Неизвестный Реддл
Глава 13 НЕИЗВЕСТНЫЙ РЕДДЛ
На следующий день Кэти забрали в больницу святого Мунго. К этому времени известие о том, что она угодила под проклятие, разнеслось по всей школе, хотя подробностей никто не знал. Похоже, только Гарри, Рону, Гермионе и Лианне было известно, что целью покушения была не Кэти.
— Ну, и Малфой, конечно, знает, — сказал Гарри Рону и Гермионе, которые упорно держались новой методики: притворялись глухими всякий раз, как Гарри заводил речь о своей теории «Малфой — Пожиратель смерти».
Многие посмеялись над таким оборотом: Уизли и маглорожденная защищают сына Упивающегося Смертью! Хотя, с другой стороны, против Драко в данной ситуации были только домыслы, сделанные из наблюдений... которые могли быть неправильно интерпретированы. Гарри сам посмеялся над своими подозрениями и перемигнулся со своей несостоявшейся жертвой.
Гарри беспокоило, успеет ли Дамблдор вернуться в школу к вечеру понедельника, но, поскольку урока никто не отменял,
- Такие уроки отменились бы лишь в совершенно исключительных обстоятельствах, - сказал Дамблдор, явно сожалея, что не смог дать Гарри данных уроков до начала этого кошмара.
он явился к директорскому кабинету ровно в восемь часов, постучал, и его пригласили войти. Дамблдор сидел у себя за столом и выглядел необыкновенно усталым, рука у него была все такая же черная и обожженная, но он улыбнулся Гарри и жестом предложил ему сесть. Омут памяти уже стоял на столе, отбрасывая на потолок серебряные блики.
— У вас тут хватало событий, пока меня не было, — сказал Дамблдор. — Насколько я понял, несчастный случай с Кэти произошел у тебя на глазах.
— Да, сэр. Как она?
— Все еще в тяжелом состоянии, хотя ей, можно сказать, повезло. По-видимому, она совсем чуть-чуть задела ожерелье, контакт произошел на очень маленьком участке кожи: у нее в перчатке была крошечная дырочка. Если бы она надела ожерелье или хотя бы взяла его в руки без перчаток, наступила бы смерть — скорее всего мгновенная. К счастью, профессор Снейп сумел остановить распространение проклятия...
— Почему он? — быстро спросил Гарри. — Почему не мадам Помфри?
— Что за дерзость! — раздался негромкий голос одного из портретов, и Финеас Найджелус Блэк, прапрадедушка Сириуса, поднял голову, которую прежде опустил на руки, притворяясь спящим. — Когда я был директором Хогвартса, ученикам не позволялось ставить под сомнение действия руководства.
— Да, благодарю, Финеас, — остановил его Дамблдор. — Гарри, профессор Снейп знает о Темных искусствах намного больше, чем мадам Помфри.
- Да, в такой ситуации мне не осталось бы иного выхода, кроме как обратиться к Северусу, - вздохнула женщина, взглянув на мужчину, тот чуть изогнул краешек рта.
— ...Сэр, — нерешительно начал Гарри, — я в Хогсмиде встретил Мундунгуса...
— О да, я уже знаю, что Мундунгус крайне непочтительно обошелся с твоим наследством, — сказал Дамблдор, нахмурившись. — После вашего разговора у входа в «Три метлы» он залег на дно; подозреваю, он боится встретиться со мной. Во всяком случае, можешь быть уверен, что ему больше не удастся таскать вещи Сириуса.
— Этот шелудивый полукровка разворовывал наследие Блэков? — взъярился Финеас Найджелус и стремительно шагнул за раму; несомненно, отправился навестить другой свой портрет в доме номер двенадцать на площади Гриммо.
- Мундунгус – чистокровный колдун в энном поколении, - сказал Флитвик. – Безусловно, по его виду этого не скажешь, но предки данного мошенника были вполне даже респектабельными магами, пока в их роду не появился тот, кого теперь называют не иначе, как Королём Мотовства... Но, думаю, после разговора с Альбусом Мундунгус залёг бы на дно на очень большой срок.
— Ты, конечно, помнишь, что в предыдущий раз мы прервали повесть о прошлом лорда Волдеморта в тот момент, когда красивый магл Том Реддл покинул свою волшебницу-жену Меропу и вернулся в фамильную усадьбу в Литтл-Хэнглтоне. Меропа осталась в Лондоне одна. Она ожидала ребенка, которому суждено было впоследствии сделаться лордом Волдемортом.
— Откуда вы знаете, что она была в Лондоне, сэр?
— Благодаря показаниям некоего Карактака Бэрка, — ответил Дамблдор. — По странному стечению обстоятельств, он стал одним из основателей того самого магазина, где было продано ожерелье, о котором мы только что говорили.Гарри и раньше приходилось видеть, как Дамблдор покачивает Омут памяти, словно золотоискатель на промывке золотого песка. Над серебристым водоворотом в каменной чаше поднялся, вращаясь, дряхлый старичок, сам серебристый, словно призрак, но намного плотнее. Клок волос, падающий на лоб, почти совсем закрывал глаза.
