Вечный шторм

— Правда? Ты любишь перчёные тянучки? — Гермиона с нескрываемым ужасом посмотрела на Кристофера. — Они же буквально сжигают внутренности. Годрик, я как-то попробовала их на четвёртом курсе, а потом выпила залпом литр молока, но это не помогло!

— У тебя просто непереносимость острого, судя по всему, — парень схватил с полки две упаковки любимых сладостей, посмеиваясь и глядя на девушку. — Не знаю, моя мама всегда готовит острые блюда, она фанатка азиатской кухни. Поэтому я с детства привык есть острые вещи, и эти конфеты кажутся мне вкусными. Тем более, после остроты лучше чувствуется вкус клубники.

«Сладкое королевство» было заполнено учениками, каждый из которых норовил урвать любимого лакомства и прикупить запасы до следующего похода в Хогсмид. Младшие курсы без разбора хватали с полок всё, что видели, а те, кто посещал магазин годами, спокойно подходили к давно выученным полкам и забирали любимые сласти. Гермиона заметила, что почти все «новинки» обычно оказывались привычными конфетами, но с изменённой упаковкой и названием, поэтому вообще перестала заходить в этот отдел. К её удивлению, Кристофер оказался тем ещё сладкоежкой, набрав куда больше всякой сладкой всячины, чем она сама. Также она заметила, что парень невероятно мил и обаятелен. Он действительно был отличным собеседником, с которым разговор шёл легко и непринуждённо. Они успели обсудить за это время как учёбу, так и увлечения друг друга, моментами переходя в активные споры и дискуссии. Гриффиндорка подумала о том, что именно такого человека ей не хватало иногда в жизни. Человека, который бы сочетал в себе доброту и лёгкость Гарри и Рона, но при этом обладал неменьшим умом, чем её собственный. Кажется, она могла бы влюбиться в такого человека.

— Тебе нужно куда-то ещё зайти? — Кристофер поднял воротник пальто, укрываясь от хлопьев снега. К моменту их выхода из «Сладкого королевства» началась настоящая метель, которая заставила все улицы опустеть, а пабы и бары заполниться посетителями.

— Нет, вроде как, — Гермиона натянула капюшон и наложила согревающие чары, пытаясь спрятать лицо от хлёстких ударов миллионов снежинок. Волнение, которое покинуло её на время, снова ударило сокрушительной волной. Ей не верилось, что когтевранец собрался тащить её в Лютный переулок. — Куда мы пойдём? Может, просто сходим в «Дырявый котёл»? Там, кажется, должны были ввести сливочное пиво с добавлением нового секретного ингредиента.

— Гермиона, я уверен, что у нас ещё будет возможность туда сходить и выпить сливочного пива. Поверь, тебе гораздо больше понравится то, что ждёт нас сегодня вечером.

— Но я даже не одета подобающим образом. Я бы не хотела появляться в Лютном переулке в юбке и...- <i>чулках</i>, почти добавила она. Конечно же, всё это было дело рук Джинни Уизли, которая чуть ли не слёзно умоляла подругу надеть что-то более женственное и притягательное.

— Брось, ты что, не доверяешь мне? Это обидно, раз ты думаешь, что я не в состоянии защитить тебя, если потребуется, — Салем выставил впёред локоть, чтобы Гермиона за него схватилась. — Не волнуйся, всё будет в порядке. Просто доверься мне.

<i>Просто доверься.</i> Гермиона не была уверена, что теперь когда-либо сможет кому-то <i>просто довериться.</i> Потому что это вовсе не просто. Доверие к человеку не появляется по щелчку пальцев или по взмаху волшебной палочки, даже в магическом мире. Однако стоит признать, что существуют крайне доверчивые люди. Они, словно работницы публичных домов, раздвигают врата своего доверия кому попало. А потом сталкиваются с букетом проблем, будучи обманутыми и преданными. Но Гермиона к таким людям не относилась никоим образом, поэтому она не верила Кристоферу.

Тем не менее, она верила самой себе и своим собственным силам. Поэтому через пару минут они уже были в Лютном переулке, с трудом шагая по заснеженным улицам и пробираясь к нужному пабу. Парень по-джентельменски открыл для девушки дверь, пропуская внутрь и отряхиваясь от снега. Грейнджер прошла внутрь, с ужасом наблюдая за заполненными людьми столиками. В заведении было полно народу, начиная от самого входа, что мешало вошедшим разглядеть происходящее в глубине зала. Местный контингент вполне оправдал ожидания гриффиндорки, так как

лица присутствующих были едва ли наделены интеллектом и признаками разума. Почти все здесь имели довольно криминальный вид, смахивая на выходцев из Азкабана. Хотя, скорее всего, так оно и было.

— Напомни, пожалуйста, что мы здесь делаем? — Гермиона перестала ощущать волнение, потому что всю её эмоциональную палитру заполнил яркий оттенок раздражения.

