Колесо Фортуны

- Жизель! - весело окликнула Джейн.

Она стояла у самой калитки дома мисс Бэгшот. Рыжие пряди были собраны в небрежный пучок и спрятаны под милой старомодной (по меркам Женевьевы) розовой шляпкой. Поверх простого хлопкового платья-рубашки цвета слоновой кости виднелся коричневый льняной жилет, застегнутый на золотистые пуговицы. В руке девушка сжимала чемодан.

Из окна гостиной тут же высунулось бледное худое лицо Женевьевы. Через пару мгновений форточка была открыта, впуская прохладный утренний воздух. Выгнув тонкую бровь, волшебница тут же заговорила:

- Не кричи так, все соседи ещё спят, - с укором произнесла Женевьева, но в её голосе всё же слышалась привычная нежность. - Ты чего так рано?

- Ну, до станции ещё нужно дойти, - широко улыбнулась Джейн, поставив чемоданчик на сырую после ночного дождя землю.

- Мы ещё и пешком туда пойдём?! - возмутилась Женевьева, выразительно закатывая глаза.

- Не ворчи, Жизель. Так веселее! - хихикнула Джейн, опираясь на скрипучий заборчик.

Женевьева вздохнула, но в уголках её губ промелькнула едва заметная улыбка. Пробормотав что-то себе под нос, она закрыла окно и исчезла из поля зрения Джейн, а затем тихими быстрыми шагами направилась в свою комнату за портфелем. Батильда, сидевшая в кресле с чашкой ароматного чая, лишь тихо рассмеялась, наблюдая за реакцией Женевьевы. В тот день она даже встала раньше восьми утра, чтобы проводить Женевьеву в путь, чего раньше никогда не делала.

Волшебница провела в Годриковой впадине весь оставшийся достаточно долгий промежуток времени - полтора месяца - никуда не выходя за её пределы. Иногда Женевьева корила себя за это, считая, что могла бы, наверное, уже найти способ вернуться в своё время, если бы не ограничивалась одной лишь деревушкой. А потом вспоминала, как долго они с ребятами не продвигались вперёд, постоянно перемещаясь по всей Британии. Но нет, это другое! Тогда была война, и вообще, все они были в розыске. И сейчас она тоже в розыске. Как уморительно!

К середине августа Женевьева вдруг осознала, что у неё наметились успехи в рунах. И, что самое главное, весьма значительные. Это не могло её не радовать. Девушка с воодушевлением решила, что теперь она не хуже Гермионы и сможет расширить пространство в сумке не просто с помощью расширяющих чар, но и закрепив их рунами! Где-то неделю, а может, и больше, волшебница посвятила исключительно подбору нужных комбинаций. Женевьева окончательно зачаровала сумку буквально два дня назад. И, что немаловажно, очень удачно, что не могло не радовать волшебницу. При этом её не покидало навязчивое ощущение, что где-то она всё-таки ошиблась... Но девушка решила пока не пытаться понять, что не так. Как говорится, работает - не трогай, а если кто-то заподозрит неладное, всегда можно сказать, что так и задумывалось!

По комнате пронёсся тихий, но исполненный грусти вздох. Как бы Женевьеве ни хотелось признаться в этом самой себе, она успела привязаться к этому уютному дому, и ей совершенно не хотелось снова окунаться в холодную, но уже до боли знакомую атмосферу Хогвартса. С каждым днём она всё сильнее чувствовала, как замирает сердце не только при мысли о прошлом, но и об этом месте. Девушка тряхнула головой, пытаясь отогнать непрошеные мысли, и схватила дипломат. Остановившись посреди комнаты, она ещё раз оглядела её.

Вдохнув полной грудью, Женевьева вдруг решительно подошла к книжной полке, схватила с неё с десяток увесистых фолиантов и, недолго думая, запихнула их в дипломат, после чего, не задерживаясь, вышла из комнаты.

Оказавшись в гостиной, Женевьева смущённо улыбнулась Батильде. Та одобрительно оглядела её с ног до головы, одобряя выбор девушки. На ней было совсем новое элегантное фиолетовое платье с запахом на всю длину и высоким V-образным вырезом, скрывающим худобу ее фигуры. На талии красовался тканевый пояс того же цвета, а на ногах - белые туфли с перемычкой на каблуке, значительно более высоком, чем она привыкла носить.

На покупке нового платья и новых туфель, как и на смене гардероба, настаивала сама мисс Бэгшот. Женевьева с содроганием вспоминала, как Батильда учила её ходить на каблуках, посмеиваясь и то и дело вставляя: «Это ещё не каблуки, есть и повыше!». Женевьева прекрасно знала, что есть повыше, но от этого ей, увы, не становилось легче.

Батильда склонила голову набок, словно оценивая результат, и жестом подозвала девушку к себе, достав палочку. Взмах, и длинная коса Женевьевы сама собой собралась в низкий пучок.

- Теперь всё. Только поправь заколку, а то чёлка снова будет падать на лицо, - мягко улыбнулась мисс Бэгшот.

Женевьева коснулась заколки. Она, словно насмешка самой матушки судьбы, досталась Женевьеве от Дамблдора по завещанию. И эта заколка после перемещения в прошлое стала единственным видимым и неоспоримым напоминанием о том, что всё это - не сон, а самая что ни на есть реальность. Ни её старой сумки, ни любимой футболки, ни затёртых джинсов не осталось. Знать бы, куда всё это делось - это же прямое доказательство того, что она не отсюда! Скорее всего, всё это оказалось в цепких лапах псов Гриндевальда.

- Ну что ж, Жизель. В путь! - улыбнулась Батильда, провожая Женевьеву до калитки. - Каждый месяц я буду отправлять тебе деньги. Трать их на себя. А пока вот. Держи! На первое время должно хватить.

- Что вы, зачем! Вы и так много для меня сделали! - покачала головой Женевьева, искренне смущённая.

Джейн слегка толкнула Робеспьер в бок. Женевьева поморщилась, осознавая, что спорить бесполезно.

- Не отказывайся, - шепнула Джейн.

Батильда рассмеялась. Она махнула рукой, склонила голову набок, тепло улыбнулась и нежно посмотрела на Женевьеву.

- Мне не сложно, Жизель. К тому же, седьмой курс - это не второй. О, ты не забыла разрешение на посещение Хогсмида? - вдруг забеспокоилась женщина.

- Нет, всё в сумке.

Она считала, что ей это совершенно не нужно, но, с другой стороны... Деньги - это хорошо. Особенно если они не твои, а свалились на голову просто так.

Джейн схватила Женевьеву за запястье, весело помахала мисс Бэгшот рукой и произнесла:

- Не скучайте по нам, мисс Бэгшот. Я верну её вам на Рождество. Правда, Жизель?

- А... Да, конечно, - неуверенно кивнула Женевьева, с опаской поглядывая на Батильду, пока Джейн тянула её прочь от дома. - До свидания!

«Надеюсь, что нет», - подумала Женевьева. - «Я бы хотела вернуться в своё время как можно скорее, чего бы это ни стоило».

- Пока-пока, девочки! Жизель, помни: поезжай по пути безопасности и возвращайся по пути любви! - крикнула Батильда вслед удаляющимся семикурсницам.

- Ох, мисс Бэгшот любит красиво выражаться, - весело хихикнула Джейн, лукаво взглянув на Робеспьер.

Женевьева кивнула, соглашаясь. За то время, что девушка провела в Годриковой впадине, она ни раз замечала эту интересную привычку за Батильдой. И часто её высказывания почему-то напоминали Дамблдора. Он тоже любил разговаривать метафорами, а также не уставал изрекаться о любви и морали, чем в свое время вызывал у Женевьевы противоречивые чувства.

Небо было затянуто серыми, предвещающими очередной дождь, тучами. Ветер был по-осеннему холодным, хоть и был только первый день сентября. Листва дубов и буков шелестела, наигрывая свою особенную, меланхоличную мелодию. Птицы попрятались в своих дуплах, спасаясь от непогоды. Изредка на дороге лежали чьи-то, на первый взгляд, мирно спящие псы, впрочем, Женевьева уже знала, что они всегда бдительны. Дома постепенно начинали редеть, уступая место деревьям. Всё больше Женевьева и Джейн углублялись в мрачный, загадочный лес. От одного только его вида волшебнице стало не по себе. В одно мгновение все тягостные воспоминания, связанные с бесконечными погонями, напряжёнными встречами и ужасами войны, нахлынули на неё с неимоверной силой. Пока Джейн задорно рассказывала про какие-то новые магазинчики, открывшиеся рядом с платформой «десять с половиной», Женевьева постоянно оборачивалась, настороженно следя за каждым движением кустика, за каждым шорохом травинки. Неосознанно в её руке, свободной от ручек сумки, оказалась крепко зажата волшебная палочка.

Подул пронизывающий ветер, скидывая с пожелтевших, но ещё крепких зелёных ветвей дубов тяжёлые жёлуди. Ветки, хаотично разбросанные по тропинке, уходящей всё глубже в лес, то и дело хрустели под ногами волшебниц, не оставляя для лесных обитателей приход непрошенных гостей незамеченным.

Вскоре тропинка разделилась, образуя развилку: одна ветвь вела глубже в лес, а вторая, обозначенная тонкой выцветшей табличкой, указывала путь к нужной девушкам платформе «десять с половиной». Именно туда, испытывая облегчение, они и свернули. Деревья начали редеть, и вскоре показалась крыша старого, обветшалого кирпичного здания, а перед ним - две платформы, окутанные дымкой предвкушения.

- Вот! Смотри, мы пришли, - Джейн, сияя от радости, ткнула пальцем в платформу и широко улыбнулась. - Сейчас мы зайдем в кассы и купим билет до Кингс-Кросс. Но касса нам не обычная нужна, а наша, магическая.

Джейн направилась к зданию. Оглядевшись еще раз, Женевьева засеменила следом. Внутри оно оказалось очень простеньким. Возле окон стояли деревянные скамейки, а у дальней стены расположились кассы. Джейн направилась к двери рядом с одной из касс и открыла дверь. Там оказалась уборная. Аббот отбросила спавшую на лоб рыжую прядь и переглянулась с Женевьевой. Робеспьер настороженно выгнула бровь, но вошла.

Дверь за ней хлопнула так, что девушка вдруг вскинула палочку. Джейн дернулась.

- Хэй! Спокойно! - изумилась она и подняла руки.

Женевьева выдохнула.

- Прости. Я не специально. - Женевьева опустила палочку.

- Ты не в Австрии уже больше месяца, а все равно дергаешься с каждого шороха. - Покачала головой Джейн.

«Угу, не в Австрии...»

- Не могу это контролировать, - повела плечом Женевьева. - Ну что? Мы так и будем стоять посреди уборной?

Джейн хмыкнула и подошла к одиноко стоящему горшку с фиалками, стоящему на подоконнике. С тихим хлопком ее чемоданчик осел на пол. Повернув горшок с цветами три раза по часовой стрелке, Аббот обернулась.

В стене появилась волшебная дверь из темного дерева с серебристой ручкой.

- Прошу, мисс Робер, - шутливо указала Джейн на дверь.

Зашуршал подол платья. Джейн подняла с пола свой чемодан. Рука Женевьевы оказалась на ручке: щелк - и перед девушками оказался точно такой же зал с кассами, только как будто отзеркаленный. Волшебница сделала шаг. Джейн стрелой подбежала к кассам и залепетала:

- Доброго утра, миссис Норт. Да-да, все еще еду Хогвартс! Меня еще не отчислили. До вокзала Кингс-Кросс на платформу «десять с половиной», будьте добры, два билета. Я не одна сегодня. Да-да...

Женевьева захлопала глазами, но быстро сориентировалась и подошла к Джейн, попутно доставая кошелек из портфеля.

- Сколько? - шепнула Женевьева на ухо Джейн.

- Пока не надо. В вагоне отдашь, - прошептала в ответ она и вновь обратила свое внимание на кассиршу.

Брови невольно полезли на лоб. Женевьева пожала плечами, сделав вывод, что так надо, и отошла на пару шагов назад, попутно возвращая кошелек в сумку. В зале было пусто и очень тихо. Только стоявшие возле окна напольные часы отбивали противный, надоедливый ритм. Робеспьер покосилась на пейзажи за деревянными оконными рамами: за ними расположилась такая же отзеркаленная платформа и старый черный паровоз. А небо потемнело еще сильнее. Еще чуть-чуть, и точно пойдет сильный дождь!

