4
Утро на Гриммо началось с криков. Нет, не Молли на своих близнецов, а Эдвидже и миссис Блэк.
Эдди спокойно спускалась на завтрак, как вдруг услышала бормотание проклятий в свой адрес, раздающееся со стороны стены. Она повернулась на звук, стараясь понять, что вообще в этом доме происходит, как заметила портрет, на котором была изображена потрясающе красивая женщина с выразительными серыми глазами и черными, как смола, волосами.
Однако все восхищение сразу пропало, стоило ведьме на портрете открыть рот – ее пронзительный визг резал слух не хуже крика молодой мандрагоры.
– Проклятые предатели крови! Как вы посмели ступить в благородный дом Блэков?!
Вместо того, чтобы просто пройти мимо или закрыть шторами раму, Эдвидже решила отстаивать свои границы, споря с изображением, невзирая на всю абсурдность этой идеи. Обе дамы отличались взрывным характером и с особым удовольствием принялись соревноваться в словесной схватке. И достаточно скоро обитатели дома собрались на шум, чтобы лично посмотреть представление и сделать ставки.
– Жалкое полукровное отродье! – воскликнула Вальбурга, плюнув под ноги Эдди.
– Oh merda/(о, дерьмо), я чистокровная, ти vecchia megera/(старая карга). – прорычала девушка в ответ и ткнула мать Блэка в нос указательным пальцем.
Женщина, опешив от такой наглости, молча застыла не несколько мгновений, презрительно глядя на обидчицу, как вдруг разразилась безумным хохотом, вводя своей реакцией присутствующих в недоумение. Эдди решила воспользоваться моментом и закрыть портрет гардиной, попутно накладывая заклинание приклеивания.
– Эта ткань ей к лицу, пусть тьепер попробует ее убрат. – ухмыльнулась она, кланяясь в знак окончания "концерта".
– Ты назвала мою мать старой каргой? – Сириус хмуро смотрел на Эдвидже, стараясь скрыть улыбку ладонью.
– Люблю называт вещи своими имьенами. – она лукаво улыбнулась и как ни в чем не бывало направилась на кухню.
Многим такое поведение может показаться неприемлемым, или, как минимум, грубым, но Эдди была дочерью своего отца, который также имел склонность к импульсивным поступкам и привычку навешивать ярлыки на незнакомых ему людей.
– Подожди, – девушка посмотрела на чего через плечо, – ты говоришь по-итальянски?
– Очень выборочно. – Сириус пожал плечами, сунув руки в карманы, но ее этот ответ не удовлетворил. Она скрестила руки на груди и приподняла одну бровь, ожидая подробностей. – Твоя мать так часто меня оскорбляла, что я начал в этом разбираться. – к своему удивлению добавил Блэк, закатил глаза и направился на кухню.
Джованна со школьных лет отдавала во многом предпочтение своему родному языку, особенно, когда дело доходило до ругательств. Она считала итальянский более экспрессивным и богатым для выражения эмоций. Эта черта в полной мере передалась ее старшей дочери.
– Хотела бы я это услишат. – прошептала Доната брату, ловя его суровый взгляд в ответ. – Ой, ладно тьебе, строишь из сьебя тихий омут.
– Знаешь, для 13 лет ты слишком дерзкая. – Данте игриво ткнул ее локтем в бок и подмигнул.
– От бобонтюбьера смоковница не родится. – пожимая плечами, младшая Риччи села за стол и притянула к себе порцию блинов.
Римус и Сириус старались изо всех сил сдержать смех, став невольными свидетелями этого разговора, пока остальные обитатели дома на Гриммо были заняты своим завтраком.
***
Незаметно тихий прием пищи перерос в активный спор на тему квиддича, и только дети Джины не проявляли к этому разговору интерес, что сразу заметил Блэк.
– Не любите квиддич? – неожиданно поинтересовался он у троицы Риччи.
– Не так сильно, как они. – усмехнулась Эдди и сделала глоток капучино. – И при этом ты встречаешься с одним из игроков. – лукаво ухмыльнулся Сириус, исподлобья глядя на девушку.
– То, что Фрэдди – загонщик, еще не дьелает его безнадежным. – сказала она, игриво стрельнув бровями, беззлобно насмехаясь над ребятами.
– Я тоже был загонщиком. – откинувшись на спинку стула, сказал брюнет, и посмотрел на Эдди с лёгким прищуром, словно пытался поставить ее в неловкое положение.
– Что ж, в каждом правиле ест исключение. – она слегка пожала плечами, испытывающе глядя на мужчину, пытаясь скрыть растущую ухмылку.
Блэк резко выпрямился и указал на нее вилкой в шутливой угрозе, но не выдержал игры в гляделки и лающе рассмеялся.
