Часть 10.
— Поклянись.
— Клянусь! Я бы никогда...
— Довольно.
Они попадут в ад.
***
Похмелье.
Гермиона впервые ощутила это на себе. Голова болела так, будто её минуту назад ударили дубинкой. Любое движение отдавалось такой невыносимой болью, что девушка неизбежно издала стон боли, хватаясь за виски. Комната уже была наполнена солнечными зайчиками, что сигнализировало о том, что утреннее время уже прошло, уступая дневному.
С трудом повернувшись, гриффиндорка обнаружила бутылёк зелья на прикроватной тумбочке. Содержимое показалось ей гадкой болотной жижей, но благодаря своим знаниям она признала в этой жиже зелье от похмелья. Зажав нос одной рукой, Гермиона постаралась проглотить содержимое одним залпом, хоть и вышло с трудом. Поморщившись и высунув язык на секунду, девушка встала с кровати и направилась к шкафу, где разложила принесённые с собой вещи. Боль в голове позволила вытеснить все мысли, поэтому воспоминания о вчерашнем дне оставались где-то в далёком уголке сознания, не решаясь прорваться наружу.
Гермиона выудила из общей кипы синие джинсы и бежевый свитер, с неохотой переодеваясь из тёплой мягкой пижамы. Девушка решила для себя, что оставит здесь пару комплектов одежды, потому что это казалось правильным. Если это теперь её дом, то в нём должна быть её одежда.
<center>***</center>
Завтрак - хотя по времени больше походило на обед - прошёл спокойно, так как девушка провела его в одиночестве. На вопрос о слизеринце, Маппа ответила ей, что тот вышел на осмотр территории. Гермиона даже не стала сомневаться в его намерениях, будучи внутренне благодарной за то, что он делает. Поток её мыслей не был бурным, поэтому она легко сосредоточила его на потрясающе вкусных блинчиках с кленовым сиропом, которые пережевывала.
— Маппа, это ты приготовила? — стараясь не разговаривать с набитым ртом, девушка быстро проглотила кусок.
— Да! — домовик появился из воздуха, как и всегда. — Мисс нравится?
— Ты шутишь? Это лучшие блинчики в моей жизни! Ты просто молодчина!
— О, это...это...- эльфийка успела проронить пару слёз на мягкий ковёр, а затем исчезла, не желая демонстрировать чрезмерные эмоции.
Гермиона так и застыла с вилкой в руках, обдумывая произошедшее. Очевидно, что Маппа все эти годы переживала и накапливала в себе эти эмоции. Преданному эльфу крайне трудно жить без своих хозяев, не имя возможности исполнять свои обязанности в полной мере. Грейнджер отметила для себя, что стоит чаще хвалить Маппу и давать ей побольше поручений, чтобы она чувствовала себя снова нужной.
<center>***</center>
Руки непроизвольно начали подрагивать, показывая волнение и внутренний страх. Гермиона стояла перед обыкновенной деревянной дверью, за которой, по словам Маппы, скрывался портрет её биологических родителей. Она должна была это сделать, должна была поговорить с ними.
Протянув ладонь к заветной дверной ручке, Гермиона замерла, услышав шаги за спиной. По её спине пробежал табун мурашек, вызванный воспоминаниями о вчерашнем дне. Она с трудом сглотнула и обернулась, вскидывая палочку.
— Тихо, это я, — перед ней стоял Малфой, поднимая руки в защитном жесте. — Не удивлюсь, конечно, если ты не против напасть на меня.
— Не против, но не сейчас, — Гермиона убрала палочку и отвела взгляд. Теперь находиться рядом с Малфоем было странно, совершенно не ясно, как себя с ним вести теперь. Девушка была уверена, что теперь не ненавидит его, но и друзьями они точно не стали.
— Там портрет Блэквелов? — ледяной взгляд указал на дверь позади гриффиндорки.
— Да, мне надо поговорить с ними.
Малфой молча кивнул, разворачиваясь на каблуках и намереваясь уйти.
— Мистер и Миссис Блэквел ждут Мисс Гермиону и Мистера Малфоя для знакомства, — голос Маппы был тоньше обычного, тогда как она сама застыла в дверном проходе, словно боялась до конца открыть дверь.
Драко удивлённо вскинул брови, опуская взгляд на маленькое существо. Парень был удивлён, но этот дом за короткие два дня научил его быть готовым ко всему, поэтому он лишь выдохнул, проходя вперёд и не обращая внимания на возмущённое лицо гриффиндорки.
Комната оказалась небольшой, но наполненной невероятным количеством необычных вещей, которые будто соревновались в своей диковинности. Каждая стена была обвешена большим количеством полок, каждая из которых была заставлена всевозможными магическими реликвиями и артефактами. Драко окинул почти каждую из них оценивающим взглядом, прикидывая, сколько из них являются носителями тёмной магии.