Зашуршала юбка. Джейн повернулась к Женевьеве и помахала новенькими билетами на поезд.

- Идем, - кивнула на выход Джейн и быстрым шагом направилась к двери.

Уличный воздух опалил лица девушек прохладой и усиливающейся влажностью. Преодолев небольшую лестницу, волшебницы зашагали по платформе. Рядом с вагоном стоял проводник. Проверив подлинность билета, он отодвинулся в сторону и подал девушкам руку. Джейн влетела в вагон первая, Женевьева следом.

«Куда торопится только?» - Женевьева вздохнула.

Тем временем Джейн уже нашла свободное и хорошее, по ее мнению, место и уселась на скамью, сунув свой чемодан под нее. Женевьева села напротив и пристроила свой дипломат рядом с собой. Аббот выглянула в окно, перевела взгляд на билеты и выдохнула:

- Фух, успели, - Девушка откинулась на спинку скамьи и протянула Женевьеве ее билет.

- Поздно ты проверяешь, успели мы или нет, - Усмехнулась Женевьева, попутно доставая кошелёк из сумки. - Вот если бы мы не сели...

- У меня привычка, - рассмеялась Аббот. - Один раз я вышла слишком поздно, так меня матушка так отругала, за то, что на поезд не успела! - Джейн вздохнула и покосилась на Женевьевин кошелек. - Три галлеона отсчитай.

Женевьева покачала головой. Отдав Аббот нужное количество золотых монет, она откинулась на спинку скамьи и прислонилась головой к холодной стене вагона, глядя в окно. На оконное стекло упала дождевая капля. Сквозь открытое в конце вагона окно задувал холодный ветер. Одинокий волшебник, сидящий прямо возле него, вдруг отвлекся от чтения колдогазеты и взмахнул палочкой. Дуть прекратило.

Вагон тряхнуло и поезд тронулся. Кирпичное здание вместе с платформой начинали медленно отдаляться. Пока поезд набирал скорость, Женевьева успела разглядеть на стене «вокзала» круглые часы. Они указывали на 5:32. Женевьеве вдруг захотелось язвительно фыркнуть. Она в это время обычно только просыпается! А Батильда еще позже... Робеспьер было совершенно все равно, каким способом добираться, просто ее с резвой неожиданностью начала грызть совесть за ранний подъем мисс Бэгшот.

Пейзажи потихоньку сменялись. Вместо полей за покрытыми разводами от крупных дождевых капель вырос лес: зеленая листва пробегала мимо спешащего вперед паровоза, из-за кустов выглядывали барсуки и, словно пытаясь догнать старый черный нос магического поезда, между деревьями пробегали статные рогатые олени. Женевьева даже приподнялась, дабы было лучше рассмотреть лесную живность. Джейн что-то весело рассказывала, то и дело тыкая в мокрое стекло, за которым она замечала еще одного животного. Казалось, они совсем не боялись гудящего монстра, пышущего вонючим дымом.

Джейн рассказывала об удивительных животных и особенно редких растениях этого леса так воодушевлённо и красочно, что Женевьева даже заслушалась. Аббот, то и дело спотыкаясь на полуслове, самозабвенно жестикулировала, пытаясь жестами объяснить то, что не получалось сформулировать словами. И выглядело это так забавно и непосредственно, что по лицу Женевьевы невольно расползлась искренняя улыбка. Она позволила себе на мгновение расслабить напряжённые плечи и нахмуренный лоб, забыв на некоторое время о своих бесконечных переживаниях. Когда запал Джейн чуть поутих, и она, наконец, выдохлась, то начала разговаривать более спокойно и рассудительно. Внезапно Аббот, словно поделившись секретом, призналась, что со второго по пятый курсы состояла в гриффиндорской команде по квиддичу за охотника. А вот на шестом курсе Джейн, по её же словам, лично приходила к профессору Дамблдору чуть ли не с мольбой о том, чтобы её исключили из команды. Именно тогда она решила, что пора взяться за голову, и усердно погрузиться в учёбу, что с успехом и сделала. Хотя её поступок сокурсники, одержимые квиддичем, мягко говоря, не оценили, обвинив её в том, что она обрекает факультет на неминуемый провал - ведь она была тем игроком, благодаря которому Гриффиндор хотя бы держался на плаву. Женевьева лишь удивлённо качала головой, глубоко вздыхая. Она отчётливо представляла, как могла выглядеть эта ситуация, хорошо помня бурный гриффиндорский пыл и бескомпромиссные нравы.

Мрачный лес наконец закончился. Поезд выехал на пологие холмистые поля, покрытые изумрудной зеленью, ярко контрастирующей с тёмным, свинцовым небом. Вдалеке показалась небольшая, умиротворяющая деревушка, словно сошедшая с картинки зачитанной и перечитанной Женевьевой энциклопедии из библиотеки семьи Робеспьер. Отдельно от неё, на внушительном расстоянии, виднелись острые пики крыш старого, величественного замка, гордо возвышающегося почти на самом краю невысокой скалы, напоминая неприступный форпост. Могучий океан яростно омывал скалистые берега, выплёскиваясь на каменистые пляжи белоснежной пеной, словно пытаясь снести замок. Поезд постепенно начал замедлять свой ход, готовясь к прибытию.

Джейн, оторвавшись от своей увлекательной книги, глянула в окно, словно предчувствуя нечто интересное.

- О, смотри, видишь тот замок? - девушка ткнула пальцем в сторону здания, возвышающегося на берегу. - Там Прюэтты живут. Они скоро к нам придут, кстати.

- Не бедно живут, - хмыкнула Женевьева, скользнув равнодушным взглядом по замку и мысленно оценивая каждую деталь.

- Ага, - кивнула Джейн, не обращая внимания на сарказм подруги. Поезд, издавая громкий скрежет, остановился полностью.

Если повернуть голову к окну напротив места, где расположились семикурсницы, можно было с удивлением разглядеть платформу. На ней, к удивлению Женевьевы, оказалось гораздо больше людей, чем на платформе Годриковой Впадины. Большинство из них были людьми в возрасте тридцати-сорока лет, одетыми в строгие костюмы.

Волшебница, потеряв интерес к платформе, вновь вернулась к изучению возвышающегося вдали замка, подмечая всё новые и новые детали, - он оказался гораздо интереснее этих скучных людей. Поезд, словно нехотя, вновь тронулся, продолжая свой путь к Хогвартсу.

Джейн всё это время беспокойно оглядывалась, ища кого-то глазами. Недовольно вздохнув, она вновь приняла прямое положение и раздражённо облокотилась на спинку скамейки, пробурчав себе под нос:

- Если эти пижоны в очередной раз перепутали время отбытия, я вернусь в команду, и лично квоффлом по их макушке пропишу. Уж я-то им покажу!..

- Какой ужас, Реган, ты слышал? - насмешливый мужской голос, раздавшийся из прохода за спиной Джейн, заставил Аббот подпрыгнуть от неожиданности.

Женевьева, до этого погружённая в свои мысли, резко подняла взгляд и едва заметно вздрогнула. От двери, словно два солнечных луча, в направлении к девушкам шли двое рыжих парней. Сердце волшебницы неприятно и болезненно ёкнуло, а сама Робеспьер застыла, не смея двинуться. Они определённо были братьями, объединённые очень знакомыми для Женевьевы чертами лица.

- Игнатиус! - возмущением воскликнула Джейн, резко вставая со своего места и раздражённо ставя руки на округлые бёдра. - Не надоело тебе испытывать мои нервы на прочность?

- Дорогая моя мисс Джейн, конечно же нет, - картинно положив руку на сердце, с деланной искренностью признался тот, кого Джейн назвала Игнатиусом. Лицом он был очень похож на... Перси и на близнецов Уизли, но, в отличие от них, его черты были более утончёнными и аристократичными. - Ты же всегда норовишь подкрасться к нам исподтишка, чтобы испугать из-за угла громким криком «Попались!». Отчего же мне нельзя немного повеселиться и воздать тебе тем же?

- Ты сегодня не одна? - отозвался стоящий позади Игнатиуса высокий, немного угловатый парень, которого первый назвал Реганом. В нём без труда угадывались черты Рональда, но более спокойные и уверенные.

Парни подошли поближе, и Женевьева, словно очнувшись от гипноза, моргнула, отогнав наваждение. Сердце бешено заколотилось в груди, словно испуганная птица, от какой-то неясной смеси напряжения и липкого, нарастающего волнения.

Перед девушками, словно сошедшие со страниц дамского романа, предстали два статных рыжеволосых брата в изящных тёмных сюртуках с яркими, но сдержанными акцентами: у Игнатиуса были искусно вышитые золотые вставки у плеч, а у Регана - тонкая синяя вышивка, обрамлявшая края изделия. У обоих в руках были добротные, кожаные чемоданы, но у Регана была занята ещё и вторая рука, в которой он держал толстый, старинный фолиант. Женевьева не могла перестать видеть в них знакомых ей людей, несмотря на все различия. Они одновременно были и похожи, и далеки от тех, кого знает волшебница. Однако ей это нисколько не мешало видеть в них тех самых Уизли.

- Ах да! Совсем забыла! Это наша новенькая - Жизель Робер. Будет учиться на вашем факультете, - немного смущённо представила Женевьеву Джейн, стараясь сгладить неловкость.

Женевьева, словно механическая кукла, на автомате встала, во все глаза пялясь на парней. Игнатиус, стоявший ближе к девушке, поставил свой чемодан на пол, снял элегантную шляпу, пряча её за спиной, и галантно взял руку Робеспьер в свою, облачённую в тонкую белую замшевую перчатку. Легонько поцеловав её, он выпрямился и, с вежливой, обворожительной улыбкой, произнёс:

- Я Игнатиус Прюэтт, а это мой дорогой младший брат Реган. Несказанно рад знакомству с такой миловидной дамой, как вы, мисс Робер. - Игнатиус артистично прижал свою шляпу к груди.

Женевьева, опешив от такого приёма, на мгновение замерла. Она уже успела позабыть, что в кругах аристократов принято именно такое общение. С досадой подумав, что теперь всё чаще придётся вспоминать нудные уроки тётушки Эльфриды и те малочисленные официальные выходы, которые девушка посещала, пока не сбежала из дома, волшебница вежливо улыбнулась в ответ и, собравшись, грациозно сделала безупречный книксен, вкладывая в него всё то, чему так старательно учила её строгая тётушка.

- Мне весьма лестно знать, что вы такого обо мне мнения, мистер Прюэтт, - с достоинством произнесла Женевьева, глядя на парней с легким прищуром.

Лица парней вдруг еле заметно напряглись, а на губах образовалась словно заученная, неестественная улыбка. Стоящий рядом с Игнатиусом парнишка вдруг внезапно снял шляпу и изогнулся в лёгком, уважительном поклоне, словно подражая старшему брату.

- Знали бы вы, мисс Робер, как очаровательно иметь дело с воспитанными людьми, - с натянутой улыбкой отозвался Реган.

- Жизель, ты чего это? - не выдержала Джейн. - Я даже представить себе не могла, что ты можешь выглядеть настолько высокомерно! - Аббот вдруг, не выдержав, звонко рассмеялась. - Давайте, друзья, заканчивать этот цирк. Мы ведь не на официальном мероприятии. Нам ещё учиться вместе! Целый год! - Джейн шутливо пихнула локтем под ребро оторопевшую Женевьеву, заставив ту слегка согнуться.

«Похоже, я немного переборщила...»

Прюэтты на мгновение замерли, словно обдумывая что-то. Спустя короткое мгновенье они расслабились, а Игнатиус даже с облегчением расхохотался. Шутливо погрозив пальцем, он произнёс:

- Ну и мисс Робер! Ну и напугали же вы меня, признаюсь честно! - Игнатиус лукаво улыбнулся. - Я уж было вообразил, что вы одна из «этих»! Ограничивающих себя очень строгими рамками приличия и не терпящих вольнодумия.

