На удачу, профессор!

Понедельник- это худшее, что придумало человечество. Ненависть к понедельнику - это всеобъемлющий феномен, чувство, объединяющее миллионы людей по всему миру. Это не просто ленивое нежелание возвращаться к работе, а глубоко укоренившаяся неприязнь, ощущаемая почти физически.

В воскресенье вечером, когда солнце начинает садиться, предвестники понедельника уже дают о себе знать. Легкая тревога в груди, как будто надвигается гроза. Радость выходных постепенно угасает, сменяясь предчувствием рабочих будней.

Утром понедельника будильник звонит особенно мерзко, словно издеваясь над последними минутами сна. Вставать с постели – мучительная задача, требующая недюжинной силы воли. Тело сопротивляется каждому движению, словно пытаясь убедить остаться в тепле и уюте.

Люди в понедельник становятся раздражительными, забывчивыми и рассеянными. Они чаще ссорятся, делают ошибки и просто чувствуют себя несчастными. Даже самые оптимистичные личности поддаются всеобщей унылости.

В течение дня понедельник тянется бесконечно долго. Каждая минута кажется часом, а каждый час – вечностью. Мысли о предстоящей рабочей неделе подавляют и лишают сил.

Ненависть к понедельнику – это часть человеческой природы, напоминание о ценности отдыха и свободы от обязательств. Это день, который мы все стараемся как можно быстрее пережить, чтобы снова вернуться в мир радости, удовольствий и беззаботного времяпрепровождения.

«Понедельник». Само слово вызывало у Гермионы Грейнджер легкое подергивание века и желание забиться под одеяло с толстым томом по Древней Рунологии. Все, что происходило в понедельник, казалось сложнее, запутаннее и в разы более раздражающим, чем в любой другой день недели.

Первое касалось завтрака. В то время как по воскресеньям можно было позволить себе ленивое потягивание чая и наслаждение свежей булочкой, понедельник требовал быстрого поглощения каши, чтобы не опоздать на первый урок – обычно, это была Арифмантия с профессором Вектор, чья педантичность была легендарна. А потом начинался ад.

Травология в теплицах №3. Гермиона любила растения, но даже ей было сложно поддерживать энтузиазм, когда приходилось пересаживать мандрагоры, оглушительно кричащие с самого утра. Уши потом звенели до обеда, и концентрация падала катастрофически.

Затем следовало Зельеварение со Снейпом. По понедельникам он, казалось, был особенно придирчив и ядовит. Любая, даже самая незначительная ошибка, вызывала у него приступ сарказма, от которого у Гермионы сводило зубы. Понедельничные зелья всегда выходили хуже обычного, и это злило ее больше всего. Она ненавидела, когда что-то не получалось, особенно если это касалось учебы.

-Мисс Грейнджер, соберитесь,- не очень громко, но твёрдо произнёс Снейп. Он стоял перед котлом девушки, из которого выходило облако дыма.

-Я просто спать поздно легла, поэтому не выспалась,- устало произнесла девушка, не глядя в пожирающие глаза напротив.

-Что же вы делали ночью? Бродили по замку после отбоя?- усмехнулся Снейп, прекрасно помнящий, что вчера вечером Гермиона была у него. Остальные ученики были слишком заняты своими зельями и не обращали внимания на словесную перепалку.

-Но я же...- Гермиона вспомнила, что дала обещание молчать о вчерашнем. -Да. Я. Гуляла. По замку,- раздражённо сказала она, глядя в глаза самодовольному профессору.

-Кто вам дал право?- не успокаивался Снейп, видя как девушка еле сдерживает свои эмоции.

-Никто.

Северус выглядел слишком радостно для самого себя, ему нравится морально мучать людей.

-Сегодня вечером на отработку,- он ухмыльнулся и хотел идти отчитывать Невила, но он развернулся на одних пятках и подняв бровь сказал: -Двадцать очков с Гриффиндора,- Снейп развернулся и оставив красную от злости девушку одну, направился к трясущемуся Невилу.

Все гриффиндорцы злобно и недоуменно посмотрели на Гермиону. Она злобно смотрела в спину преподавателя. «Я. Весь вечер. Пыталась помочь ему. А этот змей так поступил?»- мысли в голове ведьмы были слишком громкими и отдавали звоном в ушах.

