***
Драко выводил ленивые узоры на столешнице, то и дело кидая взгляд на свою напарницу. В конференц-зале Аврората, как всегда, было душно, и мягкий ворот флисовой кофты только усиливал его раздражение. Он немного расстегнул молнию и ещё вальяжнее облокотился о спинку стула.
Малфой прекрасно понимал, что это значило.
Их ноги, которые разделял несчастный метр под столом, теперь могли беспрепятственно касаться друг друга. Когда это произошло впервые, чуть больше года назад, тело Драко словно пронзило электрическим разрядом, и он так подозрительно подскочил на месте, что их грозный начальник, мистер Робардс, не удержался от язвительного комментария.
Теперь Малфой был умнее и хитрее. За долгие месяцы кропотливой работы оперативником он научился многому, в том числе как совладать с собственными эмоциями. Грейнджер, которая заступила на службу вместе с ним, всем своим видом демонстрировала, что справляется ничуть не хуже, но он был с этим решительно не согласен.
Может быть, падая с ним на маты и победно нависая сверху, она и выглядела как разъярённая фурия, однако язык её тела подсказывал, что первенство оставалось за ним. Разгорячённые бёдра девушки в обтягивающей форме тесно примыкали к его, лишая возможности сопротивляться, но палочка, приставленная к его горлу, начинала неизменно подрагивать, когда Драко сглатывал, играя острым кадыком.
Между ними по-прежнему была ненависть, иногда чересчур жгучая, совершенно дикая, но теперь они умело направляли её в рабочее русло. Временами на миссиях он замечал в глубине карих радужек целый калейдоскоп эмоций, которые она пыталась скрыть. И даже он, человек, отлично разбирающийся в легилименции, терялся в нём, словно заблудившийся в глухом лесу мальчишка. Гермиона умела оставаться загадкой и ходить по тонкому лезвию ножа, который сама же и точила. Драко никогда не чувствовал в ней страха сорваться в пропасть, потому что мог поклясться: в этой пропасти у неё уже был припрятан укромный уголок.
Они были самыми принципиальными, отважными и горячими на курсе. Их пыл пугал многих преподавателей и наставников, потому что с таким рвением и желанием бросаться под огонь обычно долго не живут. Но они жили и каждый новый день стремились доказать себе — прежде всего друг другу, — что они сильнее, хитрее и умнее окружающих. Это было самое яркое соперничество со времён знаменитых Шона Уойли и Ричарда Дикса, которые работали здесь детективами в середине прошлого века. Чёрт, об этих двоих ходили легенды, но о них с Грейнджер уже сейчас слагали истории ничем не хуже.
Существовало лишь одно принципиальное отличие. У Уойли и Дикса были жёны, увлечения, хобби, что-то вне этих узких бежевых стен, а у Драко не осталось ничего, на что он мог бы потратить личное время. Мать безвылазно обитала в поместье, которое Малфой намеренно обходил стороной, а школьные друзья замучились дожидаться его с ночных дежурств, потому что их графики совпадали крайне редко. Он не успел заметить, как дни превратились в сплошную рутину с одним избитым маршрутом «работа — дом».
У Золотой девочки дела обстояли ничуть не лучше. Когда они только попали в отдел, Уизел наведывался каждый грёбаный вечер, чтобы проводить Грейнджер домой, даже умудрялся периодически баловать её сухими вениками, которые он осмеливался называть букетами. Но спустя несколько месяцев всё внезапно прекратилось — как раз сразу после того, как Гавейн разделил всех новичков на пары.
Судьба имела отличное чувство юмора, потому что Грейнджер не попала в команду к Поттеру, как многие предполагали. Она досталась ему.
Вероятно, таким образом мудрый начальник Робардс хотел примирить вечно спорящих в коридорах подчинённых, но думать о причинах было бессмысленно и практически невозможно, ведь появление в его рутине строптивой гриффиндорки означало полное отсутствие времени на какие-либо раздумья.
Он почувствовал сильный удар по ноге и тут же оскалился, впиваясь взглядом в шоколадные глаза с едва заметными карамельными крапинками.
— Сдурела? — прошипел он и в качестве мести уже хотел схватить её ноги в кольцо и потянуть на себя, когда услышал грозный мужской голос прямо над правым ухом.
— Мистер Малфой, — настойчиво произнёс Робардс и для пущей убедительности прокашлялся. — У меня нет времени спрашивать трижды. Вы согласны?
На что согласен?