— Я тебе всё объясню, давай пройдём к нашему столу.

Кристофер повёл Гермиону сквозь толпу, пробираясь к заранее забронированному столику, который был рассчитан на два-три человека и был единственным пустующим во всём зале. Лицо девушки исказилось брезгливостью, когда она подумала о том, что на её стуле сидели раньше <i>эти</i> люди, что сейчас хищно и жадно провожали её сальными взглядами. Теперь, когда Гермиона села за стол, она наконец смогла увидеть сцену — точнее, самый настоящий ринг — который располагался в самом центре зала. Внутренности снова свело спазмом.

— Говори, Кристофер.

Парень просиял в улыбке, что ещё больше разозлило девушку. Он перевёл дыхание, будто был невероятно возбуждён и счастлив.

— Гермиона, я знаю, что с самого первого курса тебе приходилось терпеть унижения и оскорбления из-за твоего происхождения, — голос Кристофера казался серьёзным и уравновешенным, словно он тщательно обдумал эту речь заранее. — Это мерзкое слово, которое я даже произносить не хочу, портило тебе жизнь и годы учёбы в Хогвартсе. Это отвратительно, мерзко и недопустимо. Никто из людей не должен проходить через такое, потому что это поистине ужасно. Я даже представить не могу, как ты смогла вынести всё это и остаться такой светлой, храброй и доброй девушкой. Но все мы понимаем и знаем, что только один человек виноват в том, что тебя задирали все эти годы.

Гермионе стало дурно.

— Он настоящий кусок дерьма, согласись? Этот ублюдок Малфой, слизеринский хорёк, — Кристофер растянул губы в несвойственной ему ухмылке, продолжая смотреть на девушку с воодушевлением. — Я всё ещё не понимаю, если честно, почему он не гниёт в Азкабане, как и его дрянной отец. Но я уверен, что когда-нибудь он к нему присоединиться. Потому что такая падаль не может продолжать спокойно жить и учиться вместе с нами.

— К чему ты клонишь? — гриффиндорка перебила, не сумев дослушать пламенную речь до конца. Ей не хотелось слушать дальше.

— Гермиона, сегодня у меня бой с Малфоем, — Салем так внимательно изучал её реакцию, словно ожидал увидеть весь спектр радости и благодарности на её лице. Однако Гермиона лишь тяжело сглотнула, а на её лице залегла тень. — Понимаю, это может показаться тебе немного первобытным способом решения конфликтов. Но мы ведь мужчины, понимаешь? Поэтому рукопашный бой сможет расставить всё по своим местам. Я набью его чистокровную морду, а потом заставлю извиниться перед тобой за всё, что он сделал.

— Ты...

— Милочка, ваша ставка? — к столику подошла женщина, которой не доставало одного глаза и пары зубов. — Все делают ставки, кроме самих участников. И ты тоже должна, иначе вылетишь отсюда.

— Прошу прощения, дайте ей пару минут, она здесь впервые, — брюнет оголил зубы в фирменной улыбке, заставляя единственный глаз женщины блаженно прикрыться.

— Хорошо, пупсик, вернусь к вам через пять минут, — смотря на её походку, могло показаться, что нога у неё тоже уцелела лишь одна.

Гермиона снова перевела внимание на Кристофера. Ей казалось, что все звуки вокруг смешались в один сплошной гул, мешая ей сосредоточиться на важных мыслях, а мыслей у неё было всегда чересчур много.

— Ты в своём уме, Кристофер? Ты притащил меня сюда, чтобы при мне подраться с Малфоем? И с чего-то ещё решил, что меня это должно каким-то образом порадовать, — голос её напоминал стальной клинок, разрезающий тёплое сливочное масло. — Представь себе, я не рада. И я не хочу смотреть на этот бред. И, скажи мне, Малфой тоже согласился на это добровольно?

— Малфой? Да он ходит сюда с самого начала учебного года, и это только то, что я знаю сам. Он согласился почти сразу, стоило мне только предложить.

Если Гермионе было нехорошо до этого, то теперь внутри неё разрывалась целая бомба эмоций, но ни одна не была положительной. Чёрт возьми, Малфой всё это время дрался в каком-то дешёвом пабе, а теперь ей ещё и предстоит увидеть это своими глазами. К тому же, это произойдёт частично по её вине.

Атмосфера накалялась, люди начали бурно спорить и делать ставки, кто-то уже махал кулаками, не желая соглашаться с позицией соседа. Всё вокруг выглядело дёшево и грязно, дополняя и без того мрачную обстановку. Один из посетителей, кажется, вытащил собственный золотой зуб, чтобы поставить на одного из участников. Однако гомон не прекращался, а местные охранники всё больше подгоняли волшебников, чтобы те поспешнее вытряхивали содержимое карманов.

