На первых полосах

Солнце едва поднимается над крышами Парижа, но отель уже гудит — делегаты, организаторы, ассистенты с планшетами и кипами бумаг. Второй день форума начинается раньше, плотнее, и Гермиона с трудом просыпается в полумраке своего номера, всё ещё ощущая на коже прикосновения вчерашнего вечера.

Она быстро приводит себя в порядок: строгие брюки, шелковая кремовая блузка, волосы собраны в низкий хвост. В зеркале — уверенная, хладнокровная, почти отстранённая девушка. Но внутри всё по-другому. Она взволнована из-за произошедшего между ними вчера. Если бы их не прервали, она бы точно проснулась в постели Малфоя...

Когда она спускается в холл, Драко уже ждёт её — в идеально сидящем костюме, с двумя стаканчиками кофе в руке. Он только кивает в знак приветствия, сдержанно, но тепло. Протягивает ей кофе и коротко улыбается. Она благодарит его и смущённо улыбается, поскольку отголоски вчерашней ночи никак не покидают её мысли.

Форум проходит в огромном стеклянном павильоне с видом на Сену. Многоязычные экраны, световая инсталляция, логотипы международных корпораций — всё дышит масштабом. Гермиона рядом с Малфоем, как участница делегации, и никто не задаёт лишних вопросов. Она рядом с ним — это уже привычное. Она — «его человек».

Когда он поднимается на сцену в зале воцаряется абсолютная тишина. Его речь — уверенная, остроумная, точная. Он говорит о будущем, о партнёрствах, о прозрачности. Его голос наполнен спокойной уверенностью, и зал слушает.

Гермиона снова не может оторваться от него. В нём нет ни капли наигранности. Он — блестящий оратор. Красивый, умный. И абсолютно неприступный в этом свете прожекторов. Совсем не тот, с кем она пила вино и стонала от его прикосновений минувшей ночью.

Когда он возвращается на своё место, всё внутри неё сжимается. Она даже не знает — от восхищения или от тревоги.

После выступления Малфоя всё вокруг снова наполняется звуками — аплодисментами, вспышками камер, сдержанными обсуждениями делегатов. Люди тянутся к нему: пожимают руку, задают вопросы, предлагают визитки. Он в своей стихии — дипломатичный, уверенный, всегда на шаг впереди.

Гермиона стоит чуть в стороне с бутылкой воды, наблюдая. Сцена напоминает ей политическую арену. Малфой как будто другой здесь — холоднее, чётче, собраннее. Около него вращаются важные лица: бизнесмены, политики, представители корпораций. Все хотят чего-то от него. Но его взгляд снова и снова возвращается к ней.

Он находит её глазами сквозь толпу. Улыбается едва заметно — так, как не улыбается никому другому. Внутри у неё всё дрожит.

Дальше начинается кофе-брейк в просторной лаунж-зоне с видом на стеклянную террасу. Гермиона подходит к столику, берет чашку, и в этот момент он появляется рядом. Как будто знал, где она будет.

— Ты в порядке? — спрашивает тихо.

— Да, — отвечает она, оборачиваясь к нему. — Ты был великолепен. Холодный, уверенный, абсолютно неприступный.

Он прищуривается, берёт чашку эспрессо и чуть склоняет голову:

— Хочешь сказать, невыносимо скучный?

— Хочу сказать — пугающе привлекательный, — вырывается у неё, и она тут же прикусывает язык.

Но он не смеётся. Лишь смотрит на неё чуть дольше, чем нужно. Так, что в груди у неё снова разгорается пожар.

— Оставь это на вечер, — шепчет он, и в голосе — лёгкая, почти интимная интонация.

Малфой отвлекается на секундный взгляд в телефон, быстро пролистывает сообщения, затем поднимает глаза на Гермиону. Его выражение становится чуть более собранным, деловым — но в голосе всё ещё звучит тепло:

— Сегодня вечером ужин с партнёрами в одном из старейших ресторанов на набережной Сены.

Он делает короткую паузу, потом добавляет:

— Я бы хотел, чтобы ты пошла со мной.

