Разочарованные

   Утро было каким-то неестественно тихим, даже ветер не завывал за окнами. Отключив будильник и сладко потянувшись, Гермиона открыла глаза. Голова была тяжелой, но мыслей в ней не было совершено. На душе было хорошо, но не уютно. Вторник ощущался понедельником. Неторопливо встав и накинув халат, девушка поспешила в ванную комнату, пока Малфой ее не занял. Она совершенно не знала, жаворонок он или сова, поэтому проворно юркнула в комнатку, придержав дверь, чтобы та не хлопнула.

Придирчивым взглядом она осмотрела свое отражение в зеркале и тяжело вздохнула. Ей было уже шестнадцать, но она ощущала себя «‎гадким утенком». Другие девочки уже в прошлом году были довольно миленькими, а за это лето и вовсе стали красавицами. Казалось, что только одна она осталась какой-то неженственной и угловатой. Ее волосы всегда завивались в кудряшки и им было просто невозможно придать форму, мешки под глазами даже магия не могла скрыть, нос, по мнению Гермионы, был достаточно крупен для ее лица, а губы такими тонкими, что вряд ли кто-то захочет их поцеловать. И грудь тоже напрочь отсутствовала. Даже у Джинни она была на пару размеров больше. Гермиона очень комплексовала по этому поводу, ведь пока ее подруги и случайные девушки в туалете обсуждали новые модели бюстгальтеров и притворно вздыхали, что такая-то и такая-то модель не для них, или что тоненькие лямки не удержат их большую грудь, Гермионе оставалось лишь закатывать глаза и тихо вздыхать, осознавая, что с ее грудью она и вовсе может обойтись без лифчика. Попы тоже не было. Совсем. Других девушек шлепали, но не ее. Но и тут Гермиона себя утешала тем, что это потому, что она – Гермиона Грейнджер.

Определенно, Гермиона – это Гермиона, и ей не нужны все эти глупости. Покачав головой, чтобы грустные и пессимистичные мысли из нее вылетели, она умылась и почистила зубы. Теперь она была готова к сегодняшнему дню, чего бы он ей не готовил.

Улыбнувшись грустной улыбкой своему отражению, девушка начала медленно расчесывать свои волосы, придавая им более менее пристойный вид.

– Блять, Грейнджер, да ты издеваешься, – в дверях стоял сонный Драко, который тер глаза.

– Малфой! – зашипела Гермиона, запахивая полы халатика. – Тебя стучать не учили? – она сверлила его взглядом. – Ты вообще-то не один живешь!

– Ты отсталая волшебница или в мире маглов не существует замков? – парировал он. – Закрываться тебя, дуру, не учили? – Гермиона, как рыба, открывала рот, но сказать ничего не могла, понимая, что он все-таки прав, а она забыла запереться. – Так я и думал, – довольно констатировал блондин.

– Я освобожу ванну ровно через пять минут, – сказала Гермиона. – Выйди.

– У меня нет времени,– и он подошел к раковине. Презрительно скривившись, он плечом оттолкнул девушку, что стояла на коврике перед раковиной и расчесывалась, и принялся сам умываться.

– Я тебя не смущаю? – вытаращила глаза девушка.

– Мне похер на грязь, Грейнджер.

– Но...

– Или заткнись, или проваливай, – резко оборвал ее слизеринец, – но держу в курсе, что через пару минут я сниму штаны, чтобы посса...

– Хватит! – от столь излишней прямоты слизеринца щеки девушки стремительно краснели.

– Прекрати, Малфой, – девушка стремительно покидала ванну.

Оказавшись за ее пределами, она сказала чуть громче, чем следовало:

– Мерзкий слизеринец! – как она и рассчитывала, Драко это услышал, но и ухом не повел. Махнув рукой в сторону двери, он ее запер. Не стоит повторять ошибки.

В следующий раз она встретилась с Малфоем, когда она, уже одетая, спешила на завтрак. Он сидел со своим другом, оба вальяжно развалились на диване. При ее появлении на лестнице они резко прекратили разговор, хотя Гермиона отчетливо знала, что они о чем-то спорили.

– Гермиона, – Забини встал, как только ее увидел.

«Какой воспитанный, – отметила про себя Гермиона».

Девушка несмело улыбнулась и выпорхнула из гостиной.

– И что это такое было сейчас? – Блейз плюхнулся обратно на диван.

– Бабы, – пожал плечами Драко.

– Вот зуб даю, что вчера все было... иначе, – немного замялся мулат.

– Бабы, – снова повторил Драко.

– Ты такой многословный с утра, Драко, – Блейз устремил на него свой темный взор,– я должен что-то знать?

– С чего бы? – Драко встретился с другом взглядом. Не выдержав, Блейз отвел глаза в сторону. – На завтрак?

– Да, – на автомате кивнул Забини.

Друзья синхронно встали и нога в ногу дошли до Большого зала.

– Позволю заметить, что пока я шел к тебе, то наткнулся на несколько девчонок, которые обсуждали твой разрыв с Панси, – Драко закатил глаза. – В общем, ничего не бери из их рук, – мулат загадочно ухмыльнулся.

– Амортенция, да?

– Не, что-то из магазина этих рыжих, которым Поттер дал денег.

– Лучше бы амортенция, – выдохнул блондин, и друзья громко рассмеялись, привлекая к себе внимание половины Большого зала.

– Ну ты держись, – хохотнул Блейз, кивая на голодные взгляды девчонок.

– Блять, – протянул Малфой.

Он шел по Большому залу, словно по подиуму – легко и непринужденно, как-будто никто не пялился на него во все глаза.

– Они тебя хотят, – шепотом, прямо Малфою на ухо, пропел Блейз, когда они уже уселись на свои места и принялись завтракать.

– Да ладно? – похлопал глазами Драко.

– Да, – подтвердил Забини, поджав губы. – Ты обязан уделить внимание хотя бы вон той симпатичной когтевранке, – он сделал полукивок на соседний стол. – Ну или познакомить меня с ней, – ударил друга по плечу мулат.

– Уделить внимание? – Драко повторно закатил глаза. – Но я не знаю как, – с притворным ужасом удивился парень, но все же направил оценивающий взгляд в указанную сторону.

Кто-то так неестественно громко положил столовые приборы на стол, что столь резкий звук привлек внимание парня.

«Панси, – улыбнулся Драко».

Затем он подмигнул темноволосой когтевранке, которая буквально выпрыгивала из школьной формы. Панси поспешила удалиться, чтобы не быть свидетельницей этого спектакля.

– Бабы, – снова сказал Драко, поворачиваясь к Забини, – что я тебе и говорил, – Блейз понимающе улыбнулся, но все его внимание было поглощено какой-то суматохой за гриффиндорским столом.

Даже отсюда он видел, что щечки Грейнджер полыхали. Проследив за взглядом друга, Драко, в который раз за сегодня, глубокомысленно извлек:

– Бабы, – Забини понимающе вздохнул.

– Да вы оба в своем уме? – словно змея, Гермиона шипела на мальчиков.

– Но мы же сами его видели летом в «Горбин и Бэрк»! – возмущался Гарри.

– И что, Гарри? – Гермиона подняла на него уставшие от этого бессмысленного спора глаза.

– Ну там же все такое... темное, – неуверенно начал Рон.

– И? – Гермиона перевела взгляд на друга.

– Да он же Пожиратель, как и его папаша, – Рон стучит по столу, – что тут непонятного?

– А факты? – упорно гнула свою линию Гермиона.

– Найдем, – махнул рукой Гарри, – а вообще, – Гарри понизил голос, – на прошлой неделе он пропал с карты мародеров!

– Что? – ахнула Гермиона.

– Как? – не понял Рон.

– А вот не знаю! Но три дня его не было на карте! Совсем!

– Да быть не может, – отмахнулась Гермиона.

– Он пропал с карты на три дня, Гермиона, а Забини говорил, что он валяется больной в кровати, – отчеканил Поттер. – Я проверил – его не было в гостиной слизерина. А Анджелина подтвердила, что в башне она все время была одна. И у мадам Помфри его не было! – победно закончил Гарри, в глазах которого пылал огонь азарта.

– И где же он тогда был? – недоумевала Гермиона.

– А вот где, – Гарри кладет перед ней Ежедневный пророк. – В день, когда он «заболел», пропала маглорожденная, а когда вернулся – ее нашли убитой. Что скажешь? – Гермиона вчитывалась в каждую строчку.

– И вы решили, что это он? – она уставилась на друзей.

– Ну да, – Рон почесал затылок, – все же совпадает.

– Совпадает что, Рон? – Гермиона начинала злиться без явной причины. – Где факты?

– Но ведь его не было в школе! – отчаянно защищался Рон.

– Ребята, даже, – Гермиона голосом акцентировала последнее слово, – ДАЖЕ, если этот хорек и вправду отсутствовал в Хогвартсе, а вы упорно считаете его Пожирателем Смерти, то... – Гермиона сделала паузу, – это ничего не доказывает, он не единственный Пожиратель на свете, понимаете? – девушка заметила, что лица ребят немного погрустнели, потому что их гениальнейшая теория начинала рушиться о ее рационализм.

– Но он ведь мог помогать, да? – Рон заглянул Гарри в глаза, ища поддержку.

– Да! – потухший огонек в глазах Гарри начал сиять снова. – Наверное, это был какой-то обряд посвящения или еще что-то!

– Ох, ребят, – Гермиона сжала виски пальцами, чувствуя, как тупая боль пульсирует в них, – он просто мальчик.

– Почему ты снова его защищаешь? – поинтересовался Рон.

– Снова? – подняла брови девушка. – Я считаю, что прежде, чем вешать на человека клеймо, которое изменит его жизнь, надо быть в этом уверенным, – отчеканила девушка.

– Ну свое клеймо он уже получил, – Гарри послал злой взгляд на слизеринский стол. Гермиона тут же легонько хлопнула его по руке, чтобы он поменял направление своих мыслей. – Змееныши еще шепчутся, – кивнул он на парочку Малфоя и Забини.

– Они же друзья, это нормально, – Гермиона не понимала, почему Гарри так цепляется за тонкую соломинку, будто Малфой и впрямь Пожиратель.

– Точно! – ликует Гарри. – И друзья у него – Пожиратели!

– Гарри, остановись! – Гермиона сложила ладони в умоляющем жесте. – Они же наши ровесники.

– Все мы рано повзрослели, – сказал Гарри.

– Он просто мальчик, – упрямо заявила Гермиона, переводя взгляд с одного лица друга на другое. – Конечно, он ужасно себя ведет, порой просто отвратительно, к тому же он мерзкий хорек и настоящий сноб, но мы не можем приписывать ему все только потому, что он родился с фамилией Малфой, понимаете?

– Да, но...

– Никаких «но», Гарри. Я тоже терпеть его не могу, но заметь, я не разбрасываюсь обвинениями направо и налево.

– О, это заметно, – поддакнул Рон.

– А теперь, извините меня, но я хочу позавтракать, а не обсуждать Малфоя. Ведете себя, как девочки, шушукаясь за его спиной в школьных коридорах, – хихикнула девушка, отправляя в рот ложку творожно-тыквенной запеканки, и друзья тоже рассмеялись от такого сравнения.

– Ты будешь ходить на Прорицание? – спросил Гарри. Гермиона отрицательно покачала головой. – Почему?

– Я вроде бы на прошлом занятии все подробно сказала.

– Но разве можно так просто отказаться от предмета? – не понимал Гарри.

– Я не отказалась, – пояснила Гермиона, – а заменила один предмет другим. Вместо Прорицания я буду ходить на Нумерологию.

– Это разве не одно и то же? – удивился Уизли.

– Не совсем, Рон.

– Главное, чтобы тебе нравилось, – улыбнулся Гарри.

– Да, профессор Вектор очень милая и интересная.

– Ну и славно, – Гарри был искренне рад, что они так легко и без ссор ушли от темы «Драко Малфой – Пожиратель Смерти».

Дальнейший завтрак прошел без происшествий, что не могло не радовать. Гарри ломал голову, как вывести Малфоя на чистую воду, Рон мыслями был не тут, а Гермиона пыталась понять, что же она упустила. Что-то было не так, как обычно.

Скользнув глазам по Большому зала, Гермиона зацепилась взглядом за платиновую макушку. Кажется, в груди что-то на секундочку екнуло, но... показалось. Они всегда были вместе – Малфой, Забини и Паркинсон. Как Золотое трио, только серебряное. А может и платиновое.

Такие разные, как Гарри и Рон. И Панси, которая, наверно, как и сама Гермиона, останавливала их от крайне безумных шагов. Они смогли пронести свою дружбу через года. Ничего не сломило их. Они всегда были вместе и поддерживали друг друга. Гермиона не понаслышке знала, что многие гриффиндорцы, подобно Гарри, считали Малфоя младшего Пожирателем, и шипели ему вслед оскорбления, но слизеринец их будто не замечал. Всегда холодный. Всегда спокойный. С прямыми плечами и гордо поднятой головой. Никаких эмоций на аристократическом лице. Гермиона даже завидовала ему в этом плане. В прошлом году Гарри пришлось сложнее, когда он оказался в подобной ситуации. Даже не смотря на поддержку друзей, он буквально увядал на глазах. Ежедневный пророк сочинял небылицу за небылицей, а вот в случае Малфоя... тишина. Гермиона поразилась, насколько они похожи. И насколько же они все разные.

