Егерь

Рассвет. Лёгкий туман. Роса. Окно, горячий чай, у двери коса. Обычное летнее утро для местного кордона. Работы у егеря очень много: покос травы вокруг личной избушки, проверка балаганов, подкормка бесстрашных белочек, которые давеча повадились ходить к кордону, не страшась угрозы от лесного человека. Патруль, да посмотреть на речку — нет ли мусора, не приезжали ли люди. Городские тут бывают крайне редко — раз в году, дай Бог. Особо тут не топчут, костры пожгут, поедят жареного мяса и сосисок. Заранее всегда предупреждают егеря о своём приезде. Культурные люди, не мусорят. Сразу всё с собой увозят. Хорошие люди.

Егерь сидел за старым, повидавшим виды столом на ящике. Стульев или табуреток в егерской избушке не было, а вот пустых ящиков, в которых когда-то была еда, привезённая егерю раз в месяц, — навалом. На том и сидел. От железной советской кружки, наполненной свежезаваренным иван-чаем с ромашкой, поднимался горячий пар и рассеивался в воздухе у продуваемого окна.

— Да, похоже, осенью придётся утеплиться.

А за окном ранний утренний туман уже сходил на нет, солнце вовсю светило, а значит, пора за работу.

Егерь вышел за дверь, вдохнул полной грудью чистый лесной воздух, оглянулся. На расстоянии трёх шагов сидел на своих четырёх русак и внимательно смотрел на человека. С интересом: что же он вышел в такую рань?

— И вам доброе утро, мистер Арчи, — тихо сказал егерь.

Русаков редко встретишь в лесах. Их любимые места — это луга и поляны. А в лесах их почти не бывает. Этот заяц часто приходил к речке, что находилась в полукилометре на юг. Егерь бывало приходит на речку, а там он сидит и смотрит, как течёт вода. В шутку даже думалось, что он мудрец из семейства русаков. Сидит и думает о будущем и смысле жизни.

А запомнился он егерю своей травмой — левое ухо русака было как будто порвано надвое.

Но сейчас ждали дела — Арчи двинулся дальше к речке, а егерь стал косить траву вокруг поста. Капли утренней росы разбрызгивались в разные стороны, а затем свежескошенная трава была собрана граблями в небольшие кучи, которые впоследствии будут убраны за кордон. Но это уже вечером. А сейчас проверка балаганов.

Егерь взял свой старенький ИЖ-18, который служит ему в егерском деле уже половину его лесной жизни, и, отряхнув штанины от росы и попавшей травы, двинулся к первому балагану. Он стоял у реки и был собран, как водится, из материалов "что под рукой". Опорой был ствол дерева, лежанка была чуть выше земли, а укрывало всё это дело — ветки лиственных деревьев. В этом балагане было приятно находиться — хотя бы просто потому, что виды были красивые. Так присядешь, откроешь термос с чаем и сидишь. Наблюдаешь за красотой окружающей природы: речка, редкие, не боящиеся находиться рядом с человеком, животные, деревья, солнце.

Второй балаган оказался гораздо севернее, и туда было дольше идти. У него была иная цель, нежели у первого. В первом балагане можно было переночевать рядом с речкой, чтобы не ходить по нескольку раз до избушки и не пугать животных и птиц, а сразу на утро встать и приступить к уборке воды, по которой частенько плывёт мусор из города и застревает на этом месте из-за больших камней, которые лежат как естественный мост. Во втором балагане лежали инструменты — лопата да топор. Да и переночевать можно было, если предстояло много работы в северной части леса и на ночь без света идти обратно уже не хотелось. Ко второму балагану идти около двух часов.

Вокруг второго балагана было неспокойно — животные и птицы будто пропали. Даже ветер и лес молчали. Будто бы что-то здесь случилось. Егерь заглянул в балаган — всё в порядке. Всё как вчера, и вокруг на первый взгляд ничего не заметно, но воздух поменял свой запах на гнилой. Человеческий. Городской.

Этот запах тяжело спутать с чем-то другим. Эту вонь егерь помнит хорошо. Кажется, даже слишком хорошо.

А солнце уже закатывалось за горизонт, последние солнечные лучи напоминали — скоро ночь.