— Да, мы приобрели его при необычных обстоятельствах. Его принесла молоденькая чародейка незадолго до Рождества. Ах, как давно это было... Она сказала, что ей очень нужны деньги, да это и так было видно. Вся в лохмотьях, и уже весьма... Словом, она ждала ребенка. Сказала, что медальон когда-то принадлежал Слизерину. Ну, такое нам постоянно приходится слышать. «Ах, эта вещь принадлежала Мерлину, это был его любимый чайничек»... Но я осмотрел медальон, на нем действительно был знак Слизерина, и несколько простых заклинаний позволили мне быстро убедиться в его подлинности. Разумеется, вещь была практически бесценная. Девушка, как видно, не представляла себе, сколько это может стоить. Отдала за десять галеонов, да еще была рада-радешенька. Наша лучшая сделка!
- Вот ведь подлец! – послышалось со всех сторон. Реддл и Милорд одновременно стиснули кулаки так, что на ладонях остались глубокие царапины и заскрежетали зубами. – И ещё гордится этим!
Дамблдор резко встряхнул чашу, и Карактак Бэрк снова канул в серебристый водоворот воспоминаний.
— Он дал ей всего десять галеонов? — с возмущением спросил Гарри.
— Карактак Бэрк никогда не отличался щедростью, — сказал Дамблдор. — Итак, мы знаем, что перед самым рождением ребенка Меропа была в Лондоне одна и, отчаянно нуждаясь в деньгах, продала единственную принадлежавшую ей ценную вещь — медальон, одну из двух семейных реликвий, которыми так дорожил ее отец Марволо.
— Но она же умела колдовать! — нетерпеливо воскликнул Гарри. — Она могла наколдовать себе и еду, и все, что нужно!
- Еду она наколдовать никак не могла, - сказал Флитвик. – Максимум – призвать продукты или готовые блюда из чужого дома, не более того. Надо будет обязательно поднять это на занятиях...
- Один из законов Гампа также говорит об этом, - кивнула МакГонагалл. – Увы, даже магия не способна решить некоторых жизненно важных вопросов...
— Может, и могла, — сказал Дамблдор. — Однако я убежден (это вновь одни лишь догадки, но я уверен, что не ошибаюсь), после того, как муж оставил ее, Меропа перестала пользоваться волшебством. Я думаю, она не хотела больше быть чародейкой. Возможно также, что неразделенная любовь и отчаяние лишили ее магических сил, это случается. Во всяком случае, как ты сейчас увидишь, Меропа не пожелала взяться за волшебную палочку даже ради спасения собственной жизни.— Она не захотела жить даже ради сына?Дамблдор поднял брови:— Уж не жалеешь ли ты лорда Волдеморта?
— Нет, — быстро ответил Гарри, — но ведь у нее был выбор, правда? Не то что у моей мамы...
— У твоей мамы тоже был выбор, — мягко проговорил Дамблдор. — Да, Меропа Реддл предпочла смерть, несмотря на то, что была нужна своему сыну, но не суди ее слишком строго, Гарри. Она ослабела от долгих страданий, да и никогда не обладала мужеством твоей мамы.
- К тому же, среди магов есть такие... Чтобы не вдаваться в подробности, - Невыразимец обвёл всех тяжёлым взглядом, - для полноценной жизни матери и плода всегда необходимо присутствие рядом с женщиной отца её будущего ребёнка. Если его нет, то это приведёт к ухудшению здоровья матери и магического фона малыша, часто именно это и приводит к появлению на свет сквибов. А иногда бывает и такое, что ребёнок, не ощущая рядом отца, иссушает мать, и не только её физическое здоровье, несчастные теряют волю, желание жить... Чудо, что Меропа в принципе смогла родить и – родить сильного волшебника, шансы были минимальны...
— Куда мы попадем? — спросил Гарри, встав рядом с Дамблдором у письменного стола.
— На этот раз, — ответил Дамблдор, — мы побываем в моем воспоминании. Я думаю, ты найдешь его достаточно подробным и в должной мере точным. Ты первый, Гарри...Гарри наклонился над Омутом памяти, погрузил лицо в прохладную серебристую массу, и вот он снова падает в темноту... Через несколько секунд ноги его коснулись твердой земли, Гарри открыл глаза и увидел, что они с Дамблдором стоят на оживленной старинной лондонской улице.
— А вот и я, — бодро заметил Дамблдор, указывая на высокую фигуру, перебегающую через дорогу перед лошадью, тащившей тележку с молоком.У молодого Дамблдора были длинные каштановые волосы и такая же борода. Оказавшись на их стороне улицы, он зашагал по тротуару. Прохожие с любопытством оглядывались на человека в темно-лиловом бархатном костюме причудливого покроя.
— Красивый костюм, сэр, — не удержался Гарри, но Дамблдор только усмехнулся, следуя за самим собой.Они старались не отставать от молодого Дамблдора и в конце концов, пройдя через чугунные ворота, оказались в пустом и голом дворике перед довольно унылым квадратным зданием, окруженным высокой решеткой. Молодой Дамблдор поднялся на крыльцо и стукнул в дверь. Через минуту дверь открыла неряшливая девица в фартуке.— Добрый день. У меня назначена встреча с миссис Коул — если не ошибаюсь, она здесь начальница?
- Кто эта миссис Коул? – спросил Скримджер.
- Начальница детского приюта, в котором я воспитывался, - сказал Реддл, по его лицу стало ясно: это были далеко не самые приятные воспоминания.
Тут ее взгляд упал на Дамблдора, и она остановилась как вкопанная, глядя на него с таким изумлением, словно к ней явился жираф.