Гермиона замирает, пальцы крепче сжимают чашку. Она выпрямляется, делает глоток кофе, чтобы скрыть, как пересохло во рту. Её голос звучит тише, чем хотелось бы:

— Это... деловой ужин?

— Да. Но твое присутствие не деловое, — он смотрит прямо на неё. Серьёзно и долго. — Оно — личное.

Она на секунду теряется. В груди — волнение, смешанное с тревогой. Быть среди его партнёров, среди мира, к которому она не принадлежит... И при этом знать, что он хочет видеть её там, рядом. Не как журналиста. Не как гостью. Как кого-то большего.

— Я... пойду, — она выдыхает и кивает. — Но предупреждаю: я нервничаю.

Драко улыбается, впервые за весь день — мягко, по-настоящему.

— Всё пройдёт нормально, — говорит он. — Обещаю.

Затем он касается её локтя — мимолётно, но достаточно, чтобы всё внутри дрогнуло, — и, мельком взглянув на часы на запястье, отступает.

— Я попрошу ассистентку помочь тебе с выбором платья, — бросает он на ходу, будто невзначай. — Ты заслуживаешь выглядеть лучше всех за этим столом.

Гермиона улыбается и внезапно понимает: ей хочется сегодня выглядеть лучше всех. Не для кого-то и не для себя. Для него.

***

Гермиона возвращается в номер, чтобы немного передохнуть, когда раздаётся стук в дверь. Она поднимается, всё ещё чувствуя лёгкое напряжение от прошедшего дня форума. На пороге — девушка в элегантном светло-бежевом костюме и с мягкой улыбкой.

— Мисс Грейнджер? — спрашивает она вежливо. — Простите за внезапность. Я — Лея, ассистентка мистера Малфоя. Он просил меня помочь вам подготовиться к ужину.

Гермиона моргает.

— О... Здравствуйте.

— Можно на «ты», — с улыбкой кивает Лея. — У нас назначена примерка в бутике недалеко отсюда. Всё уже согласовано. Поехали?

Улицы заливает тёплый закатный свет, и город кажется особенно уютным. Бутик, куда их привозит чёрный седан, расположен на тихой улице в старинном здании с резным фасадом и витриной, уставленной манекенами в красивых платьях.

Гермиона чувствует себя неуютно с первой же минуты. Пространство пахнет дорогим парфюмом, зеркала отражают её растерянный взгляд, когда она проходит внутрь.

— Я даже не знаю, что искать, — признаётся она, немного склонившись к Лее.

— Вот и хорошо, — весело отвечает та. — Зато я знаю. Мистер Малфой сказал: «ничего чересчур вычурного, но чтобы подходило ей полностью». Значит, ищем грациозную красоту, без излишней вычурности.

Она и правда милая. Без тени снобизма, без лишних вопросов. Ни слов о том, кто такая Гермиона для Драко. Только искреннее участие, лёгкий юмор и удивительно тонкое чувство вкуса. Через несколько минут они уже рассматривают вешалки с платьями.

Вскоре Гермиона оказывается в примерочной — одно за другим на неё надевают ткани, шёлк, лёгкий сатин. Лея кивает, комментирует, помогает застёгивать молнии, поправляет плечи.

— Вот это, — говорит она наконец, подавая ей красное с глубоким, но утончённым вырезом на спине и драпировкой на груди. — Все партнёры мистера Малфоя точно забудут, о чём вообще планировали говорить за ужином.

Гермиона смеётся, немного неловко, но и... взволнованно. Она надевает платье. Оно садится идеально. Как будто было сшито под неё.

— Ну как? — выходит она, оборачиваясь.

Лея вскидывает брови.

— Великолепно! То, что нужно. Осталось подобрать туфли.

Они возвращаются в отель уже на закате. Платье аккуратно упаковано. Гермиона всё ещё чувствует себя слегка не в своей тарелке, но благодарна. Она поворачивается к Лее у дверей номера:

— Спасибо. Правда. Ты очень помогла.

Лея улыбается и пожимает плечами:

— Это моя работа.

