2. Нора
— И тут я беру меч Годрика и одним ударом уничтожаю медальон! — Рон наглядно изобразил, как замахивается и рассекает воздух воображаемым клинком, вызвав невольный вздох восхищения у присутствующих детей.
Джинни сидела в своём любимом кресле в стороне от длинного праздничного стола. Она почти не поддерживала разговоры о войне, предпочитая держаться в тени. Хотя она и участвовала битве за Хогвартс, но лучше бы об этом забыть. Одно воспоминание, как Беллатриса Лестрейндж неумолимо приближается и её губы цвета запёкшейся крови шепчут тёмные проклятия, а рука заносит свою палочку, чтобы послать смертоносный луч, заставляло содрогнуться.
Если бы не мама тогда...
Даже мысль такую не хотелось допускать.
А вот гости о войне вспоминали охотно. Начиналось всё с нескольких пошлых шуток Рона о Волдеморте. Молли шикала на сына, косясь на внуков. Лаванда мягко сжимала его колено, призывая утихомириться, а двое их сыновей с раскрытыми ртами слушали взрослые разговоры. Заметно округлившийся живот, который жена Рона бережно поглаживала, очень недвусмысленно намекал, что они планировали пополнить внуком коллекцию Молли и Артура в ближайшее время.
Рядом с ними сидел Гарри, привычно молчаливый в этот день. Джинни знала, что он тоже, как и она, не слишком любил вспоминать войну, но старательно это скрывал.
Это была традиция — собираться каждый год в Норе в годовщину победы над Волдемортом. И Гарри, отточив навыки окклюменции до приемлемого уровня за эти десять лет, вполне мог заглушить эмоции и облегчить своё состояние. Если к нему обращались — он непременно отвечал, дружелюбно кивал и всячески показывал, что он в порядке.
Джордж и его жена Анжелина тоже присутствовали здесь. Их восьмилетний сын, названный Фредом в честь погибшего брата-близнеца, был очень похож на отца: обожал розыгрыши и рос общительным ребёнком.
Анжелина и Джинни неплохо ладили ещё со времён игры в школьной команде. Ситуация в семье Джорджа была немногим лучше её собственной: он тяжело переживал утрату брата и временами замыкался в себе.
Война закончилась, но для сломанных душ не было заклинания Репаро.
Именно Джинни сделала протекцию невестке, чтобы её взяли в «Торнадос». Анжелина смогла сохранить форму и вернуться в игру после рождения ребёнка, доказав, что её место в команде заслужено. Они сделались довольно близкими подругами, доверяли друг другу и отлично играли в паре. Война изменила и Анжелину. Вместо шумной и эмоциональной девушки она стала сдержанной и немногословной.
Погостить к родителям приехал и Билл со своим семейством. Флёр по-прежнему поражала своей красотой, и рождение троих детей совершенно не сказалось ни на её внешности, ни на фигуре. Их дочери, Мари-Виктуар и Доминик, унаследовали ген вейлы и были поистине очаровательны, вызывая восхищение окружающих. На руках у Флёр спокойно сидел трёхлетний сын Луи. Он являлся на четверть вейлой, и его ярко-голубые глаза в обрамлении длинных белёсых ресниц умиляли многочисленных родственников едва ли не больше, чем его старшие сёстры.
Перси со своей семьёй расположился чуть поодаль, ближе к отцу. Чарли снова приехал один, чем заслужил молчаливое неодобрение матери этого огромного семейства. Казалось, что ничего не меняется за эти годы, но вместе с этим менялось всё.
Джинни разглядывала родственников и размышляла, что ещё пара лет и их огромная семья не поместится в этой гостиной. Дети растут быстро и новые появляются регулярно. Она поймала взгляд мужа и ободряюще улыбнулась ему.
Всегда в этот день к ним заглядывала Андромеда с Тедди. Мальчику недавно исполнилось десять, и он до боли напоминал своих родителей, так трагично погибших в Битве за Хогвартс. Тедди не отходил от Гарри весь вечер, и они разговаривали о школе, куда он готовился отправиться в следующем году.
Радостное оживление от встречи постепенно сменялось воспоминаниями о войне. Такие ужины всегда проходили по одному и тому же негласному сценарию: сначала обсуждение новостей, достижений детей, карьеры взрослых, затем поднимались темы войны. Всё начиналось с лёгкой беседы, шуток и даже воспоминаний курьёзных моментов. Рон заводил длинный рассказ о приключениях их трио, который Гарри изредка поддерживал. Джинни уже выучила каждую мелочь, каждую деталь их тяжёлых скитаний, но никто не перебивал, и все слушали, как будто в первый раз. Обстановка становилась напряжённой, но разряжалась какой-нибудь шуткой Рона или плачем детей. Матери подхватывали их и уводили в сад, подальше от разговоров взрослых.