Игнатиус подмигнул и парни сразу же протиснулись к девушкам, присаживаясь на скамьи и засовывая чемоданы под сидения. Игнатиус сел рядом с Женевьевой, а Реган с Джейн. Младший Прюэтт сразу же раскрыл книгу и погрузился в чтение. Старший цыкнул и закатил глаза, обратив все свое внимание на девушек.

- Так, значит, вы с материка? - ничуть не стесняясь, тут же начал Игнатиус. - Не удивляйтесь тому, что я сразу об этом догадался, в столь сложное время это сразу бросается в глаза. К тому же, вас немного выдаёт едва уловимый акцент. В целом, его практически невозможно отличить от типичного британского произношения, но некоторая немецкая чёткость в вашей речи всё же присутствует. Поверьте мне, я знаю, о чём говорю.

- Не немецкая. Австрийская, - поспешила поправить его Женевьева. - И, думаю, можно сразу перейти на «ты». Мы же в школе, в конце концов, на «вы» не общаемся, верно? Или тут свои правила?

- Смотря с кем, милая Жизель. Смотря с кем, - лукаво хмыкнул Игнатиус. - Есть у нас там один крайне неприятный индивид...

- О нет... - вдруг, оторвавшись от чтения, разочарованно вздохнул Реган. - Я совсем забыл, что он ещё не выпустился из школы и в этом году всё ещё будет маячить у нас перед глазами!

Он скривился и замолчал.

- Согласен с тобой, брат, согласен, - понимающе закивал Игнатиус, словно они говорили о чём-то им обоим хорошо известном. После, он перевёл взгляд на Женевьеву и принялся объяснять, стараясь говорить как можно более убедительно. - На нашем курсе учится множество самых разных людей, но среди них особо выделяется одна... весьма своеобразная личность. Достаточно... раздражающий член Когтеврана. Будь моя воля, его бы с поста старосты давно сняли и...

- И немедля передали значок тебе, - ехидно вставила Джейн, не упуская возможности подколоть приятеля.

- Моргана! Да не заплачет от твоих лживых слов Великая госпожа! - приложив руку к сердцу, взмолился Игнатиус. - Ах, милая Джейн, как ты можешь про меня так говорить?

- Она ещё и думать так может, - невозмутимо перелистывая страницу своего фолианта, вставил Реган, словно речь шла о чём-то малозначительном.

- Как же так? Моё сердце разбито навеки! - возмущённо воскликнул старший Прюэтт, трагично приложив ладонь ко лбу.

- Бедный-бедный. Так что за индивид-то такой ужасный? - скрестила руки на груди Женевьева, поворачиваясь таким образом, чтобы видеть одновременно всех собеседников.

- Ах, ненаглядная мисс Робер, это просто изверг! Зло во плоти! Зануда высшей степени прожарки! - с преувеличенным ужасом всплеснул руками Игнатиус. - Ох, как же мне жаль, что ты распределилась к нам, а не на славный Пуффендуй или коварный Слизерин. Никакой прелестной девушке не пожелаю общаться с ним... Это наш староста. Барти Крауч.

«Барти... Не думала, что когда-нибудь снова увижу его», - с внезапным трепетом подумала Женевьева, вспоминая худощавого, всегда подтянутого пожилого мужчину, погрязшего в работе.

- А я тогда почему с ним общаюсь? Причём по твоей же просьбе? - надулась Джейн.

- Ты - гриффиндорка, а не девушка. Тебя это не касается, - отмахнулся Игнатиус.

Джейн возмущенно ахнула, желая развергнуться колкой тирадой, но Женевьева ее опередила:

- Ты сказал, жаль, что к вам, а не на Пуффендуй или Слизерин, а Гриффиндор не назвал. Почему?

- О! А это потому что наша милая профессор Вилкост составляет превосходные расписания, в которых чаще всего Когтевран в паре с Гриффиндором! - подняв указательный палец объяснил Игнатиус. - Это очень раздражает не только нас, но и гриффиндорцев.

- Воистину, - кивнул Реган, не поднимая головы. - У него есть отвратительная привычка надоедать всем. Учит каждого, даже если сам ничего не знает. Выскочка ужасная.

- Соболезную... - вздохнула Женевьева.

- Тебе тоже, Жизель, тебе тоже, - похлопав девушку по плечу, покачал головой Игнатиус. - Нам его видеть придется чаще, чем гриффиндорцам. Это в любом случае!

Робеспьер непроизвольно напряглась. Постоянно, когда ее кто-то касается, она либо впадает в ступор, либо напрягается, готовясь защищаться, что даже саму Женевьеву раздражает. Она прикусила губу, оглядывая однокашников.

- Выдающаяся личность, этот ваш Барти Крауч, - выпалила Женевьева, мысленно усмехаясь. - Не удивлюсь, если он не один такой.

- Ну, в целом, все остальные еще более или менее, - пожала плечами Джейн. - Если мы про старост говорим.

- А как же наша всеми любимая Королева? - лукаво усмехнулся Реган, даже оторвав взгляд от страниц любимой книги, переводя его на удивлённую Джейн.

- Да нормальный он парень, чего вы на него взъелись? Мало ли что вам Альфард мог наплести, - фыркнула Аббот, всем своим видом выражая несогласие. - Не знаю, чего он вам не нравится. Учится хорошо, обязанности свои выполняет просто идеально. Да и в целом, хороший он человек, хоть и зануда.

- И всё это в кишащем гадюками клубке «будущих» Теневых Жнецов? - скептически хмыкнул Реган, с сомнением качая головой. - Ну не знаю, Джейнни, не знаю... Что-то ты его слишком рьяно защищаешь.

- В каком смысле «будущих Теневых Жнецов»? - настороженно прищурилась Женевьева, с нарастающим любопытством вглядываясь в лица своих новых знакомых. Если честно, Женевьева где-то определённо уже слышала этот термин, но сейчас, под пристальными взглядами, она никак не могла вспомнить, где и с чем именно он связан.

Игнатиус деловито закинул ногу на ногу и с комфортом откинулся на спинку сиденья. Реган вздохнул и даже закрыл книгу, вставляя между страниц палец, чтобы потом было удобнее и быстрее её открыть.

- Слизерин полон сторонников Гриндевальда, - небрежно пояснил Игнатиус, словно рассказывая давно известную истину. - В настоящее время они, конечно, стали реже и осторожнее высказывать свои радикальные позиции, но очевидно, что идейные сторонники остались, и их очень много.

- Взять, к примеру, того же Яксли, - кивнул Реган, с отвращением сморщив нос.

- Да ну вас! На том же Пуффендуе, будто нет поклонников Лорда! - фыркнула Джейн, всё больше раздражаясь от подобного предвзятого отношения. - Да и к тому же Реддл никогда не замечался в подобных восхваляющих или поддерживающих высказываниях о порабощении магглов.

«Кто?!» - изумлённо подумала Женевьева и всеми силами постаралась не выдать охватившего её смятения. - «Волдеморт?! Не замечался в подобных высказываниях?! Невероятно...»

- Если он и не замечался, это ещё вовсе не означает, что втайне не поддерживает подобные идеи, - искоса покосился на не унимающуюся Джейн Реган. - К тому же он, в конце концов, слизеринец. Это о многом говорит.

- И что? - вызывающе выгнула бровь Джейн, не собираясь уступать. - А я гриффиндорка. Теперь мне, что ли, меч в руки брать и в паладина превращаться, дабы защитить всех униженных и оскорблённых?

Тут Женевьева, окончательно потеряв дар речи, изумлённо вытаращилась на Джейн. Ей не показалось? Прямо сейчас Джейн, всеми силами, пытается защитить слизеринца? Да ещё и будущего тёмного Лорда?! Это никак не укладывалось в голове Женевьевы, переворачивая всё её представление о мире. Игнатиус, предчувствуя бурю, тяжело вздохнул и беспомощно развёл руками.

- Милая Джейн, я сомневаюсь, что дорогой брат ведет к излюбленным стереотипам. Вовсе нет. Я думаю, он хочет указать тебе на то, что всякий слизеринец будет искать для себя выгоду. И я почти уверен, что Реддл именно этим и занимается. Как и все другие змейки!

Джейн фыркнула и отвернулась в окно. Она задумалась, мысленно подбирая каждого слизеринца, чтобы потом привести в пример как противоположность. Однако не вспомнив никого, кто бы ей подходил, она фыркнула и сложила руки на груди.

- Это все равно не значит, что он точно поддерживает его, - прищурившись, произнесла она.

Женевьева прикусила губу. Зная будущее и прошлое Волдеморта, ей слова Джейн казались дикими.

Паровоз вновь начал замедляться. Приближалась новая станция. За окном лил дождь пуще прежнего. Рельсы проходили прямо по каменному скалистому берегу и выходили к очередной деревушке. На платформе стояло несколько людей, пара из которых почему-то показалась Женевьеве знакомой. Под волшебным зонтом стоял мужчина в чёрном костюме. Его лицо было противно скрючено и выражало ужаснейшую неприязнь к окружающей его среде. Рядом с ним стояли мужики в черных мантиях.

Женевьева отвернулась от окна.

«Везучая ты, Ева», - мысленно выругалась девушка.

Это были они. Те, кто сейчас за ней охотятся для Гриндевальда. А тот со скрученным лицом... Ему было адресовано письмо от Розье.

- О, Жизель. После этой станции мы поедем по воде! - вдруг обратилась к волшебнице Джейн. - Ты же поэтому согласилась вставать в такую рань и поехать со мной.

Женевьева хмыкнула. Да, она действительно согласилась. А сейчас в поезде будут псы Гриндевальда. Смесь из страха и раздражения мурашками пробежала по спине Женевьевы. Волшебница улыбнулась и кивнула Джейн, скрывая свое беспокойство.

- О, так Джейн занимается подкупами, м? - лукаво улыбнулся Игнатиус, переглядывались с братом.

- Ой ли! - фыркнула Джейн.

Щелкнула дверь вагона. Мужчины в чёрном медленно начали проходить между местами. Женевьева до боли прикусила губу и отвернулась лицом в окно - там уже никого не было.

Затаив дыхание, она тихонько сняла заколку - по ней волшебницу смогли бы узнать, не зря ведь с нее ее сняли и спрятали в комод? - и спрятала в подоле платья. Непослушная прядка упала ей на лицо. Волшебная палочка так и норовила лечь в ладонь.

Игнатиус и Джейн уже успели начать о чем-то спорить, однако Женевьева не особенно сейчас следила за ходом их разговора. Девушка всеми силами старалась сдержать пыл и не вскочить с места, выпрыгивая на перрон, а потом аппарируя куда-нибудь, но главное, чтобы подальше. Реган вновь погрузился в чтение и не обращал никакого внимания на окружающие раздражители.

- Господин Веймар-Орламюнде, прошу, вот место есть здесь. Сюда, - услышала Женевьева краем уха сухой мужской голос.

Они были сзади. Совсем рядом. Зашуршали ткани мантий. Кто-то сел прямо позади Женевьевы. Девушка сжала зубы.

- Разберись с тем, чтобы девчонку нашли, - вдруг заговорил этот мужчина, сидевший прямо позади девушки.

- Вы так уверены, что она может быть здесь?

- Сомневаешься в моих источниках? - высокомерно хмыкнул Веймар-Орламюнде. - Твое упущение, Виктор. Женевьева умна, да не так как её брат. Что может женщина против мужчины? Я уверен, что она здесь. Иначе не просил бы тебя...

- Конечно, господин, - кивнул этот Виктор, перебивая своего господина.

Мимо ребят медленно прошли трое мужчин прямо к двери тамбура. Женевьева заставила себя выпрямиться и уставиться в окно. И как оказалось, сделала это вовремя: именно в этот момент поезд ощутимо тряхнуло, и он плавно выехал на волшебные рельсы, невидимой, но прочной нитью, проложенные прямо на самой поверхности воды, вопреки всем законам физики.

Джейн, словно очнувшись, вдруг тоже припала к окну, словно никогда раньше не видела этого завораживающего зрелища. Игнатиус, увидев неприкрытое воодушевление Аббот, весело хмыкнул, а Реган, оторвавшись от книги, лишь лениво вскинул бровь и насмешливо покачал головой.