Гермиона кивает, а Лея вдруг добавляет, но уже тише:

—Хорошего вечера, Гермиона. Уверена, он будет смотреть на тебя весь вечер.

И с этими словами исчезает в коридоре, оставляя её одну — с мягкой тканью платья, сердцем, стучащим в горле, и новым ощущением... Что всё неожиданно для неё зашло слишком далеко.

***

Глубокий вечер опускается на Париж, и город будто сменяет лицо: улицы подсвечены золотыми огнями, фасады зданий отражаются в лужах от недавнего дождя. Гермиона идёт к машине, пока Драко открывает для неё дверцу. Её платье мягко колышется при каждом шаге, каблуки тихо стучат по плитке. Сердце бьётся слишком быстро.

— Ты выглядишь потрясно, — говорит он, не скрывая своего восхищения.

Лея была права...

Ресторан, куда они прибывают, находится в здании XIX века с колоннами, массивными люстрами из муранского стекла и антикварной мебелью. Обстановка здесь скорее королевская, чем просто дорогая. Всё блестит, отражает свет золотом и хрусталём. Официанты в белоснежных перчатках словно не ступают по полу — скользят.

Она едва успевает сориентироваться, когда Драко берёт её за руку и ведёт через зал. В дальнем углу — круглый стол. Там уже собрались трое мужчин и женщина: все в костюмах, все с выверенными жестами, напряжёнными лицами, острыми взглядами. Как только они подходят ближе, разговоры стихают. И на них оборачиваются.

Секунда — и Гермиона будто обнажена.

Оценивающие взгляды скользят по её платью, по лицу, по волосам. Как будто они не понимают, кто она, но очень хотят разобраться. Один из мужчин, седой, с ровной линией губ, даже не скрывает того, как разглядывает её слишком внимательно.

— Добрый вечер, — говорит Драко ровным тоном, слегка кивая. — Разрешите представить: Гермиона Грейнджер. Она присоединится к нам сегодня.

Драко представляет каждого из людей, имён которых она даже не пытается запомнить. Напряжение остаётся в воздухе. Гермиона садится рядом с Малфоем, ощущая каждый шорох ткани, каждый взгляд, будто он проникает сквозь кожу.

— Мисс, а вы из мира инвестиций? — спрашивает вдруг женщина напротив, на безупречном английском с французским акцентом.

Гермиона открывает рот, но на миг теряется. Она не готова к допросу. Не готова к их сдержанной вежливости, пронзённой недоверием.

Под столом — рука Драко. Его ладонь легко сжимает её пальцы. Он не смотрит на неё, продолжает обсуждать деловые вопросы — но его прикосновение говорит больше любых слов: Всё хорошо. Я рядом.

Она ловит его взгляд. Он коротко улыбается. И что-то внутри будто отпускает.

— Не совсем, — отвечает она после короткой паузы, стараясь говорить спокойно. — Я не из мира инвестиций, но мне интересно наблюдать, как он устроен.

Она бросает взгляд на Драко и чуть улыбается:

— В последнее время мне довелось узнать много... увлекательного. Это действительно впечатляет.

Один из мужчин хмыкает, кто-то поднимает бровь, но женщина, что задала вопрос, кивает, будто довольна ответом.

— Свежий взгляд всегда полезен, — говорит она.

Под столом Драко слегка сжимает её руку в поощрении. Гермиона выдыхает чуть свободнее. Она — всё ещё чужая в этом мире, но, кажется, уже не лишняя.

Когда приносят аперитивы, она уже говорит спокойнее, уверенно отвечает, когда её спрашивают. Не притворяется знатоком, но и не выглядит потерянной. Она не играет. Она просто живая, умная, искренняя. И Драко рядом. Это даёт ей силу.

Чопорные партнёры со временем оттаивают. Кто-то даже смеётся. Но Гермиона видит, как один из них смотрит не на Драко, а на неё — долго, задумчиво.

Этот взгляд — не враждебный, но тревожащий. Слишком внимательный. Гермиона чувствует, как по спине пробегает лёгкий холод. Мужчина — с проседью на висках, в дорогом костюме безупречного кроя, с лицом, которое не выдаёт ничего, кроме интереса. Но в его взгляде есть что-то, будто он не просто оценивае, а изучает.