— Минуточку внимания! — к ужасу Гермионы, Кристофер встал с места и привлёк почти все взгляды. — Сегодня с нами героиня войны — Гермиона Грейнджер!

— Мерлин, нет, они не...- по спине девушки начали бегать мурашки. Любой идиот бы догадался, что в подобных заведениях героине войны не рады.

— Как я и сказал, она когда-то приняла правильную сторону. Сторону победителей! — Кристофер стянул кофту через голову, оголяя торс и ступая в сторону ринга. — И сегодня она тоже принимает сторону победителя! Поэтому, дамы и господа, если вы всё ещё не сделали свои ставки, то я дам вам подсказку. Моё имя — Кристофер Салем, и если вы хотите сохранить свои монеты при себе, вам стоит ставить на меня.

Теперь же почти все косые взгляды встретились в одной точке. И точкой этой оказалась Гермиона Джин Грейнджер. Казалось, что теперь мужские глаза наполнились ещё большей похоть при взгляде на неё. Им хотелось сломать её, хотелось заполучить золотую девочку. Запятнать честь такой знаменитой особы, что может быть притягательней? Это заложено в менталитете людей с таким складом ума. Им всегда хочется испачкать что-то кристально чистое. Хочется разбить то, что строилось и стояло годами. Они посланы в этот мир, чтобы сеять грязь и гниль, очерняя свет.

— Какова твоя ставка, милочка? — одноглазая женщина снова вернулась, упирая руки в боки и ожидая ответа. Ответа ждали почти все, сидя в тишине.

Гермиона едва раскрыла рот, когда дверные петли издали протяжный скрип, впуская очередного посетителя. Толпа медленно и неохотно расступалась, пропуская вперёд вошедшего. Первыми в глаза бросились платиновые волосы, которые так контрастировали с общей мрачной массой. Девушка почувствовала, как сердце стало биться быстрее прежнего. Малфой выделялся так сильно, что это было даже смешно. Пусть и одетый во всё чёрное, он выглядел невероятно чистым и утончённым, не теряя при этом мужественности. Его голова была слегка опущена, что позволяло бросать взгляд исподлобья. Взгляд, который мог приковать к месту похлеще Петрификуса. Девушка почувствовала, как слюна становится вязкой и не хочет проталкиваться в глотку.

— Эй, мы все тебя ждём, — обращение полетело в адрес гриффиндорки.

— Ах, да, — Гермиона всё же сглотнула и прокашлялась, понимаясь с места. Как только она подала голос, Малфой замер на месте, фокусируясь на ней. — Что же, помимо героини войны, я ещё и считаюсь умнейшей ведьмой столетия.

Зал взорвался басистым хохотом, сопровождаемым комментариями и фразочками, точную формулировку которых Гермиона не желала слышать. Тем не менее, она продолжила.

— Говоря об этом, я лишь хотела уточнить, что я довольно умна. И Кристофер был прав в том, что я имею привычку быть на стороне победителей, — девушка набрала побольше воздуха в лёгкие. — Именно поэтому я ставлю десять галлеонов на Драко Малфоя.

Мерлин, она поставила <i>десять галлеонов</i>. Это буквально все её карманные деньги, которые она собиралась растянуть на ближайшие месяцы. Но девушка в уме учла два довольно важных факта. Во-первых, теперь она, вроде как, неприлично богата. Во-вторых, она ещё никогда не была более уверенна в своём решении. Нет ни единого шанса, что Малфой проиграет этот бой. Она видела его в деле и знает, на что он способен.

Тем временем, волшебники стали шуметь ещё больше, наконец вытряхивая монеты из карманов и делая ставки. Кто-то прислушивался ко мнению гриффиндорки, полагаясь на её ум и положение в обществе. Кто-то же наоборот, ставил на Кристофера, дабы не уподобляться решению девушки. Грейнджер было плевать, кто и на кого ставит. Она лишь хотела чётко обозначить свою позицию.

— Никуда не уходи и сиди до конца, — Малфой даже не затормозил, проходя мимо её столика. Девушка вообще удивилась, что услышала его низкий голос, поглощённая происходящим вокруг. Она повернулась в сторону ринга, замечая удивлённое и мрачное лицо Кристофера.

— Ставки сделаны! — голос, наверняка усиленный палочкой, раздался откуда-то сверху. — Мы начинаем наш поединок, который состоится между Драко Малфоем и Кристофером Салемом! Кто-то из них победит, а кого-то могут и ногами вперёд вынести!

Толпа снова разразилась громким смехом, отовсюду послышался звон стеклянных кружек с пивом. Каждый начал скандировать имя того, на кого поставил, не забывая облить ругательством соперника. Всё вокруг Гермионы превратилось в одно сплошное кричащее и пьющее месиво. Ей хотелось скорее убраться отсюда, но почему-то она не могла сдвинуться с места. Она должна дождаться конца.