— Добрый день, — поздоровался Дамблдор, протягивая руку.Миссис Коул молча таращилась на него.— Мое имя Альбус Дамблдор. Я прислал вам письмо с просьбой о встрече, и вы были так добры, что пригласили меня посетить вас сегодня.Миссис Коул заморгала. Видимо решив, что Дамблдор ей все-таки не мерещится, она сказала слабым голосом:
— Ах, да. В таком случае... в таком случае проходите, пожалуйста. Да.
- А чему она так удивилась? Вашему внешнему виду? – спросила Августа Лонгботтом.
- Нет. Просто на письмо был наложен Конфундус, чтобы ничто не могло помешать разговору на определённую тему, а миссис Коул изначально не была на неё расположена, по нашим данным, - сказал Дамблдор. – Это обычная практика, распространённая не только в Англии, разве вы об этом не знали?
Она провела Дамблдора в маленькую комнатку, не то гостиную, не то кабинет. Здесь было так же бедно, как и в прихожей, мебель стояла старая и разномастная. Начальница предложила Дамблдору шаткий стул, а сама, заметно нервничая, уселась за письменный стол, заваленный всевозможными бумагами.
— Как я уже сообщил в письме, я пришел к вам, чтобы поговорить о будущем Тома Реддла, — сказал Дамблдор.
— Вы его родственник? — спросила миссис Коул.
— Нет, я учитель, — ответил Дамблдор. — Я хочу предложить Тому место в моей школе.
— И что это за школа?
— Она называется Хогвартс, — сказал Дамблдор.
— А почему вас интересует Том?
— Мы считаем, что у него есть качества, необходимые для учебы у нас.
— Хотите сказать, что он получит стипендию? Как это может быть? Он никуда не подавал заявок.
— Видите ли, он записан в нашу школу с самого рождения.
— Кто его записал? Родители?Безусловно, миссис Коул слишком хорошо соображала, и это осложняло беседу. По-видимому, Дамблдор был того же мнения — Гарри увидел, как он потихоньку вытащил из кармана волшебную палочку и в то же время взял со стола совершенно чистый листок бумаги.
— Вот, — сказал Дамблдор и, взмахнув волшебной палочкой, передал бумагу миссис Коул. — Думаю, теперь вам все станет ясно.
- Отводящее письмо? – кивнула Амелия Боунс. – Очень умно. Пожалуй, стоило подобное некогда приложить к приглашению мастера Поттера.
- К сожалению, в данном случае Отводящее не помогло бы, поскольку миссис Дурсль было известно о существовании мира магии, плюс на дом были наложены определённого рода чары, что вызвало бы сбой Отвода, - сказал Дамблдор.
- Всё-таки вы признаёте, что Гарри в этом доме оберегала не легендарная Защита Крови, а ваше колдовство, - сказала Амелия Боунс.
-Этого я не говорил...
- Ну хорошо, не ваши персонально, но – чары были наложены, Дамблдор.
Миссис Коул взглянула на листок. Глаза ее на мгновение расфокусировались и тут же снова пришли в норму.
— По-видимому, все в порядке, — сказала она успокоенно, отдавая Дамблдору листок. Тут ее взгляд упал на бутылку джина и два стаканчика, которых еще несколько секунд назад здесь не было.— Э-э... Позвольте предложить вам стаканчик джина? — спросила она с преувеличенной учтивостью.
— Премного благодарен, — сказал Дамблдор, задушевно улыбаясь.Очень скоро стало ясно, что миссис Коул отнюдь не новичок по части джинопития. Щедро плеснув в оба стакана, она одним махом прикончила свою порцию. Без всякого стеснения причмокнув губами, она впервые улыбнулась Дамблдору, и он не преминул воспользоваться благоприятным моментом.
- Это тоже были ваши чары? – спросила Амелия.
- Бутылка и стаканы – скорее всего, но в принципе не было ни недели, чтобы миссис Коул не напивалась. Ну, запойной не была, - поправился Реддл, - но весьма и весьма часто была навеселе. На неё неоднократно подавали жалобы во все инстанции, но... Покойный мистер Коул был заслуженным офицером, имевшим связи и в социальных ведомствах, и в полиции, так что вдову не трогали.
— Не могли бы вы рассказать мне что-нибудь о прошлом Тома Реддла? Кажется, он родился здесь, в приюте?
— Правильно, — сказала миссис Коул и налила себе еще джина. — Я это очень хорошо помню, потому что сама тогда первый год здесь работала. Был канун Нового года, холод стоял ужасный, шел снег, знаете ли. Кошмарная ночь. И тут эта девушка, ненамного старше меня, поднимается на крыльцо, а сама еле на ногах стоит. Да что уж там, не она первая, не она последняя. Впустили мы ее, и через час она уже родила ребеночка. А еще через час померла.Миссис Коул важно кивнула и от души отхлебнула джина.
— Она говорила что-нибудь перед смертью? — спросил Дамблдор. — Например, об отце ребенка?
— Представьте себе, говорила, — ответила миссис Коул. Она явно начинала получать удовольствие от разговора со стаканом джина в руке и с таким благодарным слушателем. — Помню, она сказала мне: «Надеюсь, он будет похож на своего папу», — и, честно говоря, правильно она на это надеялась, потому что сама была совсем не красавица. А потом сказала, чтобы ему дали имя Том, в честь его отца, и Марволо, в честь ее отца. Странное имечко, верно? Мы уж подумали, не из цирка ли она, часом. А еще она сказала, что фамилия у мальчика должна быть Реддл. А там вскоре и скончалась, больше ни словечка не проронила.