Проклятье. Он прослушал последние десять минут совещания и теперь был вынужден краснеть, как полный дурак. В идеальной ситуации он мог бы посмотреть на напарницу в поисках поддержки, но это был не его случай, ведь он работал с настоящей стервой, которая прямо сейчас хитро улыбалась, демонстрируя ему свои очаровательные ямочки.
— Да, — пробубнил Драко и затем выжидающе взглянул на начальника, чтобы изучить его реакцию.
Оставалось надеяться, что он не подписался на кастрацию.
— Так сразу? — подливал масло в огонь Гавейн. — Вы уверены?
Вот чёрт.
— Уверен.
Слишком поздно было давать заднюю.
— Чудесно, тогда останьтесь после совещания вместе с мисс Грейнджер.
Класс, в этом ещё и как-то замешана Грейнджер. Он, как всегда, в дерьме.
***
Рассчитывать на понимание со стороны напарницы не приходилось, поэтому, даже когда все разошлись, она не удосужилась рассказать ему, на что именно он умудрился согласиться.
— Волнуешься? — издевательски прошептала Гермиона.
— Вдруг я согласился тебя придушить, — отозвался Драко и гордо посмотрел на неё сверху вниз, пользуясь преимуществом в росте. — Надежда умирает последней.
Она прикусила губу и приготовилась что-то ответить, но Гавейн наконец-то отвлёкся от бумаг и подозвал их обоих к себе.
Тучная фигура мужчины едва вмещалась в это несчастное кожаное кресло, но Малфою даже в голову не приходило паясничать и как-то над ним шутить. Робардс был из тех людей, которые внушали страх и уважение лишь одним своим нахождением в комнате.
— Я очень рад, что вы оба согласились. Признаться честно, я даже удивлён. — Гавейн выпустил короткий смешок. — Обещайте мне, что стены поместья Эйвери не придётся потом отмывать от крови.
— Конечно нет, сэр, — с улыбкой заверила его Грейнджер.
Поместье Эйвери? Он что...
— Я думаю, работу по обезвреживанию старых зданий сильно недооценивают.
Нет, нет, нет. Они же не...
— В этом непростом деле необходимы тщательный осмотр и слаженность. Я могу на вас рассчитывать?
— Безусловно.
— Мне бы хотелось услышать также мистера Малфоя. — Робардс кивнул Гермионе и посмотрел на мужчину из-под густых тёмных бровей.
— Мы справимся, — без энтузиазма откликнулся Драко.
***
Особняк Эйвери оказался ужасно скучным местом. Из интересного здесь были только ядовито-зелёные стены, которые буквально отравляли мозг, преследуя Малфоя в каждой комнате. Где-то на их фоне мелькали безвкусные картины и мрачные портреты, но по-настоящему паршиво становилось от пыльных шкафов, занимающих как минимум треть жилого пространства и требующих дополнительного времени на их тщательное изучение.
Единственное, что грело его душу, — это нахождение Гермионы на втором этаже, где спален и кабинетов, предположительно, было ещё больше, чем на первом.
Они поделили площадь дома, определив победителя простой считалкой. Драко резонно решил, что с кухней и несколькими гостиными он разделается быстрее, чем с десятками комнат выше.
Спустя два часа бездумного сканирования пространства ему казалось, что даже палочка начинает стонать, выпуская очередное заклинание обнаружения. Ноги словно стали ватными и уже гудели от усталости — неудивительно, что, когда он наконец-то приблизился к кухне, желание рухнуть на пыльный пол возросло троекратно.
— Малфой!
Он обернулся на крик напарницы. Её шаги были отчётливо слышны на лестнице, и он неохотно двинулся к ней навстречу. Ему адски хотелось отвлечься хоть на что-то, а Грейнджер всегда справлялась с этим на ура.
Пускай споры только они находили лучшим развлечением.
— Малфой, — чуть тише повторила она, наткнувшись на Драко в огромной комнате.
Малая гостиная была вдвое меньше основной, но всё равно оказалась бы в сто раз больше стандартной комнаты в любом нормальном доме.
— Как твои успехи?
Гермиона убрала палочку в кобуру и прикусила губу в ожидании его ответа.
Драко чуть не захлопал в ладоши от внезапного прозрения. Её тактика, очевидно, состояла в том, чтобы проучить его бесцельной вылазкой сюда. Малфой никогда не скрывал, что подобная проверка помещений для него была хуже пыток, но, по всей видимости, Грейнджер в итоге и сама намучилась от этой абсолютно бестолковой деятельности.
— Тебе скучно?
Ей пришлось снова истерзать бедные губы, чтобы подготовить для него более-менее убедительную версию.
— Совсем нет, но мы могли бы немного отвлечься.