Задержавшись на Малфое взглядом, Гермиона задалась вопросами: какого это, дружить с Драко Малфоем? Также ли он верен друзьям, как семье? Она знала, что Малфои придерживаются своих идеалов, даже если они ошибочны. Куда они ходят дружной троицей? Как он их поздравляет? Помнит ли он про их дни рождения? Что дарит? Проводят ли они праздники и каникулы вместе?

Гермиона грустно выдохнула, осознав, что Гарри предпочитает никуда не ездить, а Рон и вовсе может забыть о ее дне рождении. Друзья мало знали о том, что ей было по-настоящему интересно. На праздники ей чаще всего дарили книги, которые Гермиона или уже давно прочитала, или были ей не интересны, но она всегда благодарила с искренней улыбкой на губах.

Поймав себя на таких глупостях, Гермиона Джин Грейнджер потрясла головой, выгоняя столь дерзкие мысли. Ей никогда не нравился этот противный Малфой, не стоило думать о нем сейчас. Но ей и вправду было интересно, стал ли Драко Пожирателем или нет? С одной стороны, он не мог им быть, потому что он ребенок, ему всего шестнадцать, а вот с другой стороны... А вдруг у него не было выбора? Вдруг он был Мальчиком-Без-Выбора? А что если его судьба была предрешена еще с момента рождения, и он нуждается в помощи?

Гермиона прыснула в ладошку, когда, мысль о том, что сам Драко Малфой нуждается в помощи, пронеслась у нее в голове.

– Все хорошо? – взволнованно спросил Гарри, кинув взгляд на подругу.

– Вполне, – кивнула Гермиона, пряча в кубке с соком свою улыбку.

– Ты уверена? – еще раз спросил Гарри.

– Конечно, что за вопрос? – удивляется Гермиона.

– Просто это мой сок, Гермиона, – удивляясь невнимательности подруги, произносит Рон с легким шоком.

– Да? – Гермиона сильно растеряна. – Пить очень хотелось, – поспешно добавляет она. – Прости, пожалуйста.

– Без проблем, – улыбается Рон.

Гарри с Роном непонимающе переглянулись, но не стали настаивать. Гарри сосредоточенно тер шрам, а Рон уставился в начало Большого зала, откуда медленно, но уверенно, прямо в их сторону шла Лаванда Браун.

– О, мне пора, – Рон мигом подскочил на ноги. Набив карманы различной выпечкой, он скрылся в другой стороне Большого зала, а потом и вовсе спешно покинул его.

– Что это с ним? – Гермиона изогнула бровь и ждала от Гарри ответа.

– Ммм, – неопределенно промычал Поттер, не имея представления, как обозначить отношения Рона и Лаванды. Затем увидев, что Джинни тоже спускается по ступенькам, Гарри последовал примеру друга. – Мне тоже пора, Гермиона, увидимся на занятиях.

– Все такие странные, – пробормотала девушка себе под нос и продолжила завтрак.

Но у Джинни были другие планы. Обычно Уизли-младшая по утрам предпочитала что-то с овощами, будучи спортсменкой ей, волей не волей, приходилось следить за фигурой, но сегодня она плюхнула себе на тарелку море бекона и сейчас сидела, злобно на него уставившись и агрессивно тыкая вилкой. Понаблюдав за подругой некоторое время, Гермиона аккуратно отложила от себя столовые приборы и осторожно поинтересовалась:

– Все хорошо, Джин?

– Не знаю, – ответила Джинни, не поднимая глаз.

– Что случилось? – настаивала Гермиона.

– Я, кажется, сделала одну глупость, – Уизли посмотрела из-под бровей на подругу.

– Ну это я знаю, – улыбнулась ей в ответ Гермиона. – Разве что-то еще случилось? – она сделала акцент на «что-то еще». Джинни отрицательно покачала головой, отправляя в рот ломтик бекона. Гермиона кинула на подругу суровый взгляд и та сразу же сдулась.

– Ну, возможно, кое-что произошло, но я не знаю, как это понимать, – она уставилась в тарелку, чтобы избежать этого «грейнджерского» взгляда, от которого по спине пробегали мурашки, «скручивая внутренности в узелок», как говорил Рон по секрету сестре. – Вчера нас с Дином увидел Гарри.

– Это нормально, вы ведь встречаетесь.

– Да, но... – Джинни немного замялась. – Гарри так странно себя повел, – от неловкости Джинни поерзала на скамье, – Сначала он накричал на Дина, сказал, что я маленькая и все такое. Мне в один момент даже показалось, что он ударит Дина, но он просто сказал ему убираться, – голос девушки стал тише и Гермиона немного наклонилась к ней, чтобы не пропустить монолог подруги. – А потом... – Джинни всхлипнула, – потом он переключился на меня. Он говорил, что от кого-кого, но от меня не ожидал подобных глупостей, что я его разочаровала и что я ему, как сестра. А потом он добавил, что я такая глупая... – Джинни снова всхлипнула. – Дин попытался заступиться за меня, потому что Гарри повышал голос, но Гарри... кажется, он сломал ему нос, – тихо-тихо закончила Джинни.

– В этом году у всех мода ломать носы, – пошутила Гермиона, намекая на многострадальный нос Рональда.

Джинни оценила шутку и улыбнулась.

– А вообще, Джин, я тебе уже говорила, что...

– Да-да, – закивала Джинни. – Ты оказалась права. Ты всегда права, Гермиона. Какая же я дура, – девушка прикрыла глаза и сжала руки в кулачки. – Моя мама говорит, что я никогда не повзрослею.

– Может, просто хватит бегать за Гарри? – в лоб спросила Гермиона.

– Я не бегаю за ним, – широко распахнула глаза Уизли-младшая.

– Ну да, – улыбнулась Гермиона, – ты просто увлекаешься квиддичем, как и он. Посещаешь те же магазины, что и он, – Гермиона загибала пальцы, – выписываешь те же журналы...

– Прекрати, – рассмеялась Джинни и подняла руки вверх. – Если я скажу, что это совпадения и наши интересы просто пересекаются, ты же мне не поверишь? – она пристально посмотрела на подругу.

– Нет, – решительно покачала головой Гермиона.

Гермиона видела, что Джинни хотела что-то сказать, но в последний момент она решительно поджала губы, ловя едва не вылетевшие слова, и откинула волосы со лба.

– Гермиона, – позвала Уизли спустя некоторое время, – а вдруг он ревнует?

– Что? – Гермиона потеряла ход мыслей.

– Ну Гарри, – поспешно добавила Джинни. – Вдруг он... ревнует... меня? – с паузами выпалила девушка. – Есть же такая вероятность? – она с мольбой уставилась на Гермиону, совершенно уверенная, что подруга знает все на свете. – Хоть чуть-чуть?

– О, – удивилась Грейнджер. – Я никогда не думала о подобном, Джин, но уверена, что такая возможность есть.

– Правда? – глаза Джинни пугающе засияли.

– Ну да.

– Я считаю, – доверительно зашептала Уизли, – что за этим «ты мне как сестра», что-то есть, – Джинни мечтательно улыбнулась, уставившись куда-то перед собой. – Я же вижу, как он смотрит на меня. Как стремительно уходит, когда я появляюсь рядом с вами. Как он беспокоится за меня на тренировках. Должно же это что-то значить? – она в упор смотрит в шоколадные глаза подруги.

– То, что он о тебе заботится? – предполагает Гермиона.

– О тебе он тоже заботится, Гермиона, – холодно произносит Уизли. – Но он... обычный, когда с тобой. А вот со мной, – она мечтательно зажмурилась, – он начинает краснеть, становится неловким, проливает сок из кубка и все такое. Это определенно что-то значит, – подводит итог Джинни, распахнув глаза.

– Если у тебя есть четкое мнение об этом всем, то что ты хочешь от меня? – Гермиона выжидающе смотрит на подругу, пока та теребит кончики своих волос.

– Поговори с ним, – выпалила Джинни. – Узнай как-то аккуратно, что за химия между нами.

Гермиону так и подмывало спросить: «Между вами или у тебя?», но она вовремя поджала губы.

– Пожалуйста.

– И как ты это представляешь? – Гермиона изогнула бровь.

– Ты же Гермиона Грейнджер! Ты обязательно что-то придумаешь! – уверенно заявляет Уизли.

– Я попробую, но не обещаю, – Гермиона терпеть не могла давать ложных обещаний, но и отказать подруге прямо не могла.

Она была Гермионой Грейнджер, а это значить быть компромиссной. Джинни ей благодарно улыбнулась.

– Рано, – ответила Гермиона на ее улыбку.

Улыбнувшись в ответ, Джинни не спеша потягивала сок, блуждая своими огромными глазами по Большому залу.

В целом, день прошел неплохо. Факультет смог вернуть часть утерянных баллов обратно, что не могло не радовать гриффиндорев. Гарри с Роном серьезно занялись учебой, о чем свидетельствовали стопки книг, лежащие перед ними.

Гарри что-то так усердно переписывал из одной книги, что даже высунул кончик языка, Рон списывал у Гарри, а Гермиона улыбалась, наблюдая эту картину.

– Как-то грустно у нас проходят вечера, – усмехнулся Гарри, отбрасывая перо от себя. – Не этого я ожидал от шестого курса, если честно, – Рон хмыкнул, соглашаясь с другом.

– Я тоже не ожидала, что заглянув вечером в гостиную факультета, увижу вас вдвоем над учебниками, – подначила их Гермиона, улыбаясь.

– До чего ты нас довела, – смеется Рон.

– Да-да, – соглашается Гарри, – становимся самостоятельными.

– Вот увидишь, Гермиона, мы когда-нибудь дадим тебе списать, – хохочет Рон. Гермиона закатывает глаза в жесте неверия, но Рон настаивает на своем. – Вот увидишь, – широко улыбается он друзьям. – Гарри, мы обязаны стать отличниками, чтобы она вернулась к нам.

– Безусловно, – соглашается Поттер, почесывая шрам.

– Болит? – настороженно спрашивает Гермиона, помня, чем обернулось это в прошлом году.

– Все в порядке, – поспешно отвечает брюнет. – Просто уже представляю отработки Снегга завтра.

– Ууу, – мычит Рон.

– Да мне еще повезло, – улыбается Гарри. – Гермионе вообще с Малфоем заниматься до Нового года.

– Ууу, – снова мычит Рон.

– Да ладно, – улыбается Гермиона. На душе было так уютно и тепло, что никакой Драко Малфой не мог испортить настроение. – Я буду хорошо себя вести и на Новый год Санта подарит мне освобождение от хорька, – едва Гермиона успела закончить предложение, как друзья залились громким хохотом, привлекая к себе внимание всех присутствующих в гостиной.

Как только на них перестали бросать косые взгляды, Гарри вернулся к теме, которая была словно заноза в его заднице.

– Гермиона, – несмело начал Поттер. Как только девушка повернулась к нему, он тут же спросил, боясь передумать и не задать вопрос, – не могла бы ты... ну на твоих занятиях с Малфоем... посмотреть, есть ли у него... татуировка? – по мере озвучивания вопроса брови Гермионы ползли вверх, а когда Гарри договорил, брови, казалось, начали жить своей собственной жизнью, и, кажется, уже не на ее лице.

– Ты серьезно? – только и смогла вымолвить девушка.

– Ну, а почему бы не воспользоваться моментом? – Гарри тоже приподнял брови.

– Мне казалось, что мы уже обговорили эту тему, – Гермиона поджала губы.

– Тебе казалось, – холодно говорит Гарри.

– А может мне вообще вломиться ночью в его спальню? – огрызается девушка.

– О! – Рон, казалось, не возражает против этого.

– Одобряю, – кивает Гарри.

– Вы в своем уме? – шипит Гермиона, инстинктивно складывая руки на груди.

– Вполне, – кивает Гарри. – Или ты опять скажешь, что он просто мальчик?

– Именно, – кивает Гермиона.

– А я тебе говорил, – Рон посылает Гарри долгий взгляд и, переглянувшись друг с другом, ребята кивнули.

– И что это значит? – скептически спрашивает Гермиона.

– Ничего, – роняет Гарри и тут же берет в руки перо, начиная агрессивно что-то переписывать уже с другой книжки.

Рон же долго смотрит на Гермиону, пытаясь понять, что у нее в голове. Но Рональд Уизли и в своей то голове не может разобраться, что уж говорить о чужой. Недовольно хмыкнув, он принялся выполнять домашнее задание – часть переписывая с книги, часть с пергамента Гарри.

Гермиона так больно вцепилась в свои плечи, что у нее онемели кончики пальцев.

«Синяки будут утром, – подумала девушка».

