Притворство

Кататься на коньках было весело, но тяжело. Я все время хватался за Гермиону, но пару раз все же повалялся на льду. И где же моя координация движений? Квиддич намного проще.

Позже мы вдвоем сидели на одеяле, а ступни наши утопали в наколдованной траве. Поскорее бы настоящее тепло, все равно ощущения другие.
- Не знала, что ты можешь быть таким, Драко, - сказала Гермиона, прижимаясь к моему плечу, - Тут просто удивительно, - она понюхала розу, которую держала в руках.
- Она из маминого сада. Это один из запахов, которые я чувствовал, когда ты напортачила с Амортенцией.
- Если бы я не напортачила, мы бы тут не сидели, - улыбнулась гриффиндорка.
- Я бы все равно добился этого.
Странно, но только сейчас я понял, что тот запах малины, который я чувствовал в классе зельеварения был ароматом Гермионы. 

- Это не простое свидание, - сказал я, - Я хочу официально пригласить тебя на Бал. Пойдете ли Вы со мной, мисс Грейнджер?
- Мне нужно бы подумать подольше, но, пожалуй, я соглашусь сразу же, мистер Малфой, - засмеялась она, - У вас, аристократов, все должно быть официально.
- Ну, не все, конечно, но многое, - ответил я ей, защищаясь.
- Держи, - произнес я после того, как, порывшись за опустевшей корзиной, достал подарок, - он очень особенный для меня. Надеюсь, тебе понравится.
Она развернула его и, улыбаясь, помотала головой.
- Книга? Драко, ты совсем предсказуем, - сказала она, сосредоточившись на ее изучении.
- Ой, не надо только. Ты ведь ничего из этого не ожидала, я уверен, - проговорил я, оглядываясь вокруг.
- Маггловский автор? А вот тут удивил, признаюсь.
- Так то лучше, - ответил я, и Гермиона поцеловала меня.

Немного погодя, после пары поцелуев, я произнес:
- Кстати, мы совсем забыли о репетициях нашего танца. Собрались танцевать перед всей школой, называется.
- Точно. Думаю, мы займемся этим позже.
- Почему не сейчас?
- У меня другие планы, - загадочно улыбнулась она, накрывая мои губы своими.
Через мгновение мы уже лежали на одеяле, наслаждаясь друг другом.
Впервые за все время с ней я позволил себе дотронуться до ее груди. Она была такая упругая, но одновременно мягкая. Руки Гермионы то опускались, то поднимались по моей спине. Нависая над ней, я немного беспокоился, чтобы не придавить ее слишком сильно.

Возбуждение мое ощущалось теперь совсем четко, поэтому я прошептал, отрываясь от поцелуя:
- Нам нужно остыть.
- Но я не хочу, - ответила она, начиная расстегивать пуговицы моей рубашки.
Послушно я стянул с нее платье. И вот сейчас она лежит подо мной в одном белье - полностью моя. В такие моменты никакие слова не нужны, они все равно не смогут описать то, что ты чувствуешь.
Ее тело было почти невыносимо горячим, такого тепла я никогда еще не чувствовал.
Дрожащими пальцами я расстегнул бюстгальтер и виду моему впервые открылась грудь любимой девушки. Я не мог удержаться, и начал целовать ее. Гермиона в это время обхватила меня ногами и поглаживала мои волосы, тяжело дыша.

Еще бесконечные мгновения, и мы полностью голые, непривычно открытые друг перед другом.
Я очень боялся сделать что-то не так, или заставить ее чувствовать боль. Но тем не менее, я неуверенно вошел в нее, и Гермиона прикусила мою губу чуть ли не до крови. Я остановился, стараясь не двигаться, и продолжая целовать ее.
Как только она расслабилась, я вышел и снова вошел. Это что-то из разряда того, о чем бесполезно говорить, это то, что нужно обязательно попробовать самому.
Еще пару движений, все более уверенных, и я вижу, что Гермиона больше не чувствует такой боли, как прежде. Она расслаблена и даже неловко поддается вперед, еще ближе, если это вообще возможно, прижимаясь ко мне.
Сколько это длилось я не знаю. Наверное, теперь уже две галактики. И почему мне нравится говорить подобные вещи, или, вернее, думать о них?

Я ощутил, что оргазм близок и вот он уже заполняет мои мысли полностью. Я видел, как пальцы на ногах Гермионы сжались. Не знаю, что она почувствовала, но надеюсь, что хотя бы половину моих ощущений.
Находясь в ней, я продолжал целовать ее алые губы, пока дыхание не выровнялось.
Затем я привстал, обцеловал ее от головы до пят, и взяв еще одно одеяло, укрыл им нас.

Обняв Гермиону я прошептал ей то, что нужно было сказать уже давно:
- Я люблю тебя.
- Я знаю, - ответила она с улыбкой, и снова поцеловала меня.

Странно, как человека делает счастливым другой человек.