Зельевар повернулся, поднял брови и удивлённо посмотрел на Гермиону. Девушка невольно отступила и сжалась. Её растерянное состояние длилось недолго, она осознала, что Снейп прочитал её мысли. Снова. Мужчина ничего не ответил и продолжил терроризировать учеников. Он помнил про сегодняшнюю отработку и ждал вечера.

«Мерлин! Я же сегодня к нему приду...Он слышал как я его змеем назвала...»- пронеслось в голове волшебницы. К её счастью, урок закончился и она выскочила из кабинета.

        * * *

Весь оставшийся день Гермиона была как на иголках. Она дёргалась от малейшего звука и тряслась от одной мысли об отработке. Девушка продумывала все пути для отступления, но все они казались провальными. Для неё это было настоящей пыткой. Гермиона хотела увидеть Снейпа, но обида и страх переполняли её.

Северус сидел за столом в своих покоях. И в отличии от ведьмы, он ждал встречи с предвкушением. Маг не боялся, не трясся, не вздрагивал от звуков. Он вообще не переживал и желал, чтобы вечер наступил быстрее.

Почувствовав влагу в районе шеи, Снейп тяжело вздохнул и взмахом палочки призвал бинты. Он снял лишние вещи и принялся перематывать шрамы, оставленные змеёй. Они начали немного затягиваться, но пройдут до конца они не скоро. Самое ужасное- нельзя кричать. Преподавателю было запрещено перенапрягать связки, а значит отчитывать учеников с особым энтузиазмом было запрещено. При повышении голоса, шрамы снова раскрывались. Снейп не надеялся на выздоровление, сначала он вообще хотел умереть, но потом смирился и принял свою учесть.

        * * *

Наступил мучительный вечер для одной и момент издёвки для другого. Коридор, ведущий к кабинету зельеварения, казался бесконечно длинным и холодным. Каждая каменная плита под ногами Гермионы Грейнджер отдавалась в голове гулким эхом, словно отсчитывая секунды до неизбежной казни. Сегодня, в пылу спора, в её мыслях пронеслось непростительное – она назвала профессора Снейпа "змеем". Не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле. «Ну он же декан Слизерина...А их символика...змея...»- успокаивала себя девушка.

Теперь, когда адреналин схлынул, остался лишь липкий, животный страх. Снейп не отличался терпимостью к студентам, а к тем, кто его оскорблял... Она даже не хотела думать, что ее ждет. Домашнее задание отработки на месяц? Исключение из школы? Превращение в жабу?

Дверь в кабинет чернела в конце коридора, словно зловещий портал. Гермиона остановилась, судорожно сглотнув. Руки дрожали, как осенние листья.

«Ты должна это сделать,»- прошептала она себе, пытаясь унять дрожь. «Ты натворила дел, нужно отвечать.»

Но ноги словно приросли к полу. Представить себе Снейпа, его презрительный взгляд, его ядовитый голос, было невыносимо. Вдруг, ее внимание привлекло тусклое отражение в полированной двери. Она увидела собственное бледное лицо, испуганные глаза. Она всегда считала себя смелой, умной... и вот, она стоит, как жалкая трусиха, боясь последствий своих слов.

Собрав волю в кулак, Гермиона сделала шаг вперед. Затем еще один. И вот, ее рука уже тянется к холодной, металлической ручке двери. Глубокий вдох. И она толкает дверь, входя в царство мрака и безысходности. Что бы ее ни ждало, она была готова. Почти.

-Профессор Снейп?- тихо спросила девушка, зайдя в кабинет.

-Проходите, мисс Грейнджер,- преподаватель стоял возле учительского стола, не поворачиваясь в сторону ученицы.

-Вы сказали, ч-что у меня сегодня отработка,- голос подрагивал. Девушка подошла к Северусу и встала за его спиной.

-Верно. Но. У меня. К вам. Один вопрос,- он медленно повернулся и держа руки за спиной, сделал шаг в сторону Гермионы. Она оказалась прижата к одному из столов, за которым ученики готовят зелья. -Как вы меня назвали?

-Я молчала, профессор,- нервно усмехнулась девушка.

-Не стройте из себя глупенькую. Вы прекрасно понимаете о чём я,- его голос был холодным.

Она чувствовала, как учащается ее пульс. Ей было страшно. Снейп всегда внушал ей трепет, но сейчас, когда он был так близко, этот трепет перерастал в нечто большее.

Он поставил руки по обе стороны от ее головы, заперев ее между собой и столом. Его лицо было совсем рядом, и она чувствовала его дыхание на своей коже. В свете факелов она могла разглядеть его лицо. Его губы манили, глаза пожирали, дыхание обжигало.