Сложив руки на коленях, она медленно переводила взгляд с одного друга на другого, пытаясь понять, на каком ухабе дороги их дружба стала давать трещину.

– А я думала, что это навсегда, – говорит Гермиона, вставая с кресла, на котором всегда любила сидеть. – Я думала, что наша дружба сможет разрушить города, – она поворачивается и уходит. Медленно, но не оглядываясь. Когда портрет хлопнул, Рон и Гарри вздрогнули.

– Она ведет себя крайне странно, – едва тихо шепчет Рон.

– Я уверен, что за этим тоже стоит Малфой, – плечи Гарри бессильно опускаются. Он не знает, за какую ниточку подергать, чтобы спасти Гермиону и вернуть к ним.

– Может она под Империусом, – предполагает Рон, но Гарри отрицательно кивает головой. В зеленых глазах, в глазах, как у матери, мелькает боль. Всепоглощающая. Сжигающая. Да, он, возможно, Избранный, и он должен спасти всю магическую Британию, а может и весь мир, но как спасти мир, если ты не можешь помочь близкому?

Как только за Гермионой захлопнулась створка портрета, ее прямая осанка немного сдулась. Не перед кем было держать лицо. Посмотрев на часы, она поняла, что у нее еще целых три часа до патрулирования. В Башню старост идти не хотелось совершенно. Соседство с Малфоем было... пугающим, но Гермиона бы и под страхом Авады не призналась бы в этом. Она понимала, что глупо бояться, ведь он ее не убьет там, но все же, это был Малфой, а Малфои... это Малфои.

В конце концов, Гермиона решила, что сначала она проветрит голову, а оставшееся время позанимается в библиотеке. Ноги сами понесли ее на Астрономическую башню. Распахнув дверь, она замерла в нерешительности. Все-таки она не хотела идти в Башню старост, чтобы не пересечься с Малфоем и тут на – получите и распишитесь! Слизеринец, собственной персоной. Стоит здесь. Еще и курит!

– Малфой! – ахает Гермиона. – Ты же в школе! – инстинктивно она подбегает к нему и вырывает зажженную и наполовину выкуренную сигарету. Не долго думая, она, взмахом волшебной палочки, превращает сигарету в пепел, который медленно кружась, летит вниз с башни.

– Грейнджер! – рычит Драко. – Ты стала бессмертной?!

– Курение строго запрещено в школе! – кричит на него в ответ девушка.

– Да насрать! – Драко тянется за пачкой и достает сигарету. Но как только он ее поджигает и пытается сделать затяжку, Гермиона ловким движение волшебной палочки заставляет ее повторить судьбу предшественницы. Мысленно послав в Гермиону Аваду, он тянется за третьей. Но не успел он ее и ко рту поднести, как сигарета превратилась в пыль. – Блять, ты серьезно?

– Вполне, – ухмыляется Гермиона.

– Я настойчивый, – Драко тянется за следующей, но и она рассыпается в его руках.

– Я тоже, – Гермиона кривит губы. – Минус десять очков со Слизерина за каждую сигарету, что я сожгла. И еще минус двадцать за все последующие, что ты выкуришь из этой пачки, – она направила на пачку палочку и Драко почувствовал, как она завибрировала в его руках.

– Ну допустим, я заинтригован, – ухмыляется парень, крутя сигарету в своих тонких пальцах.

– Просто помолчи, – просит Гермиона, убирая палочку в карман мантии.

Сбросив сумку с плеча, двумя руками она взялась за перила, подставив лицо теплому ветру. От удовольствия она даже закрыла глаза.

У Малфоя на языке вертелось не менее двадцати трех едких ответов, но он просто сжал челюсти. Вид Грейнджер, которая вот так просто взяла и заткнула его, а потом как ни в чем не бывало наслаждалась вечерней прохладой, стоил этого молчания.

Волосы развевались в разные стороны, глаза блаженно закрыты и рот был чуть приоткрыт. Грудь колыхалась в такт ее дыханию. Вид портила только глубокая складка на ее лбу, но Драко точно знал, что не он ее причина.

Как быстро она стала умиротворенной, так же быстро она и вернулась из этого состояния. Поправив прическу, она перекинула сумку через плечо. Уже у самой двери она бросила невзначай:

– Сегодня дежурим, не опаздывай! – и ушла в библиотеку. Она может днями напролет ломать голову над тем, что происходит и как быть дальше, но домашние задания никто не отменял. А она обязана быть лучшей.

Малфой уже открыл было рот, чтобы указать, что вот кто-кто, но он, в отличии от всяких Грейнджер, ни разу еще не пропустил дежурство, но девушки и след простыл.

– Как пчелка, – проронил он, глядя на горизонт. – Подлетела, ужалила, улетела и забыла об этом, – он достал из пачки сигарету. Ему надо было покурить и пофиг на минус двадцать очков. – А у меня будет долго болеть, – дым медленно, словно анестезия, обволакивал легкие, а затем, раздражая горло, вырывался наружу, оставив на языке горький привкус никотина. – Потрясающе, – проронил Драко.

Пока Драко Малфой медленно смаковал послевкусие от сигареты, Гермиона уже была в библиотеке. Она не чувствовала себя в безопасности в своем любимом кресле, поэтому выбрала другой угол, более темный, без окна, и немного в запретной секции. Но она чувствовала, что вряд ли кто сюда вторгнется.

Разложив пергаменты и свитки на столе, она рылась в своей сумочке, на которую были наложены незримые чары расширения, делавшие ее бездонной. Ладонь наткнулась на приятный холодок, и девушка достала предмет – маленькое, резное, красивое зеркальце.

Гермиона с трепетом провела пальцем по рунам, которые были выгравированы на крышке. К сожалению, девушка понятие не имела, что они значили, но они были такими красивыми, что явно не могли нести вред.

– Я ведь так и не вернула тебя владелице, – шепчет она, открывая его.

По идее, оно должно было двухстворчатым. Но Гермиона приятно удивилась, что с одной стороны было кристально чистое зеркальце, несмотря на древний вид, но с другой стороны, где должна была быть вторая половинка зеркальца, снова были руны. Много рун.

Гермиона засмотрелась на их затейливый узор. Она понимала, что они что-то значат, но даже ее знаний не хватало, чтобы их расшифровать. Внимание привлекал красный круг, похожий на капельку крови. Не долго думая, Гермиона прикладывает к нему указательный палец. Но как только девушка касается поверхности, она резко одергивает руку и смотрит на палец. Маленькая капелька крови от укола. Ничего не понимая,Гермиона, смотрит на зеркальце, как зачарованная. Вместо одной капельки крови, там уж два кружка.

– Что? – ахает девушка.

Два красных кружочка, две капельки крови объединились в одну. Круг заискрился, мерцая, как алмаз, а потом произошло что-то наподобие мини взрыва – красное пятно бешено закружилось, закипело, надулось, словно шарик, а потом ... лопнуло?

Подобно тонким ручейкам в разные стороны расходились кровавые лучики. Затем они выгорели, оставляя по окружности рамы красную, кровавую обводку, которая на секунду вспыхнула огнем и растворилась, будто-то ничего и не было. Гравировка на второй половине зеркальца пропала. Сейчас там было что-то напоминающее трикветр – тройной узел или «трилистник», как сказала бы профессор Трелони, символ единства.

Гермиона была умной девушкой, она сразу опознала этот символ – символ бесконечности и неразрывной связи всего и всех. С опаской девушка провела пальцем по переплетенным узлам, по бесконечным кругам. Захлопнув крышку, она убедилась, что и там непонятные знаки сложились в совершенно понятный символ – солнце.

Гермиона, еще учась в обычной магловской школе, знала все эти кельтские символы, но видеть их вот так близко было страшно. Страшно интересно.

Грейнджер коснулась солнца и узор тут же изменился – половина осталась в форме солнца,а другая же превратилась в месяц. Уколотый палец обожгла острая боль. Точно такой же острый укол ощутило и сердце. Девушка даже вскрикнула от боли.

С опаской открыв зеркальце, она убедилась, что вся символика сохранилась.

«Ничего не понимаю, – пронеслось у девушки в голове».

Неожиданно поверхность зеркала начала туманиться. Гермиона потерла глаза, но нет, это ей не показалось. Поверхность зеркала действительно стала мутнее. Но как только туман рассеялся, Гермиона отчетливо увидела вместо своего отражения... Драко Малфоя, курящего на Астрономической башне!

«Ничего не понимаю, – снова промелькнуло в голове у гриффиндорки».

А дальше ее накрыла темнота.

– Эй, – кто-то тряс ее за плечо. – С тобой все хорошо? – Гермиона открыла глаза. – Спать в библиотеке не самый лучший вариант, – добродушно советует незнакомец, – шея затечет, – доверительно делится он, улыбаясь.

– Я спала? – девушка широко распахивает глаза, тут же принимая сидячее положение. – Прости, – Гермиона прикрывает рот рукой.

– О, передо мной не стоит извиняться, – улыбается парень, – но можешь извиниться перед книгами. Какое неуважение к ним! – Гермиона улыбнулась.

– А как ты меня нашел? – вдруг спрашивает она. – Это место сложно отыскать.

– Я обычно тут и занимаюсь, – пожимает плечами парень. – Сегодня пришел, а меня тут ждет сюрприз, – задорно смотрит на нее незнакомец. – Вроде бы не Рождество и поведение у меня было не очень... – парень возводит глаза к потолку, а Гермиона начинает глупо хихикать.

– Я могу уйти, если это твое место, – она начинает складывать пергаменты в стопку, но ее руку ловко перехватывает курчавый парень.

– Если я тебе не помешаю, можешь остаться.

– Спасибо, – Гермиона села обратно.

Она наколдовала еще одну лампу, чтобы было светлее, и внимательно посмотрела на юношу.

«Довольно красив, – отметила про себя девушка».

Почему-то люди с кудряшками всегда внушали ей доверие, наверное, потому, что она сама была такой. Только у Гермионы были крупные кудри, а у парня лишь мелкие завитки. Еще у него были красивые голубые глаза. А может васильковые? Гермиона не могла рассмотреть при таком освещении. Нос был с горбинкой, но совершенно не портил вид парня. Четко очерченный подбородок придавал ему шарм, а в меру пухлые губы прекрасно дополняли его лицо.

– Как тебя зовут?– спрашивает Гермиона.

Теодор Нотт.

– Тео, – улыбается парень. – Просто Тео, – он протягивает ей руку ладонью вверх. И девушка ее пожимает. – А ты Гермиона Грейнджер, – улыбается Теодор. – Тебя все знают, – и Гермиона закатывает глаза.

– А я просто Гермиона, – улыбается девушка, и Тео кивает.

– Ну что, просто Гермиона, позанимаемся вместе?

– Конечно, – соглашается девушка и освобождает для него половину стола.

Тео достает свои письменные принадлежности: свитки и книги, половина из которых и вовсе не включена в школьную программу.

– Люблю читать, – поясняет он, проследив за взглядом гриффиндорки. – Не могу прожить без новых знаний, – продолжает он. – Не понимаю, как можно идти вперед, в будущее, не зная, какие ошибки были совершены в прошлом. Это же не разумно!

– Да! – как ребенок радуется девушка, увидев в парне напротив единомышленника, и бросает на Тео горящий взгляд.

– Я готов в любое время обсудить политику и историю, но сейчас меня ждет конспект на десять страниц от Снегга, – и прищурившись, добавляет, – и тебя, судя по книгам перед тобой, тоже.

– Да, – вздыхает Гермиона, отмечая про себя внимательность юноши. – Но половины нет в учебнике, а зная Снегга, он именно это и будет спрашивать, – сокрушается девушка.

– Держи, – парень протягивает ей пару книг, – вот тут все подробно написано.

– О, – Гермиона принимает книги. – Спасибо! А тебе они разве не нужны?

– Я прочитал их более пяти раз, там есть копии писем, это очень занимательно, поэтому я знаю книгу практически наизусть. Особенно вот эту, – он указывает кончиком пера на книжку, которую держит Гермиона.

– Правда? – с прищуром спрашивает девушка.

– А ты проверь, – улыбается Теодор.

Гермиона наугад открывает страницу.

– Третий параграф?

– Истоки у истоков или как переписывалась история? – уточняет Нотт с улыбкой.

– Я сдаюсь, – улыбается Гермиона, изучая оглавление.

– Можешь оставить себе, а как прочитаешь – отдашь, – сказал Тео.

– А на какой факультет занести? – спрашивает Гермиона, на что Нотт, немного помявшись, отвечает:

– Ты найдешь меня тут.

– Хорошо, – улыбается гриффиндорка.

Ребята склонились каждый над своим свитком. Макая перо в чернильницу, Гермиона заметила, что у Тео очень красивый почерк, не то что ее закорючки. Взгляд зацепился за зеркальце, что лежало на столе. Гермиона тут же протянула руку и убрала его в сумку. Она потом займется анализом того, что произошло.

Гермиона что-то быстро-быстро строчила, но мыслями она была совершенно далеко. Это зеркало чертовски ее отвлекало.

– У тебя все хорошо? – участливо спрашивает парень.