Желание как-либо уколоть её отдавалось лёгкой щекоткой в горле, но Малфой намеренно сдержался. В конце концов, только идиот променяет общение с Грейнджер на пыльную коллекцию сервиза в соседней комнате.
— Дуэль?
Карие глаза моментально вспыхнули от предвкушения.
— Только без взрывоопасных заклинаний. Робардс убьёт нас, если мы повредим здесь хоть одну столетнюю вазу.
— Согласен, — ухмыльнулся Драко и поиграл палочкой между пальцев, привлекая внимание девушки. — Ты начинаешь.
Гермиона заставила себя отвлечься от его сексуального вульгарного обращения с древком и, сделав несколько шагов назад, приняла боевую стойку.
Первые красные искры в сторону Малфоя проскочили в миллиметре от его плеча и ударились о деревянную дверь. Чёрный всплеск магии поднял пыль на ручке и старинной отделке, прежде чем полностью раствориться в воздухе.
Пока Драко готовился к ответному удару, в кухне, расположенной неподалёку от места их ожесточённого боя, проснулся маленький шнырьШнырь — выдуманный мною шейпшифтер во вселенной «Гарри Поттера». Обычно шейпшифтер — это существо, умеющее принимать любую форму, которую увидело. Отдельные его виды умеют в точности воспроизводить голос и повадки своей жертвы.. Белый пушистый клубок уже много лет обитал в хрустальной сахарнице, где мог проспать без перерыва несколько дней. Его жизнь сводилась к редкому собиранию пыли на хрустале и ночному пению, которое отпугивало главных соперников шнырей — всем известных боггартов. Именно хрусталь помогал ему добиться особенно громкого звучания.
Здешний шнырь был очень ревнивым существом, и за несколько лет простаивания поместья прогнал из него уже несколько боггартов. Новые нарушители покоя оказались волшебниками, более разумными соперниками, но и им он не собирался сдаваться без боя.
Скатившись по полке, шнырь спрыгнул на деревянную столешницу, а затем и на пол, чтобы проследить за двумя шумными гостями.
— Грейнджер, ну же, смелее, — подначивал её Драко, кружась вокруг кожаного дивана.
— Инкарцеро! — запыхавшись, выкрикнула она, но верёвки в итоге пролетели мимо мужчины.
Малфой закатал рукава кофты, что, безусловно, можно было считать нарушением правил с его стороны. Бледные мускулистые руки с выпирающими венами на предплечьях отвлекали лучше всяких колких комментариев.
— Бомбарда!
— Драко!
Гермиона успела отскочить от взрывной волны, но комоду позади неё повезло меньше. Часть ящиков вылетели наружу, а основание почти полностью снесло ударом заклинания.
Кажется, мужчину всерьёз испугало, какими могли оказаться последствия мощного проклятья, потому что он практически сразу кинулся вперёд, чтобы лично проверить состояние напарницы. Её куртка из драконьей кожи прекрасно справилась с острыми деревянными щепками: на плотном материале, что спас спину и плечи девушки, не осталось даже царапин несмотря на то, что Грейнджер лежала возле целой кучи мелких частиц.
В результате взрывной волны в неё полетели куски древесины совершенно разного размера, и, оказавшись вплотную, Малфой всё-таки заметил небольшую ссадину на щеке девушки. Это неожиданно сильно взволновало Драко, и он инстинктивно упал на колени, не дожидаясь, когда Грейнджер сама приподнимется к нему на локте.
— Мы договорились ничего не взрывать! — отчитала его Гермиона, невольно корчась от тянущей боли в мышцах.
— Сильно ушиблась?
Заботливый тон в голосе Драко окончательно выбил её из колеи, и она взглянула в его сосредоточенные серые глаза, не скрывая удивления.
— Всё нормально, — тихо успокоила его Грейнджер.
Напряжение в воздухе уже можно было резать ножом, когда шнырь подобрался к паре максимально близко. Замерев возле ножки дивана, он постарался в точности запомнить движения Гермионы, и, естественно, от него также не укрылся влюблённый взгляд мужчины.
Способность к эмпатии у шнырей была поразительной: они лучше всех умели считывать эмоции людей. Если боггарты идеально чувствовали страх и могли воспроизвести в точности его триггер, то шныри были способны за несколько секунд определить, что делает человека счастливым, злым, грустным, и даже распознать причину самого сокровенного в мире чувства — любви.
Уровень отрицания у этих двоих поразил даже такого опытного старожила. Пока души истошно кричали, мучаясь от распирающих их нежности и страсти, разум настырно затыкал их, заставляя бренное тело биться дрожью от неопределённости.