- Смотри, Жизель! Правда, невероятно красиво? - с восторгом обратилась Джейн к Женевьеве, словно желая разделить с ней свою радость. - А ты всё твердила об аппарации, упрямица! И кто из нас прав?

Женевьева, с трудом скрывая улыбку, тихо хмыкнула, мысленно благодаря себя за то, что в последний момент решилась выдумать себе новое имя. Стало как-то сразу спокойнее и увереннее. Дождевые капли постепенно замедлили свой безумный темп, и вскоре перестали биться о холодное стекло, давая возможность насладиться прекрасным видом. Волны тихо шуршали, убегая от колёс поезда, рассекающих тёмную морскую гладь. Из воды вырастали могущественные каменистые скалы, завораживающие своей непоколебимой величественностью. Морская пена, вылетающая из-под колёс поезда или яростно бьющаяся об утёсы, ярко выделялась в тёмной глубине. Женевьева, забыв обо всём на свете, невольно засмотрелась, любуясь завораживающей картиной. Это и правда было безумно красиво.

Вновь щелкнула дверь, ведущая в салон вагона. Из тамбура вывалились две девушки. Обе были блондинками в богатых одеждах и обе выглядели напуганными. Та, что стояла впереди, вдруг замерла, глядя на место позади Женевьевы, дернулась, хватая другую за руку, и вытолкала вторую обратно. Они не остались незамеченными даже для погруженного в книгу Регана Прюэтта, обернувшегося на с грохотом открывшуюся дверь.

- Кто этот грохот устроил? - перевел взгляд на Игнатиуса он, выгибая бровь.

- Дамы, - развел руками Игнатиус. - Хотели войти сюда, но почему-то передумали.

Мужчина позади Женевьевы зашевелился. Волшебница могла поклясться, что он садился поудобнее, чтобы вслушаться в разговор.

- Ты их своим видом напугал, пижон-старший, - прыснула Джейн.

- Неужто я настолько страшен? - приложив руку к сердцу выдохнул Игнатиус.

- Не переживай, найдется еще твоя Красавица, - хмыкнул Реган.

Повисло молчание. Женевьева не смогла сдержать улыбки. Волшебники переглянулись и вскоре по вагону громом раздался смех. Игнатиус смеялся вместе со всеми, недовольно покачивая головой. От глаз Женевьевы не могло скрыться то, что он совсем не обиделся. Видимо, для них подобные подколы были привычными.

Вдоволь отсмеявшись, Реган вдруг махнул рукой и вновь погрузился в книгу. Джейн молча оперлась головой о холодную стену вагона и покосилась на Игнатиуса, поправляющего перчатку. Мужчина позади ощутимо вздохнул и словно потеряв интерес, отвернулся. Нащупывая в подоле заколку, Женевьева устремила свой взгляд в окно. Джейн и Игнатиус вновь заговорили о чем-то своем. Это было что-то про квиддич. Сначала Женевьева старалась вслушиваться, однако на середине их разговора, девушка поняла, что ничего не понимает. И дело было не в том, что она не разбирается в квиддиче, а то, что она слышала совершенно незнакомые имена.

- А что насчет того, чтобы вновь обдурить Брендиса? - выгнула бровь Джейн. - И вам, и нам. Слизерин будет в минусе.

- Думаешь, что он еще не запомнил всех наших действий? - Игнатиус сложил руки на груди. - Тебе напомнить, милая Джейн, что он сделал в ответ на прошлогоднюю «шутку»?

Женевьева навострила уши.

- Ну придумай что-то новое! - вскинула руки Джейн. - Неужели так сложно на недельку засунуть ловца в покои медиведьмы? Ты же когтевранец!

- А он слизеринец, - пробурчал Реган.

- Опять ты со своими слизеринцами! - фыркнула девушка.

- Сказала гриффиндорка, - улыбнулся Игнатиус. - Думаю, хотя бы в этом году стоит честно выиграть кубок... ты, верно, милая Джейн, так не считаешь?

- Какие вы скучные, - цыкнула Джейн.

- А что за «шутки»? - вдруг произнесла Женевьева, переводя взгляд на Игнатиуса.

- Ну, я бы это так не назвал, но слово «шутки» звучит наиболее безобидно. Хотя скорее это месть. Ну а Джейн придумывала все эти гениальные планы. Слово драгоценной мисс Аббот - закон! - с иронией воскликнул Игнатиус, театрально возведя руки к потолку, после чего вальяжно закинул одну руку на спинку скамьи, а вторую положил на колено, принимая расслабленную позу. - Да там всё так, по мелочи, чтобы Брендис точно недельку пролежал в школьном лазарете. Какое-нибудь безобидное заклятье наслать на форму, или слабенькую отраву с помощью Блэка в еду с утра подсыпать. Удивительно, что он на это соглашается!

- Так у него с Лестрейнджем давний конфликт на фоне идейных «разногласий», - напомнила Джейн.

- Однако, это не самый главный резон. Альфард же тоже член квиддичной сборной.

- Насолить Брендису важнее, чем выиграть кубок. Своими грубыми выражениями он постоянно оскорбляет нас и, соответственно, его и род Блэк. А это будет поважнее!

- И то верно! - кивнул Игнатиус, совершенно не желая спорить с упрямой гриффиндоркой, а затем принялся пояснять заинтригованной Женевьеве. - На третьем курсе Брендис крайне непочтительно высказался в сторону самых близких друзей Блэка, - то есть нас, - а Альфард в ответ, недолго думая, так же грубо высказался в сторону круга общения Брендиса. И до сих пор у них на этой почве происходят постоянные столкновения. Хотя сейчас уже попроще у них с этим, конечно.

- Угу, переросли, - пробурчал Реган

Женевьева хмыкнула. Брендис Лестрейндж. Верная собачка Волдеморта. Чуть ли не его правая рука и самое доверенное лицо. Что ж он за человек, раз с каким-то из Блэков плохие отношения заимел, но при этом в хороших отношениях с другими членами рода остался? Или это только потом конфликт с семьей Блэк был исчерпан на фоне единой цели и идеологии?

Девушка вновь замолчала, обдумывая. Она сейчас буквально едет туда, где увидит тех, кто в будущем, возможно, уже мертв. Ну, а кто-то точно мертв. Там будут будущие Пожиратели...

Как Женевьеве себя вести? Делать вид, будто она ничего не знает, для нее будет очень сложно. Даже сейчас ей кажется, что она выглядит недостаточно нормально, подозрительно. То, как она избегает прямых столкновений взглядов с Прюэттами, точно выглядит странно. Робеспьер прикрыла глаза. Хотя, наверное, лучше бы она этого не делала: в темноте вновь вырисовывались знакомые лица. На этот раз Женевьева видела перед собой, вместо находящейся перед ней за ее закрытыми глазами Джейн, Джинни. Сердце предательски кольнуло. Женевьева стиснула челюсти от накативших воспоминаний.

Джинни сидела за гриффиндорским столом вместе с Женевьевой. Перед волшебницами вперемешку с прошлогодними эссе Робеспьер лежали перья, учебники и стояла полупустая тарелка с ванильно-шоколадными сконами.

- Да ну, бред это! - фыркнула Уизли, понимая голубые глаза на Женевьеву. Тогда она была на четвертом курсе.

- Снейп не зачтёт тебе такой ответ, - хмыкнула Робеспьер. Хотя она и проклинала его мысленно. Темы для эссе он всегда выдавал просто отвратительные!

- За твое идеальное эссе он в прошлом году поставил Выше ожидаемого! - возмутилась Джинни, убирая выпавшую рыжую прядь за ухо.

- Гермионе он тоже занизил.

- Я просто не знаю уже, что нужно ему в этом эссе написать, чтобы он поставил Превосходно! - ударила кулаком по столу Уизли, засовывая в рот скон. - Кретин, - прошипела она, прожевывая. - Уже просто из принципа Превосходно от него хочется получить, а не потому что надо. Но какой смысл жопу рвать ради этой оценки? Как же он меня бесит!

Женевьева сморщилась. Она была абсолютна полностью согласна с Джинни. Если честно, то волшебница не понимала как можно было его допустить к преподаванию. Неужели с кадрами в Британии настолько плохо, что приходится на место преподавателя ставить обиженного на жизнь придурка?

- Забей, - махнула рукой Женевьева. - Перепиши мое эссе просто и все. Сомневаюсь, что он каждое наизусть заучивает.

- Если он поставит оценку «Хорошо», а не «Выше ожидаемого», то на следующем занятии я приготовлю нечто, способное подорвать подземелья до такой степени, что останется только воспоминание о том, что на этом месте что-то было, и вылью это на него, - раздражённо произнесла Джинни, открывая свиток с эссе Женевьевы. - Спасибо, Жене!

Женевьева кивнула. Джинни улыбнулась и огляделась. Скрутив свиток обратно, она засунула его в карман мантии.

Разом все рядом померкло. Женевьева распахнула глаза, почувствовав, как кто-то ласково теребит ее за плечо. Над девушкой нависла Джейн.

«Я уснула, что ли? И обошлась даже без кошмаров?»

Поезд уже остановился и за окном показался Кингс-Кросс. Дождь давно закончился, и на лицо волшебницы падал солнечный свет. Из вагона уже почти все вышли.

- Проснулась? - довольно улыбнулась Аббот и махнула рукой, чтобы Женевьева вставала и шла следом.

У выхода в тамбур уже ожидали Прюэтты, с чемоданами наперевес. Загадочный «господин» по фамилии Веймар-Орламюнде со скрученным лицом уже покинул поезд. Женевьева сглотнула и поднялась, следуя за Джейн. В ладони Робеспьер сжимала заколку.

Первыми из вагона вышли мальчики, после чего встали у дверей. Реган протянул руку, обтянутую коричневой замшевой перчаткой. Джейн вложила в нее ладонь и сошла с поезда. Женевьева последовала примеру гриффиндорки.

Воздух на вокзале оказался освежающим. Туда-сюда сновали люди. Джейн подхватила Женевьеву под локоток и повела к барьеру. Прюэтты шли впереди. Женевьева постоянно оглядывалась, стараясь рассмотреть в толпе нежелательных для ее персоны личностей вроде псов Гриндевальда. К счастью, таковых замечено не было. Только где-то впереди показалась мельтешащая белокурая макушка той самой девушки, с испугом ворвавшейся в вагон, но, завидев вагон Веймар-Орламюнде, поспешно ушедшей. Женевьева нахмурилась. Она определенно была как-то связана с ними. Волшебница прикусила губу, сдерживая порыв догнать ее и выбить из нее ответы.

Джейн сжала руку Женевьевы крепче. Она хитро улыбнулась и резко потянула Женевьеву сквозь барьер, опередив Прюэттов. В руке Робеспьер мгновенно оказалась палочка. Однако, осознав, что ничего плохого не произошло, она вернула ее обратно, пока Аббот не заметила. Не обращая внимания на плетущихся позади парней, Джейн, улыбаясь, уводила Женевьеву по лестничным пролетам к нужному барьеру между платформами девять и десять. Это было недалеко - всего лишь следующая платформа. Осматривая вокзал, Женевьева вздохнула и глянула на знакомые круглые часы. Стрелки указывали на девять часов тридцать шесть минут.

- Вон туда нам надо, - указала рукой на барьер Джейн.

- Там тоже барьер? - спросила Женевьева.

Да, там был барьер. И Робеспьер прекрасно знала об этом. Она просто не могла не знать. Волшебница проходила через него по меньшей мере раз двадцать точно: в начале года, перед Рождеством, после него и в конце года.

- Да! - кивнула Аббот. - Там будет Хогвартс-экспресс. Если ты захочешь поспать, то точно сможешь сделать это. Там намного комфортнее, чем на деревянных скамейках пригородных поездов, - усмехнулась Джейн и легко пихнула в бок, подбадривая хмурую Женевьеву.

Робеспьер молча кивнула в ответ, стараясь скрыть свои размышления. Через короткое мгновение девушки оказались рядом с волшебным барьером, разделявшим два мира. Они, не сговариваясь, остановились, терпеливо дожидаясь Прюэттов. Те, как всегда, отстали от волшебниц всего на полтора метра, словно соблюдая некую дистанцию. Собравшись с мыслями, Женевьева ещё некоторое время не понимала, почему все замерли на месте и просто стоят, вместо того чтобы пройти сквозь барьер. Вдруг из-за их спин раздался звучный насмешливый мужской голос:

- Кого я вижу! Неужто за лето все выжили и даже кого-то новенького к нам завербовали?