– Знаешь, – Гермиона трет виски, – за последнее время мне столько раз задали этот вопрос, что я уже и не знаю, – вымученно улыбается гриффиндорка. – Но считай, что у меня все хорошо.

– А если честно? – в глазах собеседника Гермиона видит искреннюю заинтересованность.

– Чего-то не хватает, – спустя минуту размышлений говорит она. – И я не знаю, с чем это связано. Я привыкла все контролировать, но я чувствую, что что-то утекает буквально из моих рук, понимаешь? – Гермиона смотрит ему в лицо, не мигая, ловя живые эмоции на его лице.

– Понимаю, – грустно улыбается он, вспоминая свое детство. – Ты словно сама не своя, как-будто влезла в чужое тело и пытаешься соответствовать тому, чего от тебя ожидают. Иногда тебе это не нравится, но выбора особо нет. Будто все было предрешено много лет назад, в момент первой встречи, верно? И ты сейчас изо всех сил стараешься оправдать чужие ожидания, да? – Тео грустно смотрит на нее своими небесными глазами.

– Откуда ты...

– О, – улыбается парень. – Мы похожи больше, чем можно представить.

– Любишь интриги? – Гермиона улыбается Нотту.

– Жить без них не могу, – в ответ улыбается парень. – А еще без детективов, – тихо добавляет парень, но Гермиона все равно услышала и рассмеялась от его искренности. – О чем ты думала? Только честно. Мне показалось или ты явно не думала о...

– О Малфое, – слова резали слух. Гермиона поежилась.

– Хмм, неожиданно, – только и смог сказать Нотт.

– Нет, ты только не... – поспешно добавляет Гермиона, – это не в том смысле, в котором ты подумал!

– А в каком я подумал? – загадочно улыбается Тео.

– Я не знаю, но точно не в том, в котором нужно! – щеки Гермионы пылают.

– Ну так объясни, – говорит он, и девушка задумалась, как можно объяснить правильно о таком неправильном Драко Малфое.

Увидев, что гриффиндорка не горит желанием обнажать душу, Тео добавляет:

– Если хочешь, конечно.

– Хочу, – отвечает Гермиона, остро ощущая необходимость хоть кому-то выговорится. – Но не знаю как.

– Начни сначала, – предлагает он, покусывая кончик пера.

– Наверное, все началось с первого курса, – говорит Гермиона. – А может и нет. Я не знаю. Но Гарри и Рон просто ненавидят Малфоя.

– А ты вместе с ними?

– Да. Нет. Я не знаю, – пожимает плечами девушка. – Они мои друзья, я должна разделять их позицию, но не могу. Не всегда, понимаешь? – Тео кивает. – Я не хочу ошибаться, не хочу осуждать кого-то, тем более с кем я даже не общаюсь.

– Ошибки могут быть фатальны, – невзначай бросает Тео и Гермиона кивает. – Так начни с ним общаться.

– С Малфоем? – Гермиона вытаращила глаза, а Тео хитро кивает. – Он же из Слизерина!

– И?

– Ну... – Гермиона не знает, что на это сказать. Еще минуту назад она говорила об условностях, а сейчас сама же попалась на предвзятости. – Я не могу. Меня друзья не поймут, – она отрицательно качает головой.

– У тебя тоже нет выбора, – подытожил Тео.

– Тоже? – переспросила Гермиона.

– Это не жизнь, Грейнджер, – Тео прикрывает глаза на секунду дольше, чем нужно.– Мне тебя жаль.

– Я не нуждаюсь в твоей жалости, – вскидывает она голову.

– Мы все в одной упряжке, разве нет? – Гермиона почувствовала что-то родственное в Тео. Он озвучил все то, что Гермиона боялась сказать сама себе. Ей нравились его дерзкие предположения, она восхищалась его острым умом. – Ты чего улыбаешься?

– Просто... Тео, – Гермиона улыбается своим мыслям.

– Да?

– Нет, ты не понял. Не Тео, а просто... Тео, – он непонимающе на нее смотрит. – Ну Тео.

– Я не понимаю, – улыбается парень.

– Тео – такое имя... – Гермиона никак не могла подобрать эпитет, чтобы его охарактеризовать.

– Волшебное? – подсказывает парень.

– Да, – облегченно выдыхает Гермиона, – волшебное, – и улыбается.

– Наверное, потому что я волшебник, – чопороно предполагает Нотт и Гермиона смеется. Громко. Заливисто. Мелодично. А Теодор ей вторит, хрипло смеясь.

Именно в такой момент Драко Малфой, по закону подлости, находит Грейнджер. Он пришел на ее законное место в этой чертовой библиотеке, но ее не было, а ведь они должны были встретиться за двадцать минут до начала дежурства. Выждав пять минут, он бегом кинулся в библиотеку, но там было пусто. Разворачиваясь, он услышал смех. Ее смех. Такой искренний и чувственный, что в Драко что-то дало трещину. Углубившись в себя, он снова воздвигнул защиту вокруг своего разума – спасибо тете Белле и Темному Лорду за то, что отточили его навыки до совершенства. Не долго думая, он пошел на звук. А там – она и... Нотт?

Драко был чертовски заинтригован. Парень что-то ей сказал и она снова рассмеялась, откинув голову назад, что позволило блудливому взгляду задержаться на ее ключицах и скользнуть вниз.

– Это чертовски мило, Грейнджер, но у нас вообще-то дежурство, – Драко смерил ее серым взглядом, отчего ее смех тут же стих. Внезапная тишина резала слух.

– Я... я потеряла счет времени, – Гермиона поднесла руку ко рту.

– О, как же мне насрать,– с напускным безразличием роняет Драко.

Под его холодным взглядом Гермиона начинает в спешке собирать вещи со стола и складывать в свою сумочку.

– Пошевеливайся, – прикрикивает Драко, буравя Нотта глазами.

– Я не знаю, когда тебя еще увижу, – шепчет Гермиона,– но я буду тут каждый день, даже на выходных, – шепчет она ему.

– Что ж буду ждать нашей следующей встречи, просто Гермиона, – Нотт улыбается самой очаровательной улыбкой на свете, отчего щеки Гермионы порозовели.

– Пошли, – сказала девушка Малфою, как только с ним поравнялась. Драко смог догнать ее, когда та уже вышла из библиотеки.

– Как это мило, что ты вспомнила о своих обязанностях старосты, – ехидно бросает Драко.

– Извини.

– На дежурство даже пришла, – также ехидно продолжает Драко.

– Я уже извинилась! – не выдерживает Гермиона, переходя на крик.

– Ты уже дважды опоздала, – ухмыляется слизеринец, – а дежурить мы должны трижды в неделю..

– Дважды? – ужасается Гермиона.

– Кажется, твоя кроватка вчера была сексуальнее дежурства, – и тут до Гермионы доходит, что она не особо то и помнит вчерашний день.

– Прости, – шепчет девушка.

– Еще раз это повторится и я пойду к Снеггу, – предупреждает Драко.

– Договорились, – слету соглашается гриффиндорка.

Дежурить с Драко оказалось сложнее, чем представляла Гермиона. В своих розовых мечтах она рисовала, что дежурила отдельно от него и они совершенно не пересекались. По факту же он шел за ней след в след или же на ее уровне, практически задевая своим бедром ее ногу. Нервы натянулись, словно гитарная струна и грозили порваться в любой момент от слишком сильного напряжения. Гермиона чувствовала себя будто на иголках. Необычное ощущение. Его близость приятно кипятила кровь. Еще с завтрака в голову лезли мысли о том, какого это просто дружить с ним. Но умом Гермиона понимала, что это все из района фантастики. Они слишком разные.

– Дыши тише, Грейнджер, – неожиданно бросает Драко. – Если ты будешь дышать, как слон, мы не поймаем ни одного нарушителя, – с притворным сожалением вздыхает Малфой. – Тебя за километр слышно.

– Может, нам тогда разделиться? – гневно спрашивает Гермиона.

– О нет, будем страдать оба, как это приписывают инструкции, – с фанатичном блеском в глазах говорит Драко.

– Мазохист, – фыркает Гермиона и ускоряется, стараясь отделаться от Драко, но он упорно следует за ней, словно тень.

– Ты слышишь? – вдруг произносит он и Гериона прислушивается.

Сначала она ничего не слышит, только оглушающую тишину, которую нарушают звук их шагов. Но потом она слышит... стоны?!

– Это же не то, что я думаю? – спрашивает Гермиона. Красные губы отчетливо выделяются на ее побелевшем лице.

Драко отлично понимает, что она смущена, поэтому с каким-то особым удовольствием кивает:

– О да, Грейнджер, кто-то занимается сексом.

– Прямо в коридоре? – спрашивает она у него.

– Страсть, Грейнджер, – хмыкает Малфой, – она может настигнуть где угодно, – Гермиона становится красной, как помидор, а Малфой хмыкает. – Мы должны оштрафовать их, Грейнджер, и напугать так, чтобы они в жизни больше не подумали трахаться в коридорах. Поняла? – Гермиона кивает. – Тогда действуй!

– Что? – не понимает девушка.

– Вперед! – уголки губ у Драко ползут вверх. – Подсвяти люмосом негодяев.

– Я должна их... найти? – ошарашенно переспрашивает Гермиона.

– И наказать, – хмыкает Малфой.

– Давай это сделаешь ты, – Гермиона нервно облизывает губы.

– Ты не справляешься со своими обязанностями?

– Что?

– Как староста ты так себе, – слова Малфоя задевают девушку.

Решительно тряхнув головой и поправив мантию, Гермиона уверенно шагает в темноту коридора. Эхо ее шагов гулко разносится вокруг, поэтому она направляет волшебную палочку на свои туфли. Теперь стало лучше, бесшумно. Она остановилась перед кабинетом, из-за двери которого раздавались приглушенные стоны. Она тянется к дверной ручке и медленно ее поворачивает. Гермиона уже мысленно отругала себя за глупость, ведь надо было открыть дверь при помощи «Алохомора», но эта парочка была или слишком уверена, или отчаянно глупа, поскольку ни один их них не наложил запирающие чары. Ну или хотя бы шумоподавляющие.

Гермиона уже открыла было рот, чтобы указать парочке на эти их недостатки, но в последний момент зажала рот двумя руками. В юноше, что стоял к ней спиной, она узнала своего Рона. Рона, который обещал ее подождать. Который смотрел на нее с нескрываемым обожанием. Рона, который отчаянно вбивался в широко раздвинутые ноги мерзко стонущей блондинки. Она не была потрясена, скорее просто не ожидала такого. Мир не рухнул, но пошатнулся. Девушка осторожно выскользнула из кабинета, пока ее не заметили и, прикрыв дверь, Гермиона прислонилась к ней спиной.

– Обычно нарушители выбегают первыми, а староста вальяжно идет сзади, – колко подмечает Малфой.

Гермиона – бледная, как мел, смотрит внимательно на него, пытаясь понять, где и когда он научился такой выдержки и стойкости. Идеальная маска. Она была готова отдать половину своей жизни за эту суперспособность.

– Я, – растерянно оправдывается девушка, открывая и закрывая рот, словно рыба, вынутая на поверхность, – я не справилась, – Драко физически ощущает волну боли, исходящую от гриффиндорки. – Ты был прав – староста из меня так себе, – и она убегает в темноту коридора.

Не долго думая, Малфой резким движением распахивает дверь – та с громким стуком ударяется об стену.

– Ой! – пищит девушка, а Рон смотрит через плечо.

– Малфой, – констатирует Рон.

– Уизли, – на автомате поддерживает «недоразговор» слизеринец.

– Почему бы тебе не погулять пару минут, а потом ты снимешь с нас баллы? – предлагает Рон и Малфой буквально теряет дар речи от столь нелепого предложения.

– А лучше через десять, – недовольно произносит Браун, деловито ерзая под Роном.

Драко громко рассмеялся и его смех гулко ударился о стены кабинета.

– Вы серьезно? – удивляется блондин. – Староста школы поймал вас после комендантского часа, трахающимися в кабинете, а вы мне условия ставить еще будите? – он презрительно кривит рот.

– Да нам плевать на тебя, хорек, – Рон выразительно плюет на пол.

– Одень штаны, а потом оба идите вон, – убийственно-спокойным тоном говорит Малфой.

– Как страшно, – хмыкает Рон, по-прежнему стоя спиной к Драко.

– Я предупредил, – ухмыляется Малфой. – Я не собираюсь тут стоять всю ночь и пялиться на твою задницу, – Драко направляет на пятую точку гриффиндорца жалящее заклинание.

– Твою мать! – визжит Рон, ощупывая и оценивая полученный урон.

– Через недельку пройдет, – ухмыляется Малфой. – Но если ты сможешь объяснить свою боевую травму Помфри, то возможно и за день.

– Да пошел ты! – кричит Рон, поправляя ремень и вылетая из кабинета.

– А тебе нужно особое приглашение? – спрашивает он у Браун.

– Ты испортил мне вечер, – надувает губки Лаванда, застегивая блузку.