— Давай я. — Драко схватил её за кисть, прежде чем Грейнджер успела применить излечивающее заклинание. — Ты забыла, как Макмиллан вправил себе нос на прошлой неделе?
Несмотря на неприятное жжение, Гермиона улыбнулась. Бедный Эрни почти сутки ходил с носом, больше напоминающим крючок для полотенец.
— Я думаю, что не смогу так сильно повредить щёку, но хорошо.
Малфой оказался ещё ближе к ней, и теперь их лица зависли в считаных сантиметрах друг от друга. Она чувствовала его горячее дыхание на ресницах и видела едва заметную утреннюю щетину, которая, вопреки всей абсурдности ситуации, пробудила в ней нездоровый интерес.
Этот мужчина всегда казался ей до смешного идеальным. В свободное от работы время он ходил исключительно в глаженых рубашках и дорогущих костюмах — и даже на службе форма Драко отличалась опрятностью. Поэтому видеть такую лёгкую небрежность на его скулах было сродни чуду. А любое чудо, как известно, привлекало таких амбициозных исследователей, как она.
Пока Малфой кружил над ней с древком, залечивая ссадины, Гермиона боролась с собственным сбитым дыханием. Желание потрогать его бледную кожу и эти острые, пронзающие её взгляд линии ударило в голову сильнее, чем случившийся минуту назад взрыв.
Она потянулась к его лицу нарочито медленно, чтобы Драко мог в любой момент отстраниться или остановить её. Однако он не только не сделал этого, но и почти задел своим прямым носом её, помогая ей достичь цели быстрее.
— Похоже, ты всё-таки ушиблась головой, — мягко пошутил Малфой, и Грейнджер почувствовала тепло дыхания вместе с леденящим холодом его парфюма.
Драко всегда пах чертовски вкусно. Но сейчас не только его одеколон стал для неё проблемой. В его дыхании ощущалась колючая, горькая мята, которая теперь осела у Гермионы на языке, прямо на рецепторах, возбуждая чем-то терпким и опьяняющим.
Она внезапно вспомнила, как всего месяц назад Малфой рассказывал ей о своих попытках бросить курить. Он точно упоминал проклятые мятные леденцы, которыми глушил вредную привычку. И именно тот факт, что она знала о своём бывшем недоброжелателе столько личного, внезапно отрезвил её.
Гермиона приняла сидячее положение и практически оттолкнула немного потерянного от их близости Драко.
— Давай покончим с этим, — пробубнила она и, быстро поднявшись на ноги, унеслась прочь.
Малфой ещё какое-то время сверлил взглядом дверной проём и пытался успокоить собственный организм. Он был в шаге от того, чтобы поцеловать грёбаную Гермиону Грейнджер, и даже не чувствовал при мысли об этом знакомых угрызений совести.
Они давно были сломанными, жестокими и разбитыми. Оба привыкли давить друг на друга, чтобы сделать больнее, но никогда Драко не задумывался о том, что вместе они могли бы склеить эти грубые трещины. Посмотреть на то, что будет, если не делить мир на чёрное и белое, а принять его серую сторону.
С этими выводами Малфой неохотно двинулся на кухню, где его уже ждал предвкушавший игру шнырь.
За логово и уютное поместье это маленькое, но оттого не менее храброе существо собиралось бороться до победного конца.
Поправив упавшую на лоб чёлку, Драко открыл дверь. Он уже предвкушал облако пыли, которое непременно накроет его с ног до головы, как только он применит заклинание обнаружения. Но вместо пустой неприветливой комнаты его неожиданно встретила Гермиона.
Девушка упёрлась бёдрами в столешницу и сложила руки на груди, словно нарочно демонстрируя ему свои притягательные формы.
— Ты же ушла наверх? — слегка смутившись, поинтересовался Малфой.
— Я решила вернуться, — ответила Грейнджер и смело направилась к нему.
Драко не понимал, чем была вызвана резкая смена настроения девушки, и, если уж быть совсем честным, не мог отделаться от мысли о возможной травме после недавней дуэли.
Их почти поцелуй в гостиной и подозрительно яркий блеск в глазах заставляли мужчину нервничать.
— Мы не закончили наш разговор, — прошептала она, останавливаясь в метре от Драко. — Я думаю, нам нужно довести его до конца.
Он бы хотел пошутить над ней в привычной манере, соврать, что быть сексуальной обольстительницей у неё совсем не получается, но член довольно красноречиво упирался в брюки.
— Грейнджер, я настаиваю на том, что мы должны проверить твою голову.
— Со мной всё в порядке, — невозмутимо заверила его Гермиона. — Если не считать того, что я безумно тебя хочу.