Гермионе же было наплевать на все эти предметы, её глаза моментально были прикованы к огромному портрету, который располагался в самом центре комнаты. На нём были изображены мужчина и женщина средних лет. Женщина — утончённая и красивая аристократка с русыми волосами, что струились по плечам и роскошному платью. Мужчина- статный и величественный шатен, чьи волосы хоть и были подстрижены довольно коротко, выдавали свою кудрявую структуру. Офелия Блэквел сидела на кушетке, а Дамайон стоял за её спиной, нежно опустив руку на плечо жены. Как только двое вошли в комнату, лица с портретов обратились к вошедшим.
— Здравствуйте, — Гермиона не знала, как подавить неловкость и бешено бьющееся сердце. Она понятия не имела, как себя вести в этой ситуации.
— Добрый день, дорогие, — первой заговорила Офелия, слегка меняя своё положение на кушетке. — Я правильно понимаю, что этот молодой человек — сын Нарциссы и Люциуса?
— Добрый день. Да, вы совершенно правы, Миссис Блэквел, — парень отвлёкся от разглядывания артефактов, обращая своё внимания на портрет и склоняясь в лёгком поклоне. Гермиона же в очередной раз отметила его манеры. Всё же, он был настоящим аристократом. — Меня зовут Драко Малфой.
— О! Выходит, тебя всё же назвали Драко, это просто замечательное имя! Этот портрет написали тогда, когда Нарцисса только-только сообщила нам о будущем наследнике, поэтому я всё гадала, как же тебя назвали.
— Благодарю, не всем нравится идея называть детей в честь созвездий.
— Брось, мы назвали дочь в честь героини пьесы Шекспира! — женщина наконец перевела взгляд на Гермиону, будто до этого не решаясь этого сделать. Её глаза наполнились слезами против воли. — Ты...прекрасная девушка, Гермиона. Дайамон, взгляни, у неё твои волосы.
Гермиона невольно потянулась к одной из прядей, очерчивая кончиком пальцев контур кудрей. Её снова накрыла волна необъяснимых эмоций. Она, <i>правда</i>, их дочь. Это её родные родители. Эти люди провели девять месяцев в ожидании появления её на свет, строя планы и представляя совместное будущее. Она обязана была считаться с их чувствами.
— Спасибо, Миссис Блэквел, — гриффиндорка понимала, что это обращение, вероятно, заденет женщина, ведь совершенно не так должен обращаться ребёнок к своей матери. Но слово «мама» Гермиона могла применить лишь к одной женщине, но её портрет, к сожалению, не имел свойства говорить.
— Я умоляю тебя, зови меня хотя бы Офелия. Маппа, пообщавшись с домовиком Малфоев, рассказала нам о произошедшем за все эти годы. Мы знали, что Тёмный Лорд снова вернулся, но и думать не могли, что наша дочь станет одной из тех, кто одержит над ним победу!
— Тебе не следовало так рисковать своей жизнью, это не то, чем должна заниматься девушка твоего возраста, — мужчина впервые заговорил, обращая на Гермиону строгий, но обеспокоенный взгляд. — Если бы мы были живы, то не допустили бы такого.
— Дорогой, мы не вправе читать ей нотации, нас не было рядом, — сглотнув ком в горле, Офелия продолжила. — Мы рады, что ты жива и здорова, что вы одержали победу.
Гермиона напряглась, не осмеливаясь задать волнующий её вопрос. К счастью для неё, это сделал Малфой.
— Прошу прощения, но на чьей вы были стороне при жизни?
— Узнаю сына Люциуса, — Мистер Блэквел одобряюще усмехнулся, будто вспомнив старого дурга. — Офелия была безутешной, когда мы приняли сторону Воландеморта во времена Первой магической войны. Я и сам не считал эту сторону верной, но, Драко, ты сам должен знать, что выбор есть не всегда. В конце концов, когда эта война стала набирать серьёзные обороты, мы приняли решение отказаться от поддержки Тёмного Лорда. У меня была метка, но мы с Офелией перерыли все доступные нам библиотеки, чтобы найти способ избавиться от неё. Когда мы уже были на грани отчаяния, нам попалась старая книга, которая едва ли не разваливалась от любого прикосновения. В ней было одно заклятие, которое в прошлом помогало рабам скрываться от хозяев. Мы провели обряд, и он, как мы думали, сработал. Переместив поместье в другую часть океана, мы наложили на него все известные нам защитные и скрывающие чары. Но, как оказалось, этого было недостаточно. Мы не знаем, что произошло, но кто-то нашёл нас и лишил жизни. В поместье не осталось ни одной живой души, кроме Маппы, которой удалось чудом скрыться и унести с собой Гермиону. Кто бы то ни были, они убили даже всех домовиков и слуг. Если бы не огромная магическая сила этой комнаты, уверен, этого портрета бы тоже не стало.