"Решено — ужинаю в кордоне, возвращаюсь сюда, патруль и переночую здесь."

Так и произошло. Ужин прошёл в относительной тишине, простенько — макароны, сваренные в котелке, да консервированная тушёнка. Ружьё оказалось за спиной, была взята подушка в виде зимней тёплой кофты, и сверху была накинута тёплая летняя куртка, чтобы ночью не замёрзнуть. Хоть на улице и лето, но ночью становится прохладно.

Уже к потемнению егерь был у балагана. Положил в него кофту и двинулся осматривать местность. Темнело, но с собой был ручной динамо-фонарик. Использовался он редко, но в таких случаях был незаменим. Егерь медленно продвигался по лесу. Преодолев от балагана около двухсот метров, тот дневной запах гнили становился резче и ощутимее. Но вокруг стояла мёртвая тишина.

Даже ветра не было. А воздух был напряжённый, будто что-то произошло. Ружьё было наготове и заряжено пулями двенадцатого калибра. На всякий случай.

Между деревьями егерь увидел сидевшего на месте русака Арчи. Он смотрел своими красновато-коричневыми глазками на землю перед собой.

Она была вскопана прямоугольной ямой. По виду, даже совсем недавно.

Арчи посмотрел на егеря, будто спрашивая: "Неужели опять?"

А вонь уже вовсю щекотала слизистую носа своими сладковатыми нотами.

Егерь сходил в балаган за лопатой и вернулся, Арчи всё ещё сидел на месте и ждал. В землю воткнулась лопата и начала откидывать землю. Динамо-фонарь тускло освещал окружение.

Минут через пятнадцать лопата ударилась о что-то твёрдое. Егерь смахнул пот со лба, достал лопату и заметил...

Тёмное красное пятно на конце лопаты. Очень похожее на кровь.

Егерь и Арчи переглянулись.

Спустя ещё пять минут стало понятно — труп. Ещё пять минут, и можно было определить, что закопали...

Молодая девушка лежала в земле, её кожа уже была холодного оттенка. В длинных тёмных волосах запутались окровавленные комочки кожи и мяса с головы. На голом теле, кроме грязи, были видны ссадины, глубокие раны и гематомы. Её колени были вывернуты в обратную сторону. Зелёные глаза были распахнуты, а рот широко открыт — видимо, в нём застыл крик ужаса. Крик нестерпимой боли.

На вид девушке было лет пятнадцать.

Егерь присел на холодную землю рядом с Арчи, достал из куртки пачку сигарет "Ява" и закурил. Он не был курящим, но для особых случаев всегда носил с собой пачку сигарет. Это был особый случай.

Они молча смотрели в яму перед собой.

Прошло минут пять, егерь встал на ноги, взял фонарь и лопату и пошёл к себе в лесной домик. С опустевшим взглядом.

Для егеря, да и для Арчи это уже был не первый случай. Не впервые они находят трупы в лесу. Зачастую это девушки, реже - парни. Первый случай был десяток лет назад для егеря, с тех пор он и носит с собой пачку сигарет. Только для таких случаев.

Сам же первый случай для егеря был полон ужаса. Он тогда ещё не был егерем, он жил в городе и был обычным рабочим человеком. Поздно вечером он возвращался домой с работы, держа в руках пакеты с продуктами из магазина и гадал: что же приготовила его жена на ужин?

Но возле дома он обнаружил, что его жена лежала на асфальте вся в крови, а окружала её полиция и очевидцы.

Егерь уже и не вспомнит подробности того дня и что происходило. Всё было как в тумане. Единственное, что помнилось ему: в тот день он закурил первую сигарету из пачки. В тот день он и решил стать егерем и жить в лесу.

А какой был первый ужасный случай у русака Арчи так и останется его тайной, на которую намекает лишь его порванное ухо.

"Возможно, он видел что-то похуже меня. И, наверное, ему так же тяжело."

...

Трубка набата поднялась, егерь нажал три кнопки. С другого конца провода сначала шли гудки, затем ответили:
- Оперативный дежурный капитан...
- Егерь. Обнаружил труп. Молодая девушка, лет пятнадцати.
- Принял.

...

Десять лет прошло с первого случая, а в пачке осталась одна сигарета.