Он совсем не ожидал подобного проявления хвалёной гриффиндорской храбрости. Но здравые мысли решили покинуть голову, как только Грейнджер прошлась кончиком языка по белоснежным зубам.
Малфой не просто ненавидел всю эту властную спесь в ней — он втайне мечтал её уничтожить. Вытрахать из неё все эти колкости и бунтарство, растворить высокомерие в бесцеремонных стонах.
Словно в бреду, Драко резво подхватил девушку на руки и яростно сжал ягодицы. Она что-то пискнула в ответ, но он уже успел фактически припечатать Грейнджер к стеллажу. Кожаная форма напарницы постоянно сводила его с ума, и Малфой мог бы вечно цепляться за скользкий материал, утыкаясь в прекрасную шею, если бы не мечтал сейчас о гораздо большем.
— Драко, — простонала она, безбожно потираясь о его стояк. — Давай уйдём отсюда.
— Блядь. — Малфой дрейфовал где-то между её горячих бёдер, груди, обтянутой плотной курткой, и цитрусовых духов, оккупировавших лёгкие по самое горло. — Робардс прикончит нас, если узнает, что мы не закончили.
— Тебе остался один полупустой шкаф, — возбуждённо шептала она. — Я тоже всё осмотрела. Я хочу тебя. Сейчас.
У него не было ни сил, ни времени на раздумья, поэтому мужчина сразу же повиновался. Он осторожно опустил её на ноги, не забыв при этом полюбоваться чёрными, как сама ночь, зрачками, которым и стал причиной.
Они почти бегом миновали гостиную и коридор, когда Гермиона неожиданно замерла:
— Я забыла палочку наверху. Если не вернусь через минуту, спасай.
Она плутовато подмигнула, и Драко без всякого зазрения совести проследил за плавным движением её широких бёдер, пока она удалялась наверх.
Вопреки её шутливому замечанию, через какое-то время Малфой действительно начал нервничать и решил пойти за ней.
Интуиция не подвела его, и на втором этаже оказался целый лабиринт из маленьких, битком забитых всякими вещами комнат. Если бы он выбрал эту часть поместья, точно не смог бы похвастаться такой же продуктивностью.
Он нашёл Грейнджер в крайнем кабинете совсем не в том расположении духа, в котором отпускал сюда.
Нахмурившись, напарница сосредоточенно водила древком по шкафу с книгами, сканируя содержимое. От её игривого настроения не осталось и следа.
— Грейнджер! — позвал её Драко, и она аж подпрыгнула, словно совсем не ожидала его здесь увидеть. — Где тебя черти носят!
Девушка посмотрела на него, не скрывая удивления.
— Малфой?
— Мне больше нравится, когда ты зовёшь меня по имени, — намекнул он и сделал пару шагов вперёд, вновь смущая Грейнджер близостью.
— Я не зову тебя по имени, — всё ещё настороженно произнесла Гермиона.
— Обычно нет, но мне понравилось.
Драко резко прижал её к себе, жадно цепляясь за талию.
— Малфой!
— Тише.
Грейнджер отчаянно пыталась понять, что действия Драко рождали в ней: страх или всё же возбуждение. Но получалось из рук вон плохо. Крепкая хватка напарника не давала ей и шанса вырваться, однако он не остановился на этом и широким движением языка прошёлся по шее, следуя прямо к мочке уха.
Казалось, будто на неё вылили раскалённый воск, а затем её заставили смотреть на собственную порочную фантазию. Гермиона не могла подобрать слов, потому что в голове из них образовался запутанный клубок.
— Мал-фой, — на выдохе, что почти превратился в стон, позвала она.
— Уже лучше, — прорычал он, и его правая рука неожиданно скользнула под её куртку.
Грейнджер не задумывалась об отсутствии лифчика, пока холодные пальцы блондина не оказались на её затвердевшем правом соске.
— Ты издеваешься! — прошипел Драко. — И как давно ты не носишь лифчик!
Первый жалобный стон оглушил даже её. Малфой так искусно ласкал грудь под плотной кожаной формой, что Гермиона умудрилась напрочь забыть, где они вообще находятся.
— Драко, остановись.
Мужчина последний раз перекатил сосок между пальцев, прежде чем медленно отстраниться.
— Ты права, мы планировали уйти.
— Мы? Уйти?
— Да, — спокойно отреагировал он. — Пошли скорее.
— Я не могу. Я... Мы... — Гермионе отчаянно не хватало воздуха. — Мы не должны закончить?
— Всем плевать на этот дом, пойдём.
Драко потянул её за руку, но девушка опять запротестовала:
— Давай я хотя бы закончу со шкафом.
