Это ДРББЛ волоски.
Писаль 3 дня Нуна больше звёзд .
----
Она просыпается от того, что будильник звонит прямо под ухом. Привычным движением его выключает и смотрит в потолок, пытаясь найти там, на побеленной поверхности, знак. Хоть какой-то знак свыше, чтобы понять - что дальше делать со своей жизнью.
Все-таки заставляет себя подняться с кровати и подойти к окну, чтобы одернуть шторы и выглянуть на улицу, сквозь стекло, испачканное следами от дождевых капель. Там - солнце, будто насмехается над ней, светит своими лучами, даже греет, но ей всё кажется - слишком холодно в этом городе.
На автомате она умывается и чистит зубы, стараясь не смотреть в зеркало, чтобы, не дай Бог, не наткнуться на взгляд своих потухших, тусклых глаз. Чайник кипит, зовет на кухню, угощает крепким и слишком горьким кофе, и она, сев подальше от окна, смотрит в чашку, видит в ней свое отражение и вздыхает. На поверхности чашки - черные волны от ее дыхания, и на секунду собственное отражение становится чужим и неузнаваемым.
Такое случается в жизни. Теряешь смысл и каждый день дается с трудом. Трудно просыпаться, трудно встать с кровати. Трудно провести весь день на работе, улыбаясь, словно все в порядке, а внутри медленно и верно мчаться к остановке под названием «Неминуемая смерть от боли душевной». Да, такое случается. Она - не единственная, далеко не первая и точно не последняя.
Просто мама говорила не искать смысл жизни в другом человеке. Мама говорила, но она ее никогда не слушала.
Утреннее метро - ад для человека, чья кожа - открытая рана. Так и норовит кто-то нечаянно дотронуться или прижаться, выдохнуть у самого уха и зацепить волосы. Она едет зажмурившись, потому что кожа слишком чувствительная для таких поездок. Едет и надеется, что за день случится что-то такое, из-за чего вечером не придется вновь ехать в этом поезде домой.
А что должно случиться?
Она не знает.
Просто хочет успокоения.
Только вот вечером - тот же поезд. Вечером - та же квартира, тот же чайник и те же окна. И это даже не день Сурка, нет. Это что-то похуже.
Кто-то говорил, что время лечит и помогает со всем справиться. Она так не думает. Потому что чем больше проходит времени, тем хуже становится и уже даже свет в конце пути не виден. Просто - тьма.
Проверяет автоответчик - одно не прослушанное сообщение.
Серьезно, кто вообще пользуется автоответчиком до сих пор?
Телефон грустно пикает, объявляя о начале сообщения.
― Привет, это я...
Она вздрагивает, смотрит на телефон и поджимает губы.
― В смысле, это Юнги...
Она усмехается. Ему незачем называть свое имя - она узнает этот голос среди сотен, среди тысяч других голосов. Только этот голос способен проникнуть в нее, перевернуть все внутри и заставить слезы выступить на глазах.
― Я позвонил... Не знаю, зачем, честно. Я знаю, что поступил с тобой очень плохо, мне жаль.
Она садится на диван у телефона, не сводит с аппарата взгляда, а в голове всплывают картинки из прошлой жизни, когда она еще была счастлива, когда улыбалась и громко смеялась.
― Столько времени прошло, знаешь... Ты, может, с кем-то встречаешься... В таком случае прямо сейчас отключись и не слушай дальше. Не хочу еще больше усложнять тебе жизнь.
Она усмехается. «Еще больше усложнять тебе жизнь». Еще одна усмешка только для того, чтобы скрыть слезы и отогнать их. Хотя бы на пару минут отогнать.
― То, что я говорил тебе... И как вел себя... Это было ошибкой.
Она опускает взгляд, смотрит на свои руки, которые дрожат, мелко так, будто она чего-то испугалась. Она вспоминает, какой он был в последние несколько недель - все время сбрасывал ее звонки, не звонил сам, даже сообщений не писал. Он все говорил, что много работы, что у него нет времени, но она точно знала - он врет. И закатывала истерики, и плакала, и просила объяснить все. А он каждый раз уходил, оставляя ее без ответов, и возвращался глубокой ночью, не прикасаясь к ней, забирал одеяло и ложился в гостиной, на диване, который она ненавидела, будто бедная мебель виновата в чем-то.