- И ей никто не помог? Даже не пытался помочь? – схватилась за сердце мадам Помфри. – Да как же это может быть?!
- Вы забываете, что дело происходило в магловском мире, - сказал Эскулап Сметвик. – Да и времена... предвоенные, магловская медицина совсем не та, что наше целительство. Откуда им знать, что несчастная – ведьма? Да и если бы знали... Сомневаюсь, что они смогли бы вызвать целителя и что последний смог бы помочь. Чудо, что ребёнок выжил, а мать была обречена изначально.
Мы уж и назвали его так, как она просила, бедняжке это, видать, казалось очень важным, но ни Том, ни Марволо, ни другой какой Реддл так за ним и не явились.
- Они даже не соблаговолили поинтересоваться моей судьбой, - процедил сквозь зубы Том Марволо Реддл (не Милорд, тот молчал, только яростно сверкнувшие глаза выражали обуревавшие его эмоции). – Обрюхатил несчастную дурочку и исчез, ему и горя мало, что она умерла, что её сын чудом выжил в этом аду... Не окажись я магом, то сдох бы на пятом году жизни...
Многие явно сожалели о том, что этого не случилось, но выражать это вслух опасались.
Вот он и остался в приюте и до сих пор здесь находится.Миссис Коул как бы по рассеянности плеснула себе еще одну солидную дозу. На скулах у нее появились два ярко-розовых пятнышка. Она сказала:
— Мальчик-то со странностями.
— Да, — сказал Дамблдор, — я так и думал.
— И грудным младенцем тоже был странный. Знаете, почти никогда не плакал. А как подрос, стал... совсем чудным.
— В каком смысле? — спросил Дамблдор.
— Ну, он...Но тут миссис Коул запнулась и бросила на Дамблдора поверх стакана с джином абсолютно ясный и твердый инквизиторский взгляд.— Говорите, ему уже точно назначено место в вашей школе?
— Определенно, — сказал Дамблдор.
— И все, что я скажу, этого не изменит?
— Не изменит, — подтвердил Дамблдор.
— Вы в любом случае его заберете?
— В любом, — серьезно повторил Дамблдор. Она прищурилась, как будто прикидывая, можно ли ему доверять. Видимо, решила, что можно, и неожиданно выпалила:
— Он пугает других детей.
— Вы хотите сказать: он обижает их? Запугивает?
— Да, наверное, — чуть нахмурилась миссис Коул, — но его очень трудно поймать за руку. Были разные случаи... Очень нехорошие...Дамблдор не стал ее расспрашивать, но Гарри видел, что он заинтересовался. Она снова сделала глоток, и щеки ее еще больше порозовели.— Кролик Билли Стаббса... Том, конечно, сказал, что он этого не делал, да я и не представляю себе, как бы он мог забраться на стропила... но кролик ведь не сам повесился, правда?
— Едва ли, — тихо отозвался Дамблдор.
— Ума не приложу, хоть убейте, как он мог залезть на такую верхотуру. Я знаю одно, накануне они с Билли поспорили. А еще... — Миссис Коул снова отхлебнула джина, причем тонкая струйка потекла у нее по подбородку, — мы их, знаете ли, раз в год вывозим на природу, в деревню или на побережье... Так вот, после того случая Эми Бенсон и Деннис Бишоп были прямо на себя не похожи, да так и остались словно пришибленными, но сколько мы их ни расспрашивали, они сказали только, что ходили в пещеру с Томом Реддлом. Он клялся и божился, что они всего лишь осматривали окрестности, но что-то там все-таки произошло, я просто уверена! Ну, и еще были разные странности...
- Она забыла уточнить, что Билли, Эми и Деннис были ещё теми отморозками, от которых плакали не меньше, чем от меня, они держали в страхе и приют, и весь квартал, - уточнил Том. – Стаббс сам развлекался тем, что подвешивал слабых – детей, животных – не на смерть, просто для того, чтобы полюбоваться на их страдания... Но ему это всегда сходило с рук. А в пещере... Да, я их напугал, и сделал это нарочно, но только для того, чтобы они потом не нападали на меня. А все прочие случаи... Стихийная магия.
- Но почему-то у других юных магов такие выбросы происходят не так часто и приобретают не такую форму...
- Но иногда бывает, что организм начинает вырабатывать своеобразный магический фон, который постоянно держит на отдалении от мага людей, которые могут представлять для него опасность, - сказал профессор Тофти. – Вы сами в одной из своих книг вспоминали этот феномен – очень редкий, но известный магической науке. Существует также возможность помочь таким детям – а это чаще всего наблюдается именно у детей от пяти до десяти лет, после этого... Дети часто становятся обскурами.
Она снова посмотрела на Дамблдора, и, хотя щеки ее пылали, взгляд был прямой и ясный.
— Я думаю, о нем здесь немногие будут скучать.
— Вы, конечно, понимаете, что мы не можем забрать его насовсем? — сказал Дамблдор. — По крайней мере, он должен будет возвращаться сюда на лето.
— Ладно уж, и на том спасибо. Все же лучше, чем хрясь по сопатке ржавой кочергой, — икнув, заметила миссис Коул. Она поднялась на ноги, и Гарри восхитился тем, как твердо она стоит на ногах, хотя уровень джина в бутылке понизился на две трети. — Вы, верно, хотите поговорить с ним?