– Претензии к недоразумению, которое только что с позором покинуло кабинет, – парирует Малфой. – Если ему не хватает мозгов наложить чары на дверь или попросить друзей погулять, то это не мои проблемы.

– Но вечер все равно испорчен, – плавно идет к нему Лаванда.

– Уходи, – Драко указывает на дверь.

– Давай повторим, как в прошлый раз? – предлагает девушка и тянется своими губами к его, Драко ловко уворачивается и губы Браун просто скользнули по его скуле. Но девушку это не остановило и она медленно стала спускаться к его шеи, оставляя дорожку влажных поцелуев.

– Ты грязная, – уклончиво говорит Драко, намекая на ее прерванный перепихон с Уизли.

– Ты меня все равно так никогда не брал, – в ответ ему шепчет Лаванда, нежно расстегивая пару верхних пуговиц на рубашке, чтобы открыть себе больший доступ к его коже.

С шумом набрав в грудь воздух, Драко закрывает дверь и накладывает на нее чары. Девушка победно улыбается, но она тут же широко распахивает глаза, когда он резко прижимает ее к двери, сжав правой рукой горло. Большим пальцем он давит ей на подбородок, заставляя голову откинуться назад.

– Драко...

– Чшш, – шепчет он у самого ее уха.

Девушка покорно замолкает, зная, что ей надо быть послушной девочкой, чтобы получить удовольствие. Она знает Малфоя, а Малфой знает, как доставить удовольствие. Идеальное сочетание.

Томный вздох срывается с ее губ, когда он быстро прикусывает мочку ее уха. Еще один вырывается, когда он чертовски медленно обводит языком линию ее подбородка. Он нежно прикусывает пульсирующую жилку на ее белой коже, отмечая про себя, что дыхание девушки становится рваным. Лаванда тянется к пуговицам на своей блузке, чтобы предоставить Драко большую свободу, но он ловко перехватывает ее руки.

– Я сам, – шепчет он ее куда-то в ключицы.

Хватка на ее горле несколько усилилась, девушке стало не хватать воздуха, но она с благодарностью это терпит, сбивчиво о чем-то его умоляя. Жар исходит от ее тела и она буквально чувствует, как желание, подобно свинцу, медленно течет по венам. Девушка находится на грани потери сознания, но Драко умело ее возвращает, чувственно покусывая кожу.

– Пожалуйста, – просит Лаванда, широко распахнув глаза.

Руки Драко блуждают по ее телу, оставляя приятные мурашки в тех местах, где он ее касался. Приятное электричество пробежало по позвоночнику, заставляя ее прогибаться в талии.

Драко больно сжал ее бедра левой рукой и впечатал податливое тело в себя. Правая рука наконец-таки перестала терзать горло девушки и дерзко опустилась на полушарие груди. Еще один глухой стон разрезал тишину.

– Ты лучше Рона, – искренне, как в бреду, бормочет Лаванда, пряча лицо на его плече.

– Всего-то? – ухмыляется парень.

– Ты лучше всех, – горячо заверяет Браун, заглушая стон.

Малфой ухмыляется. Он не ожидал ничего другого от Лаванды. Вообще от любой девушки. Резкий переворот – Драко спиной облокачивается на дверь, а Лаванда его прижимает своим телом. Он улыбнулся ей подбадривающе, а затем положил руки на ее плечи. Парень посмотрел ей в глаза, а потом вниз, и снова вернулся к глазам. Через секунду до девушки доходит, чего он от нее ждет. Легкое давление на ее плечи тоже способствовало пониманию...

Браун грациозно опустилась перед ним на колени. Драко бережно собрал ее волосы, намотав их на свою руку. Сверху вниз он смотрел, как она проворно расстегивает ремень на его брюках, затем пуговицу и молнию. Лицо Драко не выражает каких-то эмоций. Все так приелось. Все так наскучило. Хотелось «вау». Но «вау» говорили только его пассии. Одно лицо сменялось другим, одна девушка заменяла другую, а он упорно возвращался к Панси после них. Наверное, потому, что ему было удобно с ней. По крайней мере, в отличии от остальных, она не закатывала глупых истерик и не строила из себя обиженную и ущемленную.

Драко отметил, что Браун уже не так плоха, как раньше. В целом ее рот его устраивал, но до Панси ей было далеко. Даже малышка Ромильда Вейн, которая на два курса младше них, справилась в свое время лучше. Закрыв глаза, Малфой полностью расслабился и попытался сосредоточиться на ощущениях, которые ему дарила блондинка. И вроде бы все хорошо, но Драко даже с закрытыми глазами видел бледное и шокированное лицо Грейнджер.

– Блять, – выругался он.

– Я сделала тебе больно? – тут же встрепенулась Браун.

– Не отвлекайся, – и он задал ей желаемый темп. Раздались хлюпающие и чавкающие звуки, но Драко мыслями был уже далеко.

Откинув голову, он все пытался понять, Грейнджер была удивлена или шокирована? Чем? Она была в шоке, что кто-то может уединяться в коридорах? Или вид Уизли у широко разведенных женских ног вывел ее из себя? Они встречались? Или встречаются? Рой вопросов вился в его голове, требуя ответов и сжигая его внутренности. Но ответов не было. И Драко буквально рычал от этого.

Лаванда Браун восприняла это на свой счет и удвоила усилия.

– Зубы, – прошипел Драко.

Девушка что-то промычала и продолжила активно ему отсасывать, используя все части своего рта.

Плюнув на Грейнджер, Малфой соизволил уделить время блондинке, что стирала коленки в кровь перед ним. Одной рукой он насаживал ее голову на свой член, другую он переместил на ее горло. Драко чувствовал рукой, как далеко он толкается и это было просто божественно – ощущать, как с каждым толчком он протискивается глубже и глубже в ее горло, ощущать каждый спазм, который охватывает девушку, при особенно резких вторжениях. Слизеринец чувствовал, что он уже близок к разрядке, поэтому активно вколачивал свой член в ее рот. Браун задыхалась от его темпа, парень буквально не давал ее сделать даже вдох.

Драко с восхищением смотрел, как его член, покрытый слюнями Лаванды, выскальзывал из ее рта, а потом также дерзко врывался обратно, скользя за гланды. Это повторяющееся действие завораживало. Тушь совершенно размазалась от слез девушки, которая искренне пыталась заглотить его как можно глубже, чтобы Драко остался довольным. Ей хотелось, подобно другим, глупо хихикающим девушкам из туалета, рассказывать, какого это, когда твои ногти оставляют глубокие следы на его сильной спине, как голос срывается от стонов, которые нельзя сдержать, как ногу сводит судорогой от удовольствия. Она хочет быть, как Панси Паркинсон – смело прикасаться к нему на виду у всех, быть прижатой в коридоре перед уроком, идти с ним под руку в Хогсмид и проводить ночи в одной кровати. Но сейчас она вынуждена довольствоваться малым.

Еще на четвертом курсе, во времена Турнира трех волшебников, Лаванда Браун дала себе обещание, что вскружит голову этому бессердечному и холодному слизеринцу. И как она считала, она упорно шла к этой цели. Тут Драко утробно зарычал, выводя голубоглазую блондинку из размышлений.

Драко кончил глубоко в ее горло. Девушка не испытала ни малейшего рвотного рефлекса, поскольку он был так глубоко, что его сперма сразу стекала в пищевод. Он хотел ее поблагодарить, но совершенно не помнил ее имени. Вроде бы что-то цветочное...? Фиалка? Розалия? Гортензия?

– Было неплохо, милая, – он застегнул ширинку, поправил ремень, а затем галантно подал руку девушке, поднимая с колен. Небрежным жестом застегнул пуговицы на ее белой блузке, поправил галстук, заправил выбившуюся прядь волос за ухо, а затем обнял.

Это было не то, на что рассчитывала блондинка, но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. Тем более Малфою. Лаванда ловила любые крупицы его внимания, бережно храня в сердце каждый жест и каждый взгляд.

Он распахнул перед ней дверь, пропуская вперёд.

«Какой же он джентльмен,– пронеслось в голове у девушки, но она упрямо надула губы».

– Мой вечер стал лучше, но могло быть и... – начала девушка.

– Не сегодня, – улыбается Малфой.

– Если ты попросишь, – говорит Лаванда, – я брошу Рона, – Драко поднимает брови в немом вопросе, – ты ведь тоже расстался с Панси.

– Это временно, – Драко на корню обрывает розовые мечты этой недалекой девушки.

Ее сердце пропускает удар. Холодная рука сжала внутренности, не давая сделать вдох, а когда она смогла наконец-таки вздохнуть, то что-то кольнуло внутри.. Было больно. Больно вдыхать воздух, который пах Им. Но сжав зубы, девушка вдыхает так глубоко, как только может. Легкие расширились до предела, наполняясь его терпким ароматом. Это была смесь геля для душа, который пах глубоким синим морем, горького запаха сигарет и хвои – божественный аромат, приятно щекочущий ее ноздри. Его запах бурным потоком разносился по ее телу, заполняя собой каждую клеточку. Хотелось упасть перед ним на колени и умолять дышать тем воздухом, что и он. Хотелось бежать за ним вслед, не смотря ни на что.

Но вместо этого, девушка лишь улыбнулась, не пытаясь соблазнить слизеринца или заставить изменить планы. И именно эта улыбка нашла отклик у Драко.

Она, словно мышка, выскочила за дверь, улыбаясь ему через плечо. Выждав пару минут, Драко вышел следом, заперев кабинет.

Он посмотрел на часы и, с удивлением обнаружив, что дежурство закончилось ровно две минуты назад, Драко уверенным шагом пошел в башню старост, насвистывая что-то под нос. Но не дойдя буквально пару поворотов до портрета их башни, он выматерился сквозь зубы и развернулся обратно.

– Блять, Грейнджер, почему от тебя столько проблем?!

На маршрут, который обычно занимает ровно сорок две минуты, в этот раз он потратил десять. Но Грейнджер нигде не было, что немного выбивало из колеи. Он даже использовал заклинание пропажи и несколько других, но ее нигде не было. Парень быстро развернулся и побежал в башню, пинком открывая дверь в ее комнату, но и там было пусто. На всякий случай он даже проверил свою комнату – никого. Он пересек комнату и налил себе стакан огневиски, а затем швырнул его в стену, наблюдая, как янтарные ручейки разбегаются в разные стороны. Швырнув галстук на пол, Драко завалился на кровать, уставившись в потолок. Все его мысли занимала эта заучка. Ну почему, почему она не выходит из его головы?! Драко про себя материл эту мелкую, эту начитанную, эту красивую ведьму. Вот пусть только заявится в башню, он ей устроит! Он ей покажет!

С этими мыслями он задремал.

Проснулся он от того, что в лицо ему бил лунный свет, внаглую выдергивая из сна. Посмотрев на часы, парень увидел, что ещё можно спать и спать – только три часа. Свесив с кровати ноги, он стал расстегивать рубашку, чтобы оставшуюся половину ночи спать, как убитый. Он расстегнул ровно половину, как неожиданно сорвался с места и ворвался в комнату своей соседке. Никого. Даже запаха ее парфюма не было.

– Блять, – констатирует Малфой, – блять, – снова говорит он, заглядывая в ванную комнату, – твою мать, – ругается он, спускаясь в гостиную.

Ее не было.

Наложив на себя чары невидимости, он вышел в коридор. Драко объяснил себе, что это не волнение за нее, а волнение за себя любимого, ведь если с этой пустоголовой курицей что-то случится, то всех собак сразу повесят на него. Уже полгода все вешают на их семью.

Он сразу пошел на Астрономическую башню. И она была там. Хрупкая. Нежная. Ее силуэт подсвечивался лунным светом, что делало ее просто неотразимой. А ещё она стояла по ту сторону перил и совершенно не держалась.

Драко разрывался между желание наорать на неё и подбежать, чтобы снять ее оттуда, но он вовремя себя одернул, понимая, что столь резкие действия могут напугать гриффиндорку и она может ненароком сорваться. Он так и топтался на месте, как вдруг Гермиона сказала:

– Малфой, я знаю, что ты тут, – она обернулась через плечо, но никого не заметила. – У тебя тоже есть мантия-невидимка? – спрашивает она у воздуха и отворачивается.

Малфой снимает чары и подходит к ней, становясь аккурат за ее спиной.

– Как ты узнала, что это я?

– Не знаю, – пожала плечами девушка. Малфой хмыкнул. – Да честно не знаю, – а потом добавила, – наверно, узнала по запаху.

– И чем я пахну? – хохотнул Драко, приподнимая руку и принюхиваясь. Ну так, на всякий случай.

– Не знаю.

И они оба смотрят на горизонт – туда, где луна отражается на поверхности озера. Поистине, прекрасный пейзаж.

Драко настолько проникся моментом, что прислоняется к перилам, расставив обе руки по разные стороны от Грейнджер, но оба даже не заметили, насколько же они оказались близко друг другу.

– Какая красота, – загадочно шепчет он.