Гермиона не сразу заметила, что плакала. Каждое новое слово отдавалось болью в груди. Да, она не знала их, как родителей. Но слышать о такой судьбе невероятно трудно, даже если эти люди тебе мало знакомы. Теперь ей казалось, что она не имеет права держать обиду на однокурсников со Слизерина, которые приняли метку. Перед ней висел портрет людей, которые захотели прекратить поддерживать тёмную сторону, но за это получили лишь кровожадную расправу.
— Почему вы не попросили помощи у Ордена?
— Ты считаешь, у нас совсем не было гордости? К тому же, мы хотели избежать этой войны, пережить её вдали от всех. Стал бы Орден помогать Пожирателям смерти, которые якобы решили сменить сторону?
— Да! Они бы помогли вам, вы бы смогли...
— Гермиона, нас кто-то предал, мы всё равно бы погибли. Орден бы не стал рисковать всеми своими силами, чтобы защитить нас, но они и не должны были, — голос Мистера Блэквела обрёл свинцовую тяжесть. — Ты не должна доверять ни одной чистокровной семье, кроме Малфоев.
Драко перевёл взгляд на девушку, обдумывая услышанное и силясь прочитать эмоции девушки. Он был отчасти рад тому, что теперь она увидела реальное положение дел. Поняла, что просто так сказать «нет» было нельзя. Что это был не кружок по интересам, в который можно было перестать ходить, не оплачивая ежемесячные взносы. Если ты родился в чистокровной семье, то автоматически попадал в эту трясину, из которой не было выхода. Иногда Драко завидовал людям вроде Гермионы, которые не имели такой тесной связи с магическим миром. Волшебники, чья жизнь была <i>их</i> жизнью и принадлежала им самим, а не была заранее спланирована десять поколений назад.
— В любом случае, это дела минувших дней, и ничего уже не вернуть и не исправить, — Офелия прервала тяжёлое молчание, что тёмным облаком окутало комнату. — Гермиона, ты, кажется, поступила на Гриффиндор? Как же вы тогда подружились с Драко? Ведь он, очевидно, является студентом Слизерина.
Тишина из мрачной и тяжёлой перевоплотилась в неловкую. Гермиона не знала, корректно ли было рассказывать об их истинных отношениях с Малфоем. Если Блэквелы были так дружны с Малфоями, то стоило ли им знать о том, что их дети не переносят друг друга.
— Мы...
— Мы не дружили, если быть честными. Ваша дочь выросла в семье маглов, а вы не хуже меня знаете, какое в нашей семье отношение к маглорожденным.
Гриффиндорка посмотрела на парня, не ожидая того, что тот возьмётся что-то объяснять.
— Ах, верно, ты ведь была воспитана в семье Грейнджеров? Они хорошо к тебе относились?
— Они... Простите, я не уверена, что могу говорить о них сейчас.
— Прости, дорогая. Вам, наверное, уже пора возвращаться в школу, поэтому ступайте, — Офелия подарила Гермионе тёплую улыбку, в которой сквозила необъятная печаль. — Только я хотела бы дать вам небольшое задание. Нарцисса рассказывала вам о дневниках? Так вот, вам следует выбрать новые предметы для связи и обновить чары, потому что после вступления Гермионы в наследство, наша связь потеряла силу. Маппа выдаст вам пергамент с заклинанием и инструкцией, хорошо?
— Да, конечно, мы подумаем. До скорой встречи, — Гермиона поспешила выйти первой, чувствуя нехватку воздуха. Её голова начала кружиться ещё десять минут назад, но она пыталась подавить это ощущение.
Девушка быстрым шагом отдалялась от комнаты, желая быстрее собрать вещи и оказаться в Хогвартсе. Эти выходные её настолько морально истощили, что она даже допустила грешные мысли о пропуске занятий в понедельник, но быстро отмахнулась от них.
— Грейнджер!
Пришлось остановиться и подождать, переводя дыхание.
— Что?
— Нам надо выбрать новый предмет.
— Давай не сегодня, я умоляю тебя. У меня нет никаких сил.
— Ты слишком впечатлительная. В Хогвартсе сама найдёшь моё расписание и свободные окна. И лучше бы тебе к этому моменту уже подготовить список потенциальных предметов.
Гермиона задохнулась от наглости и напыщенного тона. Она резко обернулась, но Малфой уже скрылся где-то за поворотом одного из коридоров.
— Не буду я ничего искать! Засунь себе своё расписание в задницу!
Крик раздался по всему поместью, как показалось самой девушке. Однако в душе она понимала, что у неё нет выбора, и ей придётся искать это чёртово расписание.