The Magic Argument

Если хочешь сделать что-то незаметно — сделай у всех на виду.

Гермиона не считала это правило универсальным и подходящим ко всему без разбора, но в ее случае оно оказалось кстати.

После случая со второкурсником, приготовившим зелье разрушения в гостиной факультета, экспериментировать с зельями и алхимией в спальнях и общих помещениях запретили.

Затей Гермиона свои эксперименты в пустом классе — с ее-то удачей и неумением врать — непременно попалась бы на глаза учителю и получила ворох новых проблем, которые перед поступлением были ей совсем не нужны.

В библиотеке же лишних вопросов не задавали: строгая мадам Пинс так привыкла к присутствию Гермионы, неизменно беспроблемному и тихому, что воспринимала ее ни то забытым местным приведением, ни то приметой на удачу. Сухо кивала и улыбалась одними уголками губ, встречая ее у стойки запретной секции или среди стеллажей, но всегда куда-то в сторону, будто приветствуя кого-то другого, для прочих невидимого.

И теперь мадам Пинс не задала Гермионе и вопроса о реторте и перегонном кубе у нее в руках. То ли правда не заметила, то ли предпочла не замечать, раз уж буря не грянула, и библиотечные книги — несомненно бесценные для них обеих — не пострадали от одного появления неподобающих предметов в неположенном для них месте.

Не встретив никого из знакомых, Гермиона широкой дугой обошла третьекурсников, спорящих над странным опаленным по краям фолиантом, будто взятым из запретной секции, и свернула вглубь библиотеки к стендам Травологии, которыми на ее памяти никто никогда не интересовался.

— Прости, ты не могла бы мне помочь?

Гермиона нервно дернулась, едва не уронив алхимический скарб на пол. А ведь почти смогла сделать все гладко и без приключений. Если бы только хваленая удача не вмешалась. Будто ее, как Золушку, тоже крестная фея прокляла. Или то было со Спящей красавицей?

Гермиона обернулась, не вполне уверенная, что обращаются к ней. И все же Джинни, неуютно переминающаяся с ноги на ногу и бросающая обреченные взгляды на стеллажи, заговорила именно с ней.

— Ты ведь все здесь знаешь, — продолжила она, так и не дождавшись ответа. — Профессор Стебль задала страшно сложный доклад, и я совсем не знаю, что писать.

Гермиона медленно опустила реторту на стол. Дала себе время, чтобы придумать причину для отказа, в которую Джинни поверила бы. Реторта звякнула жалобно и почти сочувственно, будто понимая, как это сложно.

— Хорошо, — ответила Гермиона наконец. — Что у тебя за тема?

После взрыва Рон бросился ей помогать, не задумавшись ни на секунду. Не стал обвинять, спрашивать или сомневаться, а просто помог. И кто она, если откажет его сестре после такого?

Гермиона помогла Джинни подобрать необходимые книги и даже осталась с ней за одним столом, когда та, кусая губы от усердия, принялась писать.

— О, а я ведь тебя отвлекла, — чуть смущенно сказала Джинни, поднимая глаза от доклада. — Может, тебе тоже помощь нужна?

— Я справлюсь, спасибо, — поблагодарила Гермиона.

— Какой-то проект по зельям? Это ведь не запрещено?

— Да так, одна факультативная работа к поступлению.

Джинни понимающе кивнула, явно не поверив и слову.

Гермиона задумалась на секунду и, решив для себя, что свидетель ей даже на руку — ведь известно, что доказательства, полученные незаконным путем и принятые не по правилам и доказательствами-то не считаются — принялась готовить эксперимент.

Заклинанием отделила остатки злосчастного зелья с платка и вновь сделала их жидкими. Аккуратно собрала во флакон из чистого серебра и, как следует взболтав, добавила в перегонный куб.

— Главное не передержать, — прокомментировала она для заинтересованной Джинни. — По крайней мере так пишут.

— Что это?

— Пока не знаю, — Гермиона наблюдала, как капля зелья из фиолетовой становится синей, густеет, распадается на несколько частей.

Одна капля, две, три, еще. Гермиона пересчитала, а потом, чувствуя, как тревога подкатывает к горлу, пересчитала снова.

Цифры оказались одинаковыми, и обе — на одну больше, чем должно быть по рецепту. Значит, лишний ингредиент все-таки был, и дело с Драко ей не привиделось.

Ох уж эти его игры.

— Так боишься завалить выпускные, что решила спалить замок, Грейнджер? — спросил Драко, присаживаясь за их стол. — Если хочешь я спрошу, оставляют ли особо одаренных на второй год, если он последний.

— Тебе-то оно, наверное, нужнее? — зло вставила Джинни.

— Что-то новенькое. Неужели группа поддержки? — поднял бровь Малфой. — Скройся, взрослым надо поговорить.

Джинни потянулась к волшебной палочке, но Гермиона остановила ее жестом.

— Все хорошо, — улыбнулась она нервно. — Иди.

Джинни поджала губы, подумала было возразить, но в последний момент передумала. Сгребла книги к докладу и, с шумом придвинув стул, оставила их вдвоем.