Она делает вид, что не замечает. Берёт бокал вина, делает небольшой глоток. Но напряжение уже поселилось где-то в груди. Почему он так смотрит? Ему любопытно — кто эта девушка рядом с Малфоем?

— Мисс Грейнджер, — вдруг говорит он, впервые обращаясь к ней напрямую, — Вы давно знакомы с мистером Малфоем?

Гермиона на секунду замирает. Но Драко опережает её:

— Достаточно, чтобы мы доверяли друг другу, — спокойно говорит он, не отрывая взгляда от мужчины.

В зале повисает тишина, натянутая, как струна. Мужчина усмехается, кивает.

— Конечно. Это самое главное.

После этого напряжение немного спадает, разговор снова уходит в деловые темы. Но Гермиона уже не может до конца сосредоточиться. Её ладонь всё ещё в руке Драко, и он иногда незаметно поглаживает пальцами её запястье, словно напоминая: ты не одна. Но внутри что-то сдвигается.

За этим ужином она поняла главное: она вступила в игру, правила которой ещё не до конца понимает. И её роль в этой игре — возможно, куда больше, чем ей казалось.

В самый разгар вечера Гермиона отлучается в уборную, чтобы немного перевести дух. Она смотрит на своё отражение в зеркале. Расправляет плечи, проводит пальцами по волосам, вздыхает. Щёки всё ещё слегка горят после беседы за столом — все эти взгляды, вопросы, холодная вежливость партнёров, этот чёртов француз с масляной улыбкой... Она стирает с губ чуть стёртую помаду, поправляет макияж.

Когда дверь тихо открывается, она машинально бросает взгляд в зеркало — и замирает.

Это — он.

Драко Малфой.

Он закрывает за собой дверь и, не торопясь, идёт вперёд. В его движениях нет ни капли колебания — только уверенность и что-то слишком личное. Она оборачивается, ошеломлённая.

— Ты... ты ошибся дверью, — выдыхает она, голос почти срывается.

Он улыбается хищно. Легко.

— Нет.

— Это женский туалет.

Малфой игнорирует её и подходит ближе. Встаёт за её спиной, почти касаясь — и смотрит на неё через зеркало. Их взгляды встречаются в отражении.

— Ты слишком привлекательна, — произносит он негромко. — Я не смог удержаться.

Её дыхание сбивается. Внутри всё сжимается от его тона — спокойного, чуть хриплого. В его глазах — искра.

— Малфой... — шепчет она, но не делает ни шага назад.

Он наклоняется ближе.

— Лея слишком хорошо справилась с заданием. Ты великолепна в этом платье.

Он почти касается губами её уха. Его голос горячий, обволакивающий.

— Но знаешь, что плохо? Что я не могу снять его с тебя прямо сейчас.

Её сердце стучит так, будто его слышно на весь ресторан. Она чувствует, как дрожат колени, и как медленно поднимается его рука, скользя по её талии — но не дальше. Всего лишь касание. Его губы оставляют нежный поцелуй на её плече и она совсем тает.

— Драко... а если кто-то войдёт? — шепчет она, но не отстраняется. Не может.

— Я не перейду черту, — отвечает он почти весело, — Просто хотел напомнить тебе, как ты на меня действуешь. Даже когда просто сидишь рядом.

Он улыбается — и исчезает так же быстро, как появился, оставляя её одну, с раскрасневшимися щеками и сумасшедшим сердцебиением.

Гермиона опускает взгляд и еле слышно выдыхает:

— Чёрт.

Когда Гермиона возвращается за стол, всё кажется... другим. Или, может быть, она сама — другая. Ладони всё ещё немного влажные, сердце тарабанит в груди, никак не успокаиваясь. Она чувствует на себе взгляд Драко, едва опустившись на стул.

Его рука ненавязчиво касается её под столом — лёгкое, почти мимолётное касание к внутренней стороне её запястья. Но это всё равно, что разряд тока. Она почти вздрагивает, но сдерживается, сохраняя вежливую улыбку на лице, когда кто-то из партнёров обращается к ней. С трудом улавливает смысл слов, кивает, отвечает что-то учтивое.

