Глава 10. Ночь откровений
Гермиона проснулась среди ночи. Комната была тёмной, только лунный свет пробивался сквозь занавеси, очерчивая тонкие полосы на полу. Она перевернулась на бок, потом на другой. Сон не приходил. В голове шумели мысли, а сердце билось так, будто она только что бежала по длинному коридору.
Почему я думаю о нём? — раздражённо подумала она, крепко сжимая одеяло. — Почему именно он?
Минуты тянулись невыносимо медленно. Наконец Гермиона сдалась. Она тихо выбралась из постели, накинула мантию и босиком вышла в коридор.
В гостиной старост было темно, но камин всё ещё тлел. И рядом с ним — силуэт. Белые волосы отливали серебром в полумраке.
— Малфой? — шёпотом позвала она.
Он обернулся. На лице не было ни насмешки, ни холодности. Только усталость и какое-то странное спокойствие.
— Не спится, Грейнджер?
— И тебе тоже, — ответила она, подходя ближе.
Он сидел в кресле, вытянув ноги к огню. На низком столике рядом стояла кружка с недопитым чаем. Гермиона заняла второе кресло. Несколько минут они молчали, слушая, как потрескивают угли.
— Иногда, — тихо сказал Драко, — кажется, что этот замок слишком громкий днём и слишком пустой ночью.
Гермиона удивилась такой откровенности, но промолчала.
— А ты что делаешь здесь в три ночи? — спросил он, чуть повернув голову.
— Не могла уснуть, — честно ответила она. — Мысли мешали.
— О чём думаешь?
Она колебалась. Но почему-то именно сейчас, в этой тишине, под огненным светом, ей не хотелось лгать.
— О прошлом. О будущем. О том, что... всё меняется.
Его взгляд задержался на ней чуть дольше.
— Да, всё меняется, — согласился он. — Даже то, что, казалось, никогда не изменится.
⸻
Разговор завязался сам собой. Сначала осторожный, потом — всё более искренний. Гермиона рассказывала о том, как иногда боится, что не оправдает чужих ожиданий. О том, как тяжело всегда быть «правильной». Драко слушал внимательно, и это само по себе удивляло её.
Потом говорил он. О том, как вырос под гнётом чужих правил. О том, что ненависть, которой он так щедро раздавал другим, на самом деле была щитом — чтобы никто не увидел его страх.
Гермиона впервые видела в нём не врага, не надменного слизеринца, а... человека. Уязвимого, противоречивого, но настоящего.
— Знаешь, — тихо сказала она, — если бы кто-то год назад сказал мне, что я буду сидеть с тобой у камина и разговаривать вот так... я бы назвала его сумасшедшим.
— А если бы кто-то сказал мне, что я смогу говорить с тобой без злости, — усмехнулся Драко, — я бы рассмеялся ему в лицо.
Они улыбнулись почти одновременно. И в этот момент в их молчании появилось что-то другое. Что-то, от чего дыхание сбилось.
⸻
Гермиона почувствовала, как его взгляд стал настойчивее. Она хотела отвернуться, но не смогла. Серые глаза словно тянули её ближе.
— Гермиона, — неожиданно сказал он. Её имя прозвучало так тихо, но так искренне, что у неё побежали мурашки.
Она едва заметно кивнула, будто давая разрешение на то, что должно было случиться.
И он наклонился. Сначала нерешительно, словно сам не верил в происходящее. Его губы едва коснулись её — коротко, почти невесомо. Но этого оказалось достаточно, чтобы мир вокруг исчез.
Она замерла на секунду, потом закрыла глаза и ответила. Поцелуй стал глубже, смелее. В нём было всё — недосказанные слова, подавленная ярость, годы ненависти, превратившейся в нечто совсем другое.
Когда они отстранились, дыхание обоих было сбивчивым.
— Это... — начала Гермиона, но осеклась.
— Я знаю, — перебил он. — Это неправильно.
— Но правильно, — вырвалось у неё.
Они снова замолчали, но теперь в этой тишине было тепло, а не неловкость.
⸻
Под утро Гермиона всё же вернулась в свою комнату. Она долго лежала с открытыми глазами, не веря до конца в то, что произошло.
А утром всё было как всегда.
На Завтраке Гарри спорил с Роном о предстоящем матче по квиддичу. Джинни дразнила брата. Гермиона слушала их, кивая и делая вид, что сосредоточена на разговоре. Но каждая её мысль возвращалась к ночи.
В Зельеварении она почувствовала его взгляд. И когда они ненадолго встретились глазами, уголки его губ едва заметно дрогнули.
Она отвернулась, пряча улыбку в книге.
Жизнь в Хогвартсе продолжалась. Но для Гермионы всё уже было другим.