— Ладно, — нехотя согласился он.
Шнырь, подслушивавший парочку, остался недоволен результатом диалога. Волшебники должны были покинуть его территорию немедленно, а не топтаться здесь ещё невесть сколько времени. Решение добить несчастного блондина пришло само по себе.
Драко только свернул к лестнице, как сразу же наткнулся на Грейнджер, которая ожидала его на ступеньках.
Как, чёрт возьми, она перемещалась?!
— Опять ты!
— Драко!
— Опять «Драко»!
Гермиона поднялась и мягко погладила его грудь.
— Прости мою неуверенность, — извинилась девушка, чем, безусловно, смогла немного его успокоить. — Помоги мне побыстрее закончить с той комнатой, и наконец-то продолжим начатое.
— Если бы не моя железная выдержка, я бы уже сошёл с ума, — проворчал Малфой, но он просто не мог отказать этим молящим глазам. — Пойдём.
Шнырь намеренно шёл позади Драко и, когда до кабинета осталось несколько метров, тут же трансформировался, чтобы незаметно ускользнуть. Мужчина обернулся, но вместо напарницы обнаружил лишь пустой коридор. Он бы выругался вслух, если бы краем глаза уже не наблюдал за мельтешащей возле шкафа Грейнджер.
— Что за чертовщина? — Он развёл руками, отвлекая девушку от бурной деятельности. — Ты что, аппарируешь туда-сюда?
— О чём ты говоришь?
— Брось, ты минуту назад была за моей спиной, а сейчас уже в центре комнаты. Я же не настолько слепой.
— Я не была за твоей спиной, Малфой. Мы договорились, что я скоро закончу и приду.
Голос Гермионы звучал достаточно серьёзно, чтобы посеять в голове Драко зерно сомнения.
— Подожди. — Он сделал шаг вперёд, сузив при этом серые туманные глаза. — Опиши свои перемещения по поместью.
— Драко! — раздалось позади, хотя в доме они должны были находиться совершенно одни.
Грейнджер в ужасе уставилась через плечо напарника, примерно туда, откуда доносился звук, и мужчина, затаив дыхание и предвкушая нечто катастрофическое, медленно обернулся.
В дверном проёме кабинета стояла ещё одна Гермиона, и она явно была чем-то недовольна.
— Святая борода Салазара! Вас двое!
Мужчина инстинктивно поменял позицию и достал палочку, чтобы не стоять спиной к одной из них, ещё и безоружным.
— Как это возможно! — одновременно воскликнули девушки.
— Не повторяй за мной! — снова в унисон.
— Замолчите обе! — рявкнул Драко, за что мигом получил два зеркальных осуждающих взгляда. — Что здесь происходит?!
— Это очевидно, Малфой, — с важным видом заговорила Грейнджер у двери. — Мы наткнулись на шныря, и он играет с нами.
Манера речи девушки была абсолютно идентична той, к которой он привык за совместный год работы в Аврорате, но следом другая Гермиона, стоящая у шкафа, произнесла в такой же тональности:
— Сама ты шнырь! Малфой, посмотри на меня. — Глаза Драко ни на секунду не останавливались и постоянно метались от одной напарницы к другой. — Она не я.
— Это ты не я, — сопротивлялась вторая.
— О господи! — Грейнджер у шкафа приложила ладонь к губам. — Вот почему ты пришёл сюда. Она тебя соблазнила?
— Так, стоп! — снова остановил их Драко. — Это ты... вы... пришли ко мне и страстно намекали на секс.
— Это сделала я! — призналась Гермиона справа. — Я, твоя Гермиона. После взрыва мы почти поцеловались...
— Это мы почти поцеловались!
— После взрыва мы почти поцеловались, — игнорируя другую девушку, продолжила она. — И я поняла, что больше не могу сопротивляться своим чувствам.
— Что за бред!
— Так, значит, ты не испытываешь этого, Грейнджер? — подловил её соперницу Драко. — Знаешь, в чём парадокс? Если она шнырь, то её эмоции — это твои эмоции.
Гермиона приоткрыла рот в возмущении, а на щеках выступила краска.
— В любом случае заклинание против шныря может плохо сказаться на человеке. Я должен определить заранее, кто из вас кто.
— Ты спятил.
— А вот и нет. Пока я разбираюсь с моей Грейнджер, чужая меня вырубит.
— Моя Грейнджер. Как мило, Малфой.
— Вот ты и начнёшь! — воскликнул Драко, в упор наблюдая за Гермионой у шкафа. — Скажи то, что знаем только мы с тобой.