-Мисс Грейнджер,- прошептал он, его голос был тихим, но от этого еще более угрожающим. -Я надеюсь, вы понимаете всю серьезность своего поведения.

Гермиона не могла вымолвить ни слова. Страх сковал ее. Но в то же время... что-то еще. Странное, незнакомое ощущение тепла разливалось по ее телу. Близость Снейпа, его тяжелый взгляд... все это почему-то не отталкивало, а притягивало ее.

Он наклонился ближе, и она почувствовала, как его губы касаются ее уха.

-Вы должны быть наказаны,- прошептал он, и от его слов по спине пробежали мурашки.

Ей было страшно, очень страшно. Но одновременно с этим, в глубине души, она ощущала странное, почти болезненное возбуждение. Ей нравилось это чувство опасности, этот запретный трепет. Она знала, что это неправильно, но ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось, чтобы он не останавливался. Чтобы он продолжал держать ее в этом плену, в этом странном, пугающем и завораживающем мире, где правили только он и она.

-Я не это имела ввиду, п-профессор,- Гермионе было тяжело сформулировать мысли, когда возбуждение охватывало её. -Я так сказала, потому что вы слизеринец...И вообще,- более серьёзно и собранно сказала ведьма,- вы слушали мои мыли.

-Вы мне запрещаете?

-Я...ам...нет. Вернее...да

-Что ж вы наказаны, мисс Грейнджер,- прошептал Снейп. Его губы были соблазнительно близко.

-Ч-что?- тяжело дышала девушка. Она отчаянно пыталась сохранить видимость равнодушия, но сердце колотилось как бешеное, готовое вырваться из груди. -Извините, п-профессор Снейп, я так больше не буду,- пролепетала она, стараясь, чтобы голос звучал твердо, но получалось лишь жалкое подобие шёпота.

Он отстранился на несколько сантиметров, и ее взгляд встретился с его темными, глубокими глазами. В них она увидела не только привычный презрительный блеск, но и что-то новое, что-то сложное, что не могла понять. Словно в глубине его души скрывался огонь, который он тщетно пытался удержать.

-Вы думаете, легко отделаетесь извинениями, мисс Грейнджер?- прошептал он, его голос был хриплым и низким, словно бархат.

Она снова не могла ответить. Слова застряли в горле, задушенные смесью страха и... чего-то еще.

Он усмехнулся, и эта усмешка показалась ей пугающе красивой. -Я думаю, вам нужно более... наглядное наказание.

Он медленно опустил взгляд на ее губы, и у Гермионы перехватило дыхание. Она знала, что произойдет дальше. Знала и одновременно хотела этого, и боялась до дрожи в коленях.

Его губы коснулись ее губ – мягко, неуверенно, словно проверяя. Она замерла, не зная, что делать. Но затем, словно очнувшись, он углубил поцелуй. Его губы стали требовательными, настойчивыми, и она невольно ответила на него.

Все ее чувства обострились до предела. Она чувствовала холод камня за спиной, тепло его тела рядом, терпкий запах его зелий, вкус его губ – горький и сладкий одновременно.

Время перестало существовать. Были только они – Гермиона, прижатая к столу, и Северус Снейп, целующий ее так, как ей никогда не снилось.

Поцелуй становился все более страстным, и она почувствовала, как контроль над собой ускользает. Руки невольно поднялись и обвили его шею, притягивая его ближе. Ей было все равно, что это неправильно, что это запрещено. В этот момент существовал только этот поцелуй, эта вспышка безумия, этот миг чистого, животного желания.

Вдруг, она услышала шаги, приближающиеся по коридору. Снейп резко отстранился, словно его окатили ледяной водой. В его глазах читались растерянность и... неуверенность?

Он отпустил ее, и она почувствовала, как мир вокруг нее снова обретает форму. Она стояла, прислонившись к столу, тяжело дыша, и пыталась понять, что только что произошло.

-Это останется...

-...между нами,- закончила Гермиона, на что Снейп слегла усмехнулся.

-Спокойной ночи, мисс Грейнджер,-прошипел Снейп, и в его голосе снова звучал прежний, леденящий тон.

С этими словами девушка тихо развернулась и стремительно ушла, оставив Снейпа в одиночестве, в холодном, пустом классе, с горящими губами и мучительным осознанием того, что его жизнь только что необратимо изменилась. И он совсем не знала, к лучшему или к худшему.