Только сейчас он заметил, как близко к ней стоит. Как ее волосы, которые нежно перебирает ветер, приятно щекочут ему лицо. Он с удивлением отметил, что девушка пахнет фруктами. Драко решает, что это всего лишь ее шампунь, ведь это же Грейнджер, откуда ей знать про всякие маски, скрабы и бальзамы? Достаточно посмотреть на ее вечно взлохмаченную голову, чтобы понять, что это все ей чуждо. Подобно Лаванде Браун, он вдыхал ее запах, пытаясь надышаться на годы вперёд, пока каждая клеточка его тела не впитает ее фруктовый аромат. Он так и не смог понять, что же это за фруктовый микс.

– Смотри, там русалки, – он указал на озеро, где и вправду стали появляться эти волшебные создания. Как в их первую встречу.

– Как же прекрасно, – с волнением говорит Гермиона спустя некоторое время, а Малфой соглашается, поглощенный созерцанием другого зрелища. – Смотри, – вдруг зовёт она его, – это лунная дорога! – она показывает пальчиком.

Драко смотрит, куда она указывает. Действительно захватывающие зрелище – лунная дорога пересекала всю гладь Черного озера, лениво поблескивая.

Как завороженные, они оба смотрят в одну точку. А потом Гермиона пронзительно кричит:

– Они ее разбили! – и указывает на колышущуюся гладь озера.

Драко не понимает, что в этом такого, ведь это просто отражение, отблеск, но Гермиона выглядела так, будто вся ее дальнейшая жизнь была сломана и разрушена.

Он прислоняется животом к спине девушки и теперь их разделяет только поручень перил. Мучительно медленно кладёт руки на ее талию. Он ждёт, что Гермиона начнёт брыкаться, но вместо этого она послушно замирает в его руках. Не спеша, он отходит назад, медленно вытаскивая Гермиону из-за перил.

Гермиона вздрогнула, когда ее каблуки стукнулись об пол. Она гордо подняла подбородок, как-будто это не ей было мучительно больно последние три с половиной часа. Но Малфой чувствовал, что она натянута, как струна.

Голова у Малфоя была забита различными вопросами, но он не хотел прерывать столь восхитительное молчание. Голова же Грейнджер была пуста. Драко замечает ее волшебную палочку, неуклюже торчащую из кармана мантии, и тут же берет ее в свои руки. Знакомые нотки магии приятно колют его ладони.

Он разворачивает гриффиндорку лицом к себе. Затуманенные лунной дымкой глаза стали приходить в себя. Взгляд тут же становится сфокусированным, но не надолго.

– Малфой, – бросает она и снова уходит в себя.

Драко поражён. Она не проклинает его, не убегает, сверкая пятками, ей... безразлично. Он очень хорошо изучил эту эмоцию этим летом. Он жив только благодаря ей.

– Грейнджер, – легонько трясет он ее плечи.– О чем ты говорила с Забини?

– Я не помню, – она прикусывает губу, стараясь вспомнить.

– А с Ноттом?

– С кем?

– С Тео.

– О Малф.. – но тут же исправляется, – о тебе, – все же неприлично говорить о человеке в третьем лице в его присутствии. А Гермиона была приличной до кончиков ушей.

– Зачем? – Драко ошарашенного неё смотрит.

– Я не помню, как мы к этому пришли, – Гермиона пытается уйти от щекотливого разговора.

– А чем закончили? – он смотрит ей прямо в глаза.

Гермиона не отводит взгляд, смотрит упрямо и открыто, отмечая про себя, какие у него глубокие глаза. Просто сталь. Расплавленная сталь, которая медленно плещется, переливаясь всеми оттенками серого. А при лунном свете его взгляд ещё прекраснее.

– Он посоветовал мне начать общаться с тобой, – тихо и виновато, будто пойманная с поличным, говорит рыжеволосая девушка.

В голове у Драко проносится бешеный ураган мыслей, начиная с «ничего себе» и заканчивая «я подарю ему огневиски», но вслух он смог промычать только:

– Ммм, интересно, – уголки губ приподнялись, брови недоверчиво поползли наверх.

– Это был не целенаправленный разговор о тебе и не сплетни, – поспешно добавляет она. – Просто мы обсуждали, как сильно зависим от других. Как нам важны друзья. Как мы наверу воспринимаем чужое мнение, даже ошибочное, прикрывая это дружбой или заботой, – она переводит дыхание, – Ну знаешь, как обычно бывает – начинаете обсуждать что-то, а потом резко переносите это на себя.

Драко кивнул в знак согласия. Но нет, он не знал, какого это. У него не было друзей. У него были верные Крэбб и Гойл. Преданный и заботливый Забини. Нотт, разделяющий его взгляды. Панси, которая смотрела ему в рот. Но друзей, с которыми он обсуждал бы прочитанную книгу, у него не было.

У Драко Малфоя была слепая преданность семье. А теперь ещё вроде как и фанатичная верность Темному Лорду. Но он был одинок в любом круге. Он мечтал найти друзей.

– Я пожалею об этом разговоре, но сейчас это не имеет значения, – пожимает плечами Гермиона.

Не долго думая, парень крепко обнимает девушку, сильно сжимая ее рёбра.

«Как жаль, – проносится в голове у Драко, – что нельзя заставить человека полюбить тебя или начать дружить, вот так вот просто крепко-крепко обнимая, будто-то от этого зависит жизнь».

Гермиона не обнимает его в ответ, но и не отталкивает. Девушка шокирована поведением парня. Такого Малфоя она не знает, а значит он может быть опасен.

Также резко, как он обнял ее, столь резко он и отстранился. Лишенная опоры девушка покачнулась, но смогла удержать равновесие.

– На утро ты не будешь жалеть об этом, – как-то грустно говорит слизеринец. – Ненавидь какого-то другого, но не меня, – произнести фамилию «Уизли» он просто не мог.

Гермиона широко распахнула глаза, когда он направил на неё палочку. Ее палочку.

– Кажется, это начинает входить в привычку, – усмехается Малфой.

Гермионе кажется или палочка действительно дрожит в его руках? Она открывает рот в немом вопросе, но мир неожиданно пошатнулся, разум заволокло дымкой. Девушка была готова поцеловаться с холодным полом Астрономической башни, но сильные руки предотвратили это неизбежное столкновение. Гермиона опять приоткрывает рот, чтобы спросить, что это за пагубная привычка такая у Малфоя или что он сделал с ней, но грустное «Обливиэйт» стало ей ответом, который на утро она и не вспомнит. Последнее, что чувствует Гермиона, это как кто-то ее прижимает к себе, будто мама в детстве, и аккуратно целует в висок.

«Все будет хорошо, – проносится в голове у гриффиндорки».

Гермиона Джин Грейнджер широко распахнула глаза. Она всегда просыпалась без будильника, но упорно его заводила – на всякий случай, как сказала бы миссис Грейнджер. Гермиона лежала на спине, уставившись в потолок. Где-то в левой стороне груди пульсировала боль от предательства Рона Уизли. Но боль была такой приглушенной, будто она застукала его не сегодня ночью, а год назад. Просто осадок. Но лучше его не взбалтывать.

Сегодня была среда, а это значит, что настало время первого факультатива по ЗОТИ с Малфоем. Подумать только, она посмела пререкаться с самим Снеггом! В голове не вяжется, но ничего не поделать.

Свесив ноги с кровати, Гермиона поболтала ими, вспоминая волшебного Тео. Мысли об этом юноше с васильковыми глазами притупляли мысли о Рональде. Кто он? С какого факультета? Он не назвал свою фамилию, поэтому она не знала, как его можно найти. Вчера на нем была одежда без нашивок, что немного загоняло девушку в тупик.

В этот раз Гермиона закрыла за собой дверь ванной комнаты. Каждое ее утро начиналась одинаково – она рассматривала себя, пытаясь заметить малейшие изменения в своей теле. В этот раз также не было каких-то явных изменений, только взгляд стал более спокойным. Более уверенным. Подмигнув своему отражению, Гермиона принялась за утренний туалет.

Холодная вода взбодрила девушку. Она была готова к новому дню. Готова ко всему. Но только не ко встречи с Малфоем, поэтому она быстро юркнула обратно к себе в комнату.

Как обычно девушка выбрала черную юбку, чуть выше колен. Без разреза, без рюшечек, без прочих милостей. Такая же строгая, как и сама Гермиона. Идеально белая блузка. Капроновые колготки телесного цвета. Черные туфли на «школьном» каблучке. Гордо она завязывает красный галстук. Идеально чистая школьная мантия завершает ее образ. Не богато, конечно, но зато чисто и со вкусом. Кокетливо улыбнувшись самой себе, Гермиона провела гигиенической помадой по губам. Это было ее маленькой тайной и хитростью.

Джинни так и норовила накрасить Гермиону, но девушка упорно отказывалась, позволяя экспериментировать над собой только по праздникам. Поэтому магловская помада была компромиссом, Гермиона смазывала губы, которые часто трескались и сохли, а Джинни верила, что это блеск для губ и лелеяла мечту, что когда-то ее подруга будет с косметичкой на «ты».

Подмигнув своему отражению в дверце шкафа, Гермиона перекинула сумку через плечо и покинула комнату, с осторожностью глядя в грядущий день. Малфоя она не встретила, но парящая записка привлекла ее внимание. Гермиона удивилась такому способу взаимодействия с Малфоем, но все же пришла к выводу, что лучше уж так, чем гавкаться по мелочам. Пробежав по записке беглым взглядом, девушка нахмурила брови и затолкала пергамент в сумку.

Утро было добрым, пока она не наткнулась на имя Рона Уизли. Тряхнув головой, девушка отправилась на завтрак.

– Ты какая-то сегодня другая, – улыбнулась ей Джинни, когда они вдвоём сидели обособленно от всех.

– Какая? – улыбается Гермиона.

– Счастливая, – немного с завистью произносит Джинни, и девушки громко смеются. – Гарри вот ходит черней тучи.

– Ну вечер со Снеггом позволяет немножко взгрустнуть, – фыркает Гермиона.

Было видно, что Джинни хотела как-то пошутить, но к ним подсел Рон, и девушка замолкла. Молчание становилось неловким.

– Гермиона! – вдруг зовёт Рон подругу.

Гермиона вздрагивает от неожиданности и смотрит на него выжидающе.

– Давай на выходных сходим вместе в Хогсмид? – спрашивает парень.

– Что? – теряется Грейнджер.

– Ну ты и я. В Хогсмид, – широко улыбается Рон. Парень видит, как она скептически хмурит брови, и поспешно добавляет. – Гарри же до конца года нельзя будет.

– А, да, – вздох облегчения срывается с ее губ. Рон улыбается, но Гермиона, как и он ее ночью, легко и просто сбрасывает его на землю, – ты тоже не пойдёшь.

– Почему?

– Потому что так сказала Макгонагалл, – и Гермиона полезла в сумку за утренней запиской. – До конца года ты не посещаешь Хогсмид, а ходишь на отработки у профессора Снегга.

– Но почему? – возмутился Рон.

– Потому что нарушил предписания, – просто ответила староста Гриффиндора.

– Нет, почему именно у Снегга? – Рон даже хлопнул по столу ладонью.

– Потому что тебя поймал Малфой и он посчитал нужным сообщить об этом своему декану, – медленно объясняла девушка. – Тот назначил наказание, а Макгонагалл с ним согласилась. Первая отработка, кстати, сегодня, – дополнила она.

– А я один отрабатываю? – заглянул Рон в пергамент.

– Ну может с Гарри будешь в паре, – пожала плечами Гермиона.

У Рона было ещё несколько вопросов, но он решил их задать Лаванде. Что такого она сделала, что Малфой о ней не донес?

День протекал медленно, но в какой-то нервозности. Рон злился, что попался, Гарри был недоволен тем, что профессор Дамблдор легко перенёс их занятия на пятиницы, Гермиона же понятия не имела, чему такому мог ее научить Малфой.

Как только закончилось последнее на сегодня занятие, Гермиона бросилась в свою комнату, чтобы избежать пустых разговоров друзей. А еще она вчера взяла парочку книг в библиотеке, чтобы наверняка знать больше, чем этот самоуверенный слизеринец.

Гермиона с жадностью читала страницы книги, вчитываясь в каждую букву, в каждую строчку, разглядывая каждую картинку. Она не знала как, но была уверена, что это может пригодиться ей вечером. Девушка вздрогнула, когда школьные часы пробили шесть вечера. Не зная, что ей может понадобиться на занятиях, она взяла только свою волшебную палочку, бережно пряча её в карман мантии.

Она случайно встретилась с Гарри и Роном на лестнице.

– Тоже не спешите? – улыбается Гермиона.

– Неа, – качает головой Уизли.

– Обещаю спешить, когда буду уходить с отработки, – шутит Гарри. Друзья улыбнулись друг другу.

Троица остановилась у двери кабинета профессора Снегга. Никто не решался постучать в дверь или хоть как-то нарушить тишину, что царила на этаже. Но Гермиона, решив, что чем раньше они начнут, тем быстрее освободятся, смело постучала и, не дожидаясь пока ей ответят, распахнула дверь кабинета ЗОТИ.