У неё было очень мало времени и явно недостаточно воображения, чтобы придумать что-то лучше, чем рассказать о самой постыдной их истории. Кажется, они негласно договорились никогда в жизни не вспоминать этот спарринг. Но Грейнджер одинокими ночами в спальне уже нарушала это правило, и не один раз, поэтому ничего страшного, если Малфой тоже вспомнит этот «инцидент».
— Это был наш третий совместный спарринг, — тихо поделилась она. — Ты наклонил меня над матом и прижался ко мне сзади. Мои спортивные штаны достаточно тонкие, и твой...
— Достаточно, — хрипло перебил её Драко. — Убедительная история. Теперь ты.
Гермиона у двери нервно прикусила губу и, напоследок сверкнув на них двоих зловещим взглядом, выскочила в коридор.
Напарники дёрнулись за ней, но шнырь успел превратиться обратно в маленький пушистый комок. В таком обличье он мог ещё эффективнее скрываться в пустых коридорах и многочисленных комнатах. И теперь поиски могли продлиться несколько часов.
— Чёрт! — с досадой выкрикнул Малфой.
— Мы его упустили!
Мужчина посмотрел на раскрасневшуюся далеко не от бега Грейнджер и внезапно хитро ухмыльнулся.
— Мы могли бы вернуться за ним позже.
Кожа от подобных намёков и двусмысленных касаний буквально искрилась от желания, а мурашки уже давно плотно осели на спине Гермионы. Последний час выдался настоящим детектором лжи для них обоих, поэтому она даже не думала скрывать своего энтузиазма:
— Определённо. Шнырь может подождать.
***
Песня: Natural Born Winner — Ziggy Sullivin
Скрежет замочной скважины, грохот захлопнувшейся двери и сплошная темнота, прерываемая лишь тонкой линией лунного света, стали свидетелями их сокрушительного поцелуя. Драко притянул Грейнджер к себе прямо на лестничной клетке, из-за чего дорога до её квартиры стала отдельным приключением.
Гермиона представляла лицо своей ворчливой соседки, если бы Малфой побеспокоил её, впечатав напарницу в её входную дверь. Состояние полного безрассудства и дополнительный адреналин творили с ней страшные вещи.
Она цеплялась за ремень Драко, словно пыталась приклеить его к себе; когда он кусал её губы, мозг отключался, пропуская сквозь стоны всё новые импульсы возбуждения. Внизу уже было так тепло и влажно, что Гермиона мечтала сорвать с себя одежду, только чтобы кожаная форма перестала липнуть к разгорячённой коже.
Девушку лихорадило от рук Малфоя, скользивших по её телу с неприкрытым собственничеством. Он не брезговал залезать прямо под куртку и сжимать каждый миллиметр крепкими руками, оставляя на коже синяки.
Родной коридор квартиры и запах от лавандовой свечки совсем не успокоили буйную парочку. Ощущение безопасности и вседозволенности вкупе с обезумевшим от страсти Драко оказались опасной смесью.
— Есть что сказать мне, Грейнджер? — прорычал Малфой, откидывая в сторону её кожаную куртку.
— Как ты мог лапать её? — борясь со сбитым дыханием, спросила Гермиона.
— Я думал, она — это ты. А я чертовски сильно хочу тебя лапать.
Её руки мастерски разделались с ремнём, и Драко, резко развернув напарницу, прижал её лицом к стене.
— Как ты любишь? — задал вопрос он, но сам ответил на него раньше, чем Грейнджер успела что-либо сказать: — Постой. Я, кажется, знаю.
Она почувствовала его холодную ладонь на своей ягодице и с шоком осознала, что Малфой уже успел снять с неё штаны.
— Ты ничего обо мне не знаешь! — съязвила Гермиона, на сдающих тормозах останавливая собственные инстинкты.
Спина так сильно выгибалась ему навстречу, что Грейнджер уже вписала её в главный список предателей — вместе с руками, которые цеплялись за стены, чуть ли не оставляя на них царапины.
— Тогда мы проверим, — прошептал Драко ей на ухо, и голова автоматически запрокинулась, словно мечтая упасть на мужское плечо. — Я думаю, ты любишь грубо. — Его ладонь приземлилась на бархатную кожу вместе с громким шлёпком, и тело моментально задрожало от предвкушения. — Ты специально злила меня весь этот год? — Снова удар и предательский железный привкус крови на языке. Она слишком старательно прикусывала губы. — Хотела, чтобы я трахал тебя как одержимый? — Стон вырвался из груди, содрогая хлипкие стены в сознании. — Тебе повезло, потому что я правда одержимый.