Драко ведёт себя безупречно. Внимательный, спокойный, обаятельный, он легко управляет беседой, позволяя Гермионе лишь присутствовать рядом, не требуя от неё ничего лишнего. Но его колено всё ещё касается её, и каждый раз, когда он чуть сдвигается ближе — даже на сантиметр — она теряет нить разговора.

Партнёры, похоже, довольны. Француз улыбается чуть шире, все поднимают бокалы за успешное сотрудничество. Финальные тосты, рукопожатия, короткие благодарности...

Когда ужин завершается и они выходят на тёплый вечерний воздух, Гермиона, наконец, может выдохнуть — и вдохнуть полной грудью.

— Всё прошло отлично, — говорит один из мужчин, пожимая руку Малфою. — Ваша гостья — настоящий бриллиант. Красивая, умная... повезло вам, Драко.

Он улыбается.

— Не то слово, — отвечает он, не сводя взгляда с Гермионы.

Она чувствует, как внутри всё снова сжимается. Щёки пылают. И всё, чего ей хочется — это сбросить с себя это платье, тяжёлый вечер, оценки в чужих взглядах... и остаться наедине с тем, кто сегодня будто держал её за руку, даже не касаясь.

Они садятся в машину. И снова — его рука. Нежно, без давления, ложится на её колено.

— Ты была потрясающей, — говорит он тихо. — И ты покорила их. И в очередной раз меня...

Она поворачивает голову. В его взгляде — честность. И что-то ещё. Глубже. Опаснее. Притягательнее.

— Спасибо, — выдыхает она. И впервые за весь вечер улыбается по-настоящему.

***

Они молча входят в отельный лифт. Между ними висит тишина, но не пустая. Напряжение стягивается вокруг, будто натянутая струна. Гермиона ощущает, как он стоит рядом — слишком близко, слишком притягательно. Лифт едет медленно. Слишком медленно.

Драко не смотрит на неё, но она чувствует, как он сдерживается. Его пальцы сжимаются в кулак, челюсть — напряжена. И когда двери наконец открываются, она выходит первой — и останавливается, дожидаясь его. Молчание между ними не разряжается — наоборот, сгущается.

Их взгляды сталкиваются. И вдруг всё рушится.

Как только они доходят до двери его номера, Гермиона облизывает губы. В их взглядах — больше слов, чем они могли бы сказать вслух. Она делает первый шаг — и в следующий момент он уже хватает её за талию, притягивает к себе, и их губы сталкиваются в поцелуе — голодном, несдержанном, беспощадно настоящем. Он прижимает её к двери, ладонью захватывая затылок, а другой рукой уже ищет в кармане карточку от номера. Щелчок. Замок открывается.

Они врываются внутрь, и он захлопывает дверь ногой, не отрываясь от её губ. Пальто слетает с её плеч. Он отбрасывает его, не глядя, и стягивает пальто и с себя. Она цепляется за его пиджак, спешно стягивая его. Он снова целует её — с нажимом, с жадностью, будто не может насытиться.

Он ведёт её внутрь номера, ни на секунду не выпуская из объятий. Комната тонет в мягком полумраке, и единственный свет — от уличных фонарей, проникающий через огромные окна.

Его пальцы находят молнию на её платье. Всё происходит молча, медленно, будто каждое движение несёт в себе вес значений, не произнесённых слов.

Платье скользит по её телу, мягко спадая на пол. Он останавливается на секунду, чтобы посмотреть на неё, а она вдруг смущается, оставаясь перед в одних лишь трусиках. В его взгляде нет пошлости, только немая одержимость. Как будто в этот момент она — единственное, что для него существует.

Он приподнимает руку и касается её плеча, медленно проводя рукой ниже, к предплечью. Она дрожит, подавляя в себе желание прикрыться от его жаркого взгляда, который уже скользит к её обнажённой груди. Но она не отступает. Ни на секунду не сомневается.