Золотое Трио замирает от увиденной картины. Гарри с Роном многозначительно переглянулись, когда до них донеслась фраза Малфоя:

– Он выбрал меня, понимаете? Не вас, профессор, а меня. Значит я особенный, как вы не понимаете!

– Но, Драко, я обещал твоей матери, что...

– Значит, вам придется нарушить обещание, профессор, – повышает голос Малфой.

Так они и стояли, два представителя змеиного факультета, держась крест на крест за левые руки друг друга. Профессор обеспокоено смотрел на своего ученика, пока Драко избегал его взгляда.

Гермиона поняла, что они помешали какому-то личному разговору. Обрывок был настолько недвусмысленным, что Гермиона была уверена – вечером Гарри заведёт свою пластинку.

– Кхм-кхм, – подала девушка голос, привлекая внимание, пока профессор Снегг и Малфой не скомпрометировали себя ещё больше. Оба слизеринца тут же отпрянули друг от друга. Снегг развернулся к ним, запахивая мантию привычным движением. Драко же вовсе повернулся к ним спиной, уставившись в окно.

– Вы опоздали, – надменно произносит Снегг. – Минус пять баллов с каждого, – его губы складываются в тоненькую ниточку. – Мистер Уизли, поскольку вы проявили интерес к различным пыльным кабинетам, то мистер Филч очень обрадовался, что вы теперь будете ему в этом помогать. Естественно, без магии. Все понятно?

– Да, сэр! – шипит Рон, обескураженный таким способом отработки.

– Я надеюсь, что вы ответственно к этому отнесетесь, мистер Уизли. Это все ради того, чтобы вы могли засыпать без дополнительных... стимуляций, – голос Снегга холоден. – Поэтому вы будете делать это ежедневно, а мистер Филч лично будет вас провожать до гостиной вашего факультета.

– Но, сэр... – начинает Рон, но Снегг его перебивает:

– Все понятно?

– Да, сэр! – взгляд Рона потух, а плечи опустились.

– Тогда отправляйтесь к мистеру Филчу, он ждёт вас в Большом зале.

Как только дверь за Роном закрылась, профессор обратился к Гарри:

– А вы, мистер Поттер, отправляетесь со мной в подземелье. Там мы займемся бумажной работой.

– Хорошо, профессор, – Гарри настолько поглощен услышанным ранее, что он готов хоть с соплохвостом заниматься чем угодно.

– Мисс Грейнджер, – Снегг переводит взгляд на Гермиону, отчего та неловко поежилась под столь пристальным взглядом, – вы с мистером Малфоем будете заниматься тут каждую неделю. В среду и в четверг, – слова подобны приговору. – И запомните, это такие же уроки, как и мои. Мистер Малфой вправе перенести занятия на другой день, если ему будет удобно. Также он вправе начислить вам баллы и снять их. Занятие заканчивается тогда, когда решит мистер Малфой. Вам понятно? – обращается он к Гермионе, которая поняла, что профессор просто связал ей руки, лишив малейшей воли на этих факультативах.

– Да, сэр, – тихий шёпот.

– Мистер Поттер, за мной! – и Снегг покинул кабинет. Гарри поспешил за ним.

Когда дверь за ними захлопнулась, Гермиона вздрогнула. Малфой так и не обернулся. Она неловко потопталась на месте, не зная, как начать их занятие.

– Привет, Малфой! – она нерешительно крутила палочку в руках. Девушка понятия не имела, с каких это пор у неё появилась подобная склонность, но не могла сопротивляться этому желанию.

Малфой не ответил. Даже не шелохнулся. Гермиону это жутко вывело из себя. Она целый день переживала насчет этих занятий, а он позволяет себе так бездарно тратить время.

– Посмотри на меня! – топает ногой девушка, и слизеринец медленно, как в кино, поворачивается к ней.

– Первый раз вижу, – манерно растягивает слова Драко, – чтобы людям было настолько невтерпеж получить порцию унижения.

– Меня унижает только общение с тобой, – фыркает Гермиона.

– Да что ты?

– Давай поскорее закончим? – предлагает Гермиона, отходя на пару шагов назад и поднимая палочку.

Драко привлекает внимание девушки:

– Минус пять очков с Гриффиндора! – ухмыляется он.

– Что? – ахает Гермиона, на секунду опустив палочку.

Драко тут же применяет к ней легилименцию. Малфой зол, поэтому вторжение в разум Гермионы особенно болезненно. Девушка роняет палочку, а Малфой спокойно просматривает ее воспоминания, не задумываясь, что он видит. Девушка взялась за голову руками, пытаясь разорвать эту связь, но Малфой был крайне зол и очень настойчив.

– Не смотри! Не смотри, – просит она, но он безжалостно сменяет одно воспоминание на другое.

Он просто мальчик, Гарри.

Он не может быть Пожирателем.

Ты к нему предвзято относишься только потому, что он родился с фамилией Малфой.

Я тебе сказала, Гарри, я не знаю, что я видела в Горбин и Бэрке.

– Наверное, все началось с первого курса, а может и нет. Я не знаю. Но Гарри и Рон просто ненавидят Малфоя.

– А ты вместе с ними?

– Да. Нет. Я не знаю. Они мои друзья, я должна разделять их позицию, но не могу. Не всегда, понимаешь? Я не хочу ошибаться, не хочу осуждать кого-то, тем более, с кем я даже не общаюсь.

– Ошибки могут быть фатальны. Так начни с ним общаться.

– С Малфоем? Он же из Слизерина!

– И?

– Ну... я не могу. Меня друзья не поймут.

– У тебя тоже нет выбора.

– Тоже?

Резкая боль, разрывающая голову на множество мелких частей, прекратилась неожиданно. Но у Гермионы даже не было сил поднять на него глаза.

А вот Малфой был озадачен. Его мир пошатнулся от понимая того, что Грейнджер не только не считала его мерзким Пожирателем, но ещё и упорно оправдывала его перед другими. Это было прекрасно. Он не только это почувствовал, он буквально это смог потрогать.

Настораживало то, что Поттер упорно шёл по его пятам. И он обязательно доберется до истины, рано или поздно. Значит времени становилось ещё меньше. Но меньше некуда.

Также Драко снова напомнил себе, что следует послать Нотту бутылку. Зачем? Драко сам не знал, но чувствовал, что должен. Иногда в его веселой голове появлялись вполне нормальные мысли.

Он снова направляет на неё палочку, но Гермиона даже не делает попытку заблокировать его заклинание.

– Какой же ты садист, – злобно шепчет она, зажмурившись от боли.

– Мазохист, – поправляет он.

Действительно, он не хотел делать ей больно. Но не сейчас. Сейчас он хотел снова увидеть, что кто-то верит в него.

Он всего лишь мальчик, у которого не было выбора.

В точку, Грейнджер.

Он прекращает эту ментальную пытку, и Гермиона падает на колени.

– Что ты делаешь? – шепчет она.

– Указываю, где твоё место, грязнокровка, – он лениво перекатывает палочку меж своих длинных пальцев.

– Ты давно меня так не называл.

– Что, соскучилась? – ухмыляется Драко.

– Думала, ты повзрослел. Наверное, я ошибалась.

Не смей, Грейнджер, не сомневайся. Не сейчас.

– А может ты меня просто не знаешь?

– Ты мерзкий, Малфой. Я никогда не захочу узнать тебя лучше.

– На сегодня занятие окончено, – он сует руки в карманы. – Завтра в это же время, Грейнджер, – и он проходит стремительным шагом мимо сидящей на полу девушки.

Он уже был у самой двери и даже открыл ее, когда замер, услышав ее вопрос:

– Зачем ты это делаешь? – не оборачиваясь, спрашивает девушка. По ее щекам текут слёзы. – Я помню тебя. Ты не был таким.

Малфой превратился в статую. Она... помнит? Невозможно.

– Я помню нашу встречу в поезде, когда мы только поступали на первый курс. Ты не был такой сволочью, Малфой, – шепчет Гермиона как можно быстрее, боясь, что слизеринец сейчас уйдёт и слова останутся невысказанными. – Мы практически всю дорогу обсуждали книги. Ты открывал для меня магический мир, – девушка переводит дыхание. – Даже второй курс начинался хорошо, но что потом произошло? Почему ты так резко стал груб со мной?

– Потому что ты грязнокровка, – шепчет ей в ответ Драко.

– Но я ведь говорила ещё в поезде, что маглорожденная!

– Вот такой я тупой, Грейнджер, – срывается Драко на крик, – то, что ты говорила в поезде, дошло только на втором курсе.

Она сидит к нему спиной, поэтому он не видит ее слез. Он стоит к ней спиной, поэтому она не видит, как он закрыл глаза и сжал челюсти.

– Завтра. В шесть, – и дверь за ним хлопнула.

– На третьем курсе ты видел, как я использовала маховик, но никому этого не рассказал, – продолжала шептать Гермиона. – На четвёртом курсе ты проводил меня до гостиной, когда я поругалась с Роном и Гарри и плакала. А в прошлом году ты позволил Отряду Дамблдора спастись. Ты ведь нарочно сначала взорвал стену и только потом пошёл за Амбридж, – Гермиона лбом касается холодного пола. – Почему я этого не помнила?!

Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем Гермиона нашла в себе силы подняться. В ее голове было столько вопросов, что она чувствовала себя глупенькой девочкой, ведь у неё не было ответов. Сейчас девушка была не уверена ни в чем. Мир поделился не на чёрное и белое, а на то, что она помнит и что забыла.

Гермиона добрела до библиотеки. С собой у неё ничего не было, но это были мелочи. Она дошла до отдела, который был посвящен древним рунам, взяла наугад книгу и спряталась в темном уголочке запретной секции, чтобы никто не видел ее страданий. Книга была открыла на случайной странице.

– Ты держишь ее вверх тормашками, – улыбнулся парень напротив.

Гермиона поднимает глаза и встречает открытый взгляд Тео. На ее лице непроизвольно появляется улыбка.

Нотт видит, что Гермиона расстроена. Ее губы еще дрожат от пережитой истерики, глаза красные, а нос распух.

«Но все равно она милая, – решает Теодор».

Он берет томик по рунам и переворачивает его так, как надо. Гермиона снова несмело ему улыбается.

– Так же лучше?

– Определенно, – милая улыбка вновь тронула ее лицо.

– Я хочу задать вопрос, но боюсь, ты не ответишь честно, – говорит Нотт.

– А ты попробуй, – улыбка девушки становится шире.

– Ты ведь не в порядке?

– Я... я будто собираю мозаику, – решается она разоткровенничаться. – Ну знаешь большую такую, на несколько тысяч деталек? – слизеринец не имеет понятия, о чем говорит гриффиндорка, но утвердительно кивает. – Так вот, у меня какой-то темный и замысловатый узор и я совершенно не понимаю, с чего начинать. Я пытаюсь найти более яркую часть картины, собираю ее, радуюсь, что у меня получилось, а потом замечаю, что это всего лишь десять штучек, а собрать надо тысячи... И я цепляюсь за этот фрагмент, со временем картина собирается, но потом кто-то проходит мимо и задевает ее. И мне нужно начинать все сначала. Понимаешь?

– Я понимаю, что ты запуталась.

– Совершенно верно.

– Почитаем? – предлагает он, понимая, что девушка хочет побыть в тишине и чтобы ей не бередили раны.

– С удовольствием, – и она опускает глаза в книжку, – только предупреди меня, когда надо расходится по башням.

– Ты же староста, – улыбается парень.

– Но ты же нет?

– Мы всегда можем сказать, что ты поймала меня в тёмном коридоре и сопровождаешь до гостиной факультета, – улыбается парень.

«Наверное, он когтевранец, – думает Гермиона».

– У тебя есть решения на все случаи жизни? – улыбается гриффиндорка.

– Определенно, – улыбается ей в ответ Теодор.

Остальное время они провели в библиотеке. Было в этом молчании что-то личное, даже интимное. Оба подпускали к себе кого-то так близко не столь часто. Необычные ощущения для обоих и никакого чувства неловкости.

Как и предполагала Гермиона, они немного засиделись. Тео, как джентльмен, проводил ее до башни старост.

– Доброй ночи, просто Гермиона.

– Доброй ночи, просто Тео, – улыбается она.

Парень уже успел развернуться, когда она тронула его за плечо.

– Ой, я не остаюсь на ночь после первого свидания в библиотеке, – шутит он.

– Я просто подумала, что я староста, а ты – нет. Вдруг тебя Филч поймает. Давай я тебя провожу.

– О, – восклицает парень, – я сам, – смеется он.

– Мне не сложно, – добавляет Гермиона.

– Дело не в этом.

– Тогда я не понимаю.

– Я просто Тео, а ты просто Гермиона. Если мы появимся после отбоя вместе в гостиной, будет...

– Неловко, – закончила вместо него гриффиндорка, ее щеки немного покраснели.

– Как-нибудь в другой раз, да? – подначивает ее слизеринец.

– Да, – соглашается Гермиона, и Тео скрывается за поворотом.