— Очень хотел бы, — сказал Дамблдор и тоже встал.Миссис Коул провела его по коридору и вверх по каменной лестнице, на ходу выкрикивая указания и раздавая выговоры своим помощницам и воспитанникам. Сироты все были одеты в одинаковые тускло-серые курточки. Они выглядели вполне здоровыми, но, надо признаться, в этом унылом доме детям было совсем не место.
- Приюты всегда устраиваются в самых унылых местах, чтобы ещё больше подчеркнуть то, что эти дети – отбросы общества, никому в этом мире не нужные, - вздохнул кто-то из Попечительского Совета, знакомый с магловским миром.
- Не всегда, но довольно часто, - сказала мадам Марчбэнкс, качая седой головой.
— Пришли, — объявила миссис Коул на второй лестничной площадке и остановилась у первой двери в длинном коридоре. Она постучала и вошла.— Том, к тебе гости. Это мистер Дамбертон... прошу прощения, Дандербор.
- Почему-то маглы постоянно искажают мою фамилию при знакомстве, - поморщился означенный Дамбертон-Дандербор. – Не понимаю, почему её так сложно запомнить?
- Положим, миссис Коул явно была пьяна... - напомнила Амелия Боунс.
- Но мою фамилию искажала не только она.
Он хочет тебе сказать... в общем, пускай сам и скажет.Гарри и двое Дамблдоров вошли в комнату, и миссис Коул закрыла за ними дверь. В маленькой комнате почти не было мебели, только платяной шкаф и железная кровать. На кровати поверх серого одеяла сидел мальчик, вытянув ноги перед собой, и держал в руках книгу.В лице Тома Реддла не было совершенно никакого сходства с Гонтами. Предсмертное желание Меропы сбылось: мальчик был уменьшенной копией красавца-отца. Высокий для своих одиннадцати лет, темноволосый и бледный, он чуть прищурил глаза, оценивающе оглядывая экзотический наряд Дамблдора. Наступила минутная пауза.
— Здравствуй, Том, — сказал Дамблдор и шагнул вперед, протягивая руку.Мальчик после короткого колебания пожал ему руку. Дамблдор пододвинул к кровати жесткий деревянный стул и сел. Стало похоже, как будто он пришел навестить больного.— Я профессор Дамблдор.
— Профессор? — настороженно переспросил Реддл. — В смысле — доктор? Зачем вы пришли? Это она вас пригласила посмотреть меня?Он кивнул на дверь, за которой только что скрылась миссис Коул.
- Миссис Коул чуть ли не еженедельно грозилась сдать меня в сумасшедший дом, - пояснил Реддл, по лицу которого пробежала тень. – Стоило случиться чему-то, что, по её мнению, выходило за рамки обыденности, причём совершенно не обязательно со мной или вокруг меня, так сразу – я сумасшедший, это всё мои фокусы, это я во всём виноват... Миссис Джонс вывихнула ногу и при падении сильно ударилась затылком о ступеньку – это я сглазил, а ведь она была единственным во всём приюте и в округе человеком, который относился ко мне по-человечески и к которому я сам был привязан... Мистер Олстон задохнулся – у себя дома, расположенном за две мили от приюта, и я его не видел в течение целой недели – опять по моей вине!
- Да, в одном ты не ошибся, - Гарри помрачнел. – Дядя Вернон не обвинял меня разве только в извержении вулканов в Исландии и наводнениях в Японии, все катаклизмы в Южной Англии – всё из-за меня и моих друзей...
— Нет-нет, — улыбнулся Дамблдор.
— Я вам не верю, — сказал Реддл. — Она хочет, чтобы вы меня осмотрели, да? Говорите правду!Последние два слова он произнес так звучно и властно, что Гарри стало не по себе. Это прозвучало как приказ, причем чувствовалось, что Реддл уже много раз повторял его. Глаза Реддла расширились, он пристально смотрел на Дамблдора. Тот в ответ только продолжал приятно улыбаться. Через несколько секунд Реддл перестал сверлить Дамблдора взглядом, хотя смотрел теперь еще более настороженно.— Кто вы такой?
— Я уже сказал. Меня зовут профессор Дамблдор, я работаю в школе, которая называется Хогвартс. Я пришел предложить тебе учиться в моей школе — твоей новой школе, если ты захочешь туда поступить.Реакция Реддла на эти слова была совершенно неожиданной. Он вскочил с кровати и шарахнулся от Дамблдора, глядя на него с яростью.
— Не обманете! Вы из сумасшедшего дома, да? «Профессор», ага, ну еще бы! Так вот, я никуда не поеду, понятно? Эту старую мымру саму надо отправить в психушку! Я ничего не сделал маленькой Эми Бенсон и Деннису Бишопу, спросите их, они вам то же самое скажут!
- Если вы так относились к своим воспитателям, то не удивительно, что... - начала было мадам Марчбэнкс, но увидела, что Гарри качает головой.
- Я помню, как пытался тянуться к своим опекунам, учился готовить только для того, чтобы сделать им приятное, но вот только это мне не помогало нисколько...
- Естественная боязнь магии, - сказал Флитвик. – У некоторых людей это сродни аллергии или фобии. Плюс магический фон юного Реддла... извините.
- Я читал, что такое возможно, но всё равно она могла относиться ко мне более мягко, - сказал Реддл.