– Ладно, а что же вам нравится?
– Танцы. – хором сказали девушки и озорно улыбнулись, посмотрев друг на друга.
– Вьерховая езда. – сказал Данте, не отрываясь от книги по магическому закону.
Сириус удивлённо вскинул брови, повернув голову к парню. Он не понимал, что его удивляло больше – то, что тот за завтраком читает подобную литературу в свои 17 лет или увлечение конным спортом.
– Ты ей занимался? – предположил Блэк, глядя на весьма спортивное телосложение Данте.
– Да, когда учился в Шармбатоне. – он пожал плечами, отложил книгу в сторону и снял очки для чтения.
– Кстати, почему вас перевели в Хогвартс? – с неподдельным любопытством спросил Сириус, смотря по очереди на каждого из Риччи.
– Эдди отчислили в сьередине 4 курса. – лукаво улыбнулся парень, смотря на старшую сестру, которая показала ему язык в ответ.
– Отчислили?! – Блэк от удивления едва не уронил чашку кофе, явно не рассчитывая услышать что-то подобное. – Что, келпи раздери, ты сделала?! – с восторгом воскликнул он. – Не знаю, конечно, как у них с правилами, но мне кажется, чтобы вылететь из школы нужно очень постараться.
– Затопила кабинет директрисы. – лицо Эдди не выражало никаких эмоций.
– О, не уменьшай своих заслуг, sorella/(сестра). – Донна хитро глянула на нее. – Мир должен знат своих героев!
Эдвидже бросила недовольный взгляд на сестру и повернулась к Сириусу:
– Я затопила кабинет директрисы дождем из грязи и птичьего помета. – девушка закатила глаза, заметив шокированный взгляд Блэка. – Не смотри так, я нье знаю, как это вишло.
– Di certo, di certo, di certo/(конечно, конечно, конечно). – Данте и Донна лишь улыбнулись друг другу.
Брюнет откинулся на спинку стула, с одобрением глядя на старшую. Блэк не мог представить реакцию Джины на эту ситуацию, но был уверен, что будь Эдди его дочерью, он бы ею гордился.
– Подожди, если тебя отчислили посреди учебного года, как ты сдала годовые экзамены? – поинтересовался Римус, удивленный, что не подумал об этом раньше.
– Мама обучала меня дома. – девушка поставила пустую чашку на стол. – Я би с радостью училас у нее дальше, но она отказалась. – Эдди пожала плечами и откусила большой кусок блинчика.
Римус внезапно поперхнулся от такого поворота событий, хотя не мог осуждать Джованну за это решение. Он в течение года преподавал у девушки ЗОТИ, и с трудом представлял, как Джина справилась с ее обучением по всем предметам одна.
– Программа в Шармбатоне сильно отличается от Хогвартса? – поинтересовалась у ребят Молли, так как о других школах мало что известно.
– Основное обучьение длится 9 лет. – задумчиво произнес Данте, стараясь не рассказать лишнего. – Среднее – 6, высшее – 3. Экзамени соответствуют вашим, но многие уходят после 6 курса: французский НОМ дает больше возможностей по устройству на работу, чем СОВы.
– Еще ест подготовитьельное отделение для детей от 8 до 11 лет, которие уже проявили магию. – добавила Эдди.
– Подожди, получается, там учатся 12 лет?! – Рон был настолько удивлен, что создавалось впечатление, будто его волосы на голове начали шевелиться.
– Угу, – Эдди с Гермионой ухмыльнулись друг другу, глядя на реакцию Рональда, – но подготовительние мы пропустили.
– Почему? – теперь пришла очередь шатенки удивляться.
– Младшие также должни проживат на территории школы, но каждые виходные могут возвращаться домой. Мама не хотьела расставаться с нами так рано, потому они с папой учили нас сами до 1 курса. – Эдди словила понимающий взгляд Молли. – К тому же, ми много путьешествовали из-за папиной работы, и это было определенно лучше, чем сидет в школьном корпусе.
– Если не секрет, что изучают до основной программы? – аккуратно поинтересовался Люпин, понимая, что каждая школа хранит свои методы обучения в тайне.
– Грамоту – французский язик, арифметика, основы и традиции магического мира, этикет, бальние танцы, музика, изобразительное искусство, магловьедение, ознакомление с магическими существами и растениями. – пока Эдвидже перечисляла все дисциплины, ребята старались держать свои рты закрытыми. – На самом дьеле, это отличная практика для маглорожденных, иначе им било бы сложнее привикнуть к новому миру и влиться в него. – задумчиво сказала она, а Гермиона слабо кивнула, робко поджав губы.