Гермиона взлетает по ступенькам, что ведут в ее комнату. Девушка была рада тому, что ее спальня первая, а дальше по коридору – Малфоя. Она бы не выдержала, если бы несколько раз в день проходила мимо нее. Запечатав дверь заклинанием, Гермиона забралась на кровать, поджав под себя ноги. При помощи магии она приманила учебники к себе. Да, практические задания Гермиона решила ещё днём, а вот почитать и освежить в памяти то, что они будут проходить завтра – святое дело. За учебниками девушка и уснула.

Пока Гермиона Грейнджер грызла гранит науки, Малфой неспешно потягивал огневиски с Забини.

– Люблю, когда ты вламываешься в мою комнату и предлагаешь напиться, – подмечает Забини. – Особенно мне нравится делать это в тишине, – саркастически отпускает мулат. – Ты уверен, что я тебе нужен для этого?

– Пить в одиночестве – первый шаг к алкоголизму, – глубокомысленно изрекает Малфой.

– Дружище, ты в одну харю влил половину бутылки.

– Похуй, – пожимает плечами Драко и наливает ещё.

Забини за все это время не допил даже одного бокала. Он был озадачен состоянием друга, поэтому не мог позволить себе такой роскоши, как напиться вдрызг. А у Малфоя в планах было именно это.

– Что празднуем? – Забини пригубил из стакана.

Малфой сначала смакует новость на языке, а потом говорит:

– К Грейнджер стала возвращаться память, – залпом выпивает бокал и наливает ещё.

– Пфф, – Забини выплюнул огневиски. – Как?

– Понятие не имею, – глоток.

– Разве это возможно? – рука Забини замерла в воздухе.

– Как видишь, – еще один глоток.

Блейз выжидающе поднимает брови.

– Ты же не будешь больше? – Драко кивает на бутылку. Мулат отрицательно качает головой. – Я не знаю, как это происходит. И почему, – он делает большой глоток из горла бутылки. – Она просто сегодня выпалила, что помнит, что я раньше не был такой мразью, представляешь? – ещё один глоток. – Даже вспомнила нашу первую встречу в Хогвартс-экспресс, – усмехается парень.

– И все?

– Мне этого было достаточно.

– Но память же не могла начать возвращаться сама по себе, верно?

– Возможно...

– Что ты с ней делал? – Забини залпом допивает жидкость в стакане. – Ну когда она начала вспоминать?

– Я... у нас был факультатив, – поднимает плечами Драко. – Твою мать, – он с грохотом ставит бутылку на столик, – я применил к ней легилименцию.

– Ты что? – округлил глаза Забини.

– Что слышал, – огрызнулся Малфой.

– Ты дебил? – уточнил Блейз, но Драко отрицательно качает головой.

– В своё оправдание могу сказать, – начинает он, – что я не искал те воспоминания, которые когда-то стёр.

– Зачем ты полез к ней в голову? – не унимался Блейз. – Я тебе сто раз говорил, что девушкам надо лезть не в голову, а в трусики, – добродушно смеётся Забини.

– В прошлый раз ее это взбесило, я решил повторить.

– И как?

– Как оказалось, ее бесит не то, что я могу легко проникнуть в ее голову, а конкретные воспоминания.

– И?

– В этот раз не вышло.

– Почему?

– Потому что я их стёр, – Малфой закрывает глаза.

– Опять? – удивляется темнокожий парень. – Ну ничего страшного, – пытается он успокоить их обоих. – За два-три раза ничего не могло произойти плохого.

– Или за пять... – глоток из горла.

– Пять?! – Забини не верит своим ушам. – Когда ты успел?

– У меня не было выбора, – пожимает плечами Малфой. – Сначала она сама сказала, что хочет забыть, а потом я решил ей помочь, чтобы она не сожалела. Тяжелые были сутки, – подвёл итог блондин.

– Дважды за сутки?

– Так получилось, – совершенно безэмоционально говорит Драко.

– Серьезно, Драко? – Забини даже вскакивает с кресла на эмоциях. – То есть не ты снова накосячил, что пришлось таким образом решать проблему? То есть это благородный поступок?

– Да, Блейз! – Малфой тоже встаёт на ноги, неловко пошатываясь. – Возможно это была глупость, но я хочу верить, что это для ее блага!

– Ты держишь ее в неведении и думаешь, что ей так лучше?

– Это мой выбор. И возможно, что это единственное решение, которое я принял сам за всю свою жизнь, но оно мое! – кричит Драко.

– А если она вспомнит, что ты будешь делать? – успокаивающим тоном спрашивает Блейз.

– Скажу, что это у неё фантазия шалит, – Малфой допивает бутылку.

– Но я все равно не понимаю, как после Забвения, можно что-то вспомнить.

– Я тоже, друг, – Драко садится обратно в кресло. – Я тоже не понаслышке знаю, что вернуть память человеку практически невозможно. Но существует теория, что если подвергать человека многократным и бесчеловечным пыткам – его разум может вернуться в исходное состояние. Ну или же человека постигнет судьба четы Лонгботтомов, – Драко замечает шокированный взгляд друга и поспешно добавляет, – но я этого не делал! Я не ковырялся в ее мозгах, оно все было на поверхности.

– Просто магия какая-то, – зачарованно говорит Забини.

Драко поднимается.

– Куда ты?

– К себе, конечно же, – усмехается Драко.

– Да ты на ногах не стоишь! – всплескивает руками Блейз.

– Ты сомневаешься во мне? – поднимает Драко брови.

– А если тебя Филч поймает? – не унимается мулат.

– Но я староста!

– Ты в гавно, дружище, – смеётся он.

– Смотри, как я могу! – и Малфой демонстративно прошелся по комнате. Туда и обратно. Туда вышло не плохо, а обратно он пару раз споткнулся.

– В гавно, – согласился Драко, вновь плюхнувшись в кресло. Блейз рассмеялся.

– Вы чего смеётесь? – к ним в комнату заглядывает Панси. – Вас слышно даже в женской половине.

– У Малфоя праздник, – хохотнул Забини.

– Что отмечаем?

– Он признал, что он идиот. – Панси кивнула, завидуя такой искренней дружбе между мальчиками.

– Обведу этот день красным в своем календаре, – говорит она.

– Как вас много, – мимо проходит Нотт.

– Нотт! – громко кричит Малфой.

– Какое люди, – Теодор заходит в комнату.

– Это тебе! – Малфой делает жест в воздухе, и к Теодору летит бутылка. – Из личных погребов Малфоев, – немного гордо добавляет он.

– Я польщен, – Теодор даже растерялся от такого жеста. – Спасибо. Но за что?

– Подарок, – просто пожимает плечами Драко. – Панси, - зовёт он вроде бы как бывшую девушку. – Я немного не в состоянии дойти до своей спальни, но уверен, что ты мне поможешь, – он многозначительно смотрит на ее лицо, опуская взгляд ниже.

Девушку с ног до головы охватил жар.

– Я только переоденусь, – соглашается она.

– Тебе и так хорошо, – глупо улыбается Малфой. – Блейз, одолжи ей мантию до утра.

Панси тут же закуталась в мантию, что ей подал Забини. Она протянула руку, помогая Драко встать. Он вцепился ей в бедро, и вместе они направились в Башню старост. Уже у самой двери Драко обернулся:

– А где ты был так поздно?

– В библиотеке, – честно отвечает Теодор.

Драко складывает два плюс два.

В библиотеке с Грейнджер.

– Не замечал за тобой любви к книгам, – хохочет Блейз. Его слова только укрепили мысли пьяного Драко.

– Дай мне бутылку, – говорит Малфой. Тео протягивает. – Я заберу ее с собой.

– Но ты же мне ее подарил, – удивляется Нотт.

– Я передумал, – и Драко с Панси уходят.

– И что это было? – спрашивает Нотт у Забини.

– Малфой, – отвечает Блейз, затягиваясь сигаретой. – Будешь?

– Не курю, – отвечает Тео и оставляет Забини в одиночестве.

Блейз докурил и затушил окурок в пепельнице. Парень разделся и лёг в кровать, заложив руки за голову. Мыслей было много, но самая главная, что билась у него в голове – если Гермиона Грейнджер что-то вспомнила, то что она забыла? Ведь все имеет свою цену. С этими мыслями он и заснул.

А Драко между делом не стал тянуть время. Как только они с Панси переступили порог его комнаты, он резко развернул ее спиной к себе. Девушка сама сбросила мантию на пол. Он надавил ей на талию, заставляя прогнуться. Раздался звук расстегивающейся ширинки.

– Но Драко, – начала Панси, – я не...

– Чшш, – просит он, запуская руки ей под халатик.

Панси издаёт громкий стон, когда он резко в нее входит. Было больно, но так желанно. Ещё один стон срывается с ее губ, когда он входит глубже. А потом ещё один. Панси прикусила костяшки пальцев, чтобы быть не такой громкой, но Драко убрал руку от ее лица.

– Я хочу, чтобы сегодня весь Хогвартс слышал, как тебе хорошо со мной, – просит он.

И Панси показала, насколько хорош был Драко Малфой. Она сорвала себе голос, выкрикивая его имя вперемешку с ругательствами. Она стучала кулачками по двери, когда он резко ускорялся. Она недовольно выла, когда он замедлялся или же полностью выходил из неё, чтобы ворваться вновь.

Именно эти визги и разбудили Гермиону. Она очнулась резко, не понимая, что происходит и где. Во сне она снова бежала в тумане, не понимая, зачем и почему. Так что она была безмерна рада, что ее выдернули из сна, хоть и таким бесстыжим способом. Шея затекла от неудобной позы, учебник свалился на пол, но Гермиона этого даже не замечала.

Она не понимала, как Драко мог привести в башню старост одну из своих... девиц! Это же запрещено. Но гриффиндорка понимала, что она кривит душой. Эти стоны сводили ее с ума. Она отметила про себя, что у этой его очередной пассии крайне мерзкий голос. И сама она, наверное, мерзкая. Просто доступная.

Гермиона переоделась в пижаму и поудобнее легла в постели. Глаза девушки, подобно мыслям, метались от двери до окна и обратно. Гермиона не понимала, как можно быть настолько бестактными, чтобы не давать людям спать. Староста Гриффиндора бросила взгляд на часы и удивилась – ровно тридцать пять минут не смолкают эти стоны. Девушка явно переигрывала, хваля Малфоя.

Гермиона даже села на кровати, решив, что надо пойти к ним и попросить прекратить это. Но как это сделать? Что сказать? Простите, вы мешаете мне спать, потому что ваши стоны не смолкают более получаса?

«А можно ещё вломиться без стука и сказать, что завидуешь, – прошептал внутренний голос».

– Мерлин, о чем я думаю, – простонала Гермиона и откинулась на подушку.

Гермиона старалась абстрагироваться от шума, но это было сложно. Особенно после того, как она подметила, что девушка, по другую сторону ванной комнаты, визжит, как свинья резаная, а вот стонов Малфоя было не слышно.

– Святой Годрик! – восклицает она, накрывая голову подушкой. Но ей кажется этого мало, и она сверху накрывает подушку одеялом. Определенно, так легче. Под приглашённые стоны девушка вернулась в свой сон, к своему туману, который бережно ее обволакивал, заполняя собой легкие и забирая боль.

Кончив ей на ягодицы, Малфой по привычке размазал, чертя какой-то символ. Привычным движением он очистил их обоих заклинанием.

– Тебе пора, – застегивает он ширинку.

– Я думала, что смогу остаться.

– Определенно нет, – он кутает ее обратно в мантию Забини.

– Но почему? – спрашивает она его, когда Драко за локоть тянет ее к выходу.

– Потому что так было всегда, – теряя терпение, отвечает блондин, когда они спускаются по лестнице.

– Но был уже отбой! Вдруг меня поймают?

– Панси, мать твою, ты же волшебница, – закатывает он глаза, – достань палочку из задницы и зачаруй себя, – рекомендует он, выталкивая ее за портрет.

– Но... – начинает Панси, но проход уже захлопнулся.

Драко проводит рукой по лицу, будто снимая напряжение. Не помогло. Он медленно поднимается по лестнице, отмечая, что комната Грейнджер первая. Это просто издевательство – несколько раз в день проходить мимо. Врагу не пожелаешь.

Малфой замер у ее двери. Ласково провёл руками по косяку, замечая едва заметные вмятины – следы его слабости. Затем он потянулся к дверной ручке. Но рука замерла буквально в паре миллиметров. Пальцами сжав воздух, вместо металла, он прошёл мимо. С каменным лицом и пустым сердцем.

Сбросив одежду на пол, он упал лицом в подушку. Год обещал быть тяжелее, чем парень мог себе представить. Драко забылся тревожным сном, а луна приятно освещала его своим светом, подчеркивая все изгибы его юношеского, мускулистого тела, приятно оттеняя цвет его волос. Только уродливым пятном на нем сияла метка Волан-де-Морта. В лунном свете она казалась особенно зловещей. Такой мерзости было не место на столь юном и прекрасном теле. Но она была – ослепительно чёрная. Была и будет.