— Я не из сумасшедшего дома, — терпеливо сказал Дамблдор. — Я учитель. Если ты сядешь и успокоишься, я тебе расскажу о Хогвартсе. Конечно, никто тебя не заставит там учиться, если ты не захочешь...
— Пусть только попробуют! — скривил губы Реддл.
— Хогвартс, — продолжал Дамблдор, как будто не слышал последних слов Реддла, — это школа для детей с особыми способностями...
— Я не сумасшедший!
— Я знаю, что ты не сумасшедший. Хогвартс — не школа для сумасшедших. Это школа волшебства.Стало очень тихо. Реддл застыл на месте. Лицо его ничего не выражало, но взгляд метался, перебегая с одного глаза Дамблдора на другой, как будто пытаясь поймать один из них на вранье.
- У меня врождённые способности к леглименции и окклюменции, и я в самом деле ещё тогда мог при желании уличить человека во вранье, - сказал Реддл. – Тогда – только очень сильные эмоции, но в Хогвартсе специально развивал свои способности – и не только в этом... Но тогда мне всё это казалось слишком... - он не стал заканчивать, но всё и так было ясно.
— Волшебства? — повторил он шепотом.
— Совершенно верно, — сказал Дамблдор.
— Так это... это волшебство — то, что я умею делать?
— Что именно ты умеешь делать?
— Разное, — выдохнул Реддл. Его лицо залил румянец, начав от шеи и поднимаясь к впалым щекам. Он был как в лихорадке. — Могу передвигать вещи, не прикасаясь к ним. Могу заставить животных делать то, что я хочу, без всякой дрессировки. Если меня кто-нибудь разозлит, я могу сделать так, что с ним случится что-нибудь плохое. Могу сделать человеку больно, если захочу.
- А вы не пытались делать людям что-то хорошее, мистер Реддл? – спросила мадам Марчбэнкс.
- Пытался, - кивнул тот. – Но это всякий раз воспринималось таким образом, что после этого я разуверился в том, что люди способны воспринять это... адекватно, все эти разговоры о благодарности казались легендой... Это мы все должны были быть всем благодарны, а попробуй та же Эми сделать что-то для старика сторожа, как он благодарил её ударом трости или грубым окриком...
У него подгибались ноги. Спотыкаясь, он вернулся к кровати и снова сел, уставившись на свои руки, склонив голову, как будто в молитве.
— Я знал, что я не такой, как все, — прошептал он, обращаясь к собственным дрожащим пальцам. — Я знал, что я особенный. Я всегда знал, что что-то такое есть.
— Что ж, ты был абсолютно прав, — сказал Дамблдор. Он больше не улыбался и внимательно смотрел на Реддла. — Ты волшебник. Реддл поднял голову. Лицо его преобразилось. Теперь на нем отражалась исступленная радость, но почему-то это его не красило; наоборот, красивые точеные черты стали как будто грубее, в выражении лица проступило что-то почти звериное.
— Вы тоже волшебник?
— Да.
— Докажите! — потребовал Реддл тем же властным тоном, каким только что приказал: «Говорите правду!» Дамблдор поднял брови.
— Если, как я полагаю, ты согласен поступить в Хогвартс...
— Конечно, согласен!
— ...то ты должен, обращаясь ко мне, называть меня «профессор» или «сэр». На самое короткое мгновение лицо Реддла сделалось жестким, но он тут же сказал вежливым до неузнаваемости голосом:
— Простите, сэр. Я хотел сказать — пожалуйста, профессор, не могли бы вы показать мне... Гарри был уверен, что Дамблдор откажется, скажет Реддлу, что для практических демонстраций будет довольно времени в Хогвартсе, что они находятся в здании, где полно маглов, и следует соблюдать осторожность. Но, к его огромному удивлению, Дамблдор извлек из внутреннего кармана сюртука волшебную палочку, направил ее на потертый платяной шкаф, стоявший в углу, и небрежно взмахнул. Шкаф загорелся. Реддл вскочил на ноги. Гарри не мог его винить за протяжный крик ужаса и злобы; должно быть, все его имущество находилось в этом шкафу. Но в ту же секунду, как Реддл кинулся на Дамблдора, пламя погасло. Шкаф стоял нетронутый, без единой отметины.
- А вы не могли выбрать другой способ доказательства? – возмущение было всеобщим. - Таким образом вы продемонстрировали, насколько маги щепетильны по отношению к другим людям и их имуществу, - сказал Скримджер. – Что такого могло быть у несчастного сироты? Немного одежды – не самой лучшей, пара игрушек, скорее всего, самодельных... И вы покушаетесь даже на это! Вместо того, чтобы, наоборот, улучшить условия проживания ребёнка – сделать более удобную кровать, исправить обувь, одежду... Наколдовать иллюзию... Мало того, что у бедняги нет друзей среди маглов, а подобные выходки вынудят его относиться с определённой опаской и к волшебникам...
Реддл уставился на шкаф, потом на Дамблдора, потом с жадным блеском в глазах указал на волшебную палочку.
— Когда я получу такую?