Тональность вечера менялась, когда начинались тихие воспоминания о тех, кто погиб в войну. Джинни было больно смотреть на посеревшие лица родителей. Но ещё хуже выглядел в эти минуты Джордж: в нём каждый раз словно что-то ломалось, когда вспоминали Фреда.
Андромеда стоически держалась, когда нити разговора сходились на финальной битве, в которой погибли её дочь и зять. Глаза миссис Тонкс были сухими, а осанка — ровной. Её муж тоже погиб в этой войне, но внук явился её утешением, тем, ради кого стоило жить дальше.
А Гарри в этот момент обычно применял второй уровень окклюменции, делая глоток чего покрепче. Картинка того, как погибшие Римус и Тонкс лежат рядом, всякий раз вставала перед глазами, стоило подумать об этом.
Из года в год Джинни задавалась вопросом: зачем бередить старые раны? Зачем выворачивать наизнанку душу подобными разговорами? Но она знала ответ.
Нет ничего хуже забвения. Для победы нужны были жертвы. Дань, которую собрала война, прежде чем закончиться. И это нужно чтить, даже если воспоминания приносили почти физическую боль. Этот вечер объединял их большую семью, делая их сильнее и сплочённее, разделяя страдания на всех.
Поэтому оставалось пережить самые трудные часы этого ужина, а потом отправиться домой, выпить зелье без сновидений и погрузиться в сон. А назавтра жить обычной жизнью, стараясь отгонять подобные воспоминания прочь.
— 'Арри, а 'Эрмиона посетит нас в этом году? — певучий голос с приятным французским акцентом привлёк внимание, и все в ожидании ответа уставились на Поттера.
Он обменялся быстрым взглядом с Роном, который чуть поджал губы и уткнулся в тарелку со стейком. Гарри посмотрел на Флёр и непринуждённо ответил:
— Она обещала, но, скорее всего, будет занята делами Министерства.
Уклончивый ответ совсем не разочаровал присутствующих. Все наперебой стали выражать надежду увидеть героиню войны в этом году, но от Джинни не укрылась лёгкая тень, проскользнувшая по лицу её брата и мужа.
Причина была проста: Гарри не поддерживал агрессивную политику, которую вела Гермиона, а Рон не одобрял её поведения.
Грейнджер рассталась с Роном вскоре после окончания войны. Выяснилось, что в её планах учиться дальше в Европе, а не замужество. Рону же хотелось спокойной семейной жизни. Оба решили, что им не по пути, и мирно разошлись.
Дальше Грейнджер принимала активное участие во всех мероприятиях по восстановлению магического общества после войны. Летом 1998 года она развила такую бурную деятельность, словно боялась не успеть до своего отъезда на континент осенью. Её было так много, что даже казалось, что она затмила собой главного героя войны — Гарри Поттера.
Одним из камней преткновения между Роном и Гермионой стал суд над Драко Малфоем. Если к Нарциссе Малфой никто претензий не имел, потому как её смелая ложь помогла Гарри уничтожить Волдеморта, то с её сыном у Рона были личные счёты. Он совершенно не понимал, отчего Грейнджер настаивала на оправдательном приговоре для хорька, а для его отца требовала заменить поцелуй дементора простым заключением в Азкабане (на особых условиях, между прочим). Гарри было по большом счету всё равно, но по просьбе Нарциссы он свидетельствовал в пользу Малфоя-младшего и нехотя проголосовал за отмену высшей меры наказания для Люциуса. Но то, как защищала Малфоев на суде Грейнджер, удивило всех.
«Эти снобы всегда подстраивались под действующий режим. Если мы помилуем их, то и остальные представители священных двадцати восьми, которые боятся репрессий из-за своих чистокровных убеждений, займут сторону новой власти. Это политика, не более», — объясняла Грейнджер своё решение, которое, впрочем, так и осталось непонятым Роном.
Но её тактика принесла свои плоды к удивлению многих. Чистокровные маги, державшие нейтралитет в войну, но действительно ожидавшие от новой власти чего угодно, тут же встали на сторону нового министра после оправдания Драко и Нарциссы Малфой. Бруствер разглядел в Грейнджер потенциального политика и вцепился в неё мёртвой хваткой, не желая упускать такой ценный кадр. После обучения в Европе её сразу же приняли на работу в Министерство.
