9
Его пальцы были холодными, словно стальные кандалы, сжимающие её горло.Чем сильнее он давил, тем глубже она уходила в темноту.Она не боролась.Не дёргалась.Не пыталась вцепиться в его запястье, как, наверное, сделал бы любой другой, кто хотел жить.
Но она не хотела.
Она просто повисла в его хватке, как сломанная марионетка, которой наконец-то позволили упасть на сцену после бесконечного, бессмысленного спектакля.
И пусть бы он раздавил её горло до конца. Пусть бы пальцы сжались настолько, чтобы кости треснули, чтобы последний выдох стал для неё спасением.
Он даже не поймёт, что сделал ей одолжение.
Тело Гермионы становилось ватным, как будто оно уже не принадлежало ей.Но даже на грани беспамятства она всё ещё могла видеть его лицо.
Серебряные глаза, пылающие ненавистью.Резкие, почти хищные скулы, отбрасывающие тени в неверном свете свечи.Чёткие, резко очерченные брови, нахмуренные в гневе.Прямой нос, едва тронутый тенью от дыхания.И губы.Сжатые, дрожащие от ярости.
Какой бы он был, если бы не война?Если бы не проклятая кровь на его руках, не страх перед Лордом, не род, тянущий его вниз, как камень, привязанный к ногам утопленника?
Она никогда этого не узнает.Её веки стали слишком тяжёлыми.Воздуха больше не было.Она погрузилась в тьму.
Грейнджер упала на каменный пол с глухим стуком.Как пустая оболочка.Как кукла с перерезанными нитями.Как мешок плоти, из которого вынули всё живое.
Драко смотрел на неё сверху вниз, в висках бешено пульсировала кровь.Ярость застилала глаза.
След его руки на её горле алел, как клеймо. Лицо оставалось красным, губы чуть приоткрыты, дыхание слабое, но всё же — дыхание.
Жива.Проклятье.
Он сжал челюсти так сильно, что заскрипели зубы.
Ещё немного — и он бы её убил.Прямо здесь.Прямо сейчас.Слишком быстро.Слишком бездумно.Слишком глупо.
Игрушка Лорда.Она не его. Не ему решать, когда она перестанет дышать.
Он разжал кулаки. Ногти оставили на ладонях болезненные полумесяцы.
Почему она не боролась?Почему не вырывалась, не впивалась ногтями в его руки, не цеплялась за жизнь?Что, думала, он просто так исполнит её желание?
Вот же грязнокровка.Вот же хитрая тварь.Он не убьёт её.Не так.Не здесь.
Драко отшатнулся, будто от прикосновения к раскалённому металлу, и медленно, глухо, осел на пол, привалившись спиной к стене.
Сделал глубокий вдох.Медленно выдохнул.
Сквозь шум крови в ушах слышалось её слабое дыхание.
Он сидел и просто смотрел на неё, а в голове проносились воспоминания.
Прошлое.
Драко помнил ту ночь.
Он тогда только вернулся с задания. Одежда была пропитана чужой кровью, на запястье засохли капли, которые он так и не удосужился стереть.
Он застал мать в библиотеке.Она стояла посреди комнаты, прямо перед потрескивающим камином, сжимала руками края мантии так, будто пыталась удержать себя в этой реальности, не позволить себе рассыпаться.
— Это правда? — её голос был тихим, но он услышал.
Он знал, о чём она.
— Правда что, мам?
— Ты... — она сжала губы, качнулась, словно ей внезапно не хватило воздуха. — Ты убил их?
Драко медленно стянул перчатки. Бросил на стол.
— О ком ты?
— Не делай вид, что не знаешь! — она сжала кулаки. — Они... они были детьми, Драко!
Он скривился.
— Им было по двадцать.
— ДЛЯ МЕНЯ ОНИ ДЕТИ! — сорвалась она.
Он выдохнул.
— Дети — это восьмилетние сопляки, а они — грязнокровки и магглы, не имеющие ни малейшего представления, как работает этот мир.
— Они были ЛЮДЬМИ!
— Они были мусором.
Мать сделала шаг вперёд и отвесила ему пощёчину.
Сухая, звонкая пощёчина.
Глаза её горели безумием. Точно таким же, каким горели глаза грязнокровки, когда он кричал на неё в подземелье.
Он впервые ощутил это сходство.
— Ты не такой! — её голос дрожал. — Ты НЕ МОЖЕШЬ быть таким!
— Я и есть такой, — он склонил голову набок. — Что тебя не устраивает, мам? Ты хотела, чтобы я защитил наш род? Хотела, чтобы Малфои больше никогда не стояли на коленях? Вот я и делаю всё, что необходимо.
— Это НЕ необходимо! — её губы задрожали.
Он улыбнулся — холодно, без участия эмоций.
— Ты так думаешь?
— Я знаю.
— Правда? — он приблизился к ней, взял её за подбородок, заставляя смотреть прямо в свои глаза.
— Знаешь, кто ты, мам?
Она не ответила.
— Ты женщина, которая всю свою жизнь защищала семью. Женщина, которая умоляла Лорда пощадить её сына. Женщина, которая предала, лишь бы спасти меня. — Он смотрел в её синие, полные слёз глаза. — Ты не лучше меня. Просто ты недостаточно сильна, чтобы признать это.
— Это неправда, — она всхлипнула. — Ты не убийца, Драко.
Он усмехнулся.
— Я — генерал армии Лорда. Я — палач, перед которым дрожат магглы. Я — тот, чьего имени боятся. Ты действительно не знаешь, кто я?
— Ты мой сын, — её голос был почти шёпотом. — И ты нужен мне. Мне, а не Лорду.
Он посмотрел на неё сверху вниз.
— Ты не можешь мне помешать.
— Тогда убей меня.
Он моргнул.
— Что?
— Убей. — Она вскинула голову. — Если ты действительно такой, каким себя называешь, если убийства тебе ничего не значат, тогда убей меня.
Он молчал.
— Давай же, Драко. — Она смотрела ему в глаза. — Если ты это сделаешь, значит, я ошибалась.
Он медленно поднял палочку.
— Ты действительно так сильно хочешь умереть?
Она сглотнула.
— Я просто не хочу видеть, во что ты превращаешься.
Он усмехнулся.
— Вот оно что.
Мать думала, что может что-то изменить.Что может его переубедить.Что её слёзы что-то значат.Он опустил палочку, сжал её челюсть пальцами и прошептал:
— Империо.
Её зрачки расширились.
Он был слишком хорош в этом заклинании.Слишком давно изучил, как подавлять волю.Слишком давно научился обращать людей в марионеток.
Он провёл пальцами по её щеке и тихо сказал:
— Ты примешь меня таким, какой я есть.
Мать не моргала.
— Ты будешь гордиться мной.
Она смотрела прямо перед собой.
— Ты не будешь страдать.
Она не отвечала.
Он провёл по её волосам.
— Ты будешь счастлива.
Она выдохнула.
Он убрал палочку.
— Ты устала, мам. Иди спать.
Она кивнула и вышла из комнаты.
Он остался стоять у камина, наблюдая за тем, как огонь пожирает поленья.
С тех пор она больше не плакала.Больше не просила его остановиться.Больше не винила себя за то, кем стал её сын.А через две недели он отправил её во Францию — под предлогом вербовки последователей Лорда.
На самом деле — просто хотел, чтобы она была как можно дальше. Чтобы её больше ничто не тревожило.Чтобы она была в безопасности.
Нарцисса Малфой была единственной, кто всё ещё видел в нём человека. Он не позволял себе уничтожить её веру.Даже если для этого пришлось уничтожить её волю.