Малфой наклоняется к её плечу, к её ключице, оставляя едва уловимые поцелуи. Его ладони обхватывают её талию, прижимая её тело к своему, такому горячему и крепкому.

Гермиона впервые осмеливается сделать шаг первой. Слегка дрожащими пальцами она тянется к его галстуку — медленно, будто проверяя, дозволено ли ей это. Драко не двигается. Только смотрит на неё, напряжённо и внимательно, позволяя ей задавать ритм.

Галстук развязывается с лёгким щелчком ткани, и она откидывает его в сторону. Затем пальцы находят пуговицы на его рубашке. Одна. Вторая. Третья. Дыхание сбивается. Под тканью открываются мускулы — подтянутые, чётко очерченные, будто выточенные из мрамора. Его кожа тёплая, гладкая, с лёгким вкусным запахом парфюма, к которому она уже начала привыкать.

Гермиона задерживает взгляд — не может оторваться от его тела. Она вдыхает глубже, не в силах скрыть лёгкую, соблазнительную улыбку. Её пальцы скользят по его груди, будто запоминая рельеф. И в этом касании — не только желание. Там — принятие. Интерес. Смелость.

Драко чуть опускает голову и шепчет ей на ухо:

— Ты сводишь меня с ума, Гермиона.

Она поднимает взгляд. А потом — делает ещё шаг ближе. Их дыхание сливается в одном ритме. Гермиона скользит ладонями ниже, касаясь ремня на его брюках. Он замирает, позволяя ей перехватить контроль. Его сердце грохочет в груди, но снаружи он спокоен. Только глаза его выдают. В них — лёгкое предвкушение, желание и неподдельный интерес.

Гермиона ногтями проводит по самому низу его живота, играя с ним и улавливая, как его дыхание чуть сбивается от этого лёгкого прикосновения. Она аккуратно расстёгивает кожаный ремень и ширинку. Она окрылена возможностью взять инициативу в свои руки, поэтому полна решимости, когда стягивает с него штаны. Драко ногой отодвигает уже снятые брюки и снова втягивает её в поцелуй, пока Гермиона осмеливается на следующий шаг. Её рука обхватывает его уже вставший член и она в нетерпении сжимает его прямо через ткань белья. Поглаживает от конца до основания и снова сжимает, возбуждаясь от его гортанного стона.

Девушка отстраняется от его губ и прижимается губами к его шее, оставляя дорожку из несдержанных поцелуев на его горячей коже. Его хочется целовать. Его хочется касаться. Поэтому она не останавливается, опускаясь с поцелуями всё ниже и ниже.

— Гермиона...

Он не успевает остановить её — она уже опускается перед ним на колени. Он ловит её безумный взгляд, которым она одаривает его прежде, чем высвобождает его член из белья. Девушка быстрым взглядом одаривает его обтянутыми нитями вен внушительных размеров член, невольно облизываясь. Она обхватывает его рукой и придвигается ближе, проводя языком по головке, как бы пробуя на вкус.

— Твою мать...

Драко тихо выдыхает и хватается за её волосы, чтобы удержаться на ногах. Это подначивает её продолжать и она обхватывает губами его член, беря его в рот — сначала только головку, затем продвигаясь дальше, наращивая темп и помогая себе рукой. Драко что-то невнятно бормочет, крепче сжимая её волосы.

— Гермиона...

Снова повторяет он, когда она берёт его глубже, вынуждая упереться в горло. Но она уже увлечена процессом настолько, что не хочет останавливаться. Она хочет чувствовать его. Хочет доставить ему удовольствие. Она не думает о том, что, вероятно, в его постели были партнёрши куда опытнее в вопросах орального секса. Она не пытается удивить его, просто делает то, что считает нужным и, сама не замечает, как берёт над ним власть.

Каково это — иметь власть над самым желанным мужчиной Лондона? Гермиона абсолютно точно знает ответ на этот вопрос, и ей это чертовски нравится.

Она ускоряется, а он глухо стонет, напрягаясь всем телом. Ему настолько приятно, что мысли, которые обычно роем гудят в его голове, вмиг улетучиваются, оставляя место только наслаждению этим вечером. Ею. Такой невероятно сексуальной и красивой. Он останавливает её и тянет к себе, вынуждая её встать на ноги. Его руки властно ложатся на её талию и скользят к последнему элементу одежды, стягивая вниз кружевные трусики.