Теперь Грейнджер была ни много ни мало советником самого министра и проводником между магическим и магловским миром. Выше прыгать было некуда, в кресле министра Бруствер сидел прочно.
Но и он не вечен, а Гермиона Грейнджер когда-нибудь обязательно будет первой кандидатурой на пост министра магии.
— Джинни, прогуляешься со мной и Фредом? — Голос Анжелины прозвучал над ухом. Джинни согласно кивнула, и они прошли через гостиную мимо Гарри, который со стеклянными глазами слушал какую-то речь Перси. Он не заметит её отсутствия.
Сад семьи Уизли никогда не отличался ухоженностью, но был по-своему мил. Подруги расположились на низкой скамеечке, пока Фред гонялся за садовыми гномами.
— Как ты? — нарушила молчание Анжелина.
Джинни повела плечами.
— Нормально.
— У меня есть новость. Не знаю, хорошо это или плохо. Чжоу сказала, что слышала, что ведутся переговоры о покупке нашей команды каким-то магнатом.
— Что? — Джинни уставилась на Анжелину, переваривая услышанное.
— Только не говори никому. Хотя наверняка уже все знают, Чжоу на редкость болтлива.
Джинни кивнула, пытаясь осмыслить, чем это обернётся для них. Их команду покупают!.. «Стоунхейвенские Сороки», к примеру, тоже принадлежали какому-то крупному предпринимателю, и их финансирование было на высоте. Отличные метлы, собственный стадион, пусть и не такой большой, как принадлежащий Министерству, но всё же. Тренер, которого наняли из-за границы.
Мысли в голове крутились, и Джинни находила всё больше и больше плюсов в том, если у их команды появится официальный владелец.
— Что думаешь? — спросила Анжелина тем временем.
— Я считаю, что это отличная новость!
— Смотря кто этот магнат, — резонно заметила Анжелина.
— Но если он покупает команду, значит, он увлечён квиддичем. В его интересах наши победы, это принесёт ему доход.
Анжелина промолчала, задумавшись о чём-то, глядя куда-то в конец заросшего кустарником сада. Джинни ценила её как раз за немногословность и уравновешенность, но сейчас не понимала, отчего подруга не разделяет её оптимизма. Мерлин, кем бы ни был этот магнат, он точно заинтересован в том, чтобы его команда была представлена достойно. Не зря он приобретает их за несколько месяцев до клубного Чемпионата Мира, который будет проходить в Америке. Наверняка он планирует их участие в нём.
Интересно, кто этот магнат? Если он любит квиддич, то они найдут общий язык, безусловно. Джинни боялась радоваться такой удаче для команды. Это было бы просто отлично — даже для престижа! И зарплата наконец выплачивалась бы вовремя.
— Как Гарри?
Джинни опомнилась, что сидит с выражением радости на лице. Улыбка медленно сползла с её лица.
— Как всегда в этот день. Но завтра и он будет в порядке.
Анжелина внимательно посмотрела на неё.
— Зря ты не забеременела несколько лет назад. Уже давно была бы снова в строю, и у Гарри появился бы какой-то якорь в жизни.
— Аврорат — его якорь, — устало ответила Джинни.
— Это потому, что ты не пытаешься ему дать то, в чём он нуждается, — философски заметила подруга. — Я всегда тебе говорила, зря ты это с зельями затеяла. Посмотри на меня — сыну уже восемь, и я в игре.
— Это другое, — поморщилась Джинни. — К тому же, теперь вообще не время — если нашу команду купят, нужно будет усиленно тренироваться, чтобы попасть на Чемпионат, потом... Нет, не время.
Анжелина пожала плечами.
— Да, — согласилась она. — Сейчас не время.
Джинни наблюдала за Фредом, который безуспешно пытался поймать ловкого гнома. Тот дразнился и даже швырял землей в мальчика, чему он был только рад.
— После чемпионата я завершаю карьеру в квиддиче.
— Что? — Джинни не поверила своим ушам, развернувшись к подруге.
— Мы с Джорджем решили, что хотим ещё ребёнка. А семья для меня важнее.
Анжелина выглядела спокойно и говорила без сожаления о вещах, которые приводили Джинни в замешательство. Для семьи впереди целая жизнь, а век спортивной карьеры короток, уходить на пике своей формы виделось крайне нелогичным. Но, может, подруга ещё передумает. Сейчас, когда перед ними открываются такие перспективы, участие в Чемпионате не кажется таким уж недостижимым. Анжелина не захочет уходить через полгода.
— Ты тоже подумай над этим. Если будет желание, то вернёшься в игру, у тебя есть время. — Анжелина встала, подзывая сына. — Пойдём в дом?