***
Пока все дети дома были вовлечены в рабский труд путем уборки поместья, Сириус играл в карты с Римусом на кухне, наслаждаясь временной тишиной.
– Признай, что они забавные. – Лунатик раздал карты для новой партии.
– Кто? – Блэк старался сосредоточиться, не желая проигрывать в очередной раз.
– Дети Джины. – Римус полностью отбился от ходов друга. – Я учил их год, и должен сказать, это напомнило о нашем обучении, особенно в смеси с близнецами Уизли.
Сириус не мог отрицать его правоту, но из вредности, или, как он сам предпочитал говорить – из-за блэковского упорства, не хотел этого признавать.
– Даже если так, то это определенно не ее наследие. – Блэк становился более ворчливым, проигрывая которую игру подряд.
Не все то лживо, что невероятно.
Римуса забавляла вздорность друга в такие моменты, хотя он начал порядком уставать от бесконечного напряжения, которое исходило от Сириуса каждый раз, когда что-то напоминало ему о Джине.
– Не думаешь, что вам стоит поговорить. – Люпин собрал свой выигрыш, попутно предлагая начать новую партию.
– Мы и так говорим. – отмахнулся Бродяга от обоих предложений.
– Ты ведь понимаешь, о чем я. – Римус откинулся на спинку стула, делая глоток крепкого чая. – 18 лет все же прошло, пора закопать топор обиды.
Блэк посмотрел на друга, словно видел того впервые, поражаясь его непосредственности.
– Я уверен, что она бы с радостью закопала меня, предварительно этим топором зарубив. – Сириус словил удивленный взгляд Лунатика. – Ты же слышал ее и видел, как она смотрит в мою сторону!
– Да, а ты, похоже, слышишь и видишь только то, что хочешь. – Римус поставил кружку на стол и сложил руки в замок. – В прочем, как всегда. – тихо пробормотал Люпин.
– Обойдусь без твоих инсинуаций! – Бродяга откинул волосы назад и положил руку на спинку своего стула, в другой сжимая пустую кружку с ирландским кофе.
Беседу мужчин прервал звук шагов, доносящийся со стороны гостиной. Джина вошла в столовую, левитируя перед собой несколько больших пакетов со всевозможными продуктами, игнорируя озадаченные взгляды бывших однокурсников.
– Опять ругаетесь как старые супруги? – Риччи поставила пакеты на кухонную столешницу, принимаясь по-хозяйски расставлять еду по полкам.
– Приятно знать, что ты остаешься стервой, несмотря на все, что происходит вокруг. – Блэка зацепил ее комментарий, который напомнил ему о Снейпе. Брюнет помотал головой, словно стараясь выбросить неприятные ассоциации из своей головы.
– Да, а ты все также puzzi come un cane selvatico/(воняешь, как бродячая псина). – ведьма лишь улыбнулась его реакции, не ожидая ничего иного, и продолжила раскладывать продукты.
– Не припомню, зачем я тебе приглашал?.. Ах, точно, я тебя не звал! – едко сказал Сириус, не считая необходимым проявлять гостеприимство.
– Ты как всегда сама любезность. – Джина посмотрела на него через плечо, как на противного жука. – Здесь мои дети – привыкай к тому, что будешь видеть меня чаще.
Блэк лишь недовольно фыркнул прежде, чем снова начать разговор с другом, но Римус был слишком увлечен, рассматривая сладости в руках брюнетки.
– Шоколадное джелато? – Люпин посмотрел на нее, словно кот на колбасу.
В прошлом она часто угощала Лунатика разными домашними итальянскими десертами. Он был единственным из мародеров, с кем у нее сложились весьма теплые отношения еще на первых курсах, несмотря на обучение на враждующих факультетах, что не очень одобряла его компания.
– Не переусердствуй – собакам вреден шоколад. – сказала итальянка Римусу, передавая им с Сириусом фарфоровые креманки.
Ее очень беспокоило пристрастие Люпина к этому лакомству. Многие думали, что он с его помощью борется с последствиями своих превращений, пытаясь облегчить восстановление, но Джина знала, насколько токсичной может быть эта сладость для него и понимала, что Римус просто намеренно отравляет себя.
Пользуясь моментом, она поинтересовалась, не произошло ли каких-то эксцессов с участием ее детей. Сириус в красках рассказал ей о том, как прошло знакомство Эдвидже с его матерью. Реакция дочери, казалось, ничуть не удивила Джованну: она знала миссис Блэк с 8 лет, и понимала, чем была вызвана грубость Эдди, хотя продолжала корить себя за то, что так и не смогла привить ей сдержанность. Внезапно сверху послышался непонятный шум, похожий на приглушенный взрыв, привлекая внимание компании.