Драко толкает её к кровати и она мягко падает на прохладный шёлк. Гермиона продвигается на огромной кровати в самый центр и приподнимается на локтях, в очередной раз оглядывая его мускулистое тело. В свете городских фонарей, пробивающемся сквозь огромные панорамные окна, тело Драко выглядит почти нереальным. Мягкий золотистый свет скользит по его коже, подчеркивая чёткий рельеф плеч и груди, тени ложатся между линиями пресса, словно специально вычерченные. Он будто изваяние — только живое, тёплое, подвижное.

Ключицы, словно выточенные, тонко подчеркивают силу шеи. Её игривый взгляд опускается ниже — к его рукам. Сильные, мускулистые, с чётко прорисованными венами, которые выглядят будто нити под кожей. Они кажутся созданными не только для власти или силы, но и для ласки. В них — противоречие, от которого у неё перехватывает дыхание: грубая мощь и почти пугающая уверенность — и в то же время тонкость в движениях, в том, как он касается её, будто боится спугнуть.

Когда он забирается на кровать, она видит, как под кожей перекатываются мышцы предплечья, как подрагивают сухожилия. Каждое движение — будто под контролем, будто он привык управлять не только своими словами, но и телом. Гермиона чувствует, как внизу живота медленно распускается тепло, как по коже бегут мурашки — от одного только взгляда на эти руки. Всё в нём — сила, контроль, и вместе с тем — изящные плавные движения, как у хищника, которому незачем торопиться. Он наклоняется и оставляет поцелуй на её ноге, чуть ниже колена, и Гермиона чувствует, как дыхание замирает у горла. Она в нетерпении ёрзает на постели, пока он ведёт дорожку из поцелуев от колена до бедра.

— Если кто-то снова прервёт нас... — сбивчиво произносит Гермиона, когда он плавно раздвигает её колени в стороны.

— Я лично придушу этого человека, — заканчивает Драко и снова наклоняется к ней, оставляя горячий поцелуй на её лобке, опускаясь ниже и проводя языком по её клитору, слизывая просочившуюся влагу.

Гермиона стонет и выгибается навстречу ему, откидывая голову на мягкую подушку. Её дыхание становится сбивчивым, каждый нерв натягивается до предела. Всё тело — в трепете, в тончайшем дрожании, будто электричество проходит под кожей. Его прикосновения — требовательные, но мягкие, будто он слушает её телом, понимает, как доставить ей удовольствие и точно знает как и где прикоснуться. Он вводит в неё сразу два пальца, продолжая ласкать языком её клитор, в то время как его рука тянется к её животу, а затем и груди, мягко сжимая её в ладони и перекатывая возбуждённый сосок.

Она зарывает пальцы в его волосы, не в силах сдержать очередной стон. Волна за волной накрывает её: сначала лёгкий трепет, затем — томление, а потом и нечто большее, почти болезненное в своей сладости.

Гермиона теряет ощущение времени. Остаётся только он — его тепло, его дыхание, его ласки. Словно весь мир сужается до этого момента, до этого ощущения растворения, доверия и близости.

А внутри неё — будто рвётся тонкая струна и она ощущает, как сжимает его пальцы внутри. Гермиона кончает и уже не стесняется того, как дрожит, когда в эйфории удовольствия безумно страстно выдыхает его имя.

Девушка ещё тяжело дышит, пытаясь прийти в себя после сокрушительного оргазма, когда он нависает над ней, оставляя несколько поцелуев на её шее. Затем приподнимается и тянется к прикроватной тумбе, вытаскивая запечатанный презерватив. Он справляется быстро, разрывая упаковку прямо зубами и натягивая контрацептив на член.

— Ты предусмотрителен, — шепчет Гермиона, прикладывая ладони к полыхающим щекам.

— Можешь ненавидеть меня за это, но я готовился к ночи с тобой, — с лёгкой усмешкой отвечает он, касаясь её дрожащих колен.