— Вы идите, я скоро приду.
Анжелина удалилась, а Джинни осталась сидеть на низенькой лавочке, предаваясь мечтам о том, как теперь изменится статус их команды. Теперь можно и с «Сороками» побороться за выход в отборочный турнир! Заменит ли их владелец Кометы на Молнии PRO? Нет, наверное, это слишком дорого обойдётся, но близнецы Стен и Сторм были бы счастливы! А уж Оливер как был бы рад!..
В любом случае будет лучше, чем сейчас! Это просто чудо, что помощь их команде пришла так вовремя.
Она вздохнула, возвращаясь к действительности. Надо идти к остальным.
Джинни поднялась и решила обойти дом, чтобы зайти внутрь через кухню. Оттуда можно было незаметно пробраться в гостиную, не привлекая к себе внимания.
Уже почти стемнело, и волшебные фонарики украсили сад мягким светом. В кустах слышалось тихое бормотание гномов, которые укладывались спать, и эти звуки вместе с тёплым весенним ветерком воскресили чувство дежавю: словно ей лет десять и она заходит на кухню, чтобы стащить что-нибудь вкусненькое и съесть под одеялом, не поделившись с Роном.
Она не стала зажигать свет, входя на кухню. Приглушенный гул голосов доносился из гостиной, и Джинни остановилась, прислушиваясь. Её взгляд упал на подоконник, где стояли зачарованные на каждого из членов семьи цветы в глиняных кашпо. По этим растениям можно было определить самочувствие человека. За последние годы на подоконнике, расширенном магией, прибавилось несколько маленьких горшочков для внуков, и это выглядело очень мило. Джинни невольно улыбнулась, делая шаг в сторону подоконника, разглядывая новые ростки. Одно из больших растений, которое было дальше всех, обратило на себя внимание: его листья безжизненно повисли.
Джинни нахмурилась: очевидно, цветок давно не поливали. Она наклонилась, нашаривая волшебную лейку, которая, как она помнила из детства, всегда стояла рядом. Руки привычно подхватили железную ручку, и из маленьких дырочек полилась вода, обильно смачивая землю у увядающего растения.
Она поставила лейку и сделала несколько шагов в сторону двери, как вдруг подумала, что надо бы посмотреть, кому принадлежит цветок, чтобы напомнить родителям не забывать его поливать. В полумраке она не разглядела табличку.
— Джинни?
Она чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда на кухне резко зажёгся свет, а в дверном проёме оказалась Флёр.
— Что-то ищешь? — На правах хозяйки её невестка изобразила крайнюю заинтересованность.
— Нет, — ответила Джинни, — я иду в гостиную.
— Подожди, я возьму пирог.
Вместе с Флёр они вернулись в комнату, где уже разливали чай. Вечер затухал, а с ним и разговоры. Дети клевали носом, а прелестный Луи спал на руках у бабушки. Погрустнел даже Рон, который растерял весь свой задор и теперь тоже подавленно слушал то, что ему вполголоса говорил Чарли.
Джинни поймала взгляд Гарри и поняла: им пора.
Поцеловав родителей, тепло распрощавшись со всеми, чета Поттеров уже через пять минут переступила низкую ограду камина на Площади Гриммо, 12.
Контраст особенно остро ощущался в это время суток: теплый, хотя и грустный вечер в Норе и холодные, мрачные стены столовой на Гриммо.
— Хозяин с хозяйкой прибыли.
Перед ними стоял Кикимер.
— Что-то угодно? — поинтересовался он, не пытаясь, однако, придать голосу услужливости.
— Нет, — начала было Джинни, но Гарри прервал её.
— Огневиски и кубок, пожалуйста.
Восемь лет назад она была счастлива выйти замуж за самого Гарри Поттера, думая, что это невероятно романтично, когда первая любовь заканчивается свадьбой.
И вот теперь она стояла перед ним, уже зная наперёд, что будет дальше. Гарри нальёт огневиски на два пальца в кубок. Уйдёт с головой в свои невесёлые мысли. А потом выпьет зелье и заснёт крепким сном без сновидений, чтобы утром отправиться на аврорскую службу, спасать магический мир от преступности.
— Джинни, всё в порядке. Я немного посижу здесь один, ладно? Иди спать.
Она внимательно вгляделась в осунувшееся лицо мужа. Ему никто сейчас не был нужен. Ни друзья, ни она, Джинни.
Гарри не сломан. Но вместо него была пустая оболочка. И, видит Мерлин, Джинни не знала, как её заполнить жизнью.
Она молча вышла из столовой, плотно прикрыв за собой дверь.