– Che diamine?/(какого черта) – Джина вскинула голову, надеясь, что ее дети не имеют к этому грохоту никакого отношения.
– Эти мальчишки! – Молли влетела на кухню, словно фурия, бросила полотенце на стол и положила руки на спинку стула. – Снова экспериментируют со своими безделушками. Так и на воздух взлететь недолго!
– Они очень талантливы. – брюнетка поставила порцию мороженного перед женщиной, чтобы та охладилась во всех смыслах.
– Да, вот только тратят свои способности на всякую ерунду! – пробормотала Молли, нахмурив брови, и присела за стол.
– Ты слишком категорична. – Риччи аккуратно коснулась руки собеседницы. – Это редкость, когда в столь юном возрасте человек находит дело, которому действительно хочет посвятить себя. А они определились с карьерой ещё год назад.
Джованна искренне восхищалась близнецами Уизли, их неординарным умом, умением всегда поднять настроение и найти выход из любой ситуации, что было особенно важно с наступлением темных времен.
– Это не карьера, а пустая трата времени. – отмахнулась Молли, а в ее голосе слышалась горечь.
– Скажи это Зонко. – невнятно пробормотал Сириус, доедая свой десерт.
– Нельзя сравнивать Зонко с тем, что предлагают Фред с Джорджем. – матриарх Уизли бросила недовольный взгляд на Блэка. Ей не нравилось, что он поддерживает идею ее сыновей о собственном магазине.
– Надо ведь с чего-то начинать. К тому же Зонко не обновляют свой ассортимент уже лет 20, а люди любят новинки. – Сириус искренне не понимал, почему Молли так недоверчиво относится к частному бизнесу, игнорируя все риски, связанные с этим.
– Я просто не хочу, чтобы они тратили силы на вещи, которые не начнут приносить доход, либо начнут, но ненадолго. Лучше бы нашли более надёжную работу.
– Потерпеть неудачу можно и на самой стабильной должности. Никто не защищен от понижений и сокращений. Я одного не понимаю, почему ты так не веришь в них? – Джина частично разделяла беспокойство Молли, ведь сама была матерью, но ее очень огорчало, когда родители, проецируя свои страхи на детей, неосознанно губят их потенциал и тягу к открытиям.
Уизли на мгновение потеряла дар речи: вопрос определенно застал ее врасплох, даже обидел, но заставил задуматься. Она безусловно верила в ребят, но считала, что они не до конца избавились от своих розовых очков.
– Мы не сможем помочь им, если у них ничего не выйдет.
– Разве они об этом просили? Мальчики полностью взяли на себя все расходы, не вовлекая вас с Артуром. Все, что им действительно от тебя нужно – поддержка. – Риччи мягко смотрела на Молли, надеясь, что она прислушается к ней. – Знаешь, мои родители тоже не одобряли мое увлечение пошивом одежды, несмотря на то, что никаких финансовых рисков для них это не несло. И мне было бы гораздо проще добиваться цели, если бы не приходилось доказывать самым родным людям, что я чего-то стою.
В знатных семьях женщины редко занимались какой-то профессией, это не считалось ни престижным, ни необходимым. Единственным достойным занятием являлась благотворительность. Джованна не была исключением, и лично поддерживала ряд организаций, особенно медицинских. Помимо этого, она входила в Попечительский Совет Хогвартса, но меценатства ей было недостаточно.
С самого детства ее влекла мода. Она ночи напролет рисовала различные эскизы женских нарядов в надежде, что со временем эти наброски превратятся в настоящие вещи. Своей первой достойной работой Джина считала собственное свадебное платье, образ которого продумала до мелочей еще в 15 лет. Но родители не разделяли ее увлечения, и, если бы не поддержка Лео, вероятно, ее идеи так и остались бы всего-навсего рисунками заброшенного в ящике стола блокнота.
Молли посмотрела на свои руки, сложенные в замок, вспоминая, как семья отвернулась от нее, когда она решила выйти замуж за Артура. Они лишили ее всего наследства, рассчитывая, что это ее образумит, но Молли Пруэтт всегда отличалась своенравностью и целеустремленностью. И близнецы определенно унаследовали эти черты от своей мамы, в то время, как от отца им досталась безоговорочная страсть к одному конкретному делу. Если у Артура это было все связанное с маглами, то у ребят – розыгрыши.
Возможно, именно в этот момент она окончательно поняла, что Фред и Джордж будут идти напролом к своей мечте, и, если ей не хочется портить отношения с ними, то стоит это принять.
– У тебя потрясающие дети, Молли, все до единого. И нет ничего плохого в том, что они идут своим путём. – Джина подсела поближе, чтобы обнять старшую ведьму, сглаживая напряжение вокруг.