― Я... Мне казалось, что так лучше - отдалиться от тебя... Такое ведь со всеми бывает, да? Просто кажется, что ты устал, что нужно менять все вокруг.
Она сглатывает и все еще пытается сдержать слезы, хотя вот - уже одна слеза катится по щеке, оставляя за собой влажную дорожку на нежной коже. С ней такого не бывало, нет. Она никогда не хотела сменить свое окружение, она никогда не хотела отдалиться от него, нет. Она только хотела всегда быть рядом, она хотела всегда чувствовать рядом его.
Такое не бывает ни с кем, нет. Только с ним случилось, только с ним.
― Пожалуйста, ты можешь меня простить? Или хотя бы дать мне шанс? Последний шанс?
Эти слова ножом колют в сердце, по ранам, которые вот-вот затянулись бы, но вновь открываются и кровь из них вытекает маленьким теплым ручейком. Последний шанс - это как плацебо - только видение того, что все будет хорошо. Ему не понять, как ей было больно уходить, как она ожидала его звонка первые месяцы, как страшно ей было засыпать одной в пустой квартире и как часто его образ вклинивался в мысли, словно ураган, сметая все остальное.
― Я... Это глупо, знаю, но у меня до сих пор лежит твоя футболка. Та, что с радугой, помнишь ее? Я в последнее время засыпаю, держа ее в руках. Как ребенок, честное слово, мне даже стыдно это говорить вслух. Но... Она пахнет тобой, понимаешь?
Да, она понимает. Понимает, как запах способен заставить сердце биться с утроенной силой. Как знакомый аромат духов может выбить из колеи и испортить весь день, отравив голову воспоминаниями, которых не вернуть. Она понимает, потому что тогда, в тот день, когда уходила, забрала с собой его майку - по ошибке забрала, правда, она просто была слишком расстроена и бросила ее в сумку. И с этой майкой засыпала и просыпалась, ходила в ней весь день дома, укутывалась в нее, просто чтобы не чувствовать себя одинокой, потому что майка пахла им. И ей этого было достаточно.
― Мы можем встретиться? Прошу, мне очень важно извиниться перед тобой лично. Попросить прощения за то, что я вел себя, как последняя свинья. Я не должен был так поступать, нет. Просто... Не знаю, я был сбит с толку... Я не хотел терять тебя... Пожалуйста, мы можем встретиться?
Сердце предательски ёкает, когда голос парня в записи вздрагивает. Она уже даже не старается - просто плачет, не сдерживаясь, потому что больно. Очень больно, когда кто-то заставляет тебя страдать. Кто-то, кого ты любишь больше собственной жизни, ради кого ты готов отдать все до последнего гроша, пожертвовать друзьями и семьей. Это больно, когда тебя выгоняют из чьей-то жизни, но потом зовут обратно. И ты понимаешь - нет, не возвращайся, там погибель, то, что случилось один раз, обязательно случится дважды. Но не можешь. Не можешь противиться, потому что там - твое сердце, такое потрепанное, в драных заплатках, все в проколах и шрамах. И ты пытаешься вдохнуть полной грудью, чтобы принять правильное решение...
― Прошу, позвони мне, если готова поговорить и встретиться. Я буду ждать. Очень ждать. Эти месяцы без тебя были сущим адом. Я не должен был, мне не следовало... Прости. Просто, прости меня. Я хочу тебя рядом с собой. Я люблю тебя.
..но вот - рука сама тянется к трубке и набирает до боли знакомый номер. Слышатся длинные гудки, а затем голос, теплый и бархатный, отзывается на том конце провода.
― Привет.
... и теперь - совсем не важно, что это как на грабли наступить. Совсем не важно, что повторится все до последней капли. Совсем не важно, что будет еще больнее, еще сильнее захочется умереть, еще больше слез будет выплакано. Совсем не важно, потому что...
― Спасибо, что позвонила. Я очень скучал по тебе.