — Он посмотрел ей в глаза, его голос стал тише. — Ты важна для меня. Не как солдат, а как... ты.
Энни почувствовала, как её горло сжалось. Она хотела отмахнуться, сказать, что он ошибается, но его взгляд — такой честный, такой тёплый — остановил её. Она вспомнила их разговоры в кадетском корпусе, его вопросы о её жизни, его улыбку, которая заставляла её чувствовать себя живой.
— Ты слишком добрый, Армин, — прошептала она, её голос был почти неуловимым. — И я... я не знаю, как с этим быть. Но... я не хочу, чтобы ты исчез. — Она посмотрела на него, её глаза блестели. — Останься, хорошо?
Армин улыбнулся, его улыбка была тёплой, как свет костра. Он кивнул, его рука сжала её локть, и она не отстранилась.
— Я останусь, Энни, — сказал он. — Обещаю.
Они стояли так, их слова были хрупким мостом между их мирами. Энни чувствовала, что её одиночество отступает, и, возможно, Армин был тем, кто мог показать ей новый путь.
________________________________________________________________________________
Эрен и Микаса вернулись в лагерь на рассвете, их руки были сплетены, а глаза полны тихой решимости. Они знали, что война, Прародитель, Флок ждут их, но эта ночь, их страсть, их любовь дали им силы идти дальше. Вишнёвое дерево осталось позади, но его образ — их символ — был с ними, как и шарф, кулон, их клятвы.
Вдалеке Армин смотрел на них, его сердце сжималось от тревоги, но и от надежды. Он повернулся к Энни, которая всё ещё стояла у костра, её взгляд был устремлён в огонь. Он знал, что их путь будет трудным, но их связи — Эрена и Микасы, его и Энни — были тем, что могло изменить будущее.
Продолжение следует...
Дорогие читатели, Вы знаете что мне очень важно ваше мнение, поэтому хочу Вас спросить, нравится ли Вам повествование? Как идет развитие персонажей? Нужно ли что-то добавить/разбавить/убрать, на чем-то больше акцентировать внимание и делать части длиннее или наоборот меньше и т.п
Напишите пожалуйста в комментариях под этой частью, если у Вас есть какие-то предложения, буду очень признательная Вам за фидбэк!