Первое разбитое сердце
Гермиона никогда не понимала почему мальчишки такие обидчивые? Что Гарри, что Рон, что Блейз?
Они все дуются одинаково, неважно сколько им лет и на каком они факультете.
Вот и сейчас, Гермиона как первокурсница передает Блейзу записочки с извинениями и просьбами поговорить.
Но он игнорирует их, даже не открывая.
— Мерлин, сколько еще этих птиц она пошлет? — разозлился Малфой, смяв очередную бумажную птичку. — Поговори уже с ней, эта бумага уже в моем кофе!
— Мне не о чем. Ты, по-моему, сам в курсе, что она мне наболтала. — Сухо сказал Блейз, заклинанием убрав бумаги со стола.
— Слушай, это же Грейнджер. Она наболтала с глупости и сейчас, видно, очень переживает.
— А с чего это ты, пытаешься заставить меня поговорить с ней? — недоверчиво прищурился Забини.
— Она терроризирует меня в гостиной. «Поговори с ним», «мне так стыдно», «почему он такой упрямый?». — Передразнил ее, Драко. — Я устал. У нее все мозги тобой забиты, а через неделю полнолуние. Осталось четыре месяца, да и цепи эти. Вы меня, конечно, простите. Но решайте свои личные проблемы наедине! Не останавливая более важные вещи, как например, сохранение моей жизни! — И Драко встал из-за стола, опрокинув кофе на оставшуюся записку.
Бумага почернела и чернила расплылись.
«Жду через двадцать минут на Астрономической башне» — Гермиона расплылась в улыбке. Они поговорят. Хоть одно бремя с плеч!
***
— Ну, — сказал Блейз, скрестив руки на груди. — Что ты хотела от меня?
— Блейз! Я молю тебя, прости меня! Я так виновата! Мне правда очень стыдно, я сказала не то что хотела сказать, точнее то, но не так. Ты неправильно меня понял!
— По-моему, ты все четко проговорила, тебя не интересуют отношения со мной, потому что ты не хочешь разбитого сердца повторно. Разве нет? У этих слов нет другого смысла.
— Да, но я все обдумала и миллион раз пожалела о своих словах. Ты мне нравишься, правда, очень-очень нравишься, но я боюсь спешить, ведь один раз мне причинили огромную боль, я боюсь этого. И если ты еще не передумал, я с радостью хочу попробовать узнать тебя в другом смысле. — Гермиона сильно покраснела и уставилась на прекрасную панораму Черного озера.
Блейз улыбнулся и провел рукой по ее щеке.
Повернул голову, чтобы она смотрела ему в глаза и приблизился к ее лицу.
Поцеловал ее. Вот так просто. А сердце трепещет в груди, как стайка колибри. Руки дрожат, по телу бегут мурашки. Он никогда не чувствовал подобное.
И она. Раскрывается ему. Поддается ближе, кладет руки на его затылок и целует. Грубее и настойчивее.
Его руки обнимают ее за талию и притягивают все ближе к себе.
Вдруг, со стороны лестницы что-то гремит и парочка отстраняется друг от друга, краснея и улыбаясь глупыми улыбками.
— Мы вместе?
— Вместе.
И они обнимаются, глядя на озеро, не думая ни о чем.
Поцеловал. Он ее поцеловал. ОН ПОЦЕЛОВАЛ ГРЕЙНДЖЕР. Это не укладывается в голове. Она поддалась.
Драко до скрежета зубов сжал челюсти, грифель карандаша порвал бумагу на которой он пытался нарисовать отца, а перед глазами они, страстно целующиеся, прильнувшие друг к другу. Чуть не рвущие одежду друг на друге. Пусть еще и потрахаются, прям там, на полу Астрономической башне. А ему какое дело? Просто злит, что Блейз так быстро сдался, стоило ей лишь пожелать, и он у ее ног.
Она бессердечна. Она не чувствует к Блейзу и толики чувств, которые дарила рыжему Уизли. Ей плевать. Она им пользуется. В ее глазах не расцветают цветы любви, какие он видит у влюбленных девочек. В ее глазах холод и равнодушие. Почему Блейз этого не видит?
Потому что влюблен! Глупый влюбленный идиот! Она разобьет ему сердце.
«Как и тебе самому» — шепчет что-то в голове, отдавая спазм в левую сторону груди.
Мне плевать. Просто это отвратительно.
«Ни черта! Она прекрасна, такая она, желанная, разгоряченная», в голове картинки, она, такая же как на башне, но в его объятиях.
Улыбается сквозь поцелуй. Учащенно дышит под его руками. Стонет от горячих прикосновений. Он кусает ее губы до крови, а она царапает ему спину под рубашкой. И им плевать на холодный воздух, они чувствуют лишь тепло друг друга.
Хватит.
Она всего лишь Грейнджер.
Глупая, ничтожная, разбивательница сердце.
«И твое сердце было первым»...