— Все в свое время, — сказал Дамблдор. — По-моему, из твоего шкафа что-то рвется наружу. В самом деле, из шкафа доносилось какое-то дребезжание. В первый раз на лице Реддла промелькнул страх. — Открой дверцу, — сказал Дамблдор. Реддл, поколебавшись, пересек комнату и распахнул дверцу шкафа. Над отделением, где висело несколько поношенных костюмчиков, стояла на полке маленькая картонная коробка. Коробка гремела и подрагивала, как будто в ней колотились обезумевшие мыши. — Достань ее, — сказал Дамблдор. Реддл с явной опаской снял трясущуюся коробку с полки. — В ней есть что-нибудь такое, чему не положено быть у тебя? — спросил Дамблдор. Реддл посмотрел на Дамблдора долгим расчетливым взглядом.
— Да, наверное, есть, сэр, — сказал он наконец ничего не выражающим голосом.
— Открой, — сказал Дамблдор. Реддл снял крышку и, не глядя, вытряхнул содержимое коробки на кровать. Гарри, ожидавший увидеть нечто потрясающее, увидел кучку самых обыденных предметов, в том числе игрушку йо-йо, серебряный наперсток и потускневшую губную гармонику. Освободившись из коробки, они мигом прекратили подскакивать и теперь неподвижно лежали на тонком одеяле. — Ты вернешь их владельцам и извинишься, — спокойно сказал Дамблдор, убирая волшебную палочку за пазуху. — Я узнаю, если ты этого не сделаешь. И имей в виду: в Хогвартсе воровства не терпят. Реддл нисколько не смутился; он все так же холодно, оценивающе смотрел на Дамблдора. Наконец он сказал бесцветным голосом:
— Да, сэр.
- Хотя на практике это было невозможно, - сказал Реддл. – У этих вещей не было хозяев, я нашёл их – что-то на пляже, что-то подобрал на улице, что-то в тёмном углу приюта, напёрсток приволокла откуда-то сорока...
- То есть, Альбус, вы в очередной раз покушались на собственность сироты, да ещё и пытались заставить его ощущать свою вину за то, чего он не совершал, - сказал Кингсли. Чтец готов был возмутиться: это всё жалкие отговорки и нечего валить на него всё подряд, но понял, что его словам уже не поверят...
Закончив, он повернулся к Дамблдору и сказал ему напрямик:
— У меня нет денег.
— Это легко исправить, — сказал Дамблдор и вынул из кармана кожаный мешочек с деньгами. — В Хогвартсе существует специальный фонд для учеников, которые не могут самостоятельно купить себе учебники и форменные мантии. Возможно, тебе придется покупать подержанные книги заклинаний, но...
— Где продаются книги заклинаний? — не дослушав, перебил его Реддл. Он взял тяжелый мешочек с деньгами, не поблагодарив Дамблдора, и теперь рассматривал толстый золотой галеон.
- Манеры, манеры...
- Нарцисса, дорогая, Том Реддл рос в сиротском приюте, где дети не слышали добрых слов в свой адрес и, понятно, не всегда видели смысл в любезностях по отношению к другим – зачем, если те позволяют себе грубости по отношению к более слабым и зависимым от них людям? – спросила Андромеда. – Не удивительно, что Том рос... не зная, что такое любовь и дружба...
— В Косом переулке, — сказал Дамблдор. — Я помогу тебе найти все, что нужно...
— Вы пойдете со мной? — спросил Реддл, подняв глаза от монеты.
— Безусловно, если ты...
— Не нужно, — сказал Реддл. — Я привык все делать сам, я постоянно хожу один по Лондону. Как попасть в этот ваш Косой переулок... сэр? — прибавил он, наткнувшись на взгляд Дамблдора. Гарри думал, что Дамблдор будет настаивать на том, чтобы пойти с Реддлом, но он снова ошибся. Дамблдор вручил Реддлу конверт со списком необходимых вещей, объяснил, как добраться от приюта до «Дырявого котла», затем сказал:
— Ты сможешь увидеть кабачок, хотя окружающие тебя маглы, то есть неволшебники, его видеть не могут. Спроси бармена Тома, это легко запомнить, его зовут так же, как тебя... Реддл беспокойно дернулся, как будто хотел согнать надоедливую муху. — Тебе не нравится имя Том?
— Томов вокруг пруд пруди, — пробормотал Реддл. И вдруг, словно не смог удержаться, как будто вопрос вырвался у него помимо воли, спросил: — Мой отец был волшебником? Мне сказали, что его тоже звали Том Реддл.
— К сожалению, этого я не знаю, — мягко сказал Дамблдор.
— Моя мать никак не могла быть волшебницей, иначе она бы не умерла, — сказал Реддл, обращаясь скорее к себе самому, чем к Дамблдору.
- К сожалению, волшебники тоже умирают...
— Значит, это он. А после того, как я куплю все, что нужно, когда я должен явиться в этот Хогвартс?
— Все подробности изложены на втором листе пергамента в конверте, — сказал Дамблдор. — Ты должен выехать с вокзала Кингс-Кросс первого сентября. Там же вложен и билет на поезд. Реддл кивнул. Дамблдор встал и снова протянул руку. Пожимая ее, Реддл сказал:
— Я умею говорить со змеями. Я это заметил, когда мы ездили за город. Они сами приползают ко мне и шепчутся со мной. Это обычная вещь для волшебника? Гарри сразу понял, что он нарочно приберегал самую странную свою способность под конец, для пущего эффекта.
— Нет, необычная, — сказал Дамблдор после секундной заминки, — но это встречается.