Компания разом обернулась на голос. Голова Женевьевы тут же предательски закружилась, а сердце вдруг упало куда-то в пятки, скованное ледяным ужасом. К ним навстречу, ослепительно улыбаясь, шёл вылитый Сириус Блэк, как будто сошедший со старой фотографии из альбома Гарри Поттера. Джейн, позабыв обо всём, тут же отпустила руку Женевьевы и, засияв от радости, кинулась навстречу парню, словно к родному брату. Прюэтты, обменявшись многозначительными взглядами с веселыми улыбками, неспешной поступью последовали за ней, оставив шокированную Женевьеву позади.

- Альфард, привет! - с радостным визгом воскликнула Джейн, тут же кидаясь в объятия парня, словно не видела его целую вечность.

- Здравствуй, Джейн, - звонко рассмеялся Блэк, с дружеским хлопком по спине повисшей на нём Аббот. Как только она отстранилась, Альфард тут же перевёл свой лукавый взгляд на подошедших Прюэттов. - Всё такие же рыжие и несносные! Я рад вас видеть, друзья!

- Ради тебя перекрашу волосы в синий, - усмехнулся Реган, коротко обняв друга, после чего Блэк и Игнатиус также обменялись приветствиями, пожимая друг другу руки.

Женевьева, почувствовав слабость, инстинктивно оперлась о старый фонарь, словно ища в нём опору. Земля предательски уходила из-под ног, и её начинало мутить. Сейчас от волшебницы, словно с замедленной съёмке, не ускользнула ни одна деталь здоровающихся ребят. Прюэтты, ужасно похожие на братьев Уизли, Альфард Блэк, что был буквально один в один как Сириус, и Джейн Аббот, которая тоже кого-то отдалённо напоминала, сейчас весело смеялись, будто ничего и не происходило.

Воздух вдруг словно стал плотнее и тяжелее, давя на грудь. Женевьева, пытаясь унять нарастающую панику, зажмурилась, стараясь не потерять сознание.

«Это не они, это не они, это не они», - словно мантру, начала беззвучно повторять Женевьева, пытаясь убедить себя в обратном.

В висках предательски закололо, а в горле застрял огромный, неподъёмный ком. Трясущейся рукой волшебница машинально провела по лицу и с трудом выдохнула, стараясь взять себя в руки. Разве она, Женевьева Робеспьер, может позволить себе показаться слабой?

«Возьми себя в руки, тряпка».

Вдруг нестерпимо запульсировала ладонь. Это Женевьева, повинуясь инстинкту, изо всех сил впилась ногтями в тонкую кожу, стараясь переключить внимание.

Сделав глубокий, обманчиво спокойный вдох, она собрала всю волю в кулак, открыла глаза и подняла взгляд на оживлённо беседующих ребят.

Сердце предательски кольнуло, но на этот раз волшебница смогла взять себя в руки. К счастью для Женевьевы, все это время девушка оставалась без внимания, и никто из присутствующих не заметил её плачевного состояния. Робеспьер выпрямилась и заставила себя сделать несколько неуверенных шагов к ним. Это было невероятно сложно - ноги упорно норовили остановиться на полпути, отказываясь повиноваться.

Подходящую к собравшейся компании Женевьеву наконец заметил Альфард. Он одарил её тёплой, располагающей улыбкой и легко поклонился, прижав руку в элегантной чёрной кожаной перчатке к сердцу.

- Здравствуйте, очаровательная незнакомка, которую эти неумехи не удосужились мне представить, - с обаятельной улыбкой произнес он, обращая на себя всё внимание.

- Доброе утро, - сдержанно кивнула Женевьева. Она всем сердцем надеялась, что её тревога не отразится на лице и не будет замечена окружающими. - Меня зовут Жизель Робер. Новая ученица вашей школы. Хотя, наверное, это неудивительно...

- Ох, где же мои манеры! - шутливо покачал головой Блэк, с напускным укором глядя на приятелей. - Альфард Блэк, к вашим услугам. Рад познакомиться со столь очаровательной ведьмочкой, примкнувшей к числу учеников школы Чародейства и Волшебства Хогвартс! - он обворожительно улыбнулся, взяв руку Женевьевы в свою, невесомо целуя воздух над тыльной стороной её ладони. - Уверен, что ваш выбор, мисс Робер, оказался правильным, и вы ни разу о нём не пожалеете.

Он был красавчиком. В ее время за ним определенно бегала бы толпа девчонок, польстившихся его стилем говорить, смотреть и, конечно же, его манерами. Альфард Блэк был очарователен, но не для Женевьевы: слишком сильно похож на крестного Поттера. А ассоциации - вещь, порой, совсем не из приятных. Они коварны и обманчивы, способны мешать видеть истину, безжалостно смешивая собственные субъективные представления с суровой реальностью.

И это Женевьеву за последние полтора месяца начало бесить слишком сильно.

- Льстите, мистер Блэк, - хмыкнула Женевьева, высвобождая свою руку из его.

Кончики губ легонько приподнялись. Она оглядела получившуюся компанию и скрестила руки на груди.

- Я увижу сегодня платформу девять и три четверти, или мы так и продолжим тут стоять? - выгнула бровь Женевьева.

Прюэтты, Блэк и Аббот весело улыбнулись.

***

Женевьева в очередной раз с тревогой заглянула в свое отражение в зеркале. Она в который раз с маниакальным упорством поправляла и без того безупречную прическу, пытаясь безуспешно прицепить заколку с ослепительно ярко-синими сапфирами так, чтобы это выглядело не просто аккуратно, но и красиво. Оперевшись похолодевшими руками о шершавый бортик раковины, девушка с отвращением уставилась в свои тускло-зеленые глаза, которые сейчас, казалось, стали только выразительнее благодаря неестественно бледной коже, залегшим тёмным синякам под глазами и потемневшим от стресса и постоянных тревог волосам.

Она с отвращением опустила взгляд на ненавистную школьную форму. Синий когтевранский галстук казался чем-то чужеродным и абсолютно неуместным. Ошибкой. Ей отчаянно хотелось сорвать его с ше и с яростью выкинуть в открытое окно, чтобы он улетел от движущегося поезда как можно дальше. А с мантии, не колеблясь, выцарапать ненавистный герб с вороном. Не так всё должно быть. Она шесть долгих лет училась на Гриффиндоре, а не на этом чопорном и надменном Когтевране, полном заучек и ботанов! Женевьева до боли стиснула челюсти, и в последний раз взглянула на своё измученное отражение в маленьком зеркальце.

На выходе из уборной вагон ощутимо тряхнуло. Видимо, под колесо поезда попал очередной камень. Женевьева, не ожидавшая такой подставы от поезда, потеряла равновесие и совершенно беспомощно полетела вперед, прямо на какого-то юношу, двигавшегося по тамбуру в сторону другого вагона. Тот ловко подхватил её за плечи, не давая угодить носом в стену и поставил на ноги.

- Будьте осторожны, мисс, - произнес он, очаровательно улыбнувшись. Женевьева замерла, оглядывая привлекательное смазливое личико.

«Ну и ну», - это было единственное, что смогло пронестись в её ошеломлённой голове. Перед ней, ослепляя невинной ангельской улыбкой, стоял настоящий Аполлон, сошедший с небес. Таких безупречных красавчиков она не видела нигде и никогда. Нет, конечно, своих лучших друзей она тоже считала эталонами красоты, но этот парень...

- И-извините, - смущённо выпалила Женевьева, поспешно отстраняясь. Но при этом продолжала, не отрываясь, рассматривать парня перед собой, не в силах отвести взгляда. Любованию не помешали даже слизеринский галстук и тёмные, до идеала уложенные волосы, которые в таком сочетании обычно вызывали у неё отвращение. Был на пятом или шестом курсе один недалёкий темноволосый слизеринец, который настойчиво пытался катить к Женевьеве... но тот был настолько отталкивающим и страшненьким, что напрочь отбил всё желание просто видеть на горизонте любого представителя мужского пола, вызывая лишь приступы тошноты. Хотя, если быть честным, все, что напоминало слизерин, вызывало у нее приступы тошноты.

Юноша кивнул ей, едва заметно дёрнул изящной ладонью, облачённой в дорогую чёрную замшевую перчатку, словно хотел сбросить с неё невидимую пыль, коротко кивнул в знак прощания и поспешно ретировался, скрывшись за дверью. Женевьева пару раз моргнула, после чего с раздражением на саму себя нахмурилась и двинулась в коридор вагона, выискивая нужное купе.

Щелкнул замок и волшебницу тут же оглушил громкий, заразительный мужской смех. Реган Прюэтт с небрежным видом сложил из помятой бумаги небольшую бабочку и оживил её лёгким взмахом волшебной палочки. Однако что-то пошло не по плану, и вместо изящной бабочки нелепая бумага с треском трансформировалась в подобие летающей мандрагоры. Слава Мерлину, безмолвную.

- Эх вы, абсолютно ничего не понимаете в истинном искусстве! - пренебрежительно махнул рукой Реган и вдруг, озорно ухмыльнувшись, запустил слабое жалящее заклинание в ничего не подозревающего Игнатиуса в отместку за неудавшийся фокус.

- Ай! - картинно воскликнул тот, театрально хватаясь за уязвлённое место.

Все присутствующие, за исключением оцепеневшей Женевьевы, тут же разразились громким, заразительным смехом, заглушая шум поезда. На её лице, словно натянутая маска, с трудом нарисовалась слабая, натянутая улыбка, словно она была совершенно не здесь.

- Это тебе за испорченную бабочку! - фыркнул Реган, победно вскинув голову.

- Что за деспот, а не дорогой чудесный младший брат! - взмолился Игнатиус, с преувеличенным страданием театрально закрывая лицо руками.

Женевьева покачала головой, протискиваясь к тому месту, на котором уже сидела по меньшей мере часа три от поездки на Хогвартс-экспрессе. Она успела облюбовать себе место рядом с окном, прямо перед небольшим столиком. Такое же место занял Альфард, а рядом с ним сидели Прюэтты.

Джейн сидела же по правую руку от Женевьевы, забравшись на мягкий диван с ногами. Все, ровно как и Робеспьер, уже были в школьной форме: Прюэтты в синих галстуках воронов, Джейн в цветах Гриффиндора, а Альфард - Слизерина. Видеть в одном купе и гриффиндорца, и слизеринца для Женевьевы было необычным. Да что там необычным - чем-то за гранью реального! Она даже незаметно ущипнула себя, проверяя, может, она все-таки видит слишком правдоподобный сон.

Увы, боль была реальной.

- А это разве бабочка? - усевшись на свое место, произнесла Женевьева и посмотрела на летающую под потолком мандрагору с крыльями.

- Задумывалась как таковая, - кивнул Альфард, посмеиваясь. - Только пока Реджи колдовал, Тиус подлянку устроил, испортив зачарование.

- Вам нужно спасибо говорить, за то что я соизволил вам настроение поднять! - закатил глаза Игнатиус, после чего на его лицо села бумажная мандрагора и вдруг оглушительно заорала.

Женевьева выхватила палочку, бросив в Игнатиуса силенцио. До мандрагоры долететь не успело - она резво перелетала на окно, не переставая визжать. Зато заклинание подействовало на оглушенного Прюэтта-старшего. Джейн прижала ладони к ушам. Блэк и Реган тоже выхватили палочки, принимаясь ловить бумажное существо. Игнатиус оглушенный сидел на месте, смотря в одну точку. Из левого уха у него потекла слабая струйка крови.

- Фините! - воскликнул Реган, бросая заклинание в мандрагору.

К удивлению ребят, оно прошло сквозь нее. Брови Альфарда полезли на лоб.

- Вы как ее зачаровывали?! Фините! - воскликнула Женевьева, тоже пробуя заклинание на бумажном существе.

Заклинание прошло сквозь нее. Женевьева вспыхнула - визг мандрагоры уже заметно достал.

Она вскочила с ногами на диван и резким движением схватила бумажную полубабочку-полумандрагору. Тут же существо замолчало. Робеспьер яростно смяла ее в руках.Наступило молчание. После криков тишина казалась давящей, но невероятно приятной.

Альфард и Реган выдохнули. Джейн убрала руки от ушей, а у Игнатиуса будто появилась осознанность во взгляде. Женевьева на рефлексах спрыгнула с дивана, растолкав Альфарда и Регана, заставив их сесть, и подбежала к оглушенному Игнатиусу, разом расколдовав его от собственного силенцио. Бросив на парня пару легких восстанавливающих заклинаний, Женевьева строго бросила:

- Джейн, сумку.

Та мигом схватила дипломат когтевранки и сунула его ей в руки. Потратив на поиски нужного зелья пару секунд, Женевьева вытащила флакон с кровоостанавливающим. Взмах палочки - и смятый комок бумаги трансфигурировался в небольшую тряпку. Робеспьер повернула голову Игнатиуса на бок и сунула свою сумку в руки замеревшему Регану.

- Мальчишки! - фыркнула Женевьева, смачивая ткань в зелье. - Вот подняли настроение-то!

- Да ладно, в неприятности и похуже влипали, - пробормотала, неожиданно для Робеспьер, Джейн.

Женевьева вздохнула и покачала головой. Игнатиус заморгал - вернулась ясность мыслей. Его глаза забегали. Почувствовав холод в ухе, он дернулся. Но тут же его побег был остановлен.

- Не дергайся, - сказала Женевьева, с сильным подозрением, что Игнатиус на самом деле ничего не услышал.

Однако он, словно почувствовав, замер. Женевьева наклонила его голову сильнее, заливая в ухо зелье, после чего повернула голову, осматривая другое. На всякий случай обработав и его тоже, она вздохнула, резко забрала сумку у младшего Прюэтта и села обратно на место. Ощутив под своим напряженным телом мягкий диван, Женевьева расслабилась. Облокотившись плечом о стенку вагона, она выдохнула и прикрыла глаза.

Тишина успокаивала. Ребята все еще молчали, видимо, справляясь после того шума, устроенного «бабочкой». Альфард вдруг шумно выдохнул и заговорил:

- Не в первый раз оказываешь экстренную помощь, - он не спрашивал, а констатировал.

Женевьева не могла отрицать. Она кивнула и подняла веки. Перед ее глазами открылась удивительная картина. Альфард смотрел на девушку со смесью изумления, спокойствия и стыда, Реган просто застенчиво отводил глаза, а Игнатиус непонимающе на всех смотрел, кажется, ничего не слыша. Джейн конфузливо шмыгнула носом.

- Пока что за его слух я ничего сказать не могу, - Женевьева кивнула в сторону Игнатиуса. - К концу поездки к нему он немного вернется, но советую его потом под дулом пистолета отвести к медиведьме. Я не целитель и нужных зелий у меня нет.

- Спасибо, - хором сказали Реган и Альфард, однако на их лицах отразилось недоумение, особенно после словосочетания «под дулом пистолета».

- Да ладно вам, ничего такого же, - вздернула брови Женевьева. - Сами же говорили, что бывало и хуже.

- Все равно спасибо, - улыбнулась Джейн.

Женевьева пару секунд подумала, после чего кивнула и улыбнулась.

- Не за что, - она перевела взгляд на потерянного Игнатиуса и взмахнула палочкой, отправляя в раненого Прюэтта невербальное лечащее.

- Это что за заклинание? - выгнул бровь Реган.

- Самое простое лечащее, чтоб до приезда точно более менее восстановился, - пожала плечами Женевьева.

Она совсем забыла, что у людей могут возникать вопросы при виде невербальной магии. При виде любой невербальной магии. В следующий раз ей нужно быть осторожнее. Пускай это и исцеляющие заклинания. Пускай она только несколько заклинаний довела до невербальных. Все равно много вопросов.

- Боюсь представить сколько ты из раза в раз это заклинание повторяла, что оно теперь без произношения и определенного паса у тебя получается, - прищурился Альфард.

- Секрет фирмы, - пожала плечами Женевьева.

Альфард понимающе улыбнулся. Реган вдруг прищурился, вглядываясь в черноволосого. Он так пристально на него смотрел, что Альфард не выдержал и повернулся к нему.

- Ты чего? - вздернул бровь Блэк.

- Опять на зельях своих? - выгнул бровь Реган в ответ.

- Да он всегда после лета с родителями на зельях, - фыркнула Джейн, словно Реган сказал что-то глупое.

- Ну не знаю, мало ли сейчас проще стало справляться с их характерами, - пожал плечами Прюэтт.

Игнатиус грустно вздохнул - пока что он ничего не слышал. Он грустно облокотился о спинку дивана и пристально уставился на ребят, опирая голову о кулак.

- Не стало, - хмыкнул Альфард.

- Жизель тоже на успокоительных, - вдруг сказала Джейн.

Женевьева вздернула брови.

«Значит, Альфард пьет успокоительные после встреч с родственниками? Что у них там происходит, интересно? И почему Джейн знает о том, что я пью успокоительные? Неужели моё поведение с ними и без них настолько разное? Или... как вариант: от меня просто пахло ими за километр. Эх, Рон постоянно именно на это указывал, когда у него заканчивались аргументы в пользу того, чтобы я перестала хлебать их как воду...»

- Правда? - искренне удивился Реган.

Альфард прищурился, всматриваясь в когтевранку. Женевьева вздохнула и почесала бровь.

- Пока что без них сложновато, - произнесла она. - Без зелий в голову паршивые мысли лезут.

- Да! Это точно, - громко согласился Блэк. - Не уверен в твоей, но, думаю, семья тоже не последнюю роль играет в причине принятия успокоительных.

Женевьева на миг задумалась, после чего легко кивнула. Наверное, так и есть. Конечно, это будет самой последней причиной на данный момент, но когда она только-только начинала их принимать, семья была чуть ли не самым главным инициатором ее желания навернуть успокоительного перед сном.

В период с восьми до десяти лет Женевьева попеременно пребывала то у тётушки Эльфриды, то у своей матери, которая после смерти отца практически полностью утратила интерес к судьбе дочери. Когда же её рассудок окончательно помутился, Эльфрида Айхингер и её супруг приняли решение взять волшебницу под свою опеку.

Конечно, была еще старшая сестра у Женевьевы - Дафна, которой тогда было уже двадцать, но леди Айхингер была непреклонна, поэтому забрать к себе младшую сестру она не смогла. У тетушки Эльфриды и Дафны давно были плохие отношения, и, когда младшая Робеспьер окончательно стала жить в семье Айхингер, волшебница поняла почему. Леди Айхингер оказалась самым строгим человеком в жизни Женевьевы. Пока девочка летом находилась в поместье в Вельсе, она забывала что такое спокойствие. Женщина постоянно нанимала девочке гувернанток, вечно задирая нос и причитая, что девочка растет никудышной аристократкой. То спина недостаточно ровная, то ходит недостаточно красиво. Вот здесь нужно подбородок держать на миллиметр ниже, а здесь наоборот.

«Не говори громко! Это дурной тон! Ты что, в хлеву росла?»

«Какой неподобающий тон, Женевьева! Неужели твоя матушка не сочла нужным преподать тебе основы этикета?»

«Женевьева, поднимаясь по лестнице, мы придерживаем подол платья лишь одной рукой, а не обеими!»

«Милая, где твои перчатки? Разве можно выходить в свет без них? Как ты можешь этого не знать?»

Женевьеву до сих пор передергивает от воспоминаний о ее недовольных высказываниях.

Целыми днями она могла проводить в музыкальном зале за фортепиано или за изучением старомодных танцев, о которых, дай Мерлин, хоть кто-нибудь кроме ценителей элитарного танцевального искусства знает. Если же не было занятий по фортепиано и танцам, то девушка сидела за книгами в библиотеке, от руки переписывая каждую, что принесет мистер Айхингер. А тетушка Эльфрида проверяла качество почерка, постоянно кривя носом и высказывая свое недовольство.

В конце концов Женевьева даже поступила в Хогвартс, потому что тетушка Эльфрида воротила нос от темной магии и не хотела, чтобы Робеспьер ее изучала подобно «противной Дафне». Дафна Робеспьер училась в Дурмстранге, и Женевьева до последнего считала, что попадет туда же, но Айхингер решила иначе. Перед первой посадкой на Хогвартс-экспресс женщина строго завещала поступать куда угодно, кроме Пуффендуя - отчего-то от одного его упоминания тетушку сворачивало. И от упоминания о магглорожденных и тех, кто может восхищаться магглами, тоже.

Поэтому, когда тетушка узнала, что Женевьева поступила на Гриффиндор и хорошо общается с магглорожденной по имени Гермиона и чистокровным из семьи Уизли, которых знают как Предателей Крови, Эльфрида устроила масштабный скандал (конечно же, в письме). С того момента девочка должна была с головой погрузиться в учебу и думать только о ней, а если она попробует принести в ее дом хоть одно Выше Ожидаемого в итоговом годовом листе, то Женевьева получит большое наказание.

К слову, наказание пришло быстрее, чем ожидала даже сама Эльфрида. В итоговом листе в конце первого курса с оценками у Женевьевы поголовно были все «Превосходно», кроме зельеварения. Тетушка даже слушать волшебницу не хотела о том, что учитель действительно «говно собачье», как иногда могли высказываться близнецы Уизли, но, естественно, в более цензурном виде.

Половину лета Женевьева провела как Золушка, исполняя большую часть работы домовика, при этом не переставая заниматься фортепиано, танцами и переписыванием фамильной библиотеки. Эльфрида думала, что таким образом Женевьева «осознает и поймет ее серьезность», однако на следующее лето увидела ту же картину, что и в прошлый раз. Опять «Выше ожидаемого» по зельеварению.

Это все повторялось вплоть до лета перед четвертым курсом. В один день Женевьева просто не выдержала и со злости запустила в Эльфриду чайный сервиз. Это было в момент, когда тетушка вновь смотрела на оценки Женевьевы и опять видела Выше ожидаемого по треклятому зельеварению. Волшебница еще не успела занести свои вещи в свою комнату, поэтому после того, как тетушка опять начала бушевать, а Женевьева не выдержала и вспылила, она схватила свой чемодан и с самым «вульгарным» по-мнению Эльфриды криком «Подавитесь, леди Айхингер, я ухожу!», убежала, направляясь в маггловский Вельс, где тайно с помощью совы отправила письмо сестре.

Через пять часов Женевьева сидела на скамейке Австрийского Министерства Магии в зоне ожидания. Дафна тогда сорвалась из России, в которую она сбежала из Австрии вместе с каким-то молодым парнем, за младшей сестрой.

Вскоре младшая Робеспьер была одарена знакомым холодным взглядом сестры, за которым, к удивлению Женевьевы, не последовало наездов. Несмотря на всю свою внешнюю холодность, которая была с ней сколько Женевьева ее помнит, Дафна оставалась очень понимающей и заботливой сестрой.

Дафна в тот день совершила самый безрассудный, по мнению Женевьевы, поступок. Она купила для младшей сестры квартиру в Лондоне и оставила там ее со словами: «Теперь ты принадлежишь сама себе. Но ты пиши, если что».

После этого Дафна ушла. Как и всегда. Она всегда уходила тогда, когда была нужна Женевьеве больше всего.

- У меня строгая семья, - кивнула Женевьева Альфарду. - Но война оказала на меня гораздо большее влияние.

- Прости, - вздохнул Блэк.

- За что? - усмехнулась Женевьева, скрещивая руки на груди. - Твоим извинением войну не остановить.

«И обратно в девяносто восьмой не вернуть».

- Ну, мало ли для тебя это какая-то очень сокровенная тема, - хмыкнул он.

- Пф! Сокровенная тема - это то, о чем вряд ли даже заикнутся в разговоре с людьми, с которыми знакомы лишь пару часов. - закатила глаза Женевьева.

- Ну кто как, - вдруг пожал плечами Реган, покосившись на Джейн. Та вдруг встрепенулась, но не успела ничего сказать, Реган продолжил. - Вот Джейн все свои секреты нам рассказала через пятнадцать минут после знакомства!

- Вы меня конфетами с зельем Правды накормили! Это не считается! - воскликнула Джейн.

- Меньше сладостей из рук подозрительных рыжих парней бери в следующий раз, - прыснул Альфард.

Сердце предательски кольнуло. Женевьева сразу подумала о близнецах Уизли. Из их рук точно нельзя было брать сладости. Да и не только их, любую вещь из существующих! На губах волшебницы проступила улыбка. Реган вдруг рассмеялся, а Джейн вскинулась:

- Да кто ж знал, что они такие идиоты? На них не написано: «Ходячая катастрофа, берегитесь, мисс Аббот»! - ее голос звучал громко и отчасти забавно.

- Ради тебя все, что угодно сделаю, - приложив руку к сердцу выдохнул Реган, но в него мгновенно полетела сумка.

Он резко увернулся, упав прямо на старшего брата, который непонимающе оглядывался. На лице Игнатиуса четко читалось: «Вы еще и веселитесь без меня? Как же я разочарован! Нет бы, подождать, пока слух вернется, а вы!»

- Все-все, Джейнни, я понял, - поднимаясь с негодующего Игнатиуса, произнес Реган и поднял руки вверх.

Женевьева оперлась локтями о столик и щекой о кулак. Покачав головой, она вздохнула и улыбнулась, выглядывая в окно. Там стремительно сменялись знакомые пейзажи. По спине пробежали мурашки, девушка сглотнула. Скоро вновь она увидит Хогвартс.

- А чего Тиус все еще молчит? - недовольно шмыгнув носом, поинтересовалась Аббот.

Женевьева вышла из раздумий, оглядывая каждого в купе поочередно. Осознав, что вопрос адресовался ей, она прищурилась и ответила:

- Ну, наверное, потому что зелье еще не подействовало, а для тела требуется время на регенерацию, - цокнула языком Женевьева. - Кстати, пока он не слышит. Он всегда так странно разговаривает?

- В смысле? - выгнул бровь Альфард.

- Ну, так... артистично? - подбирая подходящее слово, дополнила она.

- А-а-а... - протянул Реган и прыснул в кулак. - Мы-то уже привыкли и не замечаем. Так-то да. Всегда, - кивнул он.

- Иногда до него осмысление доходит и он нормально выражается, - хмыкнула Джейн. - Но это бывает редко, только когда он очень серьезен.

- Это точно, - кивнул Реган.

- Так, значит, мне привыкнуть просто надо? - кивнула Женевьева.

Альфард кивнул.

- Именно так.

- Вы про меня говорите? - вдруг очень громко произнес Игнатиус.

Повисло молчание. Моментально все сделали очень серьезные лица и переглянулись. Их напускной серьезности хватило на пару секунд, после чего купе заполнилось громким смехом. Один Игнатиус продолжал сидеть с нечитаемым выражением лица и с прищуром поглядывал на каждого.

Остаток поездки прошел в этой лёгкой атмосфере. Женевьева даже смогла на время забыть о своих проблемах. Прюэтты и Блэк оказались галантными, но веселыми мальчишками, а Джейн с ними словно преобразилась и стала еще живее, хотя, казалось бы, куда еще больше. При этом Женевьева замечала за ними схожести. Видимо, их компания существует уже давно.

Под конец поездки у Игнатиуса наконец появились сподвижки в излечении слуха. За неимением слышать он махнул на ребят рукой и, накрыв лицо какой-то книгой на французском, безбожно уснул. Однако в один из моментов, когда Реган рядом с его ухом громко рассмеялся, Игнатиус вдруг вздрогнул. Книга из его рук с гулким стуком упала на пол, а старший Прюэтт с удивлением осматривал ребят, что уже громко (для него) разговаривали. Реган хлопал по плечу, Джейн показывала большой палец, Альфард просто тихо посмеивался, а Жизель - то есть Женевьева - улыбалась, прикусив губу и качая головой.

Поезд начал останавливаться. В руках Альфарда мгновенно оказался чемодан, с которым он внезапно подошел к выходу, поспешно попрощавшись. Женевьева спросила у Прюэттов, с какого перепугу... почему он так внезапно ушел.

- Да там всякие слизеринские собрания. Они все вместе ездят на каретах до школы, - пожал плечами Реган. - Что-то типа традиции.

- Печально для нас, впрочем, и для него, - покачал головой Игнатиус.

Джейн лишь фыркнула, решив оставить свое мнение при себе. Женевьева нахмурилась, но кивнула, решив не продолжать это обсуждение. Выходили из вагона они в числе самых последних. Около одного из высоких фонарей, освещающих платформу, стояли, дожидаясь прибывших, два ученика в безупречной когтевранской форме: черноволосый парень с томиком книги в руках и светловолосая кудрявая девушка. Они о чём-то тихо беседовали, но по выражению лица стоящей рядом с ним девушки сразу можно было понять, что разговор не доставляет ей особого удовольствия. У обоих на безупречно выглаженных мантиях блестели значки старост.

Вдруг черноволосый парень, набрав в грудь побольше воздуха, тяжело вздохнул, и по всей платформе разнеслось громогласное:

- ПЕРВОКУРСНИКИ И ДРУГИЕ НОВЫЕ УЧЕНИКИ ШКОЛЫ ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА ХОГВАРТС, ПРОШУ ПОДОЙТИ КО МНЕ И НЕ РАЗБЕГАТЬСЯ! - эту фразу он повторил не менее пяти раз, что заставило Женевьеву невольно поморщиться.

Впрочем, морщилась не только Женевьева, но и стоявшая рядом с парнем элегантная девушка. К этим двоим стали постепенно сгущаться напуганные малыши-первокурсники. Джейн, увидев, что Робеспьер поглядывает в их сторону без особого желания, тепло улыбнулась Женевьеве и ободряюще махнула рукой на прощание. Игнатиус галантно кивнул волшебнице и тут же развернулся. Реган же, в свою очередь, мягко хлопнул Робеспьер по плечу, тихо шепнув на прощание:

- Удачи вытерпеть этого унылого идиота! - и тут же ловко скрылся в образовавшейся толпе.

Вокруг двух старост-когтевранцев моментально образовалась небольшая, но весьма разношёрстная толпа из напуганных детей и нескольких более взрослых лиц, которых волшебница уже наблюдала на утомительном экзамене. Глубоко вздохнув, Женевьева, собравшись с духом, машинально поправила спадающую заколку на волосах и, стараясь не привлекать к себе внимания, направилась к образовавшемуся скоплению людей. И как раз вовремя: парень, которого находчивый Реган Прюэтт только что обозвал «унылым идиотом», вновь заговорил:

- Добро пожаловать на платформу деревни Хогсмид. Меня зовут Бартемиус Крауч, и я староста факультета Когтевран. Прямо сейчас мы... - онне успел закончить свою заученную речь, как его перебило сухое, с раздражением, покашливание стоявшей рядом с ним красивой девушки, явно уставшей от его самолюбования. - ...вместе со второй старостой Когтеврана Элизабет Маккиннон, проводим вас прямо в Хогвартс, через то место, которое вы запомните на всю оставшуюся жизнь.

- Встали по двое. Старшие, если хотите, можете встать по трое или даже по одному, - заговорила тихим, но уверенным мелодичным голосом девушка, приковывая к себе всё внимание. - Достаёте волшебные палочки, не стесняетесь, и делаете вот такой простой жест, - девушка медленно, грациозно провела кончиком своей волшебной палочки по воздуху, демонстрируя несложное движение. - И хором говорите «Люмос». Конечно же, одновременно. Всё предельно понятно? Тогда смелее. Люмос!

И тут же на кончике волшебной палочки Элизабет зажёгся яркий огонёк, освещая всё вокруг. Вокруг неё моментально раздались восторженные детские голоса, и на кончике каждой палочки послушно зажёгся маленький, светящийся светлячок. Женевьева, сохраняя спокойствие, встала в самом конце процессии, также доставая свою волшебную палочку. Она уже поняла, где они сейчас пойдут, и, впрочем, была рада, что на этот раз там будет не такая непроглядная кромешная темнота, как в её первый, незабываемый раз.

Когда дети закончили выстраиваться, мисс Маккиннон тщательно всех пересчитала, вырвав из рук Бартемиуса список с учениками. Удостоверившись, что перед ней столько же учеников, сколько имен на листе, она сунула пергамент обратно в руки Крауча, а сама пошла в конец - будет замыкать и следить, чтобы никто не потерялся.

«Вот это да!» - вдруг промелькнуло в голове Женевьевы. - «Это точно Хогвартс? Такие ответственные...»

Бартемиус повел процессию вперед. Женевьева пристально вглядывалась в его затылок, пытаясь провести параллели с тем дедом из министерства, с которым она познакомилась в свое время. Практически ничего общего, разве что, пробор в его черных волосах был таким же идеально прямым, а от его ботинок, выглядывающих иногда из-под мантии блестевших как лаковые, отражались лучики люмосов.

Элизабет Маккиннон шла на полшага позади Женевьевы. От нее прекрасно пахло, и вблизи она выглядела еще изящнее, чем издалека. Кудрявые светлые волосы были собраны в аккуратный пучок, белоснежная аристократическая кожа приятно контрастировала с черной тканью школьной мантии. Ее голубые глаза блеснули.

- Значит, на Когтевране новенькая будет, - вдруг полушепотом сказала Элизабет Маккиннон.

Женевьева резко мотнула голову в ее сторону. На лице Маккиннон растянулась хитрая улыбка. Женевьева вздернула брови.

- Шутите, наверное, - покачала головой Женевьева, шутливо прикрывая ладонью галстук. - Не знаю никакого Когтеврана.

Элизабет прыснула в кулак.

- Точно-точно, - кивнула она. - Что ж, хочу тебя предупредить, у нас есть одна личность очень бесячая. Вон она там впереди идет, кстати. - Поравнявшись с Женевьевой, Элизабет кивнула в сторону начала процессии. - Старайся по минимуму с ним контактировать. Нервы целее будут. Уж поверь мне.

- Верю. Уже наслышана о нем, - кивнула Женевьева.

- Да? Жаль, что я не первая предупредила, - вздохнула Элизабет. - Я Элизабет, кстати. Седьмой курс. Хотя ты слышала...

- Жизель Робер. Тоже седьмой, - улыбнулась Женевьева.

- Тут яма скоро будет, кстати, осторожнее, - предупредила Элизабет и внезапно кто-то спереди навернулся и упал. - А вот и первая жертва.

Девочки переглянулись и прыснули. Вдалеке начинал раздражаться Барти, причитая о чем-то, во что не особенно получалось вслушаться. Элизабет наклонилась к Женевьеве:

- Волнуешься?

- Наверное, - пожала плечами Женевьева.

Сейчас она была в смешанных чувствах и не понимала что думать.

- Лучше не волнуйся. Пир в честь начала года будет наискучнейшим днем за весь год. Можешь даже не вслушиваться в то, что будет говорить директор. По секрету скажу: из всего того пафоса, что показывает Диппет, правдой окажется только то, что он свое имя построил на том, что директором стал.

- Все настолько плохо?

- Почему? Нет. Просто директор любит додумывать и выдумывать, - Элизабет цокнула языком и кивнула в сторону берега, к которому они успели приблизиться. - Почти пришли. Сейчас в лодки сядем.

- ПЕРВАШИ И СТАРШИЕ, НЕ РАЗБЕГАЙТЕСЬ. ПО ОЧЕРЕДИ ЗАБИРАЙТЕСЬ В ЛОДКИ ПО ДВА-ТРИ ЧЕЛОВЕКА! - раздался громкий противный голос Крауча. - И КАК ЗАЛЕЗЕТЕ ВНУТРЬ, ПОТУШИТЕ СВЕТ!

Кто-то из первокурсников даже вздрогнул и споткнулся, услышав возглас Барти, что остальным пришлось его ловить. Элизабет сморщилась, а Женевьева поджала губы.

- Сядешь со мной? - не отрываясь от одной из лодок, поинтересовалась Маккиннон.

- Конечно, - тут же кивнула Женевьева

Потихоньку погасли почти все люмосы. Очередь Женевьевы и Элизабет садиться в лодку наконец подошла. Многие уже уплывали вслед за Барти, постоянно оглядываясь и восторженно восклицая. Древесина сидения обдавала прохладой. Все лодки оказались забиты.