— И откуда ты взялся? — спросила Гермиона.

— Как староста я должен следить за порядком, — Драко откинулся за спинку стула, вытянул руки перед собой и сладко улыбнулся. — Староста, что нарушает правила и забывает о своих обязанностях — весьма фиговая староста.

Камень в ее огород или целый булыжник.

Рукав мантии закрывал его правую ладонь до самых кончиков пальцев, будто та была травмирована. Гермиона моргнула. Заметив ее взгляд, Драко небрежно убрал обе руки со стола.

— Если пришел распекать меня — лучше сразу иди вон. У тебя ведь много других важных дел сегодня?

— Кажется, ты не поняла, Грейнджер, — Драко вмиг стер шальную и нарочито вежливую улыбку с лица. Посмотрел на нее зло и честно. — Именно так, я пришел тебя распекать. Может, расскажешь, что ты творишь?

Сердце Гермионы остро стукнуло в ребра.

Чудеса. Глупостей с зельем натворил Малфой, а виноватой чувствует себя она.

Зелье! Мерлинова борода, она совсем забыла.

Гермиона взмахнула палочкой, попыталась спасти расщепленное зелье и таинственный дополнительный ингредиент, единственное ее свидетельство, но не смогла. Отвлеклась на Малфоя и продержала непозволительно долго.

Случайно или?..

Слишком уж вовремя (с большим и жирным «не») он появился, чтобы посчитать это совпадением.

Она посмотрела на Драко по-новому. С опаской и вниманием. Быть может впервые за все семь лет их знакомства.

Кто он, этот светловолосый напротив? И чего хочет на самом деле?

— И что я по-твоему творю? — спросила она после долгой паузы.

— Не знаю, но надеюсь скоро узнать, — огрызнулся он. — Преследуешь меня в коридорах, лезешь с вопросами один тупее другого, а теперь, подрядив Уизли, с которой до и парой слов не обменялась, устраиваешь алхимическое шоу с непонятными целями и результатами, — он хмыкнул, осмотрев плачевный итог ее трудов. — Битый час задабривала Уизли, чтобы она прикрыла тебя? От чего?

— Откуда ты знаешь... Стой, ты следил за мной?

— Да, Грейнджер, следил.

Гермиона почувствовала, как вспыхнуло лицо. Она не заметила слежки, не подумала, что он настолько умен, чтобы разглядеть ее неуклюжие потуги и дать им правильную оценку, да еще и поставить вопрос ребром.

Какая же она глупая.

— У тебя все на лице написано, — хмыкнул Драко. — Точно открытая книга в три страницы.

Гермиона сжала кулаки. Удивительно, как ему удается каждый раз выводить ее из себя.

— Тогда на твои вопросы можно не отвечать? — спросила она.

Дернувшись в ее сторону, точно змея в броске, Драко цепко схватил ее за запястье и сжал. Крепко и левой рукой.

— Я готов пошутить с тобой в другой раз, Грейнджер, но сегодня мне нужны ответы.

В проходе между стеллажами послышались торопливые шаги мадам Пинс. Быстрее, чем Гермиона успела сообразить и среагировать, Драко махнул палочкой, трансформируя ее реторту в миниатюрную плюшевую утку, а перегонный куб — в букет полевых цветов.

— Что это тут у вас? — спросила мадам Пинс и тут же отвела глаза, смутившись. — Библиотека — не место для свиданий, молодые люди. При повторном нарушении мне придется сообщить деканам ваших факультетов.

— Прошу прощения, мадам, этого не повторится, — лучезарно улыбнулся Драко, поднимаясь и взглядом приглашая Гермиону последовать его примеру. — Пойдем?

— Я еще почитаю, — ответила Гермиона, не двигаясь с места.

Мысль о том, что хоть кто-то на грешной земле будет думать, что у нее свидание с Малфоем, вызвало у нее приступ дурноты.

Драко зло сверкнул на нее глазами и кивнул, принимая поражение.

— Что ж, тогда встретимся потом, — пригрозил он.

— Обязательно, — ответила она в тон.

Если бы кто-то спросил Гермиону о ее нелюбимом уроке в Хогвартсе — она бы промолчала или отшутилась, но непременно подумала об Истории магии.

Книги из собрания Хогвартса и история как направление ей, безусловно, нравились, но лекции профессора Бинса — совсем нет.

И пусть она держалась, слушала внимательно и даже записывала, если настроение было особенно хорошим, полюбить по-настоящему — как любила все предметы в Хогвартсе, кроме Прорицания, от которого отказалась давным-давно и вспоминала в одних только кошмарах — так и не смогла.

— Таким образом маховик времени, попавший в руки темного волшебника, известного под именем Гриндевальд, едва не привел к непоправимым последствиям. Не помешай Альбус Дамблдор планам его приспешников вернуться в прошлое и сделать так, чтобы сам Дамблдор никогда не родился, магический мир, каким мы его знаем, перестал бы существовать, — монотонно бубнил профессор.

— А если использовать маховик во благо? — спросил Рон, сидящий на парте перед Гермионой. — Сколько смертей можно было бы избежать!