- Мы провели специальные исследования, - сказал Невыразимец, - и обнаружили в Англии, Шотландии и Уэльсе двенадцать взрослых змееустов и около тридцати детей. Они все происходят из очень древних семейств, но почти все они, кроме Тиббсов, нейтральные маги. В Ирландии их нет вовсе, на континентальной Европе – около ста семейств, где змееустость – родовой дар... А вот в Азии и Африке это частое явление...
— Думаю, достаточно, — произнес седовласый Дамблдор.В следующий миг они с Гарри взмыли вверх, в темноту, и снова приземлились в сегодняшнем кабинете.— Садись, — сказал Дамблдор, прочно вставая на пол рядом с Гарри.Гарри подчинился; он весь еще был полон тем, что видел.
— Он поверил гораздо быстрее, чем я — ну, когда вы сказали ему, что он волшебник. Я сначала не поверил Хагриду.
- Ты отнёсся к нему со вполне естественной настороженностью, поскольку он изначально напугал тебя грубым вторжением в дом, да и Дурсли постоянно твердили, что магии не существует, - сказала МакГонагалл. – А Том...
— Да, Реддл был вполне готов поверить, что он, как он выразился, «особенный», — сказал Дамблдор.
- Он поверил бы всему, что подтвердило бы эту его теорию...
— А вы уже знали? Тогда? — спросил Гарри.
— Знал ли я, что вижу перед собой самого опасного Темного волшебника всех времен? — спросил Дамблдор. — Нет, я и понятия не имел, что из него вырастет. Но он, безусловно, меня заинтриговал. Я вернулся в Хогвартс с намерением внимательно за ним приглядывать. Я сделал бы это в любом случае, поскольку он был одинок, без родных и друзей, но я почувствовал, что это необходимо не только ради него, но и ради других. Как ты слышал, его способности были удивительно сильно развиты для такого юного возраста, а интереснее всего, и больше всего внушало опасений, что он в какой-то мере уже научился управлять своими возможностями и пользовался ими сознательно. Как ты видел, это не были беспорядочные эксперименты, характерные для большинства начинающих волшебников; он уже использовал магию против окружающих, чтобы с ее помощью запугивать, наказывать, подчинять себе других людей. Истории о повешенном кролике и о мальчике с девочкой, которых он заманил в пещеру, наводили на размышления... «Могу сделать человеку больно, если захочу»...
— А еще он понимал язык змей, — вставил Гарри.
— Да, действительно. Это редкая способность, ее обычно связывают с Темными искусствами, хотя, как мы знаем, среди великих и добрых волшебников тоже попадаются знатоки змеиного языка. На самом деле его способность разговаривать со змеями тревожила меня гораздо меньше, чем его явная склонность к жестокости, скрытности и тиранству... Время, как всегда, перехитрило нас, — заметил Дамблдор, указывая на потемневшее небо за окном. — Но прежде чем мы расстанемся, я хочу обратить твое внимание на некоторые моменты той сцены, которую мы только что наблюдали, они имеют самое прямое отношение к тому, что мы будем обсуждать на следующих уроках. Во-первых, надеюсь, ты заметил, как реагировал Том Реддл на мои слова, что кто-то другой тоже носит его имя?Гарри кивнул.— Он показал свое отвращение ко всему, что сближает его с другими людьми, делает его обыкновенным. Уже тогда он стремился быть другим, отдельным от всех, быть знаменитостью. Как ты знаешь, всего через несколько лет после этого разговора он навсегда отказался от своего имени и придумал личину лорда Волдеморта, за которой и прятался с тех пор. Думаю, ты заметил также, что Том Реддл был абсолютно самодостаточен, не любил ни с кем откровенничать и, по-видимому, у него не было друзей. Ему не требовалась помощь, не нужен был спутник для путешествия в Косой переулок. Он предпочитал действовать в одиночку. Взрослый Волдеморт остался таким же. Многие Пожиратели смерти утверждают, будто пользуются его доверием, приближены к нему и даже, что они понимают его. Они заблуждаются. У лорда Волдеморта никогда не было друзей. Я думаю, ему не нужны друзья. И последнее... Надеюсь, Гарри, ты еще не слишком сонный, чтобы внимательно слушать. В детстве Том Реддл любил собирать своего рода охотничьи трофеи. Ты видел коробку, которую он прятал у себя в комнате. В ней он хранил мелкие вещицы, если угодно, сувениры, на память о жертвах особо неприятных проявлений своей магии. Запомни эту особенность, несколько напоминающую сорочьи повадки, она будет очень важна для нас в дальнейшем... А теперь и в самом деле пришло время ложиться спать.
- Память о жертвах... Не знаю, не знаю. Но я ничего не крал и не отбирал силой, - сказал Реддл. – Сорочьи повадки... У кого из детей, которые росли в бедности, такого не было? Такие схроны были у всех в нашем приюте, мой был одним из самых бедных...
Гарри встал. По дороге к двери на глаза ему попался столик, на котором в прошлый раз лежало кольцо Марволо. Кольца там больше не было.
— Да, Гарри? — сказал Дамблдор, увидев, что Гарри остановился.
— Кольцо исчезло, — сказал Гарри, обернувшись. — Но я подумал, может, там будет лежать губная гармоника или еще что-нибудь...Дамблдор лучезарно улыбнулся, глядя на него поверх своих очков-половинок.
— Тонко подмечено, Гарри, но губная гармоника была всего лишь губной гармоникой.На этой загадочной ноте он махнул рукой, и Гарри понял, что ему пора уходить.