Глупые дорожки
Злость пробирала парня изнутри.
Хоть и причин не было, он злился.
Злился на неё. На него. И на его проклятье.
Гермиона мгновенно забывает о нем, если на горизонте маячит Драко со смертельной проблемой оборотня.
А она бежит искать лечение, бежит успокаивать его. Терпит его закидоны не сбегая, как он ожидал.
Драко сам это понимает. Он и сам ждал, что она убежит при первом же полнолунии, или при первом же вымещении чувств на ней.
Но она с ними. И, кажется, не собирается бежать.
И Блейза это злило. Выводило из себя. Она не видела никого, когда с Драко проблема.
Она отвлекалась от разговора, до поры, пока Блейз не упомянет что-либо, связанное с его лучшим другом.
И она сразу начинала слушать и оживлённо вести беседу, когда это касалось Драко.
Блейз осознавал, что это ревность и глупые придумки, ведь Драко равнодушен к Гермионе. Но на долго?
Он не сможет все время её ненавидеть, ведь она единственная так цепляется за малейшую Надежду на его выздоровление.
И Блейза это бесит. Злит, до дрожи в костях.
А она не сможет не влюбиться в него. Потасканного жизнью, держащегося за последнюю соломинку. Она не сможет равнодушно относиться к нему, ведь он обречён. А она не оставит обреченного одного. И влюбится в него. Если ещё не влюбилась.
А если они влюбятся друг в друга? Блейз будет лишним. Она никогда не будет с ним, пока есть Драко. А Драко никогда не променяет её на Блейза, если влюбится. Он собственник.
Конечно, Блейз не знал, любил ли Драко когда-нибудь? И не мог судить здраво. Но пытался.
Боль заставляет идти на глупые дорожки лжи и предательства.
И Блейз уже делал шаги туда.
Но пока, последняя капля не упадёт в переполненный бокал злобы, Блейз будет рядом с ними. С ней. С ним.
В гостиной старост Гермионы не оказалось. Драко сразу поднялся к себе, запер дверь и скинул душащую мантию.
Тупо остановившись посреди комнаты, Драко не понял как, но знал точно - в комнате чего-то нет.
- Грейнджер, - громко позвал он.
Девушка мгновенно откликнулась, постучала в комнату.
Она была одета в розовый халат и тапочки, волосы заплетены в две детские косички.
- Что тебе, Малфой?
- Ты ничего не брала у меня в комнате? - он взглянул на неё.
- Нет, с чего бы... - догадка отразилась на её лице. - У тебя что-то пропало?
- Да. Но не знаю что. Просто вижу, чего-то нет. - На её лице проступила явная тревога, брови нахмурились.
Она обшарила глазами комнату.
- Твой стол...там нет одной тумбочки. - Сказала она.
Последней тумбочки и правда не было.
- Что там было?
- Да так...листки... - сказал Драко, подходя к тумбочке.
На дне лежали бумажные куски. И один целый портрет. Последний.
- Иди Грейнджер. - Она вышла, тревожно посмотрев на него.
Он взял целый рисунок, и сел на подоконник.
Там была она.
А на краешке рисунка была надпись "бойся за неё, я рядом"
Руки Драко затряслись, и ровная бумага смялась в неряшливый комок, откинутый в угол комнаты.
Цепляясь за здравый смысл, Драко начал рассуждать, что просто так в школу не пробраться.
Но мозги не хотели строить догадки.
Его руки лихорадочно вцепились в волосы. Он не мог бороться с безумством, терзающим его изнутри, пока она, девушка в соседней комнате, находится в опасности.
Из-за него.
Почему она?...
Ответа нет, как и на хренову тучу других вопросов, приходящим в его голову.
Сказать ей?...
Нет. Нет. Нет. Нельзя. Она не должна знать, что опасность висит над её головой, готовая обрушиться в любой момент, не оставив под собой ничего.
Нужно успокоится. Да, успокоится. Но как это сделать, если нервы на пределе, а ноги подкашиваются от тревоги?
И снова без ответа.
В проем постучали. Девушка, сидевшая на подоконнике, тут же вскочила.
За портретом стояла Пэнси Паркинсон, прислонившись к стене напротив.
- Драко тут?
- Ага. - Гермиона пропустила Слизеринку вперёд, и закрыла проем.
Паркинсон поморщилась.
- Как тут накурено! Фи! - она помахала рукой перед носом, разгоняя аромат табака. - Драко!
Слизеринец не заставил себя долго ждать.
- Пэнс? Что-то случилось? - поднял он брови.
- Нет, я не могу зайти просто так? - она упёрла руки в бока.
- Не можешь, Пэнс. Не в твоей прерогативе. - Ухмыльнулся Малфой, заваливаясь на диван.
Грейнджер снова сидела на подоконнике, читая книгу.
Её, казалось, мало интересует приходящее.
Пэнси села рядом с Драко и закинула ногу на ногу.
- Я насчёт дня рождения Тори, - девушка скосила глаза на Грейнджер.
- Не обращай внимания, так что там с вечеринкой?
- В субботу после её дня рождения, в семь. Третье подземелье, Тео берет на себя алкоголь, а Маркус учителей. С тебя появление там.
- Замётано.
- С собой можешь привести кого-нибудь, но, ясное дело, не из Гриффиндора. - Фыркнула девушка.
- Разумеется.
- Тогда, я выполнила свою миссию. Не знаешь где Блейз? Никак не могу его найти.
Тут, как по щелчку, в гостиную вошёл Забини.
- Всем привет... - он заметил Паркинсон и недоуменно взглянул на Драко, потом на Грейнджер.
- О! Вспомнишь... - и Пэнс засмеялась, - через две недели, день рождения Тори. В субботу будем праздновать. Я пошла, мне ещё Трансфигурацию писать. Уинфрид никогда не задавала столько, сколько задаёт МакГонаглл! Спасибо тебе, Грейнджер.
- Всегда пожалуйста, Паркинсон. - Безразлично ответила Гермиона, даже не повернув голову.
Паркинсон ушла, оставив в комнате запах ванили и мускуса.
- А теперь вопрос, когда день рождения Тори? - спросил Драко у Блейза.
- Шестого января, вообще-то. Чья это, спрашивается, бывшая девушка? - хмыкнул Блейз.
На эти слова, Гермиона повернула голову.
- Шестое? - переспросила Гермиона.
- Ну да.
- То есть, вечеринка седьмого?
- Логично, Грейнджер. - Нахмурился Драко.
- Очень. Особенно, если учесть тот маленький факт, что седьмое - это полнолуние. Четвёртое. Весёлая логика, правда?
- Черт. Черт. Черт! - воскликнул Драко, и стал мерить шагами комнату.
- Может, попросить перенести на воскресенье? - предложил Забини.
- Точно! Попроси Дафну, она уговорит Тори. - Сказал Малфой. - Она же до сих пор по тебе слюнки пускает.
Эта фраза была явно лишней.
Это поняли все в комнате. Драко опасливо посмотрел на Грейнджер. Но она и ухом не повела.
- Тогда, уговаривайте Гринграсс, а мне нужно к МакГонаглл.
- Зачем?
-Какие-то приготовления к балу. Он же завтра.
В их "веселой" жизни, бала, как раз, не хватало.
Но об этом никто не хотел думать.