Его длинные бледные пальцы отодвинули в сторону бельё, и в голове сразу всплыли фантазии, как он крутил между пальцев древко на собрании или игрался с молнией на кофте. Она почти посекундно могла воспроизвести в памяти то, каким привычным жестом он поправлял чёлку.
Руки Драко всегда были конечной станцией в её бесполезных отрицаниях.
— Как думаешь, ты уже мокрая?
Его нетерпение выдавали лёгкие подрагивания в голосе, и Гермиона чувствовала себя словно под гипнозом, жадно впитывая каждый звук, слетающий с его губ.
Драко медленно погрузил в неё один палец, растягивая тугие стенки, и зашипел, как будто действительно обжёгся.
— Салазар, — застонал он и тут же ввёл второй палец, усиливая давление. — Покажи, как ты хочешь меня.
Внутренняя борьба прекратилась сразу же после одной его невинной просьбы. Он так красиво ломал её, что Грейнджер готова была сама помогать ему, разрушая основание и падая в пучину горькой беспросветной похоти. Туда, где не оставалось никаких пределов — только она и он.
Первые движения были неуверенными, потому что Гермиона почти теряла сознание от распирающих изнутри эмоций. Она хотела больше, глубже, горячее, но в эту секунду ей хватало двух пальцев, вошедших по фалангу, чтобы окончательно захлебнуться в ощущениях.
Если бы Малфой только знал, почему она бросила Рона, почему Робардс поставил её в пару именно к нему, он бы убил её на месте за все её хитрые происки и эгоистичные решения, что были под стать неправильным слизеринцам, но точно не хорошим гриффиндоркам.
— Ещё, Грейнджер, — подначивал он. — Я же вижу, как тебе нравится.
Стоны девушки уже через несколько минут стали развратно высокими и бесстыдно отрывистыми. Она всё ритмичнее насаживалась на его руку, бездумно мотая головой из стороны в сторону. Член уже практически порвал ткань боксеров от этого зрелища, но Малфой маниакально наслаждался её помутнением рассудка.
Он оказался абсолютно прав: сгорать вместе было приятнее, чем пытаться сжечь друг друга пустыми язвами.
— Остановись!
Гермиона проигнорировала первую команду, за что получила хлёсткий удар по ягодице.
— Замри! — прорычал Драко, и она, хныкая от желания, подчинилась.
Он вытащил из неё пальцы с самым пошлым из возможных звуков. Грейнджер могла поспорить, что никогда ещё не была такой мокрой.
Её совсем не держали ноги, поэтому Гермиона искренне обрадовалась, когда Малфой опустил её прямо на пол и поставил на четвереньки.
Оргазм подступил так близко, что у неё возник страх кончить сразу же, как только он войдёт в неё. Первые толчки Малфоя стали подготовительными и были всё такими же томительно-сладкими. Он осторожно растягивал её под себя, прежде чем нарастить темп.
Его член был гораздо больше, чем у её прошлых партнёров, но незнакомое жжение вкупе с обхватывающей мышцы эйфорией стали уникально прекрасным сочетанием. Ей нравилась лёгкая боль; нравилось то, как крепко она его сжимает; нравилась лишь одна мысль, что Малфой чувствует, что она такая узкая только для него.
Между их громкими стонами и криками, между её жалобными просьбами не останавливаться Грейнджер слышала, как Драко осыпал её признаниями. Он как будто пытался пронзить её раскалённым металлом, кипящим в тягучем тембре его бархатистого голоса.
— Ты идеальная. Совершенная.
Гермиона начала прикусывать палец, чтобы хоть как-то заглушить себя. Она ещё никогда не чувствовала себя так распутно и так хорошо.
— Ты моя, Грейнджер. — Он прижался вплотную к ней, управляя её бёдрами и своим диким темпом.
— Да! Драко!
Его толчки превратились в сплошное неописуемое наслаждение, и за этим ослепительно-ярким фильтром Гермиона больше не могла различить ничего вокруг. Ни его новых слов; ни ощущений, когда коленки соприкоснулись с грубым полом; ни очертаний собственной квартиры, что натурально плыла перед глазами.
В один момент кто-то словно не только перекрыл ей кислород, но и заглушил её внутренний голос, отчего чувства к Малфою возвелись в абсолют. Её всю затрясло, и, если бы не усилия Драко, она бы точно не удержалась на месте.
Они кончили практически одновременно и едва нашли в себе силы, чтобы открыть глаза.
Пока его сердце учащённо билось рядом, а грудь Гермионы взволнованно сжималась от одной мысли о нём, даже самые тёмные страхи о будущем меркли на фоне ярких звёзд.