Страх и боль
The Neighbourhood — Wires
— Нет! — воскликнула Гермиона, вскакивая с кровати.
Голова закружилась и девушка снова упала на подушки.
Что это было? Это не было похоже на обычный сон.
Драко и все события были слишком реальными. Неужели ей все приснилось?
Девушка неожиданно поняла, что плачет.
Дорожки слез катились по щекам и падали на белоснежные подушки.
Конечно, сон.
Ведь она уже месяц не была в Хогвартсе, не находила решения, чтобы спасти Драко, а его самого она и не надеялась увидеть.
Но этот сон был таким настоящим, она чувствовала тепло Драко, его руку в своей ладони. И холод дома, в котором, как ей казалось, она была.
Но она не была там.
Она была в своем новом доме, в Сан-Франциско.
А Драко был где-то далеко, а может близко, она не знала и не могла связаться с ним.
Девушка вздохнула и встала с мягкой кровати. Светлая комната, одна из многочисленных спален, была залита теплым светом. Гермиона открыла дверь и вышла на балкон.
Она полюбила этот дом, даже больше чем Хогвартс.
Тут было тепло, везде солнце и спокойствие.
Она жила в отдаленном уголке города, спрятанного от туристов и вечеринок.
Наверное, в ее районе живут только пенсионеры, но никак не молодая девушка, но ей было все равно.
Она была тут спокойна.
И почти счастлива.
Весь дом, каждая комната, как будто были сделаны самой Гермионой.
Простые, но уютные, светлые и просторные.
Она вдыхала соленый от океана воздух, когда заметила сову, летящую к ней.
— Спасибо, но мне нечего дать тебе. — Сказала девушка, погладив птицу по холке.
Сова обижено ухнула и взлетела.
Девушка не спеша открыла первое письмо.
Гарри писал о чем-то отдаленном, не цепляясь за определенную тему.
У них все хорошо, на следующей недели они сдают Зельеварение, и Гарри интересовался, трудно ли было (хотя ей все было легко), писал о том, что Джинни переживает за нее. И он. Последняя строчка заставила Гермиону недоуменно уставиться на письмо. Гарри надеялся, что она придет на прием.
Девушка тут же просмотрела остальные письма и увидела письмо от Министерства Магии.
«Гермионе Джин Грейнджер.
Дорогая, мисс Грейнджер!
В субботу тринадцатого июня, Вы приглашены на прием, по случаю Памяти всем павшим во Второй Мировой Магической войне.
Надеемся, что Вы почтите Нас своим присутствием,
С уважением, Министр Магии, Кингсли Бруствер.»
Руки девушки задрожали.
Как они смеют устраивать такие «приемы»? Не прошло и года, как они решили почтить память погибшим.
К глазам подступили слезы.
Она обязана там быть, ради погибших, ради Фреда.
Но так не хочется идти!
Следующее письмо удивило ее не меньше.
«Гермиона!
Твой гребаный Поттер отказывается говорить твой адрес.
Нам нужно поговорить!
Свяжись со мной, Блейз.»
Девушка нахмурилась и набрала номер Блейза.
Он взял трубку на втором гудке.
— Да? — вопросительно спросил он.
— Ты что-то хотел?
— Гермиона! Ты поменяла номер? Что с тобой? Где ты?
— Стоп. Помедленнее.
— Просто ответь: где ты?
— Дома.
— У родителей? Я сейчас приду...
— Нет. Я не у родителей, и не в Лондоне, в общем. Да и говорить не о чем.
— Это срочно! Драко...
— Через час в кафе у дома моих родителей. — Оборвав его, сказала Гермиона. И отключила телефон.
Обхватив голову руками, она медленно осела на кафель, возле разлетевшихся писем.
Она распадалась, совсем песок на дне океана, шумевшего в такт её боли.
Блейз всегда отличался пунктуальностью. Вот и сейчас, он сидел за столиком дешевого кафе с тематикой старого Лондона, и ожидал Гермиону.
Он не сомневался, только услышав о Драко, она прибежит. Так и произошло.
Это злило, но сейчас, жизнь его лучшего друга была дороже, чем собственные проблемы с личной жизнью.
Наверное, это передалось от Гермионы, с её «всепоглощающей любовью» к своим дружкам.
К нему снова подошла темноволосая официантка, спросив не надумал ли он еще чего-нибудь.
Он не мог её винить, с кофе много чаевых не соберешь, но кусок не лез в горло.
Открылась дверь и в кафе влетела Гермиона.
Такая же красивая, как и в их последнюю встречу, в кабинете, где ее увели какие-то мужчины.
Такая же устремленная вперед, такая же мужественная и болезненно хрупкая.
Она быстро прошарила заведение глазами и увидела Блейза, вставшего в приветствии.
Она этого, казалось, не заметила, сев на противоположный диван и вперив глаза в кофейник.
— Я здесь. О чем ты хотел мне сказать?
Блейз посмотрел на нее и его захлестнула обида.
— Когда ты последний раз видела его?
— За пару часов его отъезда.
— Он что-то сказал тебе о том, куда собирается?
Она подняла глаза на него и Блейз замер.
В них плескался страх и боль, глаза были красными от усталости и не пролитых слез.
— Я не знала, что он вообще уходит. Он не сказал ничего. Ни слова.
— А как ты поняла, что он ушел?
— Я проснулась, а его нигде нет. Вещей тоже. На столе записка. — Сухо сказала она, снова уставившись на кофейник.
— Что было в записке? — упрямо спрашивал Блейз, но знал, что она отказывается говорить. И что-то недоговаривает.
— Он сказал, чтобы я его не искала. — Коротко сказала Гермиона, и открыла рот, чтобы продолжить, но к столику пришла официантка.
— Что-то закажите? — лениво протянула она, взглянув на Гермиону.
— Зеленый чай.
Официантка вздохнула и ушла.
— Давно пьешь чай?
— Нет. — Коротко ответила девушка и замолчала.
— Я знаю где он. И знаю, что ему осталось две недели.
— Что?! — прошептала Гермиона, испугано взглянув на Блейза, она была готова заплакать.
— Пятого июня будет год. С момента заражения.
— На его день рождения?
— Иронично, да? Умереть в день рождения.
— Не смей! — Воскликнула Гермиона, прыгнув на Блейза, схватив его за рубашку, она прижала его к дивану. — Не смей говорить, что он умрет. Слышишь?
— Успокойся, Грейнжер. — Спокойно сказал Блейз, усадив Гермиону обратно. — Я здесь не для того, чтобы пугать тебя о приближении смерти твоего дружка.
— Тогда что ты хочешь?
«Тебя»
— Хочу, чтобы ты сказала, что нашла выход.
Она долго молчала, задумавшись.
На лбу пролегла морщинка.
Им принесли чай, а она все еще молчала.
— У меня есть решение, но я в нем не уверена.
— У нас нет выбора. Что за решение?