Гермиона и не думает ненавидеть его за это. Она сама безумно хочет его. И уже, кажется, давно. Возможно, с самой первой встречи, когда он был холоден и собран. Это, определённо, возбуждало её, хоть она и отрицала. Грейнджер раздвигает ноги шире, позволяя ему устроиться между ними и коротко вздыхает, когда он придавливает её тяжестью своего мускулистого тела. Его член, пульсирующий и горячий, уже упирается в неё, но он снова не спешит. Будто опять дразнит её, проводя головкой по её клитору и снова опускаясь ниже, ко входу. И так несколько раз, пока она не начинает стонать в немом протесте.

— И это вы мне говорили набраться терпения, мисс Грейнджер? — с усмешкой говорит Драко, вспоминая её слова, сказанные в тот день, когда он буквально украл её из редакции на кофе.

Гермиона хочет ответить ему упрёком, но не успевает, потому что он вдруг толкается в неё, заполняя собой до предела. Девушка почти задыхается от ощущений, цепляясь за его предплечья. Он не даёт ей времени на передышку, сразу набирая бешеный ритм, который заставляет её почти безостановочно стонать. Она тут же забывает, что вообще хотела сказать ему, утопая в этом безумном страстном ритме. Она тянет его к себе за шею и несдержанно целует. Драко отвечает на поцелуй и заглушает её стоны, чуть сбавляя темп. Он движется резко, но не так быстро. Выходит почти полностью и снова входит, заставляя девушку дрожать.

Они меняют позу и Гермиона оказывается сверху. Она с восхищением оглядывает его, лежавшего под ней. Его волосы чуть взъерошены и она отмечает про себя, что ему это очень идёт. Она направляет его в себя и насаживается на член, упираясь руками в его грудь, которая блестит от пота.

— Ты бесподобна, — произносит он, смотря на неё с восхищением.

Его руки сами тянутся к её талии, сжимая её и помогая двигаться ещё быстрее. Гермиона снова стонет, запрокидывая голову назад. Её кудрявые волосы растрёпаны, макияж уже не выглядит таким аккуратным — тушь смазалась, помада стёрлась, но он находит её невероятно красивой даже в таком виде. Её небольшая, но округлая грудь сексуально подпрыгивает от каждого нового толчка и он тянется руками к ней, обхватывая её своими большими ладонями, дразнит горошины её сосков и чувствует, что не продержится долго. Она слишком чувственная, слишком страстная. И он слишком долго хотел её. Под собой. На себе...

Дыхание Гермионы сбивается и она в порыве страсти царапает его торс, ощущая, как приближается вторая волна оргазма. Она не такая бурная, как первая, но не менее ошеломляющая. Грейнджер почти задыхается, продолжая насаживаться на него и он членом ощущает, как она сжимает его, совершенно точно намереваясь свести его с ума. Сдерживаться дальше он просто не может. Он кончает следом и глухо стонет, крепче сжимая её бёдра.

Гермиона падает на его грудь, всё ещё тяжело дыша. Он всё ещё остаётся в ней, пытаясь прийти в себя после долгожданной разрядки. В голове у него звенящая тишина. Ни одной мысли. Ни тени сомнений. Только тепло её тела, запах её духов, и сердце, бьющееся о его грудную клетку.

Она целует его в шею — коротко, почти машинально, как будто этим жестом благодарит. Драко обнимает её, укрывая ладонями спину, словно боится, что она может исчезнуть. И впервые за долгое время он не чувствует себя одиноким. Пальцы замирают в её волосах, а щека прижимается к макушке. Он закрывает глаза и просто слушает — как дышит она, как замирает ночь за окном, как медленно замедляется их бешеный темп.

Гермиона впервые за много месяцев чувствует себя... в безопасности. Нет никаких сожалений или сомнений. Она в полной гармонии с собой. Как будто все тревоги временно выключили, оставив только этот момент — насыщенный, живой, настоящий.

Они не говорят ни слова. И в этой тишине нет неловкости. Только взаимное понимание, усталое счастье и нежная тяжесть, заполнившая воздух между ними.