Лодка легонько покачивалась из стороны в сторону, пока не выровнялась окончательно. Девочки плыли в самом конце: отсюда можно было наблюдать всех остальных, чтобы уследить за детьми. Маккиннон сжимала в руках волшебную палочку и постоянно высматривала плывущие лодки. В руке Женевьевы тоже была палочка, но не для того, чтобы в нужный момент помочь кому-то вылезти из воды. Так ей было спокойнее. Была иллюзия защищенности.

На черном небе блестели яркие звезды. Их было настолько много, что глаза разбегались. Прохладный вечерний ветерок дул в лицо, заставляя зябко поежиться. Но даже он не смог заставить Женевьеву оторваться от созерцания прекраснейшего звездного неба. Чем ближе они подплывали к тому месту, откуда откроется вид статного замка школы, тем сильнее Женевьева начинала волноваться. А вот если бы она сегодня утром выпила на три капли больше, то все было бы хорошо. Девушка прикусила язык.

«Еще раз сорваться хочешь? Вон, на Когтевран попала из-за успокоительных. Самая умная, что ли?»

Впереди раздались изумленные вздохи. Женевьева оторвалась от созерцания звезд и опустила взгляд. Она сжала челюсти.

Замок был, как всегда, прекрасен. Величественно возвышаясь на холме, он притягивал взгляды, особенно если видишь его в первый раз. Из окон башен лился теплый свет, по дорогам словно порхали кареты, запряженные фестралами. Из темной воды вдруг выпрыгнула рыба, после чего вернулась обратно. Всех вокруг она почему-то заинтересовала.

Как может заинтересовать обыкновенная рыба, если там «сами по себе» едут кареты? В глубине души Женевьева надеялась, что из всех присутствующих, посланников смерти видит только она.

В горле встал ком. Еще чуть-чуть и ее глаза застелет мокрая пелена. Женевьева сильно ущипнула себя и отвернулась. Она не могла позволить себе слезы. Разве есть причины плакать? Даже если и есть, волшебница не могла позволить себе такую слабость. Она гриффиндорка, или кто?

- Правда, красиво? - раздался тихий голос Маккиннон.

Элизабет взирала на замок с чувством глубокого удовлетворения и гордости. Она осознавала, что школа вызывала в ней множество положительных эмоций, особенно когда она смотрела на неё с такого живописного ракурса. Женевьева усмехнулась, сохраняя на лице выражение уверенности.

- Он великолепен, - не стала юлить волшебница и услышала одобрительный хмык.

- Тебе повезло, за год он не успеет наскучить. А вот если бы все семь лет училась... - она усмехнулась и покачала головой.

- Как пессимистично.

В ответ Элизабет лишь вздохнула и быстро сменила тему разговора:

- В этом году вряд ли будет много новых когтевранцев. Спальни наполовину свободны. Если что, то можешь поселиться со мной, - на ее лице растянулась хитрая улыбочка.

- Какое великодушие, - не удержалась Женевьева, в её голосе прозвучали нотки язвительности и сарказма.

- Я просто предложила, - пожала плечами Маккиннон. - Просто я сомневаюсь, что у семикурсницы есть желание жить в одной комнате со вторым или третьим курсом. Наши семикурсники уже давно разбились по компаниям, только у меня с Аланис в комнате осталась одна свободная кровать.

- Аланис? - Женевьева прищурилась, выгибая бровь и складывая руки крест-на-крест.

- Шестой курс. Хорошая девочка. - Элизабет заправила выпавшую кучерявую прядь за ухо.

Маккиннон первой выбралась из лодки и протянула руку в белой кружевной перчатке, помогая Женевьеве последовать её примеру. Оказавшись на берегу, Робеспьер огляделась. Дети собрались вокруг Барти, к ним начали присоединяться те мальчишки, которых Женевьева видела на экзамене. Элизабет закатила глаза. Глядя в лицо Маккиннон, Женевьева почему-то сразу подумала, что та сейчас издаст громкий свист и начнёт подзывать к себе рукой. Однако этого не произошло. Маккиннон лишь громко окликнула «старших» и приняла серьёзный вид.

Собрав вокруг себя всех, кроме первашей и Крауча, Элизабет повела их по лестнице ко входу, оставив второго старосту наедине с малышнёй.

По пути им встретилась грозная и раздражённая профессор. Элизабет моментально поздоровалась с ней самым вежливым голосом:

- Добрый вечер, профессор Вилкост.

- Добрый, мисс Маккиннон, - бросила женщина и, не обращая внимания на остальных, пошла в ту сторону, где должен был быть Крауч.

Элизабет пояснила:

- Это наш замдиректора. С ней будьте максимально вежливыми. Она не терпит отсутствие дисциплины. На её предмете быть всем обязательно. На экзамене может завалить просто за то, что вы не посещаете её уроки.

Кто-то из мальчишек печально шмыгнул носом. Женевьева вздохнула. Она лишь надеялась, что она не будет как Снейп. Всё лучше, чем как этот ублюдок. Хотя она и не собиралась посвящать всё своё время учёбе. Есть в этом смысл сейчас? Женевьева должна решить, что делать дальше, и наконец начать что-то делать!

Как минимум, пока что она наметила себе небольшой план действий. В Хогвартсе определенно должны быть книги на тему времени. Любая кроха может быть ей сейчас полезна. Без мантии-невидимки, конечно, вылазки в запретную секцию будут более сложными, но это Женевьеву не останавливает.

Каблучки туфель застучали о каменный пол. Внутри оказалось не так тепло, как могло показаться изначально. Температура внутри школы была ровно такая же как и на улице, если не ниже. Женевьева повела плечом. От этого теплее не стало, но зато девушка убедилась в том, что она как была дурочкой, так ей и осталась. Незаметным взмахом палочки она наложила на себя слабенькие согревающие.

Спустя некоторое время перед учениками выросли огромные раскрытые двери, ведущие в Большой зал. Остановившись у них, Маккиннон развернулась и оценивающе осмотрела мальчишек, - а точнее их галстуки.

- Вы двое, сядьте за тот стол, что крайним слева, - Элизабет указала на стол Пуффендуя. - А ты, за соседний стол, - она кивнула в сторону гриффиндорцев. - Ну а ты, Жизель, прошу за мной, - на лице Маккиннон заиграла лукавая улыбка.

Один раз покосившись на родной стол с учениками с красными галстуками, Женевьева кивнула. Скрывая палочку, зажатую холодной ладонью, в полах черной мантии, девушка следовала за кудрявой макушкой.

Все вокруг нее было точь-в-точь как, например, на пятом курсе. Только лица людей совершенно другие. И она идет не к столу Гриффиндора. Прикусив губу, она выпрямилась. За столом Женевьева увидела две рыжие макушки. В груди вновь как-то потяжелело. Волшебница, наверное, еще долго будет видеть в них знакомых.

Элизабет села напротив Прюэттов, приглашая Робеспьер сесть рядом с ней. Скамья обдала прохладой.

- Ох, очаровательнейшие дамы! - приложив ладонь к сердцу, с придыханием произнес Игнатиус. - Безмерно рад видеть ваши милейшие лица.

- Всё, слух вернулся, теперь без остановки тараторить вам оды будет, - вздохнул Реган. - Что-то Крауча не видно. Маккиннон, признавайся, утопила всё-таки?

- К вашему сожалению, сдержалась, - Элизабет поставила локти на стол. - Детей только напугала бы. Утоплю как-нибудь не у них на глазах.

- Все слышали? Драгоценная мисс Элизабет Маккиннон признается в желании совершить тягчайшее преступление! - громко заявил Игнатиус.

- Кого на этот раз? - за спинами Прюэттов встала черноволосая девушка, сложив руки на груди.

- Ох, прелестная Друэлла! Всё того же, - Обернувшись, Игнатиус развел руками. - Предлагаете свою помощь?

- Да. Элизабет, если что, мы всеми руками за тебя, - кивнула девушка и усмехнулась. - Слизерин прикроет. Мы уже не можем терпеть этого дуралея.

- Это я должен был сказать, - послышался обиженный голос Альфарда.

- А ну, живо все по своим местам! - раздался гневный окрик Крауча. - Не знаете, что сейчас будет распределение, как будто!

Друэлла закатила глаза и поджала губы. Все начали расходиться к своим столам, освобождая проходы.

Барти, высоко подняв подбородок, прошел к началу стола и сел. К радости Прюэттов, он сидел достаточно далеко, чтобы одновременно выпалить:

- Индюк надутый!

Сидящие рядом когтевранцы не смогли сдержать смешка.

Элизабет сложила пальцы домиком и дополнила:

- Обиженный надутый индюк.

- Обиженный надутый индюк-дуралей, - шепнула вдруг подошедшая высокая девушка.

Ее волосы были, казалось, еще более рыжими, чем у Прюэттов и Аббот. Они ярко выделялись из всей толпы когтевранцев. Ярко-синие глаза блестели игривой искрой. На миловидном аккуратном личике рисовалась милая нежная улыбочка. Она осторожна похлопала Игнатиуса по плечу, заставив его и Регана подвинуться. Она села прямо напротив Маккиннон.

- Это Аланис Макмиллан, - представила Женевьеве девушку Элизабет.

«Макмиллан?» - удивленно подумала Женевьева. Она во все глаза уставилась на девушку, рассматривая ее внешность. Но ничего схожего с другом Ханны Аббот Эрни Макмилланом в ней не было. Наверное, к счастью.

- Ты новенькая! - весело воскликнула Аланис высоким голоском и приветственно протянула руку для рукопожатия.

- Да, Жизель Робер.

Женевьева приняла ладошку девушки, облаченную в замшевую пыльно-розовую перчатку, мягко пожимая ее.

- Здорово! - весело хлопнула в ладоши Аланис. - Рада знакомству! У нас так мало людей на нашем факультете! Все обычно на Пуффендуй попадают.

- Нас мало, зато все очень хорошие, - улыбнулась Элизабет.

- За исключением, - поднял указательный палец Игнатиус, явно намекая на черноволосую личность, сидящую в начале стола Когтеврана.

- Да, за исключением Прюэттов и Крауча, - кивнула Маккиннон.

Сидящие рядом хором рассмеялись. Реган едва сдерживал смех, а Игнатиус, драматично выгнув бровь, отвернулся, чтобы втянуть щеки и прыснуть. Внезапно зал накрыла тишина. Со стороны входа послышался топот шагов. Ровным строем, стоя по двое, вслед за статной женщиной в темно-бордовой мантии и высокой остроконечной шляпе ковыляли первокурсники. Парящие над столами свечи затрепетали, то затухая, то загораясь. Как только женщина дошла до конца прохода, она развернулась лицом к детям и жестом приказала остановиться.

К профессору Вилкост тихонечко подошел тот самый красавчик с галстуком Слизерина, которого Женевьева встретила в вагоне. Черные волосы были уложены на бок с элегантной небрежностью, придавая ему еще больше шарма. Бледная кожа была не просто прозрачной, а словно подсвеченной изнутри, создавая впечатление, что на ней играют солнечные блики, а не огоньки летающих над столами свечей. Глаза глубокого темно-серого цвета смотрели спокойно и уверенно, но в них также угадывалась легкая тень высокомерия, как будто он знал, что мир принадлежит ему. Осанка была безупречной.

Парень что-то прошептал профессору и протянул какой-то свиток, на что Вилкост лишь махнула рукой, но пергамент забрала. Откланявшись, парень вернулся обратно, сев совсем неподалеку от уже знакомой Женевьеве Друэллой.

Началось Распределение. Женевьева тихонечко, чтобы вдруг не нарушить повисшую строгую тишину, нагнулась через стол и поинтересовалась у Прюэттов:

- А кто это?

- Вилкост. Замдиректора, - тихо прошептал Реган, наклоняясь в ответ.

Женевьева глянула на черную макушку за Слизеринским столом. Отчего-то этот парень был ей знаком. Особенно ярко Женевьеве казалось, что она где-то видела эти аккуратно уложенные кудри. И взгляд.

- Нет, я не про нее. Парень этот кто?

- Этот? К Вилкост подходил который? - уточнил Реган и, получив утвердительный кивок, ответил, - Это наша Королева.

Игнатиус кивнул и дополнил:

- Том Реддл - староста школы и Слизерина.

«Твою ж мать».