Гермиона и сама думала об этом раньше, пока не поняла, что сила маховика не безгранична. Он может вернуть человека в прошлое, дать ему время, но изменить прошлое, как ему того захочется — никогда. Всегда есть «но», которое все портит, с каждым витком и попыткой делает хуже, сложнее и запутанней. Пока не отступишься и не сломаешь — зубы или шею. И не факт, что свои.

Гермиона опробовала это на себе: на третьем курсе, забыв обо всех правилах и предостережениях, трижды хотела исправить то, что произошло между ней и Гарри с Роном, но так и не смогла.

Даже вспоминать об этом было больно.

— Или рождения такого позора как ты, Уизли, — хохотнул Забини. — Даром что кровь чистая.

Профессор будто не услышал. Гермиона давно заметила, что со слизеринцами он предпочитал не связываться, в то время как ее сокурсник, скажи подобное, потерял бы баллы и получил грозный учительский взгляд впридачу. Прямо из того загробного ничто, где профессор предпочитал прибывать большую часть своего времени, игнорируя реальность, учеников и даже собственную смерть.

— Кстати, а где Гарри? — спросила Гермиона, оглядев класс и не найдя его взглядом.

Рон пожал плечами.

— Кажется, хотел взять у мадам Помфри средство от головной боли.

— Он заболел?

Гермиона невольно посмотрела в спину Малфою, что-то скрупулезно выписывающему в тетради. Точно не конспект лекции.

Пару дней после их перепалки он ее игнорировал, но Гермиона чувствовала, что гром грянет, и тогда им уж точно придется поговорить. Но пусть это будет потом, так сильно, как только возможно.

— Спал плохо вроде.

Гермиона вспомнила собственный кошмар и поежилась.

Только бы с Гарри ничего плохого не случилось, только не с ним, после всего, что ему пришлось вынести.

Через четверть часа, за полчаса до конца лекции, дверь тихонько приоткрылась, и Гарри занял место рядом с Роном.

— Все в порядке? — спросила Гермиона, тронув его за плечо.

— Уже хорошо, — улыбнулся он в ответ и тронул ее руку в ответ.

Прикосновение вышло нежным. И пусть это длилось всего мгновение, оно показалось Гермионе почти вечностью. Долгой, приятной и теплой.

После лекции ей вдруг захотелось нагнать его в дверях, спросить о какой-нибудь ерунде, улыбнуться и сделать вид, что они все еще — или снова — друзья. Но она не смогла. Гарри вышел первым, а ее на выходе перехватил Малфой. Взглядом указал в сторону и терпеливо дождался, пока она закончит заведомо провальную борьбу с собой и подчинится.

Гермиона была ему должна за помощь в библиотеке. Она это знала и, что хуже, он тоже знал. И хотел свой долг здесь, сейчас.

— Ты добавил что-то в котел Гарри, и он взорвался, — выпалила она, едва они отошли достаточно далеко от остальных. — Не знаю, зачем тебе это, но это слишком. Малфой, кто-то мог всерьез пострадать, неужели ты своим скудным умом не понимаешь?

— Что?

— Я видела, как ты подлил что-то, когда проходил мимо и толкнул меня плечом.

— Ты видела? — Драко выглядел удивленным, и это совсем ей не понравилось. — Протри глаза, Грейнджер, или одолжи очки у своего драгоценного друга Поттера, если не поможет. Не знаю, что ты могла там видеть, но я ничего не подливал.

— Мог бы ответить честно, все равно твоими стараниями зелья больше нет. То, что в нем был лишний ингредиент, теперь не доказать.

— Так вот что ты там делала.

— А ты будто не знал.

— Сумасшедшая, — кинул он остро.

— Знаешь, мне все равно, что это было, — сказала она, не давая ему сказать еще какую-нибудь гадость. — Но не смей лезть к нему снова.

Малфой сделал шаг к ней и за ним — еще половину, угрожая, нависая и заставляя ее отступить к стене. Гермионе стало не по себе, и она подчинилась.

— И зачем мне это? Боги, Грейнджер, ты никогда не видишь то, что прямо на виду? — спросил он, качнув головой. — Если бы я хотел что-то подлить, то скорее уж тебе, чем ему.

Стройный поток ее мыслей будто тоже налетел на стену. На полном ходу.

— Да шучу я. Мерлин, расслабься, — закатил глаза Драко.

Гермиона посмотрела на него снизу вверх. Зачем он врет, что ничего не подливал, если она сама видела лишний элемент в формуле? Откуда ему еще взяться?

— Что с твоей рукой? — спросила она.

— М-м-м, уже о моем здоровье беспокоишься?

— Ты ведь правша, а пишешь левой, и прячешь другую в рукаве.

— Не знаю, о чем ты, Грейнджер, — Малфой улыбнулся, и в улыбке его читалось что-то нехорошее. — Но если еще раз увижу, как ты рыскаешь вокруг или строишь теории заговора... Я за себя не отвечаю.

Вновь не дав Гермионе среагировать, он протянул к ней руку и осторожно заправил прядь за ухо. Чистой и здоровой правой рукой